скачать книгу бесплатно
Толпа вывались в коридор, увлекая растерянную пару.
– Я сейчас, – тихо сказал Фёдор, выпустил руку девушки.
– Догоняй! – басил мужик-герой, тесня компанию к трассовым трубам.
Фёдор поднял растоптанную веточку, положил в карман.
В капсулопузыре он заложил в автомат обратный маршрут – Антарксити.
В пути Фёдор набрал код связи и заулыбался, когда на дисплее появилось удивлённое лицо Вероники:
– Вероничка, а пирог с чем будет? – сказал он.
– Вегетарианский, с цеплеклюями, – тряхнула она чёрными кудряшками.
– Да? Если так, то моё желание совпало с твоим… И я уже не про пирог! – поспешил добавить Фёдор, совсем смутился: – Я к тебе, можно?
– Блин, Федя! – ответило чудо с сиреневыми глазами. – Конечно, можно!
Евгения Кретова
Ещё один подарок для читателей «Непростых историй» от автора-составителя сборников.
«Мне 38 лет. Живу в г. Благовещенск, а сама из Москвы. По образованию юрист, книги пишу со школы, последние 5 лет – наиболее плотно. Закончила литературные курсы «Мастера текста». Есть рассказы, опубликованные в сборниках и литературных журналах, сетевые публикации. Член Союза писателей России.
Победитель номинации "Подростковое фэнтези" национальной литературной премии «Рукопись года» и финалист Конкурса детской и юношеской книги ЛитРес и ЛайвЛиб за рукопись «Вершители: посох Велеса». Финалист конкурса «Новая детская книга» в номинации «Фэнтези. Мистика. Триллер» и победитель читательского голосования за мистический триллер «Альтераты: миссия для усопших».
Сборник рассказов «Дом с панорамными окнами» – вошёл в Шорт лист литературной премии «Электронная буква» (номинация Малая проза).
Автор пяти романов в жанрах современная проза, детектив и триллер.
Буду рада встретиться с вами на ЛитРес https://www.litres.ru/evgeniya-kretova-13071576/ (https://www.litres.ru/evgeniya-kretova-13071576/)»
Новые приключения Сне Гурки
Зелено-голубой шарик в тонкой искрящейся плёнке атмосферы неказист и неприметен. Его здесь точно искать не будут. Кому он нужен, на краю Галактики?
Прозрачная капсула ловко метнулась от подслеповатого спутника, чиркнув по геостационарной орбите, просочилась сквозь пелену облаков, нырнула под грозовой фронт.
Дет Моесс удовлетворённо хмыкнул, не поймав пеленга патрульной службы.
Капсула зависла над ночной стороной планеты, и, выбрав место посадки, юркнула в полутьму.
– Три ноль, три ноль, – сонно доносилось из ретранслятора, – примите экстренное сообщение.
Капитан патрульной службы Сне Гурка, дёрнул чёрными пушистыми кисточками на острых ушках, потянулся к кнопке приема.
– Три ноль у аппарата, – широко зевнул.
– Три ноль, в ваш сектор прибыл несанкционированный катер, необходимо предотвратить посадку, чтобы избежать контакта с аборигенами и, в случае необходимости, произвести зачистку. Как поняли? Приём.
Сне Гурка удивлённо изогнул бровь: какого квартозианского окуня сюда припёрло нелегала?
– Вас понял. Сообщите код нелегала.
– Семёрка.
Капитан поморщился: семёрка – это глюк. А глюк – это волдырь на заднице, чёрт бы побрал эти приграничные секторы.
Сне потянулся к динамику, надо «обрадовать» команду:
– Внимание, общий сбор в рубке. Код «семь». Миссия – вытащить глюка с Земли до того, как Земля станет глюком. Всем ясно?
Моесс просканировал поверхность. Ментальная активность на планетке очаговая, логическое мышление аборигенов ассоциативное, высокая склонность к иррациональному мышлению. Ментограмма яркая, аж глаз режет. «Что там у них происходит, интересно?», – равнодушно спросил сам себя. Он пролетел чуть дальше, нашёл местечко поспокойнее. Прямо норка тихая – ни тебе местных, ни тебе патруля, ни матушки с её вечными кулинарными экспериментами, от одной мысли о которых сводило желудок, а в горле сворачивалась колючим комом едкая слюна.
Моесс потянулся, стряхивая воспоминания, и сладко зевнул.
– Искин, режим сна, – тихо скомандовал он. Тут же почувствовал, как навигаторское кресло принимает горизонтальное положение, из бортиков выдвигаются мягкие полигласовые пластины, принимая эргономичную форму и укутывая тело пассажира в прочный изотермический кокон.
«Спать, сорок часов спать», – сладко подумалось перед погружением в приятную дремоту.
Сне распределил исследование секторов между членами команды:
– Зои, Трыш, вам достаётся сектор один, – он очертил большую полусферу в районе северного полюса. – Ксю, забирай экватор от сюда до сюда, – он провёл указкой, выделив нужные широты. – Себе забираю вот эту обширную область, – он указал на тёмный континент. – В помощь ко мне поступают старпом Зуяба и Зырк, вы прочешите территорию от океана вглубь континента. Встретимся вот в этой точке, – капитан выделил горную цепь поперёк континента и отметил красным флажком точку, удобную для посадки.
– Какие указания в случае поимки глюка? – Зои, высокий сверианец, с квадратной головой и наголо бритой челюстью, хмурился: холод он не любил, от местного покрова, именуемого аборигенами снегом, у него слезились глаза, а на коже проступали сине-зелёные пигментные пятна, делающие его похожим на рептилоида.
– Нейтрализовать. Учитывая проворность товарища, нейтрализовать немедленно, попытки к бегству пресекать жёстко, – капитан задумался. – И это, ребят, не следите там. Чтобы зачистку не пришлось проводить.
Зуяба изучал выгрузку данных по сектору поиска.
– Капитан, в нашем секторе в ближайшие дни неспокойно. Аборигены отмечают большой всепланетный праздник. Здесь – особенно активно. Взрывами окрашенных пороховых снарядов, лентами, ряжеными, традиционной трапезой с употреблением в пищу ядовитой смеси и горючих жидкостей.
– Как называется праздник-то? – капитан нахмурился: это существенно ухудшает дело, глюк может мимикрировать, может притворяться кем угодно, чем больше объектов, тем сложнее его будет найти. А в толпе вообще не выловишь.
– Новый год. Действующие лица: старик с бородой в красной шубе, девочка с белыми косами, зайцы, фольклорные элементы типа злодеек-женщин по имени… Йа-га, – Зуяба с трудом выговорил сложное слово, – говорящие зайцы, коты, ну и мелочь всякая типа супераборигенов, аборигенов-кошек, аборигенов-пауков… Брр. Сразу вспомнил арахнопода Кселуса, которого конвоировали прошлым секстебрём. Местным, видимо, голову сносит, раз они в таких наряжаются. – Его передёрнуло.
Капитан задумался.
– Надо вывести нашего нелегала за пределы населённых пунктов и там изловить. Другого выхода не вижу. Если он, конечно, окажется в этом секторе.
Зуяба подвигал челюстями, недовольно шмыгнул носом:
– Готов поклясться, что подлец окажется именно в нём. Окологуманоидные развлечения – его стихия.
– Я не хочу к бабушке, не хочу, не хочу, не хочу! – Инга верещала на всю проезжую часть. От хорошо поставленного сопрано не спасали ни задраенные стёкла автомобиля, ни окрики мамы, ни удивлённые взгляды водителей и пассажиров соседних машин, застрявших, к несчастью, в предновогодней пробке на выезде из столицы.
– Инга, ты ведешь себя некрасиво. Минус один подарок от нас с папой, – Рита старалась быть спокойной. Покосилась на Андрея, тот хмуро изображал, что дочкина истерика его не касается, что он даже не слышит её. – Ты-то что молчишь? – Рита наклонилась к нему, чтобы быть уверенной, что он её расслышал. Муж плотнее сжал губы, промолчал. – Понятно, – Ритка откинулась на спинку, – снова мне разгребать.
– Не хочу в эту дурацкую деревню! – скандалила дочь. По её миловидному лицу, туго заплетённым тёмным косичкам с ярко-малиновыми бантами и общему виду прилежной отличницы и не скажешь, что этот ребёнок способен на такую отчаянную истерику.
Не поворачиваясь к дочери, тихо, но отчётливо Рита проговорила:
– Ещё один звук, и на вокальный конкурс ты не поедешь, – сказала, положила руку себе на колено и выставила указательный палец. В следующую секунду добавила к нему средний, потом безымянный и, наконец, мизинец.
Четыре секунды.
Истерика прекратилась. На заднем сидении воцарилась тишина. Рита победно покосилась на мужа, тот впечатлённо изогнул бровь и скривил губы.
– Так нечестно, – дочь надула губы, уставилась в окно. – Вы мне не оставляете выбора. А выбор делает человека, то есть меня, человеком.
– Скажите пожалуйста, мы уже философскую базу под свои истерики и выкручивание рук родителям подвели, – Рита деловито поправила полушубок. – Но выбора в данном случае у тебя, действительно, нет.
– Вот я и говорю – нечестно.
– Это жизнь, детка, – мать вздохнула. – А она вообще несправедлива.
Ехать к свекрови на Новый год Рита тоже не хотела.
Что она там забыла? Деревня. Наряженная блестящим мусором ёлка во дворе, квашеная капуста «по фирменному рецепту», вечные пирожки с зелёным луком и яйцом, от одного запаха которых воротило. Да, вкусный холодец. Это плюс. И свежий воздух. Но даже платье не наденешь. Фотки новогодние в Инстаграм не выставишь. Потому что – позориться. Но Андрея корёжило от осознания сыновьего долга.
Первого ехать он отказался наотрез. Новый год, чтоб его, семейный праздник. Дарья Ивановна ввиду возраста прибыть к ним не может, значит, они едут к ней. Точка.
Вот примерно так.
И это «Ты мне не оставляешь выбора. А выбор делает человека человеком», – это её, Риткин, финальный аргумент, подвешенный в кухне, словно ружье. Дочь со своим музыкальным слухом услышала их вчерашний спор.
И сейчас, по дороге к свекрови, дочь закатила истерику: она собралась в кино на каникулах, она хочет на ёлку – папа обещал, она хочет гулять и есть мороженое в торговом центре, с поездкой на все каникулы к бабушке это никак не совмещалось.
– Ну почему-у? – канючила Инга самым противным голосом из всех возможных.
– А, в самом деле, почему? – Рита решила, что и мужу пора включиться и отстаивать свою же собственную инициативу.
Андрей снисходительно покосился на супругу:
– Чтобы когда ты станешь старой и немощной, твоя дочь так же схватила семью в охапку и приехала к тебе встречать Новый год. Потому что Новый год – семейный праздник, и встречать его в одиночестве – преступление. Для этой самой семьи. Всем всё понятно? Или есть ещё вопросы?
Андрей – бывший военный. Хотя военные бывшими не бывают.
Ритка закусила губу, повернулась к дочери и выразительно щелкнула языком.
– Верно папка говорит. Я тоже хочу, чтоб ты с семьёй к нам приехала, когда-нибудь, когда я стану старой и немощной.
Инга надулась:
– Только если вы не будете кормить меня квашеной капустой.
Они свернули с МКАД на шоссе. Мелкий снежок сыпал под колеса, скрашивая накопившуюся грязь и пыль. Обочину украшала праздничная иллюминация, у торговых центров красовались гигантские ёлки.
– А ёлка у нас хоть будет? Иначе куда Дед Мороз подарки положит? – переживала Инга.
Андрей усмехнулся:
– Будет, куда ж она денется… Только в прошлом году ты, вроде бы, утверждала, что в Деда Мороза не веришь.
Инга промолчала. Веришь-не веришь – вопрос десятый. Но по старой привычке она спрятала в морозилке бумажку с желанием.
***
Контрабандист и галактический нелегал Дет Моесс проснулся от толчка – его небольшую капсулу, подхватив воздушным потоком, едва не перевернуло, сработала аварийная система стабилизации, под куполом рубки мелькнул и погас ярко-красный огонек оповещения. Глюк неторопливо просмотрел записи внешних визиров: столько шума наделала промчавшаяся мимо колымага кого-то из местных: чёрный грохочущий монстр, дышащий токсичной смесью газов, канцерогенов, альдегидов и сажи. Моесс поморщился:
– Что за планета, подери вас всех грызанский хрым, – пробормотал недовольно. – Поспать и то не дают.
Красные проблесковые огоньки манили за собой. Глюк заворожённо направил капсулу за пыхтящим оксидом серы, азотом и бензопиреном устройством.
Вечерний лес, шелест гравия под колёсами – глюк с интересом наблюдал за новой для него планеткой. Последние десять лет он преимущественно обитал на космических станциях. Хлоя – с её огромной полигласовой крышей, Стримм – в лучах оранжевой Глаугели. Та же Тамту, хотя ему на главном форпосте креонидян пришлось весь день просидеть в техотсеке, ремонтируя потрёпанный двигатель. Ну и основное его обиталище – Калипсо, тюрьма для особо опасных преступников. Разорви скварр этого Клиффа, который сдал его патрулю. Вот эта забытая всеми галактическими богами планетка на краю обитаемого мира – крохотная, аккуратная, словно выточенная умельцем из камня, – его внезапная удача.
Тем временем колымага, пыхнув водяными парами с примесью оксида углерода на повороте, свернула с дороги в пролесок и, проехав несколько сот метров, вынырнула к поселению. Полсотни занесённых белой пылью лачуг, в половине из которых не светились даже окна.
Странно, Моесс не помнил, чтобы ментограмма выдала ему присутствие аборигенов в близости от точки приземления. Хотя что там фиксировать? Аппаратура фиксирует лишь скученные импульсы. Эта деревенька – словно иголка в стоге сена. Потому и не найдёшь её по ментограмме. Одна улица, прямая как креонидянский тракт, да покосившийся колодец в центре, похлеще его конуры на Калипсо. Глюк поёжился и торопливо рванул за мигнувшим проблесковыми огнями аппаратом: тот как раз остановился у неприметного с виду дома, от которого, Моесс почувствовал это даже из своей капсулы, тянуло теплом, уютом… и ещё чем-то. Остро. Пряно до головокружения. Глюк шумно сглотнул.
– Режим маскировки. Код Один. Пароль 20-21-12, – он защёлкнул на запястье браслет-коммуникатор. – Сканирование радиуса в постоянном режиме.
– Сообщаю о необходимости подзарядки, – мелодично напомнил искин.
– Подзарядка в стандартном режиме, используем энергию местного светила.
– Есть, капитан, использовать энергию местного светила 2-Я-ЗЭ-glis для подзарядки. Кстати, в местных инфокаталогах, оно значится как Солнце. Расчётное время начало подзарядки: семь часов тридцать восемь минут согласно местной системе.
Глюк хмыкнул: Солнце – смешное название. На его родном языке оно означает «лохматое блюдце». Совпадение странное, конечно, его предки вряд ли когда-либо оказывались в этой части галактики. Если только пару сотен лет назад. Но местные, учитывая примитивную систему счисления и хранения данных, вряд ли это могли зафиксировать. Моесс пожал узкими плечами, взлохматив отросшие за время отсидки на Калипсо кудри цвета местной вездесущей пыли, нажал кнопку открытия шлюза и направился к выходу наружу.
В нос ударил аромат озона и местной флоры.
Глюк чихнул.
– Удачного дня, капитан, – пропел в наушниках искин и отключился.
***
Инга недовольно морщила нос, прятала его в мягкий ворс: в деревне пахло растопленными печами, их дым белыми, мерцающими в чернильной синеве неба столбами поднимался над заснеженными крышами.
– Звёзды-то какие яркие, – восхищённо выдохнула Рита, запрокидывая голову. – И низкие, будто над головой висят!
– Оптическая иллюзия, – пробормотала Инга, – вызванная низкими температурами и дефицитом освещения.
Рита и Андрей переглянулись:
– Дочь, а ведь ещё в прошлом году ты верила в Деда Мороза, – снова напомнил отец.
