скачать книгу бесплатно
К счастью, остальные пассажиры казались достаточно крепкими или не имели таких больших сумок, оставалось только помахать на прощание стесняшке Оленьке и можно идти. Эх, вот ещё один минус возврата в прошлое, телефончик, конечно, стрельнуть можно, но только домашний. И то, если он у неё уже установлен. Но, учитывая её профессию и мой отъезд в деревню, совпасть в графиках и созвониться будет довольно трудно, если вообще возможно. В общем, проводница Оленька, «Мы с тобой прощаемся, и, может быть, навек». Надеюсь, ты не последняя милашка на моём пути.
Вслух я, конечно, этого не сказал, а просто пошёл по перрону прочь от поезда, поглядывая на людей вокруг. Наверняка, Филатова уже кто-то ждёт.
И действительно. Чуть поодаль под двумя зонтами стояли двое. Коренастый мужчина среднего роста и худощавая женщина с пережжёнными волосами, кто-то явно увлекается пергидролем… Мужчина, помимо зонта, держал в руках картонку, на которой гуашью написали мою новую фамилию. Плохая идея в дождливую погоду, даже прикрытая сверху краска уже успела потечь, но, к счастью, оставалась ещё читаемой. Я подошёл к ним.
– Добрый день, товарищи. Я Александр Александрович Филатов, – представился я как можно дружелюбней.
Вблизи я смог рассмотреть их чуть получше. Обоим явно было за сорок. Причём женщине скорее ближе к пятидесяти, хотя, насколько, я мог судить, она старалась молодиться и одевалась вероятнее всего в импортную одежду или сшитую на заказ. По крайней мере короткое пальто с меховой оторочкой и кожаные сапоги-чулки не производили впечатление сделанных в Союзе. Да и я припоминал, что повально в длинных сапогах женщины стали ходить чуть позже, стало быть, тут мы имеем дело с модным первопроходцем.
Первым заговорил мужчина:
– Здравствуйте, тёзка, – он скомкал картонку, переложил её в руку с зонтом и протянул мне правую ладонь, – я Александр Ильич Овчинников. Ваш водитель.
Блин. Пришлось поставить чемодан на мокрый асфальт, чтобы принять его рукопожатие. Счастливо улыбаясь он начал трясти меня за руку и сжимать её гораздо сильнее, чем того требует вежливость. К счастью его энтузиазм быстро закончился, и мне не пришлось участвовать в этой комедии дольше, чем необходимо.
Одновременно с этим представилась и женщина:
– Меня зовут Светлана Валерьевна Жданова. Секретарь Ульяновского райкома и с удовольствием познакомлю вас с вашими будущими избирателями в колхозе. Мы можем поехать сразу туда, либо же, я могу сначала угостить вас горячим чаем и ответить на все возможные вопросы в райкоме.
Что ж, по крайней мере встретили меня радушно. Уже неплохо.
– А долго ехать до колхоза? – решил я уточнить, прежде чем принять решение.
– Около двух часов, – с готовностью ответил Ильич, – дорога до города хорошая, а потом… обычная история. Как и везде.
Да уж, многовато. Горячий чай в такую погоду, конечно, соблазнителен, но лучше не тратить время и обсудить всё по пути. За два часа дороги мы и без чая успеем друг другу надоесть.
– А давайте сразу в колхоз, – стараясь казаться полным энтузиазма молодым чиновником, ответил я, – не терпится увидеть всё своими глазами.
– В колхоз, так в колхоз, – легонько пожала плечами Светлана, но не похоже, что мой ответ её как-то разочаровал.
Да и Александр без лишних слов, подхватил мой чемодан с перрона и поспешил к зданию вокзала. А мы за ним.
Пока мы шли, я перебирал в уме варианты машин, на которых могут меня повезти и в общем даже примерно угадал. На обратной стороне калужского вокзала, который, судя по архитектуре, явно построили ещё во времена царской России, нас поджидал тёмно-зелёный ГАЗ 69 или козлик, вспомнилось, как в моём детстве называл его батя. Козлик был явно не первой свежести, но кто-то его даже успел проапгрейдить. Вместо брезентовой крыши, эта машина имела самодельный металлический верх.
Пока Ильич запихивал мой чемодан в багажник, Светлана села на заднее сидение, и, чтобы не разговаривать с дамой спиной, я решил тоже сесть сзади. Потому что вопросов к ней у меня и правда накопилось много. Но, когда козлик тронулся, секретарь начала говорить сама:
– Честно сказать, сложный у вас будет колхоз. Говорю прямо, как коммунист коммунисту.
Я пожал плечами. Её слова меня не сильно удивили. Кому в это время было легко?
– Ничего, – подбодрил я то ли её, то ли себя, – справимся.
Она сдержанно улыбнулась в ответ.
– Вижу, вы товарищ боевой и бойкий. Это хорошо. Но не стесняйтесь обращаться к нам, поможем.
Я кивнул:
– Конечно.
Она удовлетворённо хмыкнула и важно изрекла глубокомысленную банальность:
– Не ошибается только тот, кто ничего не делает.
На секунду я даже завис, не зная, какого ответа она от меня ожидает, но решил перейти к сути:
– Но всё-таки, насчёт сложностей. Есть ли что-то конкретное о чём стоит знать?
Светлана вздохнула и поправила причёску.
– Боюсь, что трудности будут поджидать вас везде. Этот колхоз у нас в области, пожалуй, самый проблемный.
Тут, к моему удивлению, в разговор резко вклинился водитель.
– Чегой это, самый проблемный? – обиженно спросил он, – всё как у всех.
Однако, Светлана спорить, очевидно, не собиралась и быстро его одёрнула:
– Александр Ильич, вы сомневаетесь в моих словах? К сожалению, ваш колхоз действительно выделяется не в лучшую сторону, в том числе дисциплиной. И то, что вы меня сейчас перебили только ещё раз доказывает мои слова. А сейчас, позвольте, мне продолжить.
Последнюю вроде бы вежливую фразу, она произнесла таким холодным и не терпящим возражений тоном, что даже мне стало немного не по себе, что уж говорить о моём тёзке, он знатно стушевался и сумел выдавить из себя лишь какое-то извинительное бормотание. А она как ни в чём не бывало снова повернулась ко мне.
– Есть проблемы с механизацией, семенной фонд слабый, с племенным скотом тоже всё не слава богу, и вообще высокая смертность там среди скота. Ну и дисциплина, конечно, – она снова метнула взгляд в сторону Ильича, – много сигналов по партийной линии было. Надо работать над этим серьёзно. Да и у нас юбилей на носу, это тоже не упускайте из виду.
Юбилей? Надо бы выяснить подробней. Но лучше разузнаю как-то иначе, чтобы не вызывать лишних подозрений у секретаря райкома. Тут лучше наоборот произвести хорошее впечатление понятливого и перспективного товарища. Так что я лишь понимающе кивал и изредка задавал краткие вопросы по оговоренным темам.
Так мы потихоньку выехали из города.
Как меня и предупреждали, асфальт быстро сменился хаотичной дорогой и насладиться живописной поездкой, мягко говоря, стало еще труднее. Козлик то и дело подлетал на кочках, вызывая дикий дискомфорт у пассажиров. Жуткий вчерашний ливень, о котором мне мимоходом рассказал Ильич, оставил после себя яркий след в виде здоровенных луж на нашем пути, Ильич остановился перед одной из них и сказал:
– Вот так с погодой не повезло. Сейчас из луж вылезать не будем. Ну ничего, давай, дорогой, вперёд, – обратился к машине водитель.
Козлик тронулся, и мы плавно погрузились в грязную воду, брызги которой сразу же перемазали все окна в машине.
Возле следующей лужи, хотя скорее целого болота, занявшего приличную часть дороги, Ильич сдал влево, стараясь держаться поближе к берегу, от чего во время езды машину наклонило вбок, и на секунду мне показалось, что сейчас я и вовсе камнем покачусь на Светлану. Ручек в машине не оказалось, поэтому пришлось хвататься за что придётся.
Да уж. Не ценили мы тех дорог, что имели в современных городах. Я вспомнил разговоры былых мужиков с завода, когда каждый второй обсуждал старый асфальт, приговаривая «…две беды: дураки и дороги». Попасть бы этим лодырям сюда для профилактики, ух чую потом и слова плохого про асфальт не скажут! Что поделать, такова сущность людей. Быстро привыкаем к хорошему, да еще больше начинаем требовать.
Хотя, если подумать, на таких просёлочных дорогах за пятьдесят лет не особо-то что-то изменилось. Но в семидесятых это ещё извинительно. Да и люди относятся к таким вещам проще, сразу видно. Вот хотя бы сейчас:
– Отлично, большую часть дороги уже преодолели! Скоро будем на месте, – бодро воскликнул Ильич.
От его слов Светлана лишь недовольно покачала головой. Судя по растрепанной причёске женщины, дорога далась ей нелегко и проявления оптимизма она, как минимум, считала неуместными.
Я взглянул в окно и увидел длинные поля, на которых несколько десятков человек занимались тем, что пахали землю. И к моему удивлению делали они это на лошадях.
Зрелище было дикое. Трудно представить, что на пятьдесят третьем году существования советского государства в трехстах километрах от Москвы землю обрабатывают таким способом.
– Александр Ильич, – обратилась Светлана к водителю, – как там дела с трактором обстоят? Есть успехи?
– Да если бы, – усмехнулся мужчина, – боюсь в этом году большую часть земли пахать придётся на тягловых лошадях, коих и так мало осталось, а что-то и вовсе вручную. Тяжело будет, конечно, – грустно выдохнул он.
– А что с трактором? – поинтересовался я.
– С каким именно? – отозвался Ильич, плавно намекая на то, что дела в колхозе действительно обстоят не радужно.
– Светлана Валерьевна, сколько всего тракторов? – обратился к женщине я.
– Всего тракторов ровно десять, но вы сами понимаете, что технику нужно своевременно обслуживать, а некоторые трактора вышли из строя еще во время прошлого посева.
Недоговаривает что-то. Юлит. Задам вопрос по-другому:
– Я вас услышал. А не подскажите сколько из десяти на данный момент находятся в рабочем состоянии?
– С тракторами ситуация немного сложная, – снова уклонилась она от прямого ответа.
В тот же момент Ильич залился смехом и перебил женщину:
– Немного? Я бы вам сказал, да не при женщинах так выражаться!
– Мне хоть кто-нибудь из вас назовет число РАБОЧИХ тракторов? – раздраженно спросил я.
– Три! – хором отозвались они.
Три из десяти. Я вновь окинул поля взглядом. А ведь еще и пахать толком не начинали, но со дня на день…
Так поди и все десять сломаются, и что людям-то делать? На горбу собственном пахать, да с кобылами?
– Неужели починкой некому заняться? – возмутился я, – да как так ситуацию можно было запустить?
– Да я вот тоже так мужикам говорил, – подхватил Ильич, – правда наш главный механик, товарищ Смирнов, оказался бессилен, чёрт пойми, что там из строя вышло, но починить он так и не смог.
– Бывает и такое, когда не хватает деталей на замену или же из-за некоторых серьезных неисправностей техника и вовсе приходит в негодность, – попыталась оправдать механика Светлана.
Мы приближались к одному из тракторов, и Ильич тут же выдал:
– А вот и он! Кондрат Андреевич, собственной персоной!
На скатанном пласте из мокрого прошлогоднего сена, постелив под себя старую фуфайку, восседал мужчина, прямо возле трактора со снятым капотом, Он с большим энтузиазмом что-то рассказывал мужикам, отвлекая тех от работы.
– Этот рабочий? – кивнул в сторону трактора я.
– Об этом мы и говорили, последние несколько дней эта машина больше простаивала чем работала, ну а сейчас видимо всё, – ответила Светлана.
– Ну-ка останови, Ильич! – потребовал я, – Сейчас посмотрим.
Водитель послушно остановил козлика, и я незамедлительно открыл дверь.
– Куда же вы пойдёте-то? Грязищи просто ужас! – возмутилась женщина, взглянув на свою обувь.
Я махнул рукой и, не жалея своих чёрных кожаных туфель, шагнул из автомобиля, прямо в размытое земляное месиво.
По ощущениям показалось, что я передвигаюсь по глине, так или иначе грязь словно засасывала мои туфли.
Я невольно ухмыльнулся. Главное ботинок не потерять, а остальное приложится.
Стоило мне добраться до тропинки, ведущей к трактору, как идти стало заметно легче. Толпа мужиков уставилась на меня, а Светлана то и дело прыгала с одного сидения на другое, пытаясь найти место почище. Женщина попросила водителя сдать немного вбок и всё-таки выбралась из автомобиля.
– День добрый, – обратился к главному механику я.
– Тьфу, москвичи… – ответил он и со всем уважением плюнул мне под ноги, а толпа работяг и вовсе подхватили его высокомерное поведение, подкидывая колкие словечки в мой адрес.
– Вы, так понимаю, Кондрат Андреевич Смирнов, верно? – невозмутимо продолжил я.
– Он самый. Смотрю уже наслышаны, впрочем, оно и неудивительно, – рассмеялся тот мне в ответ.
Взрослый мужик, а такое дерзкое поведение, как у невоспитанного детсадовца. А ведь ему точно за пятьдесят.
– Конечно наслышан. Ваше имя у многих на устах! Механик, который не смог, – улыбнулся я.
Кондрат Андреевич тут же вспрыгнул с сена и подошёл ко мне, злобно прошептав:
– А что ты, москвич вылизанный, умеешь делать? Только языком трепать вас и учат! Напоминаю тебе, ты здесь чужой, и тебе никто не рад!
– К сожалению для вас, я здесь надолго, – лучше сразу развеять его надежды.
Я окинул трактор взглядом. Бесспорно – это ДТ 20, вот только в очень «уставшем» состоянии. У моих будущих подчиненных видимо редкий талант гробить технику раз они довели до такого состояния этот в сущности простой трактор.
– Да сколько таких как ты приезжало, знаешь? И на сколько вас хватает? Прошлый через неделю уже рвался в Москву, чуть ли не на своих двоих дёру дал, но он хотя бы не был сопляком, как ты! – закричал Кондрат.
Стоило Светлане подойти к нам, как горе-механик тут же успокоился, стараясь не проявлять свой бурный нрав.
– А что такое, почему работа стоит? – поинтересовалась женщина.
– Так перерыв на обед же, – ответил за всех Кондрат.
– На обед, говоришь, – посмотрел на небо я, – а как по мне, так еще утро.
– Как же я могу с москвичом спорить, – усмехнулся Кондрат, – вы ведь лучше местных жителей время определить можете. Вот только дождь в расчёт, видать, не берёте.
Я поднёс руку к груди и обнажил часы. В толпе послышалось перешёптывание, а несколько человек так вообще подошли ко мне «поглазеть» на часы.
– Ра-ке-та, – прочитал надпись на часах старичок, – вот так вещь!
– Десять утра и ровно двадцать три минуты. Интересное время для обеда, – уставился на Кондрата я.
– Да кто ты, чтоб нас судить? Лично я здесь с шести утра с трактором разбираюсь и стоило мне присесть на минуту, как тут же очередного москвича привезли, – вновь попытался зацепить меня главный механик.
