скачать книгу бесплатно
Фома Челанский, автор первого жизнеописания, вступил в Орден в 1215 г., лично встречался с Франциском, был участником второй волны миссии “Ordo Fratrum Minorum” в Германии (1221), занимал административные посты в германской провинции. Почему именно его выбрали автором жизнеописания Франциска? Возможно, случилось это потому, что Фома Челанский одновременно был искушен и в риторических искусствах, необходимых для составления жития святого, и в административном управлении Орденом. Представление об иерархической подчиненности внутри общины – важный идейный элемент агиографического произведения, подготовленного Фомой[110 - Более подробно о биографии Фомы Челанского см. Praefatio // Analecta Franciscana. Quaracchi, 1926. T. X. Fasc. 1. P. iv–vi; Introduction // Saint Fran?ois d’Assise. Documents… P. 175—182. Следует отметить, что первые братья, пришедшие с проповедью в Германию были приняты за еретиков и преданы смерти, поэтому проповедническая миссия в Германию была желанна и почетна. См.: Chronica Fr. Jordani de Yano // Analecta Franciscana. Quaracchi, 1885. T. I. P. 3.].
Согласно устоявшейся историографической традиции, одним из основных противоречий, впоследствии расколовшим Орден на два лагеря, стало отношение братьев к собственному Уставу. Рассмотрим, как первое житие Фомы Челанского определяло приоритет в принятии решений относительно устройства “Ordo Fratrum Minorum” у Франциска и у Рима.
«Первый» Устав. Встреча с Иннокентием III.
Основание Ордена
Фома Челанский сообщает, что самое первое «Правило» было написано Франциском во время подготовки к паломничеству в Рим для получения благословения папы на создание нового ордена и состояло, в основном, из Евангельских цитат[111 - 1С. P. I, ch. XIII—XIV. P. 25—28.]. Отрывки из Библии, прочитанные братом Бернардом после присоединения к Франциску, т.е. те слова, которые в дальнейшем радикальное крыло считало самым первым и верным Правилом, в «Первом жизнеописании» – лишь намерение «беднячка из Ассизи» по организации и жизни будущего Ордена, чье существование еще не началось[112 - Ibid. P. I, ch. X, 24. P. 20—21.].
Во время пребывания в Риме Франциск заручился поддержкой епископа Ассизи, своего давнего покровителя, также он был представлен епископу Сабинскому. Составленное Франциском «Правило» смутило епископа Сабинского, он предложил благочестивому автору избрать традиционный путь: отшельничество или монастырь. По итогам беседы Франциска и папы, последний поддержал новаторское «Правило» и предоставил привилегии новой общине, что сделало ее положение легальным[113 - Ibid. P. I, ch. XIII, 33. P. 26—27.]. Только после одобрения понтификом общины и первого «Правила» Франциск принял решение проповедовать, а не отшельничать, дабы во всем подражать Христу. При этом в обсуждении участвовали все братья, хотя решающий голос принадлежал «беднячку из Ассизи»[114 - Ibid. P. I, ch. XIV, 35. P. 28.].
Несмотря на то, что практически все время от своего обращения до смерти Франциск, как изображает его Фома Челанский, склонялся к отшельничеству, его останавливало неизбежное в этом случание обладание собственностью. Это иллюстрирует случай у города Ортэ. Оказавшись здесь на обратном пути из Рима, братья ступили было на путь отшельничества, но ушли из этого места навсегда, боясь подвергнуться соблазну остаться насовсем, основать постоянное место жительства и стать собственниками земли и прочего имущества[115 - Ibid. P. I, ch. XIV, 35. P. 28.].
Проповедь перед Гонорием III
Об отношениях Франциска и Гонория III, понтифика, утвердившего Устав Ордена, Фома нам ничего не сообщает. Папа фигурирует только в одном сюжете, который показывает, как складываются особенные отношения между Франциском и епископом Остийским, генералом-протектором “Ordo Fratrum Minorum”, будущим Григорием IX[116 - Ibid. P. I, ch. XXVII, 73. P. 54—55.]. Франциск, движимый заботой об Ордене, прибыл в Рим для проповеди перед Гонорием III и кардиналами. И все же о причине миссии и решении понтифика Фома нам не сообщает[117 - Для Фомы это не имеет значения, или он специально об этом умалчивает. Как бы то ни было, в его втором жизнеописании роль папы Гонория III значительно вырастает, и мы узнаем, по какому делу св. Франциск пришел в Рим.]. Для него важно то, что о появлении Франциска в Риме узнает кардинал Уголино, он принимает на себя роль посредника, того, кто приводит праведника к папе. Кардинал опасается, что Франциск будет совершать странные поступки, и Фома оправдывает его опасения: в присутствии папы «беднячок из Ассизи» начинает подпрыгивать и перебирать ногами, так на него воздействует огонь любви Божией[118 - 1C. P. I, ch. XXVII, 73. P. 54.]. Однако присутствующие не смеются над ним, а воспринимают соответственно желаниям епископа, как святого. Именно кардиналу Уголино Фома приписывает укрепление “Ordo Fratrum Minorum”, поскольку в самом начале Ордена «кардинал поразил многих, кто мог бы навредить этому нежному ростку»[119 - «О сколькие, особенно в самом начале, интриговали против нежного росточка, чтобы погубить его» (“O quanti, maxime in principio cum haec agerentur, novellae plantationi ordinis insidiabantur ut perderent”) // Ibid. P. I, ch. XXVII, 74. P. 55.].
Франциск Ассизский и кардинал Уголино (Григорий IX)
Рассмотрим, как Фома Челанский описывает взаимоотношения Франциска и кардинала Уголино, будущего папы Григория IX, канонизировавшего «беднячка из Ассизи» и заказавшего первое его жизнеописание.
Фома благословляет тот день, когда Франциск, на пути во Францию, случайно встречается с кардиналом, который в качестве легата Римской курии был послан в Тоскану. Кардинал видит, что Франциск совершенно презрел все земное, он запрещает ему идти во Францию и возвращает обратно в Италию, чтобы праведник заботился о тех, кто ему вверен. Франциск же падает к ногам кардинала и просит его взять на себя руководство и заботу Орденом[120 - Ibid. P. I, ch. XXVII, 74—75. P. 55—56.]. «Беднячок из Ассизи» специально идет к понтифику и молит его поставить кардинала главой над ними, что символизирует будущее прямое подчинение Ордена Римской курии и папе. В то же время сам кардинал приветствовал Франциска как господина, как Апостола, и целовал ему руку, признавая власть этого благочестивого мужа над собой[121 - Ibid. P. II, ch. V, 101. P. 78.]. Фома пишет также, что Франциск Ассизский неоднократно предсказывал епископу Остийскому будущее положение понтифика[122 - Ibid. P. II, ch. V. P. 76—79.]. C точки зрения автора жития, выборы Григория IX папой изначально предопределены, ещё тогда, когда он был только епископом.
Таким образом, в первом жизнеописании, обязательном для чтения и слушания братьями всего Ордена, Фома Челанский соблюдает равновесие между решениями Франциска и решениями Римской курии, с легким перевесом в сторону последней. Он выделяет благосклонность пап: Иннокентий III, несмотря на сомнения епископа Сабинского, взявшего на себя роль блюстителя традиций, моментально одобряет существование подозрительной общины, живущей по странным правилам. Во взаимоотношениях Франциска и кардинала Уголино царит гармония; хотя епископ Остийский выступает защитником Ордена, в то же время он проявляет глубокое почтение к Франциску. Уважает его решения, но и корректирует их в соответствии с тем, что кажется ему более правильным, при этом Франциск не противоречит подобному вмешательству, но только приветствует его. Фома Челанский особенно подчеркивает желание Франциска защитить Орден и направить его по верному пути.
Такое житие отвечало интересам Римской курии, рассматривавшей Францисканский орден как удобный инструмент для решения актуальных проблем: контроля клира в разных частях католического мира, переориентации мирян от народных ересей к такому же религиозному движению, но одобренному церковью и подконтрольному ей.
Это житие было выгодно и Ордену, испытывающему большие сложности во взаимодействии с традиционными церковными структурами, например, такими, как франкский клир.
Историография Францисканского ордена во Франции связана, в основном, с историей Парижского университета и деятельностью Бонавентуры[123 - Во многом это связано с тем, что у нас нет хроники, в которой бы рассказывалось о приходе и освоении францисканцами Франции, как это было с Англией (см.: T homas Eccleston. Liber De adventu Fratrum Minorum in Angliam // Analecta Franciscana. Quaracchi, 1885. T. I. P. 217—57) и Германией (см.: Chronica Fr. Jordani de Yano // Analecta Franciscana. Quaracchi, 1885. T. I. P. 1—19). Для реконструкции событий во Франции историки используют хроники, описывающие освоение соседних провинций, или косвенные французские источники.]. Тем не менее, она намного более разнообразна. Именно во Франции, в отличие от Испании, Германии и Англии, францисканцы обосновались быстро и относительно легко[124 - Waddingus L. Annales minorum seu trium ordinum. Romae, 1731. Vol. I. P. 250. Датировано 1216 г.].
Уже в первом житии Франциска значение Франции было велико. После полного разрыва с миром «беднячок из Ассизи» поет подобно трубадуру «на наречии франков»[125 - “…laudes Domino lingua francigena decantaret” // 1C. P. I, ch. VII, 16. P. 15.]. Ваддинг датирует 1212 г. прибытие первых братьев-миноритов в пределы Франции для проповеди[126 - Waddingus L. Annales minorum… Vol. 1. P. 131. Датировано 1212 г.]. Это время зарождения, формирования Ордена, решения нести проповедь по всему миру, а не только по Италии. Какая-либо организационная структура исчерпывалась руководящей ролью Франциска.
После решения 1217 г. о разделении Ордена на провинции первым министром Франции был назначен брат Пацифик, возглавивший миссию[127 - Ibid. P. 247. Датировано 1216 г.]. Вначале братья обосновались в Везле, на пути паломников к св. Марии Магдалине; в 1219 г. они уже в Осере и Париже (предместье Вовер, теперь Люксембургский сад)[128 - Ле Гофф Ж. Людовик IX Святой. М., 2001. C. 254.]. К 1230 г. появились францисканские обители в Париже у Сен-Жермен-де Пре, в Нарбонне, Страсбурге, Ля Рошели, Шартре, Бордо, Тулузе, Монпелье, Клермоне и по всей Франции[129 - Более подробно см.: Emery R.W. The Friars in Medieval France. A Catalogue of French Mendicant Convents, 1200—1550. N.Y., 1962.].
В третьей части «Первого жития», где Фома описывал канонизацию св. Франциска, он уделил особое внимание профессорам, «мудрым мужам» из Парижского университета, а также королю Франции и высшей знати, пришедшим поклониться святому[130 - 1C. P. III, P. 95—96.].
Однако когда нищенствующие монахи, странные, чуждые, подозрительно похожие на еретиков-вальденсов, только начали проникать в область влияния французской церкви, они были встречены ею сперва агрессивно. Если мирское общество было настроено к Ордену благосклонно, то церковь обвинила францисканцев в ереси. Однако папа Гонорий III, взявший “Ordo Fratrum Minorum” под прямое покровительство, разослал письма с рекомендациями Ордена иерархам[131 - См., например: Chartul. I, №. 37. P. 95—96 (Указ Парижскому епископу от 29 мая 1220 г.).].
С.А. Котляревский предположил, что нищенствующие ордена воспринимались белым клиром как орудие папской борьбы против его самостоятельности[132 - Котляревский С.А. Францисканский орден… C. 90.], что было вполне логично, принимая во внимание сложные взаимоотношения Римской курии и “ecclesia francorum”. В 1219 г. Гонорий III дал обоим нищенствующим орденам – доминиканскому и францисканскому – право на проповедь по всем краям земли, право совершать службу на дорожных алтарях и отпускать грехи. То есть дал им обширные права в области «заботы о душе» (“cura animarum”), что фактически ставило братию орденов на одну ступень с белым духовенством, отбирало часть обязанностей последних[133 - Bulaeus. III. P. 99.]. Учитывая притязания пап на полный контроль над всеми структурами власти, можно предположить, что нищенствующие ордена воспринимались современниками как непосредственные агенты Римской курии[134 - О теократических притязаниях папы и споре со светской властью см. выше, в данной главе.]. При этом права и обязанности Францисканского и Доминиканского орденов продолжали расширяться, особенно в период с 1232 по 1239 гг., когда во главе “Ordo Fratrum Minorum”, после смерти Иоанна Паренти, вновь встал Илия Кортонский, верный союзник Григория IX. Однако политика Илии Кортонского привела скорой его отставке, вызванной кризисом в Ордене[135 - В хрониках начала XIV века выборы 1232 г. выглядят как захват власти Илиёй и его сторонниками. См., например: Cronica fratres Salimbene de Adam ordinis minorum // Monumenta Germaniae Historica. Scriptorum / Hrsg. O. Holder-Egger. Hannoverae et Lipsiae, 1905—1913. Bd. XXXII. S. 101—103 (оценка его министерства). Во внутренней истории “Ordo Fratrum Minorum” власть Илии впоследствии принимает характер нелигитимной, Орден отказывается от его дел. В первой главе монографии Р. Брук дан разносторонний обзор оценки деятельности Илии на посту генерального министра с точек зрения авторов XIII и XIV?вв. (Brooke R.B. Early Franciscan Government: Elias to Bonaventure. Cambridge, 1959).].
После обвинения Илии Кортонского в действиях по обмирщению Ордена и ннивелированию целей и идеалов Франциска на пост генерального министра в 1239 г. избрали Альберта Пизанского (ум. 1240). Одним из первых его действий в качестве главы “Ordo Fratrum Minorum” было празднование мессы. Оно символизировало начало политики, противоположной линии Илии. Отныне приоритет в Ордене отдавался клирикам, а не светским лицам.
На следующий год Альберт умер, и его сменил один из знаменитых ученых францисканцев, Хаймо де Фавершам (1241—1243). Он стремился к смягчению противоречий между образовавшимися партиями, взял курс на сближение с Доминиканским орденом. Ограничил набор братьев из мирян и поставил условие, согласно которому ключевые посты в Ордене могли занимать только те из них, у которых был сан священнослужителя. Он приказал братьям больше работать, меньше нищенствовать, поскольку нищенство плохо сочеталось с преподаванием и проповедью. Многие из новведений Хаймо были заимствованы у братьев-доминиканцев. Считается, что именно Хаймо начал реорганизацию Ордена в ученую корпорацию, которую закончил Бонавентура.
§ 3. «Второе житие»: обострение противоречий (1244—1260)
В 1244 г. в Генуе собрался очередной генеральный капитул, который избрал на пост генерального министра Кресценция из Иезу (ум. 1263)[136 - О нем практически ничего не известно. На пост он избирается уже в довольно пожилом возрасте. Особенно был известен своими познаниями в области медицины и канонического права. Cм.: Chronica generalium ministrorum… P. 263.]. На этом же капитуле было принято решение приступить к сбору свидетельств о св. Франциске для составления нового, всеобъемлющего жизнеописания, автором которого вновь назначили Фому Челанского[137 - Ibid. P. 262.]. Во время недолгого правления Кресценций принял ряд мер по ужесточению дисциплины в Ордене[138 - Ibid.]. Но более всего его министерство запомнилось указом составить новое житие св. Франциска и выходом комментария папы Иннокентия IV (1243—1254) на Устав, “Ordinem Vestrum” (1245)[139 - Bullarium franciscanum. T. 1. P. 400—402. Подробный анализ см.: Gratien de Paris. Histoire de la fondation… P. 193—199.]. Согласно булле, отныне в Орден должны были приниматься только «полезные» люди, регулировался вопрос принятия и сохранения денег, вводились понятия внутренней и внешней (т.е. католической церкви) собственности. Реформировался институт прокураторов, посредников между Орденом и Римской курией.
Комментарий создавался с целью снять напряженность, однако в итоге стал очередным препятствием для единства Ордена, еще более разделив идеальную реальность Устава и действительную, в которой существовала эта духовная корпорация.
Противоречия внутри общины окажутся более понятны, если рассмотреть ее положение между мирской и церковной властями: многообразие обязанностей, возложенных на Орден римскими понтификами, впечатляет. Францисканцы могли в качестве легатов папы проводить следствия над местным клиром в противовес епископскому суду; нередко их посылали для проверки выборов аббата монастыря[140 - Котляревский С.А. Францисканский орден… С. 120 и далее.]. Не прекращается апостольская миссия Ордена. В 1245–1247 гг. папа Иннокентий IV посылает в Тартарию экспедицию (1182—1252) Иоанна де Плано Карпини для обращения в католичество монголо-татар. Более того, в 1247 г. францисканцы были привлечены королевской курией к расследованиям злодеяний бальи в королевстве Людовика IX (1226—1270)[141 - Этому вопросу посвящена Часть III данного исследования.].
Данное многообразие в первую очередь свидетельствует о том, что у Ордена отсутствовало четкое назначение как у отдельно взятой корпорации, и причина была, в том числе, и в Правиле, формально принятом, но подверженного постоянной правке папами.
Несомненно, все аспекты жизни корпорации должны быть прописаны, однако именно Устав “Ordo Fratrum Minorum”оказался наиболее уязвимым элементом орденской идеологии; как показала практика, он отвечал интересам корпорации лишь на стадии формирования, тогда как впоследствии фактически утратил роль определяющей ее существование программы.
В 1247 г. состоялись перевыборы генерального министра. Кресценция сместили, а главой Ордена избрали бл. Иоанна Пармского (1247—1257)[142 - Иоанн Пармский (ок. 1209—1989) принял сан вскоре после зачисления в Орден. Читал курс лекций в Парижском университете, затем преподавал в Болонском университете и в Неаполе. На I Лионском соборе (1245 г.) он присутствовал в качестве эксперта. Десятилетие его министерства запомнилось множеством чудес. См.: Chronica generalium ministrorum… P. 270—323.]. В том же году вышло «Второе житие» Фомы Челанского, которое должно было заменить «Первое» и помочь братьям сохранить самих себя, вернуть себе самостоятельность, в первую очередь – разомкнуть слишком крепкие объятия с Римской курией.
«Второе жизнеописание» Фомы Челанского (1244—1247)
Неопределенность, ожидания скорого Апокалипсиса, разочарование в руководстве, все это в полной мере отражается в тексте Фомы Челанского, во «Втором жизнеописании», в том числе при описании взаимоотношений св. Франциска и римских иерархов.
«Первый» Устав. Встреча с Иннокентием III.
Основание Ордена
«Второе жизнеописание» практически ничего не сообщает о периоде между отречением Франциска от отца и утверждением Иннокентием III нового ордена, поэтому Фома умалчивает об обращении первых товарищей «беднячка из Ассизи», за исключением брата Бернарда. Еще до обращения и обретения первых товарищей Франциск выражает почтение Риму и понтифику, совершив паломничество в «Вечный город» и сделав публичное пожертвование на гробницу апостола Петра. В «Первом жизнеописании» этого сюжета не было, а в «Легенде трех товарищей», использующей его, акцент поставлен на переодевании нищим, а не на пожертвованиях[143 - 3S. Сh. III, 19. P. 813.].
Из «Первого жития» Фома задействует, но корректирует сюжет утверждения Ордена Иннокентием III. Три библейские цитаты, в «Первом житии» представленные как первый Нстав будущего ордена, во «Втором» поданы лишь как намерение Франциска, которое он хотел выразить папе. Посредники из «Первого жития», покровительствовавшие «беднячку из Ассизи» в Риме и приведшие его к понтифику, во «Втором житии» отсутствуют. Франциск приходит к предстоятелю церкви сам, без чьей-либо помощи. Иннокентий III полон сомнений, он не думает, что жизнь праведника возможна по его принципам[144 - 2С. P. I, ch. XI. P. 140—141.]. Понтифик советует Франциску молиться, дабы узнать, может ли тот следовать избранному пути. Франциск, исполняя волю папы, молится и один, и вместе с товарищами. Ответ приходит к нему в видении, а Иннокентию III накануне снится пророческий сон. На следующий день, услышав притчу Франциска и узнав в ней свое видение, папа понимает, что перед ним стоит человек из его сна. Он соглашается на просьбу праведника, обещает оказывать общине покровительство и давать привилегии. Именно с этого момента Франциск принимает решение вести проповедническую деятельность.
Диалог Франциска и Иннокентия III, в отличие от «Первого жизнеописания», представляется более интимным, т.к. в нем отсутствуют посредники. Примечательно, что понтифик сомневается в искренности намерений «беднячка из Ассизи». Именно поэтому основная смысловая нагрузка в данном сюжете – видения Франциска и папы, и истолкование этих божественных откровений Фомой
Проповедь перед Гонорием III.
Роль кардинала Уголино (Григория IX) в укреплении Ордена
Роль Гонория III во «Втором жизнеописании» намного более значительна, нежели в первом[145 - Ibid. P. I, ch. XVI—XVII. P. 144—146.]. Если в предыдущей агиографии изложение визита к Гонорию служило предлогом для описания взаимоотношений Франциска и епископа Остийского, то теперь для Фомы важно открыть причину встречи основателя Ордена и папы.
Франциск предвидит, благодаря пророческому дару, сложности, которые могут возникнуть у его «детей». Он опасается, что мир между братьями будет нарушен, и причиной тому – «гордость мятежников». Франциск много над этим рассуждает, и ему приходит видение, в котором он видит себя черной курицей, похожей на голубя. Под её крыльями-защитой из-за постоянных свар между собой не могут собраться братья-цыплята. Поэтому Франциск принимает решение: пойти в Рим и добиться для Ордена протекции Римской церкви[146 - Ibid. P. I, ch. XVI—XVII. P. 144—145.]. Франциск, вновь без посредников, проповедует перед папой, после чего сердечно с ним беседует. Он просит дать в отцы Ордену кардинала Уголино, именуемого заместителем папы. Гонорий III соглашается, кардинал становится покровителем нового сообщества до самой смерти. Фома делает вывод, что именно благодаря этому решению Франциска у “Ordo Fratrum Minorum” появился заступник – Римская церковь. Следует отметить, если в «Первом жизнеописании» всю инициативу по устройству будущего Ордена берет на себя кардинал Уголино, то теперь решения принимает Франциск, а папа с радостью идет ему навстречу.
Франциск, по утверждению Фомы, уже тогда предвидел будущие распри внутри Ордена; автор жизнеописания обосновывает необходимость перемен, источником которых указывает основателя общины, и доказывает, что Франциск, несмотря на горячее желание, не в состоянии в одиночку защитить своих «птенцов». Папа, только по просьбе «беднячка из Ассизи», взял на себя заботу о его детище, и действия понтифика в отношении Ордена вполне легальны с точки зрения описанного Фомой Франциска, который увидел будущее францисканского братства. Его решения были приняты без давления извне, только по внушению свыше, и поэтому необходимо следовать его решению, довериться церкви. Упоминания и сюжеты с кардиналом Уголино разбросаны по всему житию, они являются естественной частью повествования о Франциске[147 - Ibid. P. I, ch. XVII. P. 145—146; P. II, ch. XXVIII. P. 166; P. II, ch. XXXIII. P. 168—169; P. II, ch. XLIII. P. 175.].
Особую значимость во «Втором жизнеописании» приобретают две проблемы, отсутствующие в «Первом житии»: проблема руководящей власти в Ордене и проблема Устава.
Генеральный министр
Франциск представляет образ совершенного генерального министра и не называет имени своего наследника. Он не видит среди окружения того, кто отвечал бы сформулированным им требованиям[148 - Ibid. P. II, ch. CXXXIX. P. 235—237.]. Если в «Первом жизнеописании» Франциск, без сомнений, и благословляет, и объявляет своим наследником Илию, то во втором – преемник не назван[149 - Ibid. P. II, ch. CLXII, 216. P. 254—255.], а сам праведник намекает, что отказался от власти не по своей воле[150 - Нам известно, что некто заставил Франциска отказаться от поста генерального министра и это угнетает святого. См.: Ibid. P. II, ch. CXLI. P. 238. Здесь же Фома явно показывает, что “Ordo Fratrum Minorum” был новым орденом, поскольку Франциск различает ордена старые и созданный им.]. Жесткая критика начальства, забывшего ради личной выгоды о нуждах братьев, немыслима для «Первого жизнеописания», но естественна для «Второго», отражающего постепенную интеграцию Ордена в феодальное сообщество с его четкими границами в отношении тех, у кого есть власть, и тех, у кого ее нет. Франциск осуждает провинциальных министров, которые слишком долго находятся в начальствующей должности и воспринимают ее не как обязанность, а как привилегию[151 - Ibid. P. II, ch. CXLI. P. 238.]. Стоит также отметить, что в списке надлежащих качеств генерального министра допускалась большая, но не чрезмерная, образованность, а у Ордена появляются перо и печать – необходимый атрибут оформившейся корпорации.
Устав
Особую роль во втором официальном жизнеописании играл образ Устава: он – «Книга жизни, надежда на спасение, суть Евангелия, путь совершенства, ключ рая, залог вечного союза»[152 - Ibid. P. II, ch. CLVIII. P. 249—250.]. Видение Франциска, в котором он собирает из разрозненных крошек (слова Благовествования) облатку (Правило Ордена), сообщает читателю, что праведник внес в Устав самые ценные и лучшие места из Евангелия[153 - Ibid. P. II, сh.CLIX. P. 251.].
С одной стороны, прославление Устава должно было выделять Орден среди множества ему подобных. С другой, – Фома не сообщает, к какому именно уставу это прославление относится: или к первоначальному, или к тому, что не был утвержден буллой, или же к легализованному. Перед смертью Франциск созывает всех братьев и произносит последние слова, рекомендуя Евангелие более чем какое-либо другое Правило[154 - Ibid. P. II, ch. CLXII, 216. P. 254.]. Фома указывает – именно в Евангелии надо искать решение проблем, потому что Правило Ордена было составлено все же из него.
Итак, основная задача «Второго жизнеописания» заключается в том, чтобы доказать братьям необходимость доверия Римской курии при приоритете слов и деяний св. Франциска. Фома находится в растерянности относительно внутреннего руководства в Ордене, которое дискредитировало себя. Он вводит образ «идеального министра», отсутствующего в реальности; настаивает на необходимости следования Уставу, но не указывает, какому именно.
Новое житие, составленное с целью дать ответы на накопивщиеся вопросы, разрешить назревшие противоречия, внесло ещё больший хаос. Усиление мистицизма и символизма вело к многозначительной неоднозначности. Впрочем, это стало понятно в перспективе, лишь спустя несколько лет, поскольку одну из основных актуальных задач житие выполнило:
Орден заявил о возвращении ему самостоятельности в принятии решений, т.е. без постоянной оглядки на Римскую курию.
Первые годы министерства Иоанна Пармского, вступившего на пост в 1247 г., сохранились в исторической памяти Ордена как одни из лучших. Иоанн Пармский первым из министров предпринял объезд всех провинций Ордена. Он позиционировал себя как обычный брат, первый среди равных, был строгим ревнителем обета бедности. Вместе с тем его приняли у себя и король Англии Генрих III (1216—1272), и французский король Людовик IX, который поспешил воспользоваться услугами Францисканского ордена, ищущего пути отхода от Римской курии.
Выше было сказано, что, начиная с 1247 г., Людовик IX копировал систему папских инквизиторов-следователей, привлекая к административным расследованиям как францисканцев, так и доминиканцев. Почва была подготовлена, в том числе, представлением об особом почитании Франциска Ассизского во Французском королевстве, сформированным «Благочестивой легендой». Во «Втором жизнеописании» Фома Челанский объясняет, почему Франциск предпочитает просить милостыню преимущественно на французском языке: он как бы предвидел, что особо он будет почитаться французами[155 - Ibid. P. I, ch. VIII, 13. P. 138.]. Во «Втором жизнеописании» Франциск из всех стран особо любит Францию. Он поет по-французски во время экстаза, желает там умереть, поскольку Франция, как и он, предана Телу Господню[156 - «Возлюбил прежде всего Францию как друга Тела Господня, желал умереть в ней, в стране, настолько почитающей святыни» (“Diligebat propterea Franciam ut amicam Corporis Domini, atque in ea mori propter sacrorum reverentiam cupiebat”) // Ibid. P. II, ch. CLII, 201. P. 245.].
Однако в реальности, в конце 40-х—первой половине 50-х гг., дела обстояли не так хорошо. Ко второй половине XIII?в., чтобы противостоять агрессивной экспансии нищенствующих орденов, клир французской церкви заключил союз с парижскими профессорами, которые также вступили в конфликт с мендикантами в 50-х гг. XIII?в. и обвинили их в приверженности ереси. Формальной причиной для этого был выход в 1253 г. францисканского спиритуалистского «Введения в Вечное Евангелие»[157 - Библиографию к «Введению в Вечное Евангелие» см. сноска 24, главы III Части II.].
Именно при Иоанне Пармском в Орден начали проникать идеи умершего в начале XIII?в. Иоахима Флорского, цистерцианца, аббата Калабрийского[158 - Об Иоахиме Флорском и его историософии см: Grundmann H. Neue Forschungen ?ber Joachim von Fiore. Marburg, 1950. P. 31 ff; Смирин М.М. Томас Мюнцер и учение Иоахима Флорского // Средние века. 1946. Вып. 2. С. 292–322; О распространении иохамизма см.: Bloomfield M.W., Reeves M.E. The Penetration of Joachism into Northern Europe // Speculum. 1954. Vol. XXIX. № 4. P. 772—793 (В этой статье дается очень подробная библиография); Reeves M. The Influence of Prophecy in the Later Middle Ages: A Study in Joahimism. Notre Dame, 1993. О влиянии иоахимизма на Францисканский орден: Gratien de Paris. Histoire de la fondation… P. 210 ff; Douie D. The Nature and Effect of the Theory of the Fraticelli. Manchester, 1932 (Хорошее введение с библиографией); Daniel E.R. A Re-Examination of the Origins of Franciscan Joachitism // Speculum. 1968. Vol. 43. № 4. P. 671—676. Библиографию по «Введению в Вечное Евангелие» см. в сноске 24 к главе III Части II.]. Он создал своеобразную историософию: история была разделена им на три этапа (Царство Бога-Отца – Царство Бога-Сына – Царство Святого Духа), при этом переход со второго этапа (Царство Христа) на третий (Царство Святого Духа) должен состояться в 1260 г. Францисканцы переработали и адаптировали идеи Иоахима Флорского, создав материал для «Введения в Вечное Евангелие»; выход сочинения поставил под угрозу само существование нищенствующих орденов. Как ни парадоксально, этому немало способствовало мистическое «Второе житие», созданное, в том числе, с целью недопущения иоахимистских воззрений.
§ 4. «Большая легенда»: стабилизация (1260—1279)
Иоанн Пармский был обвинен в симпатиях к осужденному «Введению в Вечное Евангелие». Ему пришлось отправиться в почетную ссылку, удалившись в обитель Греччо[159 - Об обстоятельствах см.: Gratien de Paris. Histoire de la fondation… P. 244—245.]. Пост генерального министра в 1257 г. занял Бонавентура из Бьянореджо (1257—1274)[160 - Бонавентура (1221—1274) учился в Парижском университете с 1236 по 1248 гг., вначале у Александра Гэльского, затем у Ода Риго. С 1248 г. он получил от генерального министра Иоанна Пармского право преподавать как бакалавр канонического права, комментировал Сентенции. В 1254 г. он стал доктором теологии, преподавателем Парижского университета, по предписанию папы Александра IV. Занимал одно из центральных мест в конфликте нищенствующих орденов и Парижского университета. На посту генерального министра, кроме реформ Ордена меньших братьев, он провел ряд преобразований ордена клариссинок. О нем как о схоласте см.: Gilson E. La Philosophie de Saint Bonaventure. P., 1943. Как о реформаторе Ордена – Gratien de Paris. Histoire de la fondation… P. 249—321. Наиболее авторитетное собрание сочинений: Bonaventura. Opera omnia. Ed. Collegium S. Bonaventurae, Ad Claras Aquas. Quarachi, 1882—1902.], совместивший обязанности генерального министра Ордена с преподаванием в Парижском университете. В отличие от предшественников Бонавентура управлял Орденом из Парижа.
В 1260 г., когда должен был состояться предсказанный Иоахимом Флорским переход от Царства Бога-Сына к Царству Святого Духа, состоялся один из важнейших для Ордена генеральных капитулов – Нарбоннский собор. На нем были приняты решения, которые вывели Орден на новый этап институционализации, как внешней, так и внутренней.
Во-первых, было осуждено излишнее стремление к бедности, питающее радикальное крыло Ордена. Во-вторых, поддержано развитие больших монастырских общин. При этом они изымались из-под власти местного епископа[161 - В противовес маленьким общежитиям в пустынях, по образу и подобию описанных в первых агиографиях.]. В-третьих, подчеркивалась необходимость обучения братьев. На том же капитуле был указан приоритет комментария Григория IX (булла “Quo elongati”, 1230 г.) над комментарием Иннокентия IV (булла “Ordinem vestrum”, 1245 г.), а также принята Нарбоннская конституция, которая фактически стала новым «Правилом» Ордена[162 - Розалинда Брук считает, что постановления францисканских генеральных капитулов развивались по направлению именно к этой версии конституции, начиная с 1239 года, когда руководство в Ордене бессменно переходит к партии конвентуалов. Cм.: Brooke B.R. Early Franciscan Government… P. 210 ff.].
Конец света, предсказанный Иоахимом Флорским, не произошел; слова, высказанные Франциском в Уставах, признали спорными и подвергли – как минимум, в двух редакциях – окончательной правке Правило как свою основу и приняв Нарбоннскую конституцию в качестве нового закона.
На том же Нарбоннском капитуле Бонавентуре было получено написать новое жизнеописание Франциска, «Большую легенду». В 1266 г. она была утверждена, после чего все предыдущие “Vitae” сожгли[163 - Более подробно об этом решении см.: Gratien de Paris. Histoire de la fondation… P. 313. См. также: Van Ortroy P. Traitе des miracles de S. Fran?ois d’Assise par le B. Thomas de Celano // Analecta bollandiana. 1899. P. 174.].
«Большая легенда» Бонавентуры (1260—1266)
В «Первом жизнеописании» ответственность за изменения в Ордене ложилась на кардинала Уголино, во втором – на Франциска. В жизнеописании Бонавентуры Франциск планомерно следует воле Бога. Мотив предопределенности, неизбежности уже предрешенных изменений Ордена становится центральным, исчезают даже элементы полемики. Люди власти, окружающие Франциска – лишь инструменты Бога, равно как и сам Франциск. В таком же духе Бонавентура разрешает проблему истинного Устава.
«Первый» Устав. Встреча с Иннокентием III.
Основание Ордена
Идея Устава рождается у Франциска после обращения первого его товарища, брата Бернарда. Вместе они приходят в церковь, где Франциск открывает Библию на трех местах и после сообщает, что именно они составят будущий Устав и Право жизни[164 - LM. Сh. III, 3. P. 567—568.]. До поездки в Рим Франциск записал «простыми словами правила жизни», в основе которого избранные места из Евангелия и «немногое» для общности жизни[165 - Ibid. Сh. III, 8. P. 569—570.]. Примечательно, что Бонавентура разделяет устный и письменные способы хранения информации. Если община живет по устному Правилу, то папе следует представить его в письменном виде.
В Риме[166 - Ibid. Сh. III, 8—10. P. 569—571.] Иннокентий III склонялся дать разрешение на существование подобной общины, но сомневался, выдержит ли Франциск столь строгий образ жизни. Однако на защиту «беднячка из Ассизи» встал епископ Сабинский, будущий покровитель францисканцев. Выслушав защиту епископа, папа попросил Франциска помолиться, дабы Христос открыл через него будущее задуманного. После того как праведник подтвердил свою неуклонность в выборе жизненного пути, понтифик одобрил Устав, пообещал помощь и разрешил ношение тонзуры. Решение следовать подвижнической стезе, верность “Imitatio Christi”, осознание необходимости нести Слово Божие в мир приходит к Франциску после видения по дороге из Рима[167 - Ibid. Сh. IV, 1—2. P. 571—572.].
В этом сюжете, перешедшем в «Большую легенду» из предыдущих житий, Бонавентура меняет ролями сомневающегося епископа и благосклонного папу из «Первого жизнеописания» и вводит свидетельства, притчи и видения из «Второго». Епископ-покровитель “Ordo Fratrum Minorum” должен помогать Ордену, а не мешать, и это отражается в легенде Бонавентуры.
Проповедь перед Гонорием III.
Роль кардинала Уголино (Григория IX) в укреплении Ордена. Министры
Встреча в Риме Франциска и Гонория III описана в виде сквозного примера, чья основная цель – доказательство чуда проповеди «беднячка из Ассизи»[168 - Ibid. Сh. XII, 7. P. 613.]. Бонавентура нивелирует этот сюжет, то ли старательно обходя вниманием взаимоотношения Франциска и Рима, то ли принимая их как должные: любое действие героя заранее известно, и ничего в нем объяснять не надо. То же самое происходит с кардиналом Уголино, который, конечно, присутствует в пространстве текста Бонавентуры, но только как статист, привлекаемый Франциском для дидактических нравоучений[169 - Например: Ibid. Сh. VI, 5. P. 584; Ch. VII, 7. P. 589.]. Так, в беседе основателя Ордена и кардинала Уголино мы знакомимся с представлением Франциска о министрах.[170 - Ibid. Сh. VI, 5. P. 584.] Министры – прежде всего, слуги, и Франциск, живущий по Евангелию, не желает, чтобы братья стремились к власти и занимали высокие церковные посты. Если для Фомы этот вопрос находится среди наиболее сложных и острых (впрочем, его ответ едва ли можно считать удовлетворительным), то для Бонавентуры – он вполне однозначен и даже решен.
Устав
Бонавентура признает, что первый Устав был написан Франциском еще до утверждения Ордена Иннокентием III. Однако истинным Правилом “Ordo Fratrum Minorum” объявляется Устав, закрепленный буллой Гонория III, тот, который Франциск «изменил, предпочтя изобилию и россыпи речений евангельских более краткую форму»[171 - “Volens igitur confirmandam Regulam ex verborum Evangelii aggregatione profusius traditam ad compendisiorem formam, iuxta quod dictabat visio monstrata…” // Ibid. Сh. IV, 11. P. 576—577. Перевод на русский дан по: Бонавентура. Большая легенда // Истоки францисканства. Assisi, 1996. C. 561.]. Этому изменению «Устава, не утвержденного буллой», предшествует пост Франциска на горе, где он диктует новое Правило, повторяя слова Святого Духа двум сопровождающим его товарищам. Несмотря на то, что коварный викарий[172 - Илия Кортонский, чей образ окончательно исказился в памяти Ордена и принял гротескные формы.] как-будто по небрежности теряет записанный текст, Франциск вновь идет на гору и вновь пишет под диктовку Святого Духа, исправляя старый устав на новый. Итоговый вариант папа Гонорий III и утверждает, по желанию Франциска.
Здесь видно разительное отличие от того, что ранее сообщал нам Фома и об Уставе, и о видениях, связанных с ним. Бонавентура пишет новую историю Ордена, и историю окончательную, где не может быть ссор и раздоров. Франциск убеждает братьев соблюдать Устав, который он писал на горе, словно Моисей Заповеди, и уверяет – от себя он не написал ничего, но только по велению Духа. Поэтому Устав одобрен не только буллой папы, сам Франциск, как живой пример, был запечатлен стигматами[173 - LM. Сh. XIII. P. 615.].
«Большая легенда» однозначна. Она не допускает толкований. «Соревнование» Франциска и римских понтификов в приоритете принятия решений, характерное для предыдущих житий Фомы, благополучно снимается, когда Бонавентура вводит третью сторону, чей авторитет неоспорим: Святой Дух. Таким же способом разрешается проблема «истинного» Устава. Правило, продиктованное Святым Духом и запечатленное в памяти Франциска и, соответственно, памяти Ордена, невозможно потерять или исказить. Оно вновь и вновь будет записываться в том виде, в котором его продиктовал Святой Дух. Замечу, что Бонавентура в очередной раз свидетельствует о приоритете устного хранения информации во внутреорденских отношениях.
Благодаря реформам, которые Бонавентура провел на посту генерального министра, “Ordo Fratrum Minorum” радикально обновился, оформился в сособую корпорацию со своим уставом и обязанностями, и органично вписался в феодальное западноевропейское общество как один из «ученых» монашеских орденов. Впрочем, во время министерства Бонавентуры король Франции Людовик IX после судебных реформ 1254 и 1256 гг. стал регулярно использовать братьев-францисканцев как следователей[174 - О францисканцах как следователях см. Ч. III. Гл. II—III в данной книге.].
Бонавентура положил начало преследованию спиритуалов, радикального крыла, стремящегося к совершенной бедности. В 1267 г. он объявил ересью доктрину, созданную францисканцами-спиритуалами на базе учения Иоахима Флорского, и осудил Иоанна Пармского как спиритуала[175 - О движении спиритуалов и подробную библиографию по данной проблеме см. ниже Ч. I, гл. II, раздел «Древо распятой жизни: спиритуалы в начала XIV?в.» и в сноске 112 Примечаний настоящей главы.]. Радикальные идеи возвращения к первоапостольским временам постепенно вытеснялись за пределы нормы Ордена, создателем которой можно считать Бонавентуру.
При Бонавентуре “Ordo Fratrum Minorum” достиг апогея развития, и символично, что II Лионский собор и конец эпохи нищенствующих орденов приходится на год смерти к тому времени бывшего генерального министра, оставившего пост в 1273 г., т.е. после его назначения кардиналом.
§ 5. «Легенда трех товарищей»: после Бонавентуры
После Бонавентуры генеральным министром Ордена стал Джироламо д’Асколи (1274—1279), избранный в 1273 г. на генеральном капитуле францисканцев в Лионе[176 - Джироламо д’Асколи (ок. 1230—1292) был учеником Бонавентуры, получил степень доктора теологии в Перудже. На Пизанском капитуле 1272 г. был выбран провинциальным министром Далмации. В том же году папа Григорий X отправляет его, Раймона Беренжера и брата Бонаграцию в качестве легатов в Константинополь, вновь подняв вопрос объединения церквей в преддверии II Вселенского собора в Лионе (1274). Избран генеральным министром Ордена во время пребывания в Константинополе, на экстренном генеральном капитуле в Лионе, в 1273 г. по причине избрания Бонавентуры кардиналом и его самоустранения с поста генерального министра. О нем см.: Chronica generalium ministrorum… P. 355—367. Оценка его министерства: Gratien de Paris Histoire de la fondation… P. 325—326.]. Джироламо д’Асколи участвовал в главных политических событиях того времени: он был одним из основных действующих лиц кампании по объединению православной и католической церквей (1274 и 1279), исполнял обязанности легата в переговорах 1277 г. между Филиппом III Французским (1270—1285) и Альфонсо X Кастильским (1252—1284), способствовал заключению мира 1280 г. между Карлом I Анжуйским (1227—1285) и Рудольфом I Габсбургом (1283—1291). Наконец, в 1288 г. он был избран папой под именем Николая IV (1288—1292). Авторитет членов Францисканского ордена в структурах мирской и духовной властей вырос максимально. При нем же окончательно оформилось движение спиритуалов[177 - О движении спиритуалов и подробную библиографию по данной проблеме см. ниже Ч. I, гл. II, раздел «Древо распятой жизни: спиритуалы в начала XIV?в.» и в сноске 112 Примечаний настоящей главы.].
В 1279 г. д’Асколи покинул пост генерального министра. Новым главой “Ordo Fratrum Minorum” был избран Бонаграция (1279—1283), который, подобно Иоанну Пармскому, предпринял объезд всех провинций Ордена. Однако важнее то, что во время министерства Бонаграции вышла булла папы Николая III (1277—1280) “Exiit qui seminat” (14 августа, 1279 г.)[178 - Les Registres de Nicolas III (1277—1280). Recueil des bulles de ce pape, publiеes ou analysеes d’apr?s les manuscrits… du Vatican / Par J. Gay. P., 1898—1932. P. 232—241. Николай III, до того, как стать папой, с 1261 г. был генералом-протектором Ордена. Принимал участие в комиссии по осуждению сочинений Гийома де Сент-Амура, был очень хорошо знаком с внутренней и внешней обстановкой в Ордене. См.: Gratien de Paris. Histoire de la fondation… P. 327.], логическое продолжение работы Бонавентуры над преодолением противоречий Устава и развившихся, усложнившихся функций Ордена. Над подготовкой буллы два месяца работала комиссия, в состав которой входили Бенуа Гаэтани, будущий папа Бонифаций VIII (1294—1303), и Петр Иоанн Оливи, его антагонист-спиритуал[179 - Ibid. P. 328.]. Новая конституция регулировала внутреннюю и внешнюю жизнь Ордена во всех ее проявлениях: от возможности торговли до разделения ручного и интеллектуального труда[180 - О роли новой конституции в формировании Ордена как ученой корпорации см. ниже Ч. II, Гл. III, раздел «Выбор Францисканского ордена».]. Конституция предлагала решение вопроса собственности: имущество братьев объявлялось собственностью папы, но генеральные министры могли им пользоваться. Далее будет показано, что именно булла Николая III завершает становление Ордена как средневековой «ученой» корпорации.
Правление Бонаграции оказалось недолгим. Следующего министра избрали только в 1285 г., т.е. спустя два года после смерти предшественника. Столь долгий перерыв обусловлен соблюдением соответствующих указаний в Нарбоннских конституциях, что говорит о строгом их выполнении[181 - Gratien de Paris. Histoire de la fondation… P. 361—362.]. Но “Ordo Fratrum Minorum” два года оставался без высшего руководства, следовательно – не могли приниматься важные решения по общеорденским делам, требующим применения печати генерального министра. Более того, выбранный в 1285 г. на генеральном капитуле в Милане Арлотто де Прато[182 - Парижский профессор теологии, родом из Тосканы. О нем см.: Chronica generalium ministrorum… P. 382—383.] умер на следующий год. После еще одного года без генерального министра[183 - Генеральным викарием в этот период был Гийом де Фальгьер, единственный из викариев, выбранный братьями. С 1288 г. их назначает папа или генерал-протектор Ордена. Cм.: Gratien de Paris. Histoire de la fondation… P. 363.] в 1287 г. во главе Ордена встал Матвей д’Акваспарта (1287—1288)[184 - Матвей д’Акваспарта (ок. 1235—1302) был известным теологом. См., например, критическую публикацию его произведений: Fr. Matthaei ab Aquasparta. Quaestiones disputatae de fide et de cognitione. Quaracchi, 1903; Longpre E. Thomas d’York et Mathieu d’Aquasparta. Textes inedits sur le probl?me de la crеation // Archives d’histoire doctrinale et littеrature du Moyen ?ge. 1926—1927. Vol. 1. P. 293—308. О нем см.: Chronica generalium ministrorum… P. 406—412.], ученик Бонавентуры, доктор теологии. Однако в 1288 г., после того как папа Николай IV назначил его епископом, Матвей покинул свой орденский пост. В 1289 г., вопреки желаниям Джироламо д’Асколи, ставшего понтификом под именем Николай IV, генеральным министром выбрали Раймона Годфруа (1289—1295)[185 - Раймон Годфруа (ум. 1310) был родом из знатной и богатой семьи в графстве Прованс. О нем см.: Chronica generalium ministrorum… P. 419—422.]. Не так давно, в 1288 г., он принимал участие в освобождении Карла II Анжуйского (1248—1309) из плена короля Арагона, Альфонса III (1265—1291)[186 - В 1289 г. они одновременно прибыли в Риети на генеральный капитул Ордена. Раймон был выбран генеральным министром, а Карл II Aнжуйский получил корону Неаполя и Сицилии из рук папы Николая IV. Cм.: Gratien de Paris. Histoire de la fondation… P. 363—365.]. Раймон не обладал учеными званиями, но был дружен с Карлом II Анжуйским и с королем Франции Филиппом IV Красивым (1285—1314), который c 90-х гг. XIII?в. начал проводить антипапскую политику. Это (а также подозрение в симпатии к спиритуалам) стало причиной отстранения Раймона от поста в 1295 г. папой Бонифацией VIII[187 - Chronica generalium ministrorum… P. 431.]. С 1296 по 1304 гг. обязанности генерального министра исполнял Джованни Минчио ле Мюровалле из Анконской Марки, профессор теологии.
Несмотря на отсутствие более-менее стабильного руководства, но благодаря четким Нарбоннским конституциям, соответствующим велению времени, Орден перешел на качественно новый этап институционализации. В конце XIII?в. были изданы провинциальные конституции, в том числе конституция французской провинции, “Ordo Fratrum Minorum” уже не так сильно зависел от руководящей роли генерального министра, спокойно переживая его долговременное отсутствие. Участие генеральных и провинциальных министров Ордена в делах Римской и королевской курий к концу века стало обыденным явлением.
Вместе с тем (что также свидетельствовало о финальной стадии становления корпорации) началось открытое противостояние конвентуалов и спиритуалов, в котором победа одной группы означала уничтожение другой. Борьба за привилегии с французской церковью, обострившаяся после выхода буллы “Ad fructus uberes” (13 декабря 1281 г.), также перешла на качественно новый этап по сравнению с предыдущими периодами[188 - Более подробно об этом конфликте и его значении для Францисканского ордена в Университете см. Ч. II, Гл. III, раздел «Новый виток конфликтов – новый Орден».].
Маргинальная традиция во Францисканском ордене представления о власти:
«Легенда трех товарищей» Несмотря на принятое в 1266 г. решение сжечь все, предшествующие «Большой» и «Малой» легендам, жизнеописания Франциска и запрет создавать новые, «Благочестивая легенда» о «беднячке из Ассизи» продолжала жить и развиваться внутри Ордена. В «Легенде трех товарищей» отразились представления одной из маргинальных традиций о власти и месте “Ordo Fratrum Minorum” в потестарных структурах. Разрешению вопроса об институционализации Ордена посвящена основная ее сохранившаяся часть.
Легенда сообщает нам, что Правил было несколько, их основу составляли те слова, что Франциск, Бернард и Петр прочитали в Евангелии, в самом начале существования общины[189 - 3S. Ch. VIII, 27. P. 827.]. Нет ничего странного во множестве Правил, но только одно из них окончательное и верное. Текст не сообщает, о каком именно из Правил идет речь. Ниже будет доказано, что речь идет об «Уставе, утвержденном буллой».
«Первый» Устав. Встреча с Иннокентием III.
Основание Ордена
Житие предлагает новый вариант сюжета об утверждении Ордена Иннокентием III, в котором приоритетен принцип соблюдения иерархии власти, внутренней и внешней.
Перед паломничеством в Рим с целью одобрения общины папой, братья избирают первого викария Ордена, брата Бернарда[190 - Ibid. Ch. XII, 46. P. 841.]. В «Вечном городе» товарищи приходят к Ассизскому епископу, который знакомит их с епископом Сабинским. Тот с самого начала настроен благожелательно, просит считать его одним из них, предлагает лично устроить встречу с папой. Иннокентий III сразу дает Франциску разрешение, но просит еще поразмышлять в молитве над строгостью жизни будущего Ордена, не будет ли избранный им путь слишком суров для тех, кто последует за ним. Франциску приходит видение, которое он в виде притчи сообщает папе. Услышав рассказ, понтифик в свою очередь узнает во Франциске таинственного монаха из видения, спасшего папский дворец от разрушения. После этого Иннокентий III одобряет Правило, дает всем братьям разрешение на проповедь, если им это позволит Франциск. Тонзуры для братьев добивается епископ Сабинский. Франциск приносит предстоятелю церкви свое послушание и почтение, а братья – Франциску.
Тщательно соблюдаемый приницип феодальной иерархии был несвойственен для предыдущих жизнеописаний, воспевающих равенство первых членов общины[191 - Равенство, конечно, в том смысле, в каком оно могло существовать в Средние века, не в современном.]. Также в «Легенде трех товарищей» нет никаких препятствий для основания Ордена, как в предыдущих агиографических сочинениях. И папа, и епископ Сабинский, – оба настроены благожелательно, при этом понтифик просит Франциска помолиться не для того, чтобы доказать свои намерения, а подтвердить уже сложившееся мнение.
Проповедь перед Гонорием III.
Отношения с кардиналом Уголино (Григорием)
Устав
Подробно описан сюжет с визитом Франциска к Гонорию III.[192 - 3S. Ch. XVI. P. 853—856. Повествование в этой главе запутанно и распадается на куски. Причина в том, что компилятор неудачно сложил отрывки из разных редакций.] В нем «Легенда трех товарищей» ставит акцент, во-первых, на письменном одобрении Правила Гонорием III для устранения препятствий, т.е. обвинений братьев Ордена в ереси, чтобы они могли проповедовать по всем странам света, а во-вторых – на утверждении кардинала Уголино генералом-протектором “Ordo Fratrum Minorum”.
Несмотря на то, что Иннокентий III одобрил Орден и его Правило, он тем не менее не издал письменного подтверждения, поэтому народ и духовенство разных стран не жаловали проповедников. Чтобы исправить ситуацию кардинал Уголино идет с Франциском к Гонорию III, который письменно подтвердил Правило. Кардинал попросил Франциска произнести проповедь перед папой и кардиналами. Франциск, по Божьему внушению, прочитал ее, после чего перепоручил первосвященникам свой Орден и ходатайствовал перед Гонорием III, дабы понтифик сделал кардинала Уголино «как бы папой» Ордена[193 - Ibid. Ch. XVI, 63. P. 854—855.]. После этого кардинал начал работу по пресечению гонений на братьев, а на следующем капитуле Франциск предоставил назначенным министрам новых провинций право принимать новообращенных, отправил их во все пределы земли, снабдив их буллой и посланиями папы к прелатам. Прелаты благосклонно приняли братьев, позволив им проповедовать и основывать обители на их землях[194 - Ibid. Ch. XVI, 62. P. 854.].
Данный сюжет описывает институционализацию Ордена в его реальном динамичном развитии. Он фиксирует произошедшие некогда события в их устном преломлении в памяти братьев “Ordo Fratrum Minorum”, по крайней мере одного из его течений. Память сохранила историю, в которой разделение Ордена на провинции не встречает никакого противодействия Франциска, целью его похода в Рим является подкрепление истинности Правила указом папы. «Легенда трех товарищей» не допускает мысли о сопротивлении Римской курии, речь идет только о взаимовыгодном сотрудничестве. Это же мы наблюдаем, когда встречаем в тексте сюжеты с участием кардинала Уголино.
Франциск Ассизский и кардинал Уголино (Григорий IX)
Мы узнаем, что еще до принятия кардиналом Уголино обязанностей кардинала-протектора у Ордена уже был покровитель – епископ Сабинский[195 - Ibid. Ch. XV. P. 852—853.]. После его смерти Франциск принял решение найти нового заступника и его выбор пал на кардинала Уголино. После разговора, который более напоминает беседу двух рыцарей, нежели диалог кардинала и простеца, иерарх взял братьев под опеку, а Франциск пригласил его на капитул Ордена, на который высокопоставленный клирик впоследствии приезжал каждый год.
