скачать книгу бесплатно
Теперь вы представляете?
Мы все должны сами заправлять свои кровати, но моя главная обязанность – пылесосить второй этаж и вытирать там тряпкой пыль. В прошлом году в мои обязанности входило убирать ванные комнаты (фу!). Но теперь эта замечательная работа у Денниса.
Вернёмся к Карлу Рэю.
– Почему Карл Рэй, – снова сказала я, – по крайней мере, не может заправить свою постель, как и все остальные?
– Потому что Карл Рэй – наш гость, Мэри Лу.
Это меня взбесило. Всякий раз, когда я собираюсь остаться на ночь в чьём-то доме, мама говорит мне, что я должна быть очень воспитанной и всегда аккуратно заправлять за собой постель, как только встану. Когда я напомнила ей об этом, она заявила:
– Возможно, его мать не сказала ему об этом. Если он всё ещё будет здесь через две недели, он станет сам заправлять свою постель.
– Но если я не приду к ней сейчас, Бет-Энн может не дождаться меня…
– Только не спорь со мной. Если станешь спорить, будешь сидеть дома весь день.
О, господи, до чего же люди в последнее время обидчивые! Поэтому я ждала и ждала. Я даже попыталась устроить наверху шум, включив мой радиоприемник.
– Выключи, ты можешь разбудить Карла Рэя, – сказала мама.
(Именно так.)
Немного подождав, я решила пойти дальше и поработать пылесосом в других спальнях и в коридоре, чтобы потом мне осталась лишь комната Карла Рэя.
Мама взлетела вверх по лестнице следом за мной, щёлкнула выключателем и крикнула:
– Я же сказала тебе не шуметь здесь!
– Но…
– Мэри Лу Финни! – Когда мама говорит «Мэри Лу Финни», это очень серьёзно.
Я продолжала названивать Бет-Энн примерно каждые пятнадцать минут, рассказывая ей, что Карл Рэй всё ещё не встал и я не могу уйти, пока не поработаю для него прислугой. Наконец, в полпервого Бет-Энн сказала:
– Похоже, ты сегодня не выберешься из дома, так что я поеду с родителями.
Чёрт, как же я была зла! Когда около часа дня драгоценный Карл Рэй наконец-то соизволил выйти из своей комнаты, я чуть не толкнула его, когда проходила мимо. Разумеется, он не заправил свою кровать, так что это сделала я, и я собрала все его дурацкие обёртки от жвачки, которые он раскидал по всему полу, и пропылесосила его дурацкую комнату. В четверть второго я закончила уборку, но спешить мне уже было некуда.
А Карл Рэй целый день проторчал перед телевизором, жевал жвачку и смотрел всё подряд. Не думаю, что он хотя бы раз поднялся, чтобы переключить канал. Как будто у него там встроенный пульт.
Не день, а сплошная скучища! Все просто слонялись по комнатам. Мэгги избегала папу, папа избегал Мэгги, я избегала Карла Рэя, все мы избегали мамы, которая занималась стиркой. А если попасться ей на глаза, то она заставит гладить выстиранную одежду.
Мне было так скучно, что я даже пошла с Деннисом и Дугом на поле, что за домом миссис Фурц.
Там есть большое старое дерево, которое торчит из неглубокой ямы в земле, и его ветви висят очень низко, поэтому если вы заберётесь в яму под эти ветки, то внутри это похоже на форт. Во всяком случае, мы залезли и убрали листья и мусор и вытащили камни, которыми мы завалили ямку, которую выкопали в прошлом году.
Было забавно увидеть, что мы натаскали туда: коробок спичек, газету, красный мяч, две пачки жевательной резинки, карту сокровищ, которую мы нарисовали (сокровище состоит из пятидесяти центов, которые мы зарыли в другой ямке примерно в сотне ярдов от этой) и колоду карт. Как же это круто!
Мы там немного потусовались: забирались на дерево (признаюсь честно, что, хотя мне уже тринадцать лет, я всё ещё люблю лазать по деревьям), делали вид, будто выглядываем врагов, и играли в карты. Вот только зря мы не захватили с собой еды. Мы хотели пожевать жвачку, но она, пролежав в земле целый год, затвердела.
Забавно, но, думая о форте и поле, я вспоминаю о том, что там произошло около четырёх лет назад. Это ужасно глупо, но я всё равно напишу об этом. Я всегда могу вырвать этот лист позже, если мне будет неловко это читать.
Думаю, мне тогда было лет девять, и был мальчик по имени Джонни Уайт, который жил на той же улице, что и мы. Они с Денни-сом дружили, и он был на год младше меня. Во всяком случае, однажды Деннис, Джонни и я были в лесу, бегали среди деревьев и горланили какую-то дурацкую песню.
Затем Деннис сказал, что он сходит домой и возьмёт для нас сэндвичи, чтобы нам устроить пикник. Мы с Джонни прогулялись по полю с высокой травой, где также росли лютики, и я сорвала один цветок и провела им под подбородком Джонни, и он рассмеялся, потому что он никогда не видел, чтобы кто-нибудь делал так раньше. Не знаю, что на меня нашло, но внезапно я потянулась и поцеловала Джонни.
Прямо в губы! Не думаю, что я когда-либо раньше целовала кого-то в губы, кроме моих родителей. И я действительно удивилась, потому что его губы были такими мягкими, но они вообще не имели никакого вкуса. Поэтому я поцеловала его снова, главным образом затем, чтобы проверить, смогу ли я ощутить их вкус.
Мы даже не услышали, как идёт Деннис. Я лишь тогда поняла это, когда рядом раздался его голос:
– Эй, что вы там делаете?
Но потом мы просто съели наши сэндвичи и снова стали носиться по лесу, взбираться на деревья и всё такое прочее, и я до следующего дня забыла о том, что поцеловала Джонни.
Увы, миссис Уайт позвонила моей маме. Мама сказала, что миссис Уайт была близка к истерике. Миссис Уайт сообщила, что Джонни рассказал ей всё о наших «обжиманиях» в лесу, и что это была моя идея, и что я слишком взрослая для её сына, а её сын слишком невинный для какой-то там «распутной девчонки» (именно так она меня и назвала, сказала мама), и она больше не хочет, чтобы её сын бывал в нашем доме, и мне нельзя приближаться к нему, и если Деннис хочет поиграть с Джонни, он может просто прийти к ним домой, но он ни в коем случае не должен приводить меня!
И тогда мама попросила меня рассказать ей, что случилось и что я сделала. Она сказала, что когда-нибудь я пойму, почему миссис Уайт так расстроилась и что я должна подождать несколько лет, прежде чем я снова попробую целовать мальчиков, потому что поцелуй – это такая вещь, с которой следует быть осторожной. Я спросила её почему, но она ответила, что ей придётся подумать и найти хорошее объяснение и я должна спросить её об этом снова через несколько лет. Через несколько лет!
Похоже, теперь я знаю, что она имела в виду, но это очень грустно, потому что мы с Джонни ничего под этим не подразумевали и я больше никогда не играла с ним. В следующий раз, когда я увидела его, это было примерно через неделю в аптеке, он даже не посмотрел в мою сторону. Он больше не живёт на нашей улице, и я, наверное, больше никогда его не увижу. С тех пор я не поцеловала (и меня не целовали) ни одного мальчика, и мне интересно, у всех ли губ отсутствует вкус, как у Джонни.
Однажды, когда Бет-Энн рассказала мне о том, как Джерри Манелли поцеловал её на танцах в школе, я спросила её, какой вкус был у поцелуя.
– Какой он был на вкус? – Она посмотрела на меня так, словно я какая-то странная.
– Да, какой он был на вкус?
– Поцелуй?
– Да, конечно, поцелуй!
– Никакой.
– Ты хочешь сказать, что у него не было никакого вкуса? Но он должен иметь какой-то вкус.
Она не знала про Джонни Уайта, и я не хотела ей рассказывать. По какой-то причине я сделала вид, будто мне известно, что у поцелуев должен быть какой-то вкус.
Она занервничала:
– Ну, теперь, когда ты сказала об этом…
– Значит, какой-то вкус все-таки был?
– Ну, да, был…
– И какой? Какой он был?
Она закрыла глаза, как будто пыталась вспомнить, и пошевелила губами:
– Думаю, это было вкус… курятины.
Теперь удивилась я:
– Курятины? Ты уверена?
– Господи, Мэри Лу, я не обращала внимания. Но думаю, это было похоже на курицу, да.
Это явно не тот вкус, который вы ожидаете, правда же?
Понедельник, 18 июня
Мэгги весь день проболтала по телефону. Она позвонила Кенни, затем Кенни позвонил ей, и она позвонила своей подруге Энджи, а затем Энджи позвонила ей. И так весь день. Она разрабатывает план, как вынудить папу отпустить её на вечеринку в субботу. Если есть мастер уломать его, так это Мэгги. Это просто противно. Для этого ей нужно лишь закатить глаза, мило посюсюкать, и она получает всё, что хочет.
Старина Карл Рэй около полудня наконец решил, что встанет с постели. Кстати, я никогда не видела, как Карл Рэй заходит в ванную комнату. Теперь, я уверена, он там был (на самом деле), но я точно знаю, что он ещё ни разу не принял душ. Это легко угадать, когда он проходит мимо. Боже.
Он появился на кухне, когда я готовила ланч, и стоял, наблюдая за мной. Наконец я не выдержала:
– Ты будешь есть?
Он бесит меня, когда стоит, ожидая, когда его накормят и всё такое прочее, или валяется на диване, ни черта не делая.
– Угу, – сказал он.
Боже.
Пока мы ели, я спросила:
– Как насчёт того, чтобы выйти из дома и попытаться найти работу?
Он положил свой сэндвич на тарелку и сказал, обращаясь, похоже, к сэндвичу:
– Ну да.
Это был хороший знак.
– Куда же ты пойдёшь?
Молчание Карла Рэя. Наконец он ответил своему сэндвичу:
– Пока не знаю.
– Скажи, – спросила я, обращаясь к Карлу Рэю, – ты не просил папу посоветовать тебе что-нибудь?
– Неа.
– А почему?
– Пока не знаю.
Томми принялся стучать по столу своей чашкой и хохотать. А потом посмотрел на нас и сказал:
– Ха! Ха!
Как будто практиковался в хохоте.
Но Карл Рэй продолжал сидеть, медленно жуя сэндвич. Он жевал и жевал, глядя в свою тарелку, как будто нас рядом вообще не было.
– Ты мог бы посмотреть объявления в газете, – сказала я.
– Где? – спросил он.
– В газете.
– Угу.
Я сходила за газетой и показала раздел с объявлениями, где, кому и какая нужна помощь.
– Какую именно работу ты ищешь?
– Пока не знаю.
– Трудно найти работу, когда ты не знаешь, что ищешь, Карл Рэй. Может быть, тебе стоит съездить в город, пройтись по улицам и поискать вывески, на которых написано «требуется работник».
Он посмотрел на меня и кивнул.
– Думаю, тебе стоит съездить сейчас, иначе сегодня ты не успеешь посетить много мест.
Он кивнул.
– Ты знаешь, как добраться до центра города?
Он этого не знал.
Поэтому я объяснила ему, как туда добраться, и посоветовала, что сказать, и добавила, что ему, пожалуй, стоит переодеться, потому что он до сих пор ходит в той же одежде, в которой приехал. Затем я подсказала ему, что надеть, но он ответил, что у него нет галстука, поэтому я попросила его показать мне, что у него есть. Это было жалкое зрелище: две футболки, две пары джинсов и кроссовки, которые были на нём.
Когда он ушёл, я поднялась наверх и заправила его дурацкую постель.
После этого я взяла Томми и Дуги и пошла с ними в бассейн, хотя на самом деле в этот день за Томми должна была присматривать Мэгги. Но я видела, что от неё весь день, пока работает телефон, не будет никакой пользы. Однако поплавали мы неплохо – мы с Дуги учили Томми плавать, а он такой смешной. Ему лишь бы прыгать с бортика бассейна и чтобы мы его ловили. В конце концов, он несколько раз ушёл с головой под воду, потому что мы не успели его поймать.
Бет-Энн встретила нас там. У неё новый купальник. Он весь белый, и сразу видно, что ей кажется, будто в нём она выглядит просто потрясно. Я не стала ей говорить, но, намокнув, купальник становится почти прозрачным. Скажу ей об этом в другой раз.
Пока мы во время перерыва сидели на наших полотенцах, я подняла голову и увидела – кого бы вы думали? – Алекса Чиви! Он стоял снаружи, прислонившись к ограде. Он смотрел на нас, поэтому я встала и подошла к нему.
– Ищешь кого-то? – спросила я.
– Не совсем.
– Снова навещаешь Мёрфи?
