скачать книгу бесплатно
Он указал на стол, взмахов руки вынуждая стул отъехать. И я села, вздохнув и не найдя причин для отказа, тем более что есть действительно хотелось жутко. Он тоже сел и похлопал в ладоши. Свет тут же погас, но не успела я возмутиться, как… на столе зажглись свечи. А в вазе посреди стола появился букет.
– Завтрак при свечах? – усмехнулась я, пытаясь скрыть за ехидством нарастающее в душе беспокойство. Потому что вёл себя Винсент сегодня очень странно. – Ты, случайно, не перепутал время суток?
Слишком уж романтичной выглядела обстановка, и мне это совсем не нравилось.
– Приятного аппетита, Колючка, – сказал он, игнорируя мою ехидную реплику, и поднял колпак.
Я сделала то же самое.
Под ним обнаружился восхитительный пышный омлет. Хотя вначале я была немного разочарована, ожидая чего-то увидеть что-то более необычные и дорогое. Но стоило мне только отломить вилкой кусочек и отправить в рот, и я не смогла сдержать стон блаженства. Никогда не думала, что просто омлет может быть таким.
И я отправляла в рот кусочек за кусочком, совсем позабыв о Винсенте, пока не почувствовала на себе его пристальный взгляд. Я подняла голову и только чудом не поперхнулась последним кусочком омлета. Несмотря на царивший вокруг полумрак, я отчётливо видела лицо Винсента, и его выражение мне совсем не понравилось. Омлет на его тарелке был практически целым, а он смотрел так, словно готов был съесть вместо него меня. Какой-то нехороший огонёк горел в его взгляде.
Я потянулась к стакану с водой и сделала большой глоток, чтобы протолкнуть застрявший в горле кусок омлета.
Что-то тут было не так. Винсент, которого я знала, не мог смотреть на меня так. Впрочем, тот он бы и не завтракал со мной при свечах. И тут я поняла в чём дело. Всё просто. Он парень взрослый, проснулся, нащупал рядом горячее девичье тело и хотел совершить с ним привычные действия. И тут выяснилось, что это я.
Но желание-то осталось. А тут я со своими стонами из-за вкусной еды. Вот он и смотрит и сам наверняка не рад этому.
Что же касается необычного взгляда, так это просто отблеск от свечей.
И я вернулась к завтраку, игнорируя Винсента. К счастью, он молчал, лишь бросал в мою сторону странные задумчивые взгляды, которые я, изредка поднимая голову от тарелки, ловила. Но старалась не обращать внимания.
И всё равно это был самый странный завтрак в моей жизни.
Когда я доела, Винсент молча встал, хлопнув в ладоши, и свет вернулся, а свечи погасли. А мне неожиданно даже стало немного жалко, что всё так быстро закончилось.
В гостиной я, вышедшая с небольшим запозданием, его уже не застала, но заметила, что одна из трёх дверей открыта. Но когда подошла ближе, то оттуда вышел Винсент с плащом в руках, лишая меня возможности заглянуть внутрь.
– Вот. На нём специальные руны, напитанные магией, они отводят взгляд, так что тебя никто не заметит, – сказал он, подходя ближе, и накинул мне на плечи плащ, отнюдь не старый и простенький, как я просила, а добротный, с подкладом и меховой опушкой. – Можешь оставить себе.
– Он мне не подходит, – сказала я, с ужасом осознавая его стоимость, и попыталась снять, но Винсент не дал, кладя руки мне на плечи. – Я ведь не смогу его вернуть, – добавила я, пытаясь объяснить ему очевидное. – Мне придётся его выкинуть или уничтожить.
Потому что объяснить его появление в своём гардеробе я тоже не смогу. Это ведь очень дорогая вещь, а он вот так просто берёт и дарит его мне.
– Разве я просил тебя его возвращать?
– Но…
Я растерянно моргнула.
– Будешь должна мне одну жаркую ночь.
А ведь на какую-то долю секунды я даже поверила, что он нормальный!
– Обойдёшься.
Я резко шагнула в сторону двери, а он не стал мне мешать. Но на пороге я всё же обернулась и сказал быстро:
– Спасибо.
А затем, накинув капюшон, я закрыла дверь с другой стороны и зашагала по коридору прочь.
К счастью, мне никто не встретился. Так что я благополучно добралась до своей спальни и легла спать .Но выкинуть плащ я, конечно же, не смогла, лишь спрятала поглубже в шкаф.
И вовсе не потому, что он был ужасно дорогим.
ГЛАВА 3
На следующее утро у нас, как обычно, царила суматоха. В ванную опять выстроилась очередь, а Огонёк умудрился в очередной раз забраться к Эстер и только чудом не испортил её итоговое зачётное зелье.
– Посади его в клетку! Иначе, честное слово, когда-нибудь я его поймаю и состригу все когти в наказание! – лютовала Эстер. – Чтобы не лез куда не следует!
– Его нельзя в клетку: он там зачахнет, – возразила Сэм жалобным голосом, поглаживая тихонько Огонёчка, разместившегося на её плече, но нет-нет да открывающего глаз и косящего в сторону Эстер. – Ты наверняка опять просто забыла закрыть комнату.
– Это было всего один раз! В остальные – он забирался сам.
Я не сдержала улыбки, проходя мимо.
Как же мне их будет не хватить. За последние несколько лет они стали для меня совсем родными.
– Доброе утро.
Мне предстояло превратиться в тень, ну, или моль. Тут уж кому какое определение больше нравится. Мне звали и так, и так, и ещё парой десятков прозвищ.
Сначала нужно было убрать волосы, хорошенько расчесавшись, так, чтобы нигде не торчало лишней волосинки. Потом – надеть одну из своих неприметных блузок с пуговицами под самое горло. Затем – юбку ниже колен и максимально страшную, а лишь потом – туфли. Довольно простенькие, на тонкой подошве и без намёка на каблук.
Впрочем, одеваться так был не мой выбор, а… тёти, которая, в свою очередь, выполняла последнюю волю собственного дедушки. Моего прадедушки, соответственно. Ведь согласно завещанию все его деньги получала я, но только после совершеннолетия и если окончу королевскую академию с отличием. А ещё, если буду вести себя примерно, не морая гордое имя предков, и не попаду ни в один скандал.
Тут мне стоило сказать спасибо матери, которую я ни разу в жизни не видела в глаза, но знала, что репутация её далека от идеальной. А по ней судили и меня.
Тётя придиралась даже к небольшому вырезу и юбке чуть выше колена, называя чем-то из ряда вон выходящим. И не то чтобы она действительно считала демонстрацию ключиц большим преступлением. Просто в случае, если я не выполню какое-то из условий, то деньги по наследству, правда, не все, а лишь часть, перейдут к ней.
Впрочем, это явно лучше, чем ничего.
– Но зачем ты соблюдаешь её правила здесь, в академии, – спросила у меня как-то Сэм, узнав об этом.
Доля логики в её словах была, и я бы с радостью не делала этого. Но у тёти в академии были своими шпионы или доносчики. В общем, о том, что я надела юбку чуть короче, туфли на маленьком каблуке или распустила волосы, она узнавала тут же. И незамедлительно звонила мне, чтобы выяснить причину “столько ужасного поведения”.
Пока моим самым страшным грехом были распущенные волосы, она в качестве наказания просто, как опекун, брала деньги из тех, что причитается мне по наследству. И мне это совсем не нравилось. К счастью, прадедушка ограничил сумму, которую можно было снять за раз.
Хотя лучше бы он просто разделил деньги между нами поровну и не портил тем самым отношения между нами. Я ещё помнила, какой она была до того, как проснулся мой дар и прадед решил изменить завещание.
В общем, всё было как всегда.
Только Беатрис смотрела на меня как-то странно. Я несколько раз ловила на себе её взгляды, а один раз не выдержала и приподняла брови, мол, в чём дело, но она лишь молча отвернулась.
И на душе стало как-то… тревожно.
Тут же вспомнились вчерашние слова Винсента, который уверял, что давал Беатрис один из своих переносчиков. Но даже если так, зачем ей подкладывать его в мою ладонь, сжимать и активировать? Нет, в этом определённо не было смысла. Так что я решила забыть его слова и не позволять ему встать между нами.
А потом я унеслась сдавать зачёты и забыла об этом. И до самого обеда всё было нормально. Впрочем, вначале обеда тоже. Мы, как всегда, вчетвером, а в столовой мы старались собираться вместе, сидела в одном из залов. В том, что для самых бедных студентов. Питание обычно оплачивалось вместе с комнатами, и все обедали в соответствующих залах. Но у родителей Беатрис хватило денег только на комнату получше.
Если бы за академию платила моя тётя, то наверняка она поступила бы так же. Или вообще оплатила только самый бедный вариант. Но моё обучение, к счастью, оплачивал прадедушка. Впрочем, особой любви я нему всё равно не питала. Во-первых, потому, что видела только на картинах, а, во-вторых, из-за его завещания.
И мы, посовещавшись, решили также перейти в самый бедный зал, чтобы не смущать Беатрис. Сэм как-то договорилась и разницу нам компенсировали, не вернув, впрочем, наличными деньгами, а переведя на счёт, с которого мы могли также заказывать блюда и из этого зала.
Обед был в самом разгаре, когда вдруг девчонки как-то подозрительно затихли. Беатрис почему-то побледнела, а Сэм и Эстер глядели куда-то мне за спину огромными и полными удивления глазами. Я уже собиралась обернуться, чтобы посмотреть, кто вызвал у них такую реакцию, когда услышала знакомый голос:
– Есть важное дело, Колючка. Пошли, поговорим.
Я быстро проглотила вставший в горле комом кусок котлеты и сказала, не оборачиваясь:
– Мне с тобой не о чём говорить. И вообще, ты, кажется, ошибся залом.
“Зал с высокомерными снобами дальше”, – добавила я мысленно, но произносить такое вслух мне было категорически нельзя из-за тёти и её шпионов.
Это вчера вечером у него в спальне я могла отвести душу и говорить, что пожелаю. Потому что пререкания со студентами также считались тётей недостойным поведением. И обычно мне нужно было очень тщательно подбирать слова в ответ.
Хотя иногда я всё же срывалась.
– А если хорошенько подумать, Колючка? – усмехнулся он практически мне на ухо.
И не лень же было наклоняться?
Я уже хотела отправить его куда подальше в максимально мягкой и вежливой форме, конечно же, но вспомнила недавнее происшествие. Только обсуждать там было нечего. Если только он вдруг не решил забрать плащ.
Я вздохнула и нехотя встала, надеясь, что тётиных шпионов нет поблизости, потому что она непременно использует это, если узнает.
До выхода из столовой я шла за ним на небольшом расстоянии, а потом он неожиданно проворно подхватил меня под локоть и, вынуждая практически бежать, затащил в одни из самых мало проходимых ответвлений коридора. Стоило ему меня отпустить, и я тут же от него отскочила, сдувая выбившуюся из пучка прядь.
А затем мы оба одновременно, не сговариваясь, сказали:
– Я верну плащ, скажи где и когда.
– Будь моей невестой.
И также одновременно удивлённо уставились друг на друга.
– Что ты предлагаешь, прости, я, кажется, неправильно услышала? – переспросила я, думая, что это какая-то пусть и странная, но шутка.
– Стать моей невестой, – повторил он абсолютно серьёзно, глядя при этом на меня как-то странно, а потом добавил: – Фиктивной. Родители поставили мне условие: обручиться до конца этого года. Иначе они лишат меня денег.
Но это ничего не объясняло.
То, что он ни за что в жизни не женится на мне по-настоящему, да и я ни за что добровольно не пойду за него замуж, было и так ясно. Впрочем, быть его фиктивной невестой я тоже не желала.
Да и не могла.
Потому что уже была помолвлена.
– У тебя достаточно поклонниц, предложи любой из них, – возразила я, пожав плечами.
Тоже мне нашёл проблему.
Я попыталась было уйти, но он перегородил дорогу. Так что теперь мы стояли практически вплотную друг к другу, потому что отходить и показывать слабость я не желала.
– Они не подходят, – сказал он, нависая, словно скала, и глядя на меня сверху вниз. – Мне нужна фиктивная невеста. А они хотят за меня замуж по-настоящему и точно не упустят такую возможность. Остаёшься только ты.
– Из всей академии? Ты шутишь?
– Ты единственная, кто не будет пытаться женить меня на себе, ведь так, Колючка? – спросил он вкрадчиво и глядел при этом слишком уж пристально.
– Конечно, нет. Что за глупые вопросы? Кроме меня, точно найдётся ещё пара сотен девиц.
– Вряд ли.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но он перебил:
– Мне нужна аристократка.
Я нервно сглотнула, пытаясь унять волнение, и сказала, стараясь придать голосу безразличие:
– Тогда я точно тебе не…
– Так что, ты станешь моей невестой, Луиза вон Монсон?
Первой моей мыслью было: он всё же знает моё имя.
А потом я поняла, что и фамилию тоже. Причём настоящую, а не сокращённый вариант. Ведь для всех в академии все пять лет обучения я была Луизой Монс.
Своё настоящее имя я сократила по глупости, считая, что так мне будет проще, ведь всё, что осталось от былого величия моего рода, это фамилия. Я сделала это, желая упростить себе жизнь и не зная, что к не аристократам тут отношения ненамного лучше. Так что я получила сполна презрения и множество высокомерных взглядов.
– Нет.
– Что ж, я хотел по-хорошему, – сказал он, доставая что-то из кармана. – Так уж вышло, что не все студентки нашей прекрасной академии оказались приличными. Поэтому я был вынужден установить в своей спальни специальный артефакт. И если ты не согласишься, то фото с него я отправлю твоей тётушке.
На его ладони лежал кристалл-переносчик, на который фото и записывались, а уже потом в специальных ателье переносились на бумагу.
Я нервно сглотнула, это уже был серьёзный аргумент.
Но и сдаваться так просто я не собиралась, а потому резко подалась вперёд, хватая кристалл с его ладони, а затем быстро швыряя его об каменный пол.
Я улыбнулась.
Вот так.
– Ну, что ты теперь ска… – я недоговорила, переводя взгляд на Винсента.
