скачать книгу бесплатно
В руке надрывался телефон, извиваясь и вибрируя. Девушка, даже не глядя на экран, знала – Олег. Она представляла его растерянное лицо, дрожащие от бессилия руки, злость.
– Стеша? – Ира осторожно дотронулась до ее руки. – Приехали…
Подруга заглядывала в лицо, сочувствовала, переживала.
– Не смотри на меня так. – Фраза получилась резкой. Стеша не хотела обидеть. Ирка отвела взгляд, украдкой вздохнула, бросила сурово:
– Не истери, подруга. Подумаешь, мужик сволочью оказался и бабником. По сути, все они – бабники: кто-то в большей степени, кто-то – в меньшей. Тебе не повезло, считай, но лучше сейчас, чем потом, после свадьбы. – Она махнула рукой и энергично кивнула. – Ничего, начнешь новую жизнь.
Они миновали блестящую от дождя, пустынную детскую площадку, вошли в подъезд, поднялись пешком на пятый этаж. Стеша шла медленно, будто взвешивая каждый шаг. На самом деле – оттягивая момент, когда ей придется прийти домой. Ирка сопела сзади, тревожно посматривала ей в затылок.
– Ир, не надо меня провожать. И опекать как новорожденную тоже не надо, – попробовала избавиться от подруги девушка. Ей хотелось одиночества. Чтобы разложить по полочкам то, что накопилось в душе.
– А ты и есть новорожденная, – пробурчала подруга. – Сейчас Татьяне Николаевне тебе передам, валерьянки стакан налью… Хотя лучше, конечно, коньяк, но мать твоя небось не даст…
– Не даст, – уныло отозвалась Стеша.
Ирина не успела нажать кнопку звонка, ее рука с вытянутым указательным пальцем так и повисла в воздухе – дверь распахнулась, на площадку вылетела Татьяна Николаевна, как всегда в состоянии полной готовности к приему гостей и походу на званый ужин.
– Стеша! – вскрикнула мать. – Объясни мне, что происходит? Олег оборвал телефон, волнуется, переживает. Говорит, вы повздорили, ты убежала и теперь не берешь трубку. Что за ребячество! Разве взрослые люди так поступают?
Это все было высказано сразу, в запале, прямо на пороге уютной и благоустроенной квартиры.
– Я не хочу его видеть, – коротко сказала девушка, просачиваясь мимо матери домой. Устало присела на пуф, сбросила туфли. Ирка замерла в дверях.
Татьяна Николаевна уперла руки в бока, посмотрела на дочь сердито.
– Что значит «не хочу видеть»?
– То и значит. Не хочу. – Стеша аккуратно поставила «лодочки» на полку для обуви. – И не буду.
Мать на мгновение потеряла дар речи, беспомощно развела руками, но тотчас же опомнилась.
– Это что же ты могла такое учудить, что тебе стыдно ему на глаза показываться?! И почему ты раздета? Где твое пальто?! – Ее голос становился все громче и нервознее.
От ее слов Стеша вздрогнула, как от пощечины. Острые плечи напряглись под тканью блузки.
Ирина, стоявшая на пороге и беспокойно посматривавшая то на Татьяну Николаевну, то на подругу, поняла, что ей пора вмешаться:
– Татьяна Николаевна, это, возможно, не совсем мое дело, но вы на Стешу зря нападаете. Олег с какой-то кралей в клубе лизался. Я это видела собственными глазами. И Стеша – тоже.
Татьяна Николаевна не удостоила Ирину взглядом, бросила через плечо:
– Вы совершенно правильно заметили, Ира, это не ваше дело… Спасибо, что привезли дочь.
Ирка покраснела, сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.
– Мам, не надо так с Ирой. Она моя подруга… И она говорит правду. Олег целовался с другой девушкой. И ему это чрезвычайно нравилось. Я видела.
Татьяна Николаевна всплеснула руками:
– Этого просто не может быть. Ты наверняка что-то неправильно поняла!
– Ни фига себе неправильно! – возмутилась Ирина. – Что тут можно неправильно понять?!
Не говоря больше ни слова, Стешина мать схватила Ирину за локоть и вытолкнула на лестничную клетку, после чего с грохотом захлопнула за подругой дочери дверь.
Стеша покачала головой и направилась в свою комнату.
Татьяна Николаевна бросилась за дочерью:
– Стой, не смей уходить, пока я не закончила с тобой разговаривать!
Девушка зашла в свою комнату и закрыла за собой дверь.
* * *
– Катя, подожди минутку. – Олег в очередной раз сбросил номер и в очередной раз набрал его снова.
Он с удивлением отметил, что руки у него дрожат.
Выставив локоть, вынудил прижавшуюся к нему девушку отодвинуться. Они сидели в машине припаркованной у подъезда его дома. Катя, распахнув плащ и соблазнительно оголив грудь, едва прикрытую обтягивающим топом, наматывала на палец белокурый локон.
– Олежа, что с тобой? – Блондинка обиженно достала из сумочки зеркальце и помаду, подкрасила губы. Подмигнув своему отражению, захлопнула круглую коробочку в золотых вензелях.
Олег не захотел оставаться на концерт, чем ее расстроил. Но зато у нее появилась возможность залезть в ту часть его жизни, которой было запрещено касаться под страхом разрыва.
Парень, всегда ласковый и приветливый, после этой странной сцены в клубе изменился в лице и весь побагровел. И даже назвал ее, Катю, дурой. Ругал за несдержанность, отчитывал, что вечно лезет со своими поцелуями в общественных местах. Так и сказал: «в общественных местах» и «лезешь». Блондинка готова была обидеться и оскорбиться. Но понимала, что не время. Эта девчонка с длинными волосами и бледной русалочьей кожей кем-то была в жизни Олежи. Кем-то, кем ей, Кате Савушкиной, никогда не быть.
Олег корил себя, что позволил Стеше уйти, и сейчас, когда она не отвечала на его звонки, чувствовал, как ситуация выходит из-под контроля.
А он терпеть не мог, когда что-то выходило из-под его контроля.
Опять выслушав равнодушные гудки, он сунул телефон в карман. Катя, кокетливо поправив волосы, исподлобья смотрела на него.
– Может, ты наконец скажешь, что происходит? – проговорила она. – Что это за девка была в клубе?
Олега покоробило:
– Это не девка. Это моя невеста.
Катя презрительно скривилась.
– Не-ве-еста, – хмыкнула она и повела худеньким плечом. – Котик, а я тогда кто?
Савельев мысленно выругался, распахнул пассажирскую дверцу, впустив в салон промозглый ветер и мокрую взвесь дождя. Бросил грубо:
– Все, приехали, выходи…
Блондинка не двинулась с места и смотрела на него с жалостью:
– Она так нужна тебе? Эта твоя невеста?
Олег молчал, нервно барабаня по стеклу.
Катя сбросила с себя маску дурочки, проговорила спокойно:
– Хочешь совет, Котик?
Он опять молчал, но барабанить пальцами перестал. Катя расценила это как знак согласия.
– Не езжай сейчас к ней.
Олег молча уставился на мокрое от дождя лобовое стекло.
– Ей надо успокоиться. Завтра купишь букет, придешь, признаешься в любви и вечной верности. Скажешь, что ей вообще все показалось. Она же еще у тебя прощения просить будет за то, что тебя, такого милашку, заподозрила в нехорошем. – Она недобро хихикнула. – Пойдем, Котик. Тебе тоже надо расслабиться. Я буду сегодня особенно ласкова с тобой.
И она нежно дотронулась до его запястья. Тонкие пальцы скользнули выше, под рубашку, пощекотали кожу. Девушка наклонилась к нему, уткнулась носом в плечо.
– Ну же, Котик, – приоткрыв рот, она чувственно поцеловала его шею.
Его обдало приторно-сладким ароматом, от которого мутнело в голове. Он не пошевелился. Катя обвила его руками, притянула к себе. Изогнувшись, страстно прильнула к нему, приложила узкую ладонь к напрягшемуся животу, скользнула ниже.
– Ну же, Котик, – горячо прошептала в ухо, прикусив мочку и тут же приласкав ее кончиком язычка.
Олег медленно выдохнул.
Она знала этот момент. Только что думал о той, другой. А сейчас чувствует только ее руки, ждет только ее ласок. И она ему их сегодня подарит. Что там его будоражило последние дни?
Эксперименты мистера Грея из скандального кино?
Будут ему сегодня эксперименты…
Черта с два он ее бросит после этого.
* * *
Через час, изрядно уставшая, она ждала, когда за Олегом захлопнется дверь в ванную. Встала с измятой постели, отбросив ногой свой скомканный шелковый шарф и галстук Олега. На комоде, между рамками с фотографиями, нашелся ее телефон. Остановив программу съемки, она заглянула во вкладку «галерея», самодовольно ухмыльнулась. Ловко подхватив брошенный любовником пиджак, достала из внутреннего кармана смартфон, быстро активировала экран и посмотрела последний набранный номер.
Набрала со своего сообщение, стерла текст, прикрепив к письму семь самых подходящих, с ее точки зрения, снимков. Нажала зеленую кнопочку.
Убедившись, что сообщение отправлено, убрала телефон в сумочку, а сотовый Олега вернула в карман. Бросила пиджак на прежнее место.
Оценив обстановку, направилась в ванную.
Чуть приоткрыла дверь и, просунув в образовавшуюся щель стройную ножку, прощебетала:
– Котик… А я еще не все сюрпризы тебе показала.
Глава 5. Золотая клетка
Наконец она осталась одна.
Не раздеваясь, легла на диван, положив ноги на подлокотник – не очень удобно, но ей все равно.
Обрывки фраз, буквы сложились в вопрос, который повис над ее изголовьем, подсвечивая его изумрудно-красным маревом: «За что?»
Что она, Стеша Сомова, двадцати трех лет от роду, умница и отличница по жизни, послушная дочь и верный товарищ, сделала не так?
«Все, что нас не убивает, делает сильнее. Отлично. Новость об измене Олега меня не убила. Значит, сделала сильнее. Для чего? Какие планы у Всевышнего на меня, чтобы провести через эту грязь и мерзость? Через вот этот взгляд матери и слова „Что ты там такое натворила?“»
Телефон вздрагивал и гудел, не переставая. Пришлось встать и выключить.
В дверь требовательно постучала мать:
– Степанида, открой немедленно! Что за глупые выходки?!
Стеша тупо уставилась на ручку и включила магнитофон громче. Стоял как раз диск группы «Ария». «Есть точка невозврата из мечты». «Это как раз про меня». – Стеша опять легла, закрыла глаза.
Мерзко не то, что он полюбил другую: от этого никто не застрахован. Мерзко вранье – грубое и систематическое. Заставлять ее звонить по часам, встречаться в строго отведенные дни, строить совместные планы, предлагать платье, в котором ей следовало предстать перед будущей свекровью…
Тихо стучали настенные часы, доставшиеся от прабабушки. Мать хотела выбросить их, Стеша спасла, спрятав в своей комнате. Деревянная кукушка выглянула из своего домика, прокуковала десять раз. Закат за окном медленно остывал: над горизонтом стелилась тонкая малиново-красная полоса, утопая в угольно-черном.
Острое чувство одиночества овладело Стешей.
Она слышала, как вернулся с работы отец.
Закрывшись на кухне, родители долго о чем-то разговаривали. Впрочем, девушка знала, о чем. И о ком. Устало закрыла глаза, прислушиваясь к пустоте внутри.
– Таня, я тебя просто не понимаю! – донеслось сквозь эту пустоту. Словно мостик из небытия.
Неразборчивый шепот матери в ответ.
– Так показалось или целовался? – громогласно прогремел он. Снова возбужденный шепот матери. Стеша разобрала слова «он говорит» и «недоразумение».
Девушка распахнула глаза, вся обратилась в слух. Голос отца, суровый и отчетливый, разрезал сонный полумрак благоустроенной квартиры:
– Я не знаю, что ты там себе придумала. Но вот что я тебе скажу, – он сделал ударение на слове «я», – Степанида не на помойке себя нашла, чтобы сопли глотать, пока он по девкам бегать будет. Еще чего не хватало! И тебе как матери должно быть стыдно, что ты сейчас здесь со мной чаи распиваешь, а должна быть там, с дочерью…
Он что-то еще говорил, теперь уже тихо и отрывисто. Послышались всхлипывания матери. Стеша села.
А в следующий момент узкая полоска света скользнула по паркету и в комнату к дочери вошел Андрей Иванович.
Замер на пороге, привыкая к темноте.
Прошел внутрь, присел рядом с дочерью на диван, устало вытер лысину.
– Дочь, мне мама все рассказала. – Он помолчал. – Ты мне скажи – правда, целовался?
