Пепел Хальвингара

Кри Лейн

Пепел Хальвингара

Глава 1

Вводная глава. Детство

Фьорд дышал ровно и тяжело, как спящий зверь. Вода была тёмной, почти чёрной, отражая низкое северное небо, по которому медленно ползли серые облака. Ветер шёл с моря – солёный, холодный, цепкий. Такой ветер не спрашивает, готов ли ты. Он просто приходит.

Эйлин сидела на деревянном ограждении у тренировочного круга, болтая ногами и щурясь, подставляя лицо редкому солнцу. Ей было девять, но держалась она так, будто весь этот фьорд принадлежал ей по праву. В каком-то смысле – так и было.

Дочь ярла Хальвингара.

На ней было светлое шерстяное платье, расшитое по подолу простой, но дорогой вышивкой. Тёмные, густые волосы были заплетены в длинную косу, в которую служанка вплела тонкую серебряную ленту – знак дома Сигмунда. Глаза у Эйлин были светлые, почти прозрачные, как лёд в начале зимы. В них редко жила робость. Чаще – насмешка.

В тренировочном круге мальчишки и девчонки из двора ярла возились с деревянным оружием. Кто-то бился всерьёз, кто-то – больше для смеха. Один мальчик споткнулся и упал в грязь; другой тут же попытался помочь, но сам поскользнулся, вызвав взрыв хохота.

– Осторожнее, – лениво протянула Эйлин. – Если вы все так дерётесь, Хальвингар однажды захватят пастухи.

Смех стал громче. Несколько детей обернулись к ней, ожидая продолжения – Эйлин редко говорила просто так.

– А ты, Ингви, – добавила она, чуть наклонив голову, – держишь меч так, будто он сейчас убежит. Не бойся, он деревянный. Пока что.

Ингви покраснел и сжал рукоять. Кто-то прыснул. Кто-то поспешно отвёл взгляд – не все любили быть следующими.

– Ты опять стоишь, как столб, – сказала Эйлин, уставившись куда-то за спину Ингви.

На утоптанной земле дети продолжали тренировку.

Хальвар стоял отдельно.

Он был старше Эйлин – лет одиннадцать или двенадцать, выше и шире в плечах, чем большинство его ровесников. Уже тогда в нём не было детской мягкости: коротко остриженные волосы, серьёзный, внимательный взгляд, упрямо сжатые губы. Хальвар держал тренировочный топор обеими руками – слишком серьёзно для игры, слишком правильно для ребёнка. Он ждал приказа, которого никто не собирался отдавать.

– Я тренируюсь, – коротко ответил он.

Эйлин склонила голову набок, словно рассматривала редкую, но не слишком удачную находку.

– Тренируешься? – переспросила она. – Ты стоишь. Это не одно и то же.

Несколько детей снова прыснули со смеху. Девочка с косами прикрыла рот ладонью, быстро глянув на взрослых – не слышат ли. Хальвар не обернулся. Он вообще редко реагировал на смех.

– Ты всегда такой скучный? – продолжила Эйлин, спрыгнув с ограждения и шагнув ближе. – Или это только со мной тебе так не везёт?

– Отойди, – сказал он. – Ты мешаешь.

Она рассмеялась – легко, звонко, без злобы. Пока.

– Слышали? – обернулась Эйлин к остальным. – Сын Хольдсона велит мне отойти.

Она сделала паузу. Эйлин умела делать паузы. Отец говорил, что иногда тишина бьёт больнее слов.

– Напомни-ка мне, Хальвар, – сказала она мягко, почти ласково, – твой отец уже ярл? Или всё ещё сидит за столом моего отца и пьёт его мёд?

Смех прокатился по кругу волной. Кто-то одобрительно закивал. Кто-то засмеялся слишком громко – из страха, что промолчать будет опаснее. Дети быстро чувствуют, на чьей стороне сила.

Хальвар медленно повернул к ней голову. Лицо у него было спокойное. Слишком спокойное для мальчика его возраста.

– Мой отец – воин, – сказал он. – И этого достаточно.

– Для тебя – возможно, – пожала плечами Эйлин. – Но не для меня.

Она подошла совсем близко, глядя на него снизу вверх, но так, будто смотрела сверху.

– Ты можешь сколько угодно размахивать топором, Хальвар, – сказала она тише, но так, чтобы все слышали. – Но ты всё равно останешься тем, кто ты есть. А я – тем, кем родилась. И этого тебе не изменить, хоть ты разобьёшь себе руки до крови.

Хальвар смотрел прямо на неё. Не на платье. Не на ленту в волосах. В глаза.

Он молчал. Она ждала – удара, крика, жалобы. Чего угодно. Но он лишь крепче сжал рукоять топора, так что побелели костяшки пальцев.

– Видишь? – усмехнулась Эйлин. – Даже ответить нечего.

– Эйлин.

Голос ярла Сигмунда был низким и спокойным, но в нём звучала сталь. Он стоял неподалёку, высокий, широкоплечий, с сединой в бороде. Его плащ был откинут, на поясе висел меч – не парадный, боевой. Такой носят не для вида.

Эйлин вздрогнула и обернулась.

– Отец.

Он посмотрел на неё долго и внимательно. Так смотрят не на ребёнка, а на человека, за которого однажды придётся отвечать перед богами и людьми.

– Подойди.

Она подошла. Уже без улыбки.

– Я учил тебя быть умной, – сказал он тихо. – Не высокомерной.

– Я просто шутила, – буркнула она.

– Шутила – для себя, – ответил он. – А унижала – при других.

Сигмунд наклонился, чтобы быть с дочерью на одном уровне.

– Ты – дочь ярла, – продолжил он. – Это не право плевать вниз. Это обязанность смотреть выше.

Эйлин сжала губы. Она не привыкла, чтобы её одёргивали при всех. Но отец был единственным, кому это сходило с рук.

– Прости, – сказала она наконец. Неохотно, но достаточно ясно.

Сигмунд выпрямился и посмотрел на Хальвара.

– А ты, – сказал он. – Хорошо держишься. Не ищи силы в чужих именах. Это путь слабых.

Хальвар кивнул. Один раз. Чётко.

– Да, ярл.

Эйлин посмотрела на него искоса. Он не смотрел ни на неё, ни на отца. Только вперёд. Как солдат, который уже знает, что мир – это приказы, боль и молчание.

И почему-то – совсем непонятно – ей стало скучно.

– Пойдём, – сказал Сигмунд, кладя руку дочери на плечо. – Мать ждёт тебя.

Эйлин ушла, не оглядываясь. Она была уверена: этот мальчишка – просто часть двора. Тень. Фон.

Хальвар смотрел ей вслед.

Он не улыбался. Он запоминал.

Ветер с фьорда усилился. Где-то вдалеке кричали чайки.