скачать книгу бесплатно
– Я голая.
Этот старый бородатый козёл остановился, удивлённо окинул меня взглядом и, выпятив нижнюю губу, спросил:
– И что? Тебе холодно?
– Не холодно. – И с нажимом повторила: – Я голая!
Дамблдор покопался в бороде, недоумённо пожал плечами, и на мне появилась какая-то голубая тряпка в цветочках. По-моему, это была моя больничная рубашка.
– Так лучше? – спросил он.
Не согласиться с очевидным мне было трудно, а он потащил меня дальше. Довольно скоро мы свернули в узкий проход между какими-то каменными лабазами, а в моей голове мелькнула мысль: «Сейчас, в лучшем случае, лапать начнёт, старый козёл! С его способностями и одежда не помеха!» И вариантов нет, что старый – такой бороде любой козёл позавидует! И кстати! Если полезет, то надо ему отбить всё до чего дотянусь, и бороду оторвать! Может, удастся с рук кандалы этой бородой снять? А что?! Я со школы помню, что какой-то Руслан карлику отрубил растительность на лице и дел с её помощью наворотил! А здесь, где творится чёрт знает что, советы Пушкина в самый раз оказаться могут!
Опять же – Хоттабыч…
Но Дамблдор к моему телу тяги не выказал. Остановился, задумчиво посмотрел на стену и дунул на неё. Тут же появилась большая деревянная дверь, покрытая синей краской и исцарапанная странными знаками. Дамблдор не удивился. Повернул ручку, приоткрыл эту дверь и усмехнулся:
– Пошли, тушка!
Я пыталась упереться, но цепочка ошейника легко преодолела мои усилия и поволокла в проём. Теперь точно сожрёт! Соус-то не забыл прихватить, гад!
Глава 2
Ректор академии
Быть должником, конечно, не позор,
Но глупо плыть, не видя берегов.
Подписываешь кровью договор?
Да ты, братан, без капельки мозгов!
Как только меня перетащило через порог, я заорала:
– Сам ты тушка!..
И осеклась. Мы стояли в огромной комнате с высоченным потолком. И от самого пола до этого потолка простирались книжные застеклённые полки. Правда, где-то на середине высоты книжный монолит пересекал эдакий симпатичный резной балкончик. И, понятно, большая двухстворчатая дверь и окно. За окном ночь.
Я быстро оглянулась и никакой синей двери не обнаружила – просто небольшой участок оштукатуренной стены между полок с книгами. Штукатурка бугристая, в сетке мелких трещин…
– Прошу прощения, но там, на рынке Корс, вы, конечно же, тушка и больше ничего. Здесь же – Татьяна Петровна… Или вы хотите имя поменять? Сообразно месту, так сказать.
Дамблдор уже сидел в кресле за большим столом, заваленным стопками книг, рулонами бумаги, похожими на узкие обои, и каким-то мелким мусором. Ещё в парочке запаянных реторт что-то активно булькало. Ручки этот паразит сложил на небольшом, но явном животике и улыбался. Добро так. Словно уже решил зажарить меня живьём на ужин и с приправами определился.
– Где я? Ты кто? И чего от меня нужно?
Ну последний-то вопрос прозвучал просто глупо! На факультете несколько девиц обзавелись папиками и очень неплохо жили: дорого одевались, отдыхали на заграничных курортах, машины им дарили. В то время я их слегка презирала. Не за одежду и отдых, конечно. Тем более что кто-то из них даже замуж выскочил. Чтоб, значит, немного подождать, а уж потом отрываться. После похорон любимого супруга.
С другой стороны, совсем недавно бывшая сокурсница рассказала, что двух таких «счастливиц» нашли… Одну грибники в лесу, а другую на кладбище, между могилок. Чем-то, видать, они своим папикам не угодили.
Так что глупый вопрос! Если не слопает под соусом, то иначе употребит точно! И нечего смотреть, что с бородой и старенький. Может, у него такой початок, что ни в одну кастрюлю не влезет, чтоб сварить! Не просто же так этот котик с легкой проседью меня купил! Старички – они такие старички! В общем, неизвестно, что хуже, а выбирать не мне.
– Ваш интерес понятен – благостно кивнул Дамблдор. – А последний вопрос слишком многозначен, чтобы отвечать на него сразу. Да вы присядьте в кресло!
Я вздрогнула от его намёка на правильность моих мыслей и послушно опустилась в удобное мягкое кресло. Чего уж теперь! Не объяснять же, что я как-то не очень представляю его в качестве… Плевать ему на это!
– Оговорюсь только, что на ваши тело и разум не претендую.
Ого! Извращенец?! Вот уж везёт, так везёт!
– Моё имя…
Он сделал паузу, а я не выдержала:
– Дамблдор!
– Кто? – заинтересованно спросил он.
Вот кто меня за язык тянул?! Но пришлось пояснить:
– Могучий волшебник, директор Хогвартса. Школы магии…
Вот теперь-то я точно выставилась полной дурой! Молчала бы в тряпочку, так хоть за умную сошла бы!
– Не имею чести знать. Но что ж… Определённая параллель есть. Да и имя моё вам ни к чему – длинное слишком. А находитесь вы в Академии «Пирамида», ректором которой я являюсь. Здесь меня так и зовут – ректор. Для краткости и удобства.
О как! Здорово же меня по башке приложили…
Кстати!
– Я вспомнила! Я же в больнице лежала!
– Конечно, – согласился Дамблдор. – Вы и сейчас там находитесь, Татьяна. В некотором роде. В глубокой коме. – Он сочувственно посмотрел на меня и добавил: – Не думайте об этом. Всё это магические фокусы.
– Хорошенькие фокусы… – Я судорожно вздохнула и нахмурилась: – Тогда зачем… Если вы не собираетесь…
Да уж! С ректором на «ты» как-то и не привыкла я. Особенно в институте.
– Я собираюсь заключить с вами обоюдовыгодную сделку. Как понимаю, имя вы менять не будете? Тогда приступим! – И скомандовал кому-то: – Стандартный договор на один год!
Я бы возмутилась – за год меня и с работы выгонят, и сама себе противна стану! А ещё очень смутило слово «стандартный». Но скандала не получилось, потому что дальше…
Из перекосившейся кипы бумаг выскочил чистый лист, лёг на стол перед ректором, и по нему тут же забегало большое лохматое перо. Закончив работу, перо зависло над бумагой и изобразило знак вопроса.
– Моя подпись, – кивнул Дамблдор, и перо добавило почти две строчки. – Вам, дорогая Татьяна Петровна, трудиться с подписью не надо – просто ладонь приложите к листу и…
– Я тебе не дорогая! – возмущение вырвалось так быстро, что я и фразу оборвать не успела. Лишь через секунду, уставившись на Дамблдора без тени доброты, пояснила: – Не надо фамильярностей, господин ректор… У нас это не принято!
– Прошу прощения, Татьяна Петровна! – чуть поклонился ректор. – Читать будете?
– А то! – отозвалась я. – Мало ли что там накарябано?
Если он думал, что я сразу начала читать текст, то он совсем глупый – я считала слова в его подписи. Лишь сбившись дважды со счёта в первой строчке и убедившись, что в ней не менее четырнадцати слов… Да каких слов! Даже руны и сложно загнутые закорючки были! В общем, я уже собиралась посчитать слова пальцем, когда этот злыдень седовласый негромко произнёс:
– Двадцать два слова. Из них двенадцать титулов.
Плеваться нехорошо! Особенно над документом. Сдержалась я. Только зыркнула на Дамблдора и приступила к разглядыванию пунктов договора. Почерк ровный, каллиграфический. На цикле психиатрии такой именовали первым признаком шизофрении. И спорить с этим я не могла – перо, автор документа, нетерпеливо, рывками передвигалось между мной и ректором. Нормальное перо так себя не ведёт!
А сам документ… Тоже бредовый! Я должна год провести в Академии «Пирамида» со свободным посещением занятий и лекций не ниже третьего года обучения. Первые два курса побоку, как я поняла. А стоило мельком глянуть на Дамблдора, как он тут же пояснил:
– У вас и без того высшее специальное образование. Не будет интереса.
Далее стоило посмотреть на ректора, и он давал краткие комментарии. И ни разу не ошибся, гад!
Лёгкие подозрения вызвал второй пункт. Слова в нём почему-то бегали, менялись местами, но в любом варианте складывались в нормальные предложения: «Уполномочена наблюдать за… Уполномочена по любым… Уполномочена посещать…» Но на эти полномочия я решила не обращать внимания. Хотя бы потому, что все пакости в любом договоре скрываются в конце, мелким шрифтом. К тому же у меня в глазах все дёргалось, прыгало и переворачивалось…
Я должна выбрать себе животное по вкусу и ухаживать за ним…
– Имеется в виду полуфамилиар. Вы будете заботиться о нём, а он о вас. Возможно общение. Это по вашему желанию. Но полуфамилиар не способен превращаться и наносить магические удары. Уязвим. К тому же учебный год уже начался, и что там осталось в виварии…
Ректор обязуется выплатить по окончании года вознаграждение эквивалентное моей зарплате за десять лет…
– Сами понимаете, Татьяна Петровна, вы пробудете в академии год, на вашем Листе пройдёт две недели… Для вас сложно? И не извольте беспокоиться, вашим родителям будут сообщать, что у вас всё в порядке.
Ну, о сложности – это он не всё понял! По этому поводу у меня в одном отсеке мозга полная кашка пребывала. И никакого желания её бултыхать я не испытывала.
Другие пункты были так себе, если не таили тонкого подвоха, конечно. Но я заупрямилась. Бросила бумагу на стол и сказала:
– Здесь ничего нет о форс-мажоре!
– Простите… О чём?
Стоп! Что за ерунда меня мучает?! Ведь есть куда более странные и интересные вещи!
– Почему я понимаю вас и читаю?.. Почему черти говорили по-русски?!
– Что вас в этом раздражает? Древний, сложный, но удобный и ёмкий язык, весьма образный. И не беспокойтесь. Если бы вы говорили на любом из языков Книги Мира, это не помешало бы нашему общению! Так что такое форс-мажор? Я верно произнёс?
– Да, – ответила я. А у самой в голове вертелось: «В общественном парижском туалете есть надписи на русском языке!» Только вот откуда это? – Непреодолимая сила, непредсказуемое событие… Что-то такое. Вот если вы помрёте? Я что – зависну здесь?! Или эпидемия какая, пожар, эвакуация?! Обязательно должно быть!
– Очень интересно! Сформулируйте в приложении к нашему договору.
– Пусть будет так… В случае форс-мажора договор аннулируется, а Дамблдор выплачивает мне означенную сумму в десятикратном размере!
– Ну у вас и аппетит! – восторженно покачал головой ректор. – Заменить «Дамблдор» на «ректор» и внести.
Я вот только не догнала – у пера мозги, что ли, были?! Тогда это самый крутой девайс, который я в жизни видела! Во всяком случае, перо быстро и без ошибок накарябало дополнение.
– Теперь всё? Приложите ладонь к документу и отправляйтесь обустраиваться.
– Ещё нет, – улыбнулась я Дамблдору. – В таком виде я с места не сдвинусь! Домой мне надо. За вещами. – И после паузы добавила: – А если вы кому похвастаетесь, что голой меня видели… Пожалеешь по полной программе с прицепом!
Он долго смотрел на меня, а потом хмыкнул и плюнул на стену. Мой прыжок к появившейся двери Дамблдор упредил:
– Откроется после заключения договора. Пятнадцать минут на сборы. И я начинаю понимать, почему на вашем Листе стоит пометка «Ограниченные действия»…
Когда я шлёпнула ладонью по неимоверному договору, на нём остался кровавый отпечаток, впитался, побледнел и стал напоминать водяные знаки. Но меня теперь волновало совсем другое…
За дверью и вправду оказалась моя двухкомнатная квартира! Ну, не совсем моя, конечно. Но когда предки уезжали работать в Испанию, отец сказал:
– Хоть теперь-то сможешь завести кого-нибудь активного? Чёрт бы с ним с мужем, но внуки – это святое!
Только на эту «святость» у меня времени пока не нашлось.
Пришлось свет включить – ночь за окнами.
Дамблдор вошёл вслед за мной, огляделся, плюхнулся в компьютерное кресло и прикрыл глаза. Моё кресло, между прочим! И даже не спросил разрешения, гад!
Для начала я раскрыла на своей кровати чемодан и туристический рюкзак. Именно на своей. В комнате родителей я только смотрела телевизор. Довольно редко. Хотя отец едва ли не при каждом разговоре по телефону интересовался, не обновила ли я родительскую двуспальную кровать. Почему-то он пребывал в уверенности, что только двуспальное ложе способно загнать любого мужчину в капкан брака. Но мой отец вообще загадка для психолога! Хотя они с мамой и жизнь прожили, и меня воспитали, и счастливы…
В чемодан я побросала джинсы, кофточки, бельё, шкатулку с бижутерией, два свёрнутых в трубочки постера… И всё время косилась на Дамблдора. Но он не шевельнулся даже тогда, когда я швырнула в рюкзак штук пятнадцать лазерных дисков! Для грохота, вслед за ноутбуком. Хитрый, зараза! Даже ухом не повёл! Но только у меня папа очень особенный и многому меня научил. К примеру, как проверить, спит больной или прикидывается шлангом.
Дамблдор встрепенулся, как только я положила в чемодан бутылку водки.
– Крепкое спиртное в академии запрещено.
О как! Водку я поставила обратно в шкаф и на её место бросила две бутылки «Бейлиса».
– Что это? – спросил Дамблдор, не открывая глаз.
– Сливки для лица! – заверила я, и он успокоился.
Значит, не во всём разбирается ректор! А в водке сечёт…
Эту бутылку я купила в магазине с год назад. Как раз тогда, когда начала работать врачом в поликлинике. И бутылка была целевая, как и мысль, обуславливающая её появление. Вот, скажем, пришёл ко мне красавец мужчина, ярко выраженный самец. Сам пришёл или я его заманила чем – неважно! Но пришёл и водки попросил. Здоровье поправить или впечатление на меня произвести… А у меня нет! Оно и понятно! Кто девушке-доктору водку подарит?! Никто пока не догадался. Вино, шоколад, духи… Но нормальный-то мужик духи пить не будет! Вот и купила.
Но, как говорил какой-то артист в кино, это всё были маленькие шаги к спасению. А с психиатром можно и потом переговорить о жизни.
Следующий номер хитрой программы заключался во включении телека. Не на полную – люди спят, но прилично звука оставила. Тихонько, на цыпочках вышла из комнаты родителей и проскользнула в прихожую. Отпирая замки я набрала в лёгкие побольше воздуха, чтоб сразу громко заорать: «Помогите!!! Караул!!!» Главное – заинтересовать соседей! Но психологи утверждают, что лучше кричать: «Пожар!» Ну, не знаю…
Вот только вдох пропал впустую… Точнее, превратился в сдавленное и беспомощное:
– Ы-ы-ы…
Лестничной площадки, да и собственно лестниц за дверью не было. Только кромешная тьма…
– Иногда бывает очень полезно не перемещаться в нужное место, а место переместить ближе к себе, – раздался ехидный голос за моей спиной. – В этом случае побег невозможен и без действия нашего договора.
Я захлопнула входную дверь, повернулась и с ненавистью уставилась на улыбающегося Дамблдора.
– Всё равно сбегу! – почти прошипела я. – И тогда вступит в силу форс-мажор… Придётся платить!
