Пушистория: Дракон в Волшебном лесу. Детская сказка

скачать книгу бесплатно


Наконец, Пуша догнал ее.

– А теперь запомни: учитель Студень… – поясняла мама, пока они бежали по узкой дорожке между высокими кленами.

– Кто-кто? – Пуша громко засмеялся, услышав странное имя.

– Ничего ты не понимаешь, – нахмурилась мама соня. – Учитель хоть и старый бобер, но шустрый и очень добрый. Я была его любимицей в свое время.

Пуша не очень обрадовался этому факту – повышенное внимание и без того осложняло жизнь, а быть сыном лучшей ученицы никак не упрощало этого положения. В это же самое время что-то ударило соню по голове. Пуша оглянулся, но никого не обнаружил. Бух! Еще одна еловая шишка приземлилась ему точно в темечко, хвост непроизвольно превратился в лохматый веер, и малыш, прижавшись к земле, начал осматривать окрестности. Но никто опять не издал и звука, только кусты слегка покачивались. Не может быть, чтобы кто-то прицельно метил в него. Или может? «Наверное, с ближайшей ели шишка упала, созрела и упала», – решил Пуша. Ведь он ничего толком не знал про лес. Соня дотронулся до леонита: стало спокойней, и хвост потихоньку усмирился. Оглядевшись по сторонам, он нашел маму, – она как раз как раз собиралась перепрыгнуть с невысокого орешника на березу. Вцепившись передними лапами в ствол дерева и по очереди переставляя их вдоль него, Пуша добрался до мамы, а она все это время, не замечая ничего вокруг, увлеченно продолжала инструктаж: «Обязательно угости желудями и орехами своих будущих друзей. И про ягоды не забудь!»

«Прекрасно! Угощения это как раз то, что мне сейчас нужно, – с грустью подумал Пуша, – вот если бы оставить сумку всем на лакомство и убежать ото всех в лес. Лес… Сколько там интересного. Да-а, Учитель Студень наверняка бы этого бы не одобрил», – тут же одернул себя Пуша.

– Кстати, а почему Учитель Студень? – спросил он, когда внеплановый урок по древолазанию был окончен и теперь до места, где проходили классы, оставалось совсем немного: за холмом располагался небольшой луг, посередине которого росла пара сросшихся стволами дубов, – вместе они образовывали классный комплекс для занятий.

– Учителя зовут Студень, потому что он и зимой, и летом кутается в кленовый платок. Словно ему все время студено. А еще он не лю…

Но Пуша не услышал последнее предложение, потому что его ушки уловили чей-то горький плачь. Сначала он не хотел обращать на это внимание, к тому же мама, наверняка, его потеряет, но плачь он так посередине леса, хотелось бы ему, чтобы кто-то поинтересовался его горестями? Без сомнения! Кроме того, нос от любопытства все время чесался, убеждая поддаться искушению узнать, что происходит возле того розового куста. Пуша подошел ближе и увидел, что на красном цветке, держа полупрозрачный рваный платок, рыдает черный паучок.

– Почему ты плачешь? – обратился Пуша к несчастному.

– Как же мне не плакать, когда мой дом разрушен? – заходясь от слез, ответил он.

– И где же твой дом?

– Да вот он, – паучок прижал к сердцу разорванную паутину, – Я растянул сети вон от того стебелька к этому, – паучок топнул по зеленой перекладине, на которой сидел. – И тут налетел сильный ветер, куст качнулся и шипами порвал паутину. И так всегда. Бедный я! За что лесные духи меня не любят?!

Паучок вскинул лапки к небу и снова заплакал, вспомнив эти пренеприятные события.

– Чем же ты рассердил лесных духов? Неужели сделал что-нибудь плохое?

– Я?! – возмутился паучок, – Я ничего не делал! Это все противный лягушонок. С него все мои несчастья начались. Он разрушил мой дом в первый раз.

– Зачем же он это сделал?

– Ах, если бы я только знал! В заброшенном доме света не сыщешь… – паучок шумно высморкался в паутинку. – Я возвращался с прогулки, когда он – зеленый пакостник! – дожевывал мой домик и бросился от меня бежать. Только и сверкали его лягушачьи лапки.

– Как некрасиво! – не мог поверить Пуша.

– Это безобразно, если хочешь знать! Но лесные духи его наказали. А если подумать, то лучше бы и не наказывали, – может, и нам бы всем спокойней было. Что ты так на меня смотришь, соня? – паучок, недоумевая, вытаращил глаза. – Превратился тот лягушонок в страшного и озлобленного Жабьего Повелителя на ужас нашему лесу! Неужели ты про него не слышал?

Пуша и правда не слышал о жабе. Да и когда?

– Понятно, ты я вижу совсем молодой соня. У тебя хоть классы уже начались?

– Нет, – ответил Пуша.

– Так это… я зря тут наговорил, наверное… Ты никому не скажешь, что я тебе сболтнул? – с опаской спросил паучок.

Пуша заверил, что все известные ему секреты с ним и останутся. Теперь к новой информации о школе, Королевском лесе добавилась не менее секретная информация о Жабьем Повелителе.

– Ну, раз уж начал, а ты, не забудь, мне пообещал молчать, то я все же предостерегу тебя, соня, – прошептал паучок. – Знай, что незачем тебе ходить на болото в самый конец леса. Понял? Жабий Повелитель очень злой, берегись его. А еще от него дурно пахнет, страшнее чудища я не встречал.

Пуша не успел отреагировать на предостережение, как паучок снова запричитал: «Ш-ш-то же мне теперь дела-а-ть? Я у-устал натягивать новые сети. Нет мне покоя!»

– Так зачем же ты паутину на розовом кусте сплел? Вон у него какие шипы, – Пуша осторожно коснулся острой иголки, – Слезами тут не поможешь. Если начать сейчас, то к вечеру у тебя будет новый домик. Давай, я помогу тебе.

Пуша подвинул к паучку розовый носик. Тот, все еще икая от слез, перебрался на соню и теперь ждал, когда его перенесут поглубже в лес. Вместе они выбрали новое место для дома – ивовый кустарник, под его листьями как раз было тихо и спокойно. «Идеальное место для паутины, – подумал паучок, – и какой хороший соня мне попался».

Вдруг соня почувствовал сладковатый привкус на языке, точно такой, какой оставался после целой бутылочки любимого кленового сиропа. «Неужели добрая услуга имеет свой вкус…» – эта мысль привела Пушу в совершенный восторг. Оказывается, помощь другим может быть не менее сладкой, чем само лакомство… «Мама! – с ужасом вспомнил Пуша. – Она же меня обыскалась», – и бросился бежать, но паучок начал отсыпать благодарности и спрашивать его имя.

– Пуша, меня зовут Пуша, – прокричал малыш, убегая к холму, за которым его ждали лесные классы, вечно мерзнущий Учитель Студень и, наверное, очень рассерженная мама.

Только вот, когда Пуша стремглав бежал на занятия, перепрыгнуть через терновый куст, не ужалив хвост, не получилось. И заметил он это только возле классных дубов. «Ах, как обидно!» – завертелся Пуша, разглядывая слегка подранный хвост. И хотя он доставлял ему массу хлопот и переживаний, соня уже начал к нему привыкать, поэтому было ну просто до терновникового куста, как обидно повредить его именно сейчас! Ведь предстояло в такой потрепанной красе показаться всему классу.

По лесному обычаю при входе в могучие дубы висела табличка:

«Лесной ты житель, входи в учебную обитель и не забудь, что лес – наш дом: и под кустом, и под корнем».

Не успел Пуша открыть невысокую арочную дверь, как к нему кинулась мама Соня.

– Где же ты был?! Мы собрались искать тебя, – тараторила она и тут запнулась, когда заметила порванный хвост, который Пуша усиленно прятал то за одним боком, то за другим, мешая ей разглядеть масштабы повреждений.

– А это, значится, наш пропащий соня? – услышал Пуша чей-то гнусавый голос. Перед ним, сгорбившись и постукивая друг об друга пальчиками коротких лапок, стоял бобер. Его спину прикрывал тот самый платок, сшитый из пожелтевших листьев клена.

– Учитель Студень, вы уж простите Пушу, – оправдывалась мама, прилизывая рыжую шерсть сына.

– Ничего, ничего, госпожа Соня, – успокоил ее бобер, – главное Пуша здесь и мы начнем.

Учитель, волоча за собой покрытый серыми щитками хвост, открыл еще одну дверцу и пригласил Пушу войти. Мама что-то строго сказала ему про возвращение домой сразу после классов, но это было уже отдаленным эхом. Впереди его ждало множество любопытных глаз, и это очень пугало. Пуша для уверенности дотронулся до леонита и вошел в зал.

IV. И не белка, и не крот, надерите Пуше хвост!

Всеобщий галдеж тут же прекратился, все смотрели на Пушу. Каких же усилий ему стоило не распушить от растерянности хвост! Здесь важно отдать должное Студню, который пропустил представление сони ученикам, и сразу посадил его на пенек. Однако скоро стало ясно, что никому нет дела до Пуши и, тем более, до его хвоста. То ли мало, кто из присутствующих в силу возраста знал про эту его особенность, то ли «Лесным вестям» следовало больше внимания уделять популярности среди местных жителей, но, скорее всего, каждый просто был увлечен собой и новыми впечатлениями от занятий. И вот тогда Пуша смог изучить обстановку. Внутри было светло: лучи солнца через маленькие окошки в стволах освещали класс десятком природных прожекторов. Ученики сидели на двух ярусах: на нижнем, на скамеечке скучала пара черно-былых барсуков с заостренной мордой, на другой скамейке одиноко расположился непонятно с чего насупившийся детеныш дикобраза с гривой из длинных иголок. «Все побоялись уколоться, вот и отсели подальше,» – подумал Пуша. На третьей скамье, вертя узкими ушами, сидели сестры – земляные зайчихи, у которых задние лапы были существенно длиннее передних, и это показалось Пуше очень смешным. Вроде и зайцы, да и не совсем.

Со второго же яруса постоянно доносился легкий щебет. Соня посмотрел наверх и увидел, что на жердочках сидят птенцы: с желто-зеленой спинкой и длинным острым клювом нахохлился чижик, а на соседней перекладине – чернокрылый зяблик с бурым горлышком чистил перышки.

– Что ж… – начал учитель, говоря в нос. Кто-то хихикнул, но Студень, кажется, этого не заметил. – Я очень рад приветствовать подрастающее лесное поколение. Значится, наш лес будет жить! В течение этого года я расскажу вам о нашей жизни – вы должны хорошо знать место своего обитания.

Вот и решили в самый первый день в классе не сидеть, а сразу приступить к практическим занятиям, то есть пойти прогуляться. Птенцы могли размять крылышки, весело порхая над теми, кому летать не дано; дикобраз, сопя, переваливался с лапы на лапу; барсуки неуклюже плелись за ним, зайчихи же скакали впереди всех. Студень привел учеников к местной реке Чистянке, где зеленоголовая утка кряква с синим колечком на шее недавно вывела птенцов, и теперь учила их плавать. Всей стайкой они держались поближе к маме, а она приободряла их, крылом подталкивая к середине реки. «О, неужели это тот соня с самым пушистым хвостом в лесу?» – взволнованно спросила она.

Пуша спрятал хвост подальше от любопытной кряквы, да и от всех остальных тоже. Хвастаться, тем более раненным достоинством, не было ни малейшего желания. Студень подтвердил догадки утки. «И что, Учитель, успел ли наш герой проявить себя?» – не унималась кряква.

Пуше не очень-то понравилась эта бестактная водоплавающая дама, да еще эти ее дурацкие вопросы. Учитель ответил, что Пуша еще невелик и не успел пока совершить что-то значимое, но, наверняка, скоро себя проявит. От неготовности «в скором времени себя проявить» Пуша почувствовал себя крайне неуверенно и, чтобы развеяться, отправился к кустам, откуда послышались возмущенные щебетания.

Выяснилось, что шум устроили Зеленушка с Чечеткой из «Лесных вестей». Каждая перетягивала недоумевающего птенца в свою сторону, а в соседних кустах за сценкой подглядывал старый кролик – бородач, и, смеясь, потирал лапы. Шутка с подменой яйца удалась на славу!

Следующей остановкой был флорусовый луг, на котором росли будущие флоринки, а пока просто флорусы – цветы то бишь, только ужасно болтливые. А прямо посередине лежала черепаха по имени Уда, вернее ее панцирь, словно драгоценный камень переливающийся на солнце.

– А где сама черепаха? – хором спросили сестры-зайчихи, – они первыми оказались на месте.

– Спит в панцире, – ответил Учитель Студень, подойдя ближе.

– Почему она все время спит? – спросил зяблик.

– И почему она такая красивая и блестящая? – поддержал чижик, зависая над черепахой в воздухе.

– Ну, значится, не все время она спит, – возразил Учитель, – хотя, если честно, почти все время, – Студень издал легкий смешок. – Но все же на час она просыпается, точно в полнолуние. А почему она стала такой, я и не знаю, не очень она разговорчивая.

– И скоро она опять проснется? – вытянул шейку Пуша. Дикобраз, ошивавшийся рядом, понюхал черепаший панцирь и то ли запах ему его не понравился, то ли еще чего, но он смачно чихнул.

– Будь здоров! – сказал ему Студень, дикобраз в ответ кивнул. – Сегодня пятнадцатые лунные сутки, – прикинул Учитель, – а пока Амантис растет…

– Кто?! – переспросили ученики.

– Амантис, о, наш спаситель! – в эту же секунду в голос запели флорусы.

– Тихо, болтуны! Только дай им волю, все растрезвонят! – недовольно осек их бобер. – Пока все, что детям надо знать это то, что Амантис и есть Луна. Через неделю будет фестиваль смелости Амантиса или праздник Луны и жаркого Солнца – там вы все и узнаете. А проснется она, значится, где-то через две недели. Точнее вам Звездочет скажет.

– Учитель Студень, а почему мы не должны знать все и сразу? – спросил Пуша. Он припомнил, что уже не в первый раз ему доводилось слышать: «Никому не рассказывай – ты еще молодой, узнаешь потом…» или «У тебя хоть классы начались? Тогда никому не говори…». Студень ответил, ничуть не задумавшись, будто бы эта мысль всегда крутилась в его голове: «А ты попробуй построить дом без веток, земли или дерева. Чем меньше у вас начальных знаний, тем легче вам сделать неправильные выводы в дальнейшем. Поэтому всему свое время». Но любопытство ведь всегда узнает все наперед. Хорошо, что Студень не догадывался, что среди его учеников имеется один такой любопытный хвост.