скачать книгу бесплатно
На что волк, хмыкнув зашипел:
– Да я знаешь каких ловил? Сейчас только обернусь, – засобирался волк, становясь на четыре лапы, – и десяток таких приведу, а потом не кусочка не …
–Это не важно, – одернул собрата главный, – наверное заметив, как поменялся мой взгляд и в целом миро ощущения, от последних слов оборотня.
Чего не говори, а чтоб меня волки сжирали или кто-либо еще, мне не хотелось ни капельки. Сказка, как говорится ложь, да в ней намек. Так что, недолго думая я стал присматриваться к понравившемуся мне полешку, слыша и то, как волк обратился к ведьме:
– И это, Яга, ты только внука не забудь к делу пристроить и объяснить, чего и как тут у нас. Не хватало ещё, чтобы он по деревне с дрекольем бегал, как прошлый. Или может я сам? – покосился он на меня, успевшего за разъяснениями выбраться из оцепления по ближе к поленнице, где и замер, услышав слова волка.
– Сама, всё сама, – заверила оборотня бабка. – С прошлого то почитай сто лет прошло, совсем дикий был, я и сказать ничего не успела. А ты мне все поминаешь. У этого вон, даже топора нет.
Кивнув на прощание, глав волк встал на четыре лапы, чтобы почесать надсечённое ухо задней лапой и умчатся восвояси. Мне же предстояла нелегкая беседа, как минимум для Яги. Надо же как- то уговорить хлопчика всего на всего не убежать. К чему я признаться был уже готов. Хватило всего увиденного с головой, уже хотелось вернуться домой и наглухо заколотить, окна и двери. Можно даже посетить санаторий с мягкими стенами. Но к своему удивлению, был и какой-то червячок любопытства. Ну, когда я ещё в самом деле попаду в подобную переделку? А с другой стороны, оно мне надо? Чувствуя, как опять теряюсь в собственных мыслях, уставился на задумавшуюся женщину, буквально слыша в собственном противоречии или нутром, ответ на то, что со мной происходило:
– Бабушка прекрати! Я ещё при встрече с деревом понял, что с головой у меня не все в порядке. Я вообще не любитель всех этих тур походов и даже на рыбалке, зачастую упивался не видами. И что-то мне подсказывает, если мы не договоримся, то не какие заговоры, русалки и неведомые дорожки, не заманят меня в ваши леса. А человек, как успели обмолвится наши мохнатые друзья, вам ой как нужен. Так что хватит придуряться. Лучше скажите, что вы имеете матушка мне предложить? – подступившись к женщине, выгадывая минутку и для себя, выдохнул.
От чего Яга поспешила отмахнутся:
– Что ты хочешь от бабушки Иванушка, – обратилась она ко мне, всплеснув руками, сетуя так, что я почувствовал своё родство со сказочными персонажами. Но как не странно, неожиданная догадка оказалась правдивой, и в голове разом прояснилось. Да и бабушка, улыбнувшись продолжила:
– Хочешь, погадаю, отворожу – приворожу кого, хочешь? – зашептала, притворившись привокзальной цыганкой. – Клятвы не беру, не проклинаю. Что с судьбою будет не знаю, не скажу, да и зачем тебе энти знания? Знаю, золота не надо, не тянет и к рублю. Дружбу вижу, хочешь дружить будем? – подступила ко мне бабушка, – Жарко дружить будем, – едва слышно заговорила Яга, аки девица красная, от чего внутри что-то зашевелилось. Но и стало так страшно, как будто душу сковал великий змей Каа, и захотелось услышать что угодно ещё. И бабушка не подвела. – Или может знаний хочешь? Расскажу тебе, что и как у нас, а там и сам присмотришься и выгоду свою найдешь? – отступилась от меня бабушка, смахивая испарину, стоило мне судорожно кивнуть, всерьёз задумываясь о мухоморовке, чтобы услышать, – Фу-х, – от вернувшейся к своему прежнему образу женщины в возрасте, с чуть хрипловатым голосом и невероятно пронзительными, голубыми глазами. Чей напор признаться, я едва смог вытерпеть, и о чем уже посмеивалась старушка. – В следующий раз так просто не отделаешься касатик, бабушка уже несколько десятков лет до такого греха не договаривалась. Почитай молодость вспомнила, – тихо рассмеялась опять женщина.
На что я понял одно, я совершенно не понимаю, как относиться к Яге, временами это бабушки и вроде никем другим она быть не может, я же вижу. Но стоит приглядеться и стоит женщина, почтенная, умудренная, но женщина без морщинок, что могли бы резать взгляд, однако тех просто не находилось. А если захочет она, то появляется и матрона, и девица красная, и Яга костяная нога, если конечно с тобой не играет ребенок. Чувствуя, как волосы от собственных выводов встают дыбом, едва не пропустил вопрос ведьмы, что сейчас была снова бабушкой:
– Так чего хочешь узнать Иванушка, я тебе все расскажу, коли спросишь? Но знай за каждый вопрос, службу сослужить нужно будет. Ну а коли не спросишь, то я тебе сослужу, – улыбнулась бабушка полным набором клыков, – так чего хочешь?
Сухо откашлявшись, я всё-таки решился:
– Что вы там говорили о свежих поганках?
На что услышал:
– У-ух, охальник. Не до поганок нам сейчас, – выдохнула она, соглашаясь сама с собой. – Ладно уж внучек, кое чего я и за так поведаю. Помощь нам нужна не простая и не сложная, а самая что ни наесть та, с которой человек справится. Да и история короткая, как гномы, с которых все и началось. Ты же помнишь, как удивился, увидев коротышку? Так вот и мы тем же грешны, оплошали…
Глава 3
– Гмилин…, чтоб тебя…, куда ты нас снова перенес, – попытался ухватить за бороду главного книгочея, вывалившийся из портала одним из последних, глава рода Серобородых Герих седьмой, – здесь, даже порохом не пахнет, не то – что силой земли и нашими собратьями. Кто – кто, мать твою, нас прикроет в диком мире, где земли кланов и наши родичи?! – тряхнув, как следует ученого, рука Гериха соскользнула с окровавленной бороды.
Не успел последний гном вывалится со стрелой в затылке из портала, как за отрядом последовали длинноухие и за свою растерянность Гериху пришлось заплатить не просто книгочеем, а жизнью собственного рода. Кто-теперь уведет их из нового мира и поможет в родных землях, кто возглавит клан, если Герих останется тут? Но и просто так сдаться, владыка гномов не мог, как не мог бросить собственных сынов, внуков и правнуков, а пуще того ненависть тысячелетней войны, не за земли, но за жизнь и право повелевать миром. Тем из коего эльфы, выдворили всех мешавших им основать колыбель мира. А, кто не пожелал уйти, падал, один за другим. Пока не пришло время гномов, и из привычной битвы родов за право снабжать тот или иной, народ, конклав королевств, а иногда и обыкновенных дикарей. Для гномов началась война на уничтожение. Война между землей и её недрами. В которой дошла очередь и до Серобородых, что были вынуждены отступать, на бегство гномы никогда бы не согласились. Вот и сейчас собравшись с духом Герих скомандовал, поднять щиты и гномы отступали от зева портала, исторгавшего эльфийские стрелы. Длинноухие не дураки, чтобы столкнуться с гномом в его штольнях, или вернее их научили. А значит у рода Серобородых ещё был шанс, и они им воспользовались, не зная сколько им отпущено времени до того, как в атаку пойдут разведчики или в проход закинут обманку из десятка гоблинов или рабов из людей. Которым Герих обещал жаркий прием, но для этого нужно было обосноваться, найти уступ, горный карман, а ещё лучше пещеру. И он нашёл, а кто как не гном дитя земли и глава рода, был готов на такое в чужих землях? Что к удивлению владыки, почти сразу откликнулась, ведь здесь не было запоров и каждый метр, не был пронизан рунами и пропитан силами владетеля. Хоть и чувствовалось, нечто настолько тонкое и не осязаемое, что гном не обратил внимание, да и зачем, оно не противилось его воздействию. И не прошло и получаса, как в горном хребте образовалась ниша, укрывшая оставшихся из рода Серобородых, готовившихся к последней битве. Каково было их изумление, когда по первому требованию под воздействием рун, готовившиеся к смерти гномы, обрели, не только бастион, но и немалое богатство. Ведь земля, где обосновались гномы, была не то, что не пуста, не изрыта первыми кланами и королевскими родами, а изливалась, выплевывая к их ногам не только медь, но и самоцветный камень. От одного вида, которого, некогда не самому богатому роду и их главе, иначе их не оставили бы на заклание, становилось страшно. Страшно от одной единственной мысли, "С такими богатствами, мы могли бы просто откупиться". "Ведь даже эльфам, какие бы они снобы небыли, не чужда тяга к прекрасному, тем более что мы просто попросим оставить нас в покое". Оглянувшись, не слышал ли кто его позорных мыслей, Герих, зачерпнул руками павшие к его ногам самоцветы. Ему хватило, испуганных лиц гном и израненных войной, хватило уложенных у стены детей, что тряслись, как матери или спали устав, как их отцы. Всего этого хватило, чтобы стиснуть в руке камни и перешагнуть через себя, через вековые традиции, и через долгую очень долгую войну. Не хватило только одного, здоровья, чтобы вытянуть Леща. У пещер тех, как и всех земель и самоцветов, всегда была хозяйка, она и обратила внимание на гнома, что так без церемонно старался вынести её богатства:
– Ты че это творишь поганец, а? – разнеслось по пещере. Я тебе покажу, как предков порочить. Сейчас все решим, только к Лешему – соседу сходить надо, его дети развлекаются.
– Сказать, что гном был удивлён, ничего не сказать, – продолжила рассказ бабушка, чуть сбиваясь с повествования, – В общем отправила меня хозяйка до лешего, тот и сам почувствовал, что-то странное и родное в происходящем, правда настолько далекое, что мне пришлось ему помогать это далекое сделать поближе. Я молодая еще была, опять же и проход недавно открытый был. В общем помаялись мы тогда изрядно, но до эльфов добрались, кому-то же отвечать, за убийство гостей и дальней родни хозяйки надо было. Да и самим интересно было, кого это к нам занесло. Но где-то мы переборщили и эльфов сюда вынесло совсем с другого мира. Так к чему я все это, – почесала лоб бабушка, – гномы из-за давней вражды с эльфами, некогда их роду не простят случившегося, а заодно и нам за то – что привели их в наш мир. Эльфы же ничего не понимают, но переселение им не очень понравилось, а кроме того, когда на тебя катят бочку, так что и они нас не любят. Ну, а мы, сам понимаешь, любим всех, но профессия обязывает. Так вот о работе, загостились у нас гости- то, пора бы и честь знать, но куда ж их деть? Для этого и понадобился нам человек, походит посмотрит кому чего не хватает, чтоб в родной мир вернутся, да поможет. А мы присмотрим. Признаться за две сотни лет многого наслушались, даже переехать захотели, поля там не топтаные, столько дел – столько дел. А в итоге, узелки уже иссохнуть успели, а гости все еще здесь. Так что помоги уж болезным Иванушка, а за мной не заржавеет. Да и с другими не прогадаешь. Тем более что и дело, какое не какое уже есть…
Дослушав бабушку, не ожидая от себя проникся незамысловатой историей. Тем более, что и в задании у неё нечего особенного не было. Пойди, туда не знаю куда и найди то не знаю что. А главное, кто пустит? Не совсем понятно. Впрочем, Ягуся не обманула, дело у неё и правда для меня было. Сходить, прошвырнуться до одной березки, на людей посмотреть – себя показать, тут и там послушать, а главное, если чего выйдет про неё не забывать. Что выйти должно ведьма не сказала, на то она и ведьма. Но я уже и сам догадался, что все будет не так просто. Впрочем, и мысли кое какие были, так что стоило бабушке отправить меня осмотреться, направился к тем, с кем отношения всегда были абсолютно прозрачны. И повесть бабки, меня в этом и в том – что книги не врут, полностью убедила. В общем, направился я к гномам, коротышек ничего не интересовало, кроме монет и собственной выгоды, а кто и как её принесет их совершенно не волновало. И это было видно, как не когда в самой деревне. Ну, где в наших краях можно найти, резную, мозаичную площадь? Да чего там, даже камни на дороге были вытесаны и уложены в притык. Одним словом, гномы не простаивали, а хозяйка времени не теряла, найдя в своих владениях беспокойных, судя по тому, как они сновали по деревне, работников. Что привыкли все делать с размахом, если дорога – то брусчатка, если бережок у пруда – то с пристанью. На кой она вообще нужна в не большой деревушке вопрос, но есть. Хотя по тому, что они сотворили у себя, задумываешься, не много не мало, а о намечавшемся городке. Правда в деревне все должно быть органично и сидеть в минус сорок в здешних каменных малогабаритках, мне бы не хотелось. Ну, а портал? С последним они оторвались по полной, так как установили его едва ли не посередине той самой площади, что я не сразу понял. Но стоило услышать:
– Куда прешь, нечисть проклятая, – гаркнул мне в спину гном, – опять испортить чего в проходе хочешь, сейчас лопатой так приголублю в миг святость обретёшь, – как и до меня дошло.
Но ответить за родную нечисть все же пришлось, чуток обидевшись:
– А в морду коротышка, – обернулся к потерявшему нюх гастролёру, встретившись с очень дальним и не менее бедным родственником местной хозяйки.
Объяснив за одно и все то, что думаю об происходящем:
– Понастроили, как у себя дома, не пройти не проехать. Наглые эльфы вон и то поскромнее будут, – кивнул я на уходившую в леса дорогу и скромно стоящую у чащобы арку, что была под охраной длинноухих, предположив, – Может вас за жадность из родного мира и выгнали?
На что гном как не странно попыхтев, улыбнулся, в то время как я уже догадывался чем закончиться перепалка по трясущейся перед носом лопате, раззадоривал себя. Однако услышал:
– Понравилось человече?
Не сразу сообразив, о чем он, увидел, как довольный гном обернулся к арке:
– Почти тридцать лет на неё ушло. А уж на руны и каменья и того больше, а золотом каждую закорючку выбить и вывести! – Эх, – махнул рукой гном, – вот и приходится всякую нечисть отгонять, не с того ни с сего пожаловался мне гном.
От чего даже пришлось удивленно спросить:
– А меня чего тогда не отогнал?
На что гном хитро покосился:
– Да какая ты нечисть, так, мелкая неприятность, как для нас, так и для всех остальных. Опять Яга человека привела. А чего ты можешь против наших рун, так, – махнул он рукой, – камушек какой отколупать и всё!? Но проверить все-таки стоило, – увидев моё вытянувшееся лицо объяснил гном, – настоящая нечисть-то с нами не воюет, навоевались уже за двести лет, а вот нагадить может. Да и то какая настоящая так шалупонь, к настоящей мы не лезем, и хозяйка им нас трогать не велит. Так что – чего хотел, человече? Видел я что не к проходу ты шёл или не только к нему. Но и отданные под жильё кварталы и каменные дома, тебя не интересуют. Ты даже на сокровищницу хозяйки, что в наших чертогах построена, внимание не обратил, – кивнул гном на ведущую к горам дорогу, и едва видневшийся в дали свод дворца, высеченный в породе. Чего я признаться просто не заметил, ещё оглядываясь по сторонам, а сейчас не на шутку задумавшись, может не обманула бабушка с историей гномов? Впрочем, не все ли равно. Главное я и так узнаю. И надеюсь, для начала, хватит и пары слов, тех благодаря которым я обрету союзника:
– Заработать хочешь?
Чтобы напороться на цепкий, даже острый взгляд и понять то – что, если я где-то прогадаю, просто не зная, как получить выгоду с той же бабушки, гном найдет и растолкует все. Мне даже несколько, страшно стало за тех, кто встанет на гномьем пути. Но ещё больше было страшно за себя, если все местные общались постоянно с этакими индивидуумами, то я для них и в правду варвар, если не Иванушка дурочек…
Однако стоило этой мысли закрасться, как у гнома появился акцент выходца гор:
– Гидэ рубить.
Чему я улыбнулся, намекнув:
– Тут бабушка про какое-то дерево говорила, говорит, посиди с людьми пообщайся, – от чего гном как-то разом сдулся, прошептав излюбленную фразу.
– Нечисть проклятая.
И я уже не понял кого он имел ввиду. Но махнув рукой, приглашая следовать за ним, гном зашептал. А я краем глаза заметил, как появился другой коротышка, что занял место моего собеседника, чему-то улыбнувшись провожая нас. Даже закралась мысль, а не ждали ли меня? Но я не успел её развить, отвлекшись:
– Значит так Иванушка, дела нам предстоит не простое и не сложное, – задумавшись на секунду гном, как будто пожевал произнесенные слова и поморщившись сплюнул, начиная было, – Нечисть прокл…, но опомнившись продолжил. – В общем так, направила нас старушка, не куда-то, а к эльфам. Они уже около века по нашим лесам бегают, да духов задабриваю. Вот к ним нам и предстоит наведаться. Я так понимаю, – покосился, он на моё ничего не выражавшее лицо, – она тебе ничего не сказала. А ведь, если ты хранительнице земли не понравишься, то все пиши пропало. Тут под ногу камушек попал, там на сучек напоролся или вилы кем утерянные нашёл на свою задницу, в общем не жизнь, а сказка. Но это не так страшно, – снова покосился он на моё, как-то сразу поверившее в сказанное, и слегка побледневшее лицо, – чего с дитя взять, толи мы и нам подобные. А вот, мимо эльфов пробраться, – протянул он, – и того пуще, у Яги что-нибудь выторговать, это куда как неприятнее. Так что доверь это дело мне. Человек ты в наших краях новый и чего попросить не знаешь, а я будь уверен об нас побеспокоюсь. Ну разуметься за свою толику, – захлопотал вокруг меня гном, как не странно, обшарив не только карманы ободряюще по ним похлопывая. Но следом и заплечную сумку тряхнув, как будто подтягивая ремни, продолжая, – конечно, для этого придется и немного вложится, – ощерился мои новый друг, увлекая меня за собой с каменной площади к обыкновенной деревне, через незаметный переулочек.
Чтобы, задумавшись, а правильно ли я подобрал себе провожатого, я окунулся в местную суету. А именно сердце любой деревни рыночную "береговую"? Так как площадью после гномьей это просто не могло быть, а вот рыночной береговой вполне. Лавки здесь растянулись от каменного городка гномов и до леса эльфов, опоясывая озеро. По шельфу которого гном меня и повел, рассуждая:
– Ну раз, ты согласен. То самое время понять, что к берегиням на кривой козе не подъедешь, и надо немного не мало, а показать, силу Русского духа, – завернул он нас к прилавку своего собрата, а буркнув тому что-то на непонятном языке, пока мы дожидались его заказа, наставлял. – Дело – это немудрёное, прояви учтивость и вспомним всё, что было у тебя, у рода, у предков и поведай о том лесу, намекни кто ты и откуда. И помни лес велик и бескраен, он всё помнит и все знает. И со всех уголков его, соберутся птицы, вороны умные, да ласточки быстрокрылые, и не останется больше тайн. А как не останется, то время наше до разговора охочее настанет, – забрав, у подозрительно осмотревшего меня продавца гусли, гном развернул меня и поволок к лавкам с рыбой. Откуда тем временем несся здоровенный черный кот с соответствующим ему в зубах лещом. И за него же и схлопотал старым порванным сапогом, что дед подхватил у торговавшего обновками водяного. Не оставшегося в долгу, и облившего рыбака не только ряской с тиной, литром другим стухшей воды из неохватного пуза. Но и совершенно понятными, а главное доходчивыми напутствиями. На что дед не остался в долгу. И дело, как-то сразу понеслось с места в карьер, с обещаний водяного притопить соседа по лавке и до того, что мужичок схватился за укромно стоявшую в уголке оглоблю. И власть тут же переменилась. Сам скандал набирал обороты. А мне было интересно другое. Поняв, что он больше никому не интересен, кошак забежал за ближайший дом и с удовольствием почесывая спину, пострадавшую от сапога, подвывал:
– У-у-у гады! И трех слов связать не могут, а все туда же, не интересно, не захватывает, баб много, сексу мала. Тьфу, деревня. Да чтоб я ещё раз взялся им сказки рассказывать, гонорар все равно самому приходится собирать.
И уже урча, принявшись за трофейную рыбу:
– И зачем я вообще принялся за это гиблое дело?
А гном тем временем продолжал:
–Так и о чем я, – почесал он бороду, – как время до разговоров охочее настанет, то и время попотчевать берегиню подошло, – завернул он к той самой лавке, где в обнимку с оглоблей стоял рыбак, уже и не обращая внимания на зыркавшего на его водяного. Где и выбрал с пяток рыбин, за которые пришлось расплачиваться уже мне. Не обращая внимание на удивленно рассматривающего купюру в пять сотен рублей старика, пока гном объяснял, – а лучше, чем Ушица в этом деле, как по мне и не сыскать. Правда без пары травок не обойтись и кое чего ещё…
Задумавшись выискивая, что-то или кого-то только ему понятного, гном протащил меня через половину набережной. Пока мы не наткнулись на бабушку веселушку, торговавшую какими-то подозрительными грибами. Или вернее не так, она так радовалась каждому покупателю, что те грибы вызывали подозрение сами. Тем более что и гном не рискнул меня подводить к прилавку, а пошёл шушукаться сам. А уж после того, как принял кулек и с полчаса торговался за него, костеря на право и на лево "проклятую нечисть" я понял почему и лишних вопросов задавать не стал. Тем более, что мы выбрались к нормальному человеческому рынку, где сновали дети и кучкой стояли боярыни местного бомонда. Другого слова, про баб свысока оглядывающих каждого появившегося в их поле зрения, и не сказать. За лотками же стояли, девочки подростки и девицы красные. Но от мало и до велика, те внимали и впитывали происходящее, набираясь опыту на будущее. Так что за дело браться настала моя очередь, опять же и для Ухи не все было приобретено. Остался один вопрос к кому подходить, ведь девица красная на то и красная – что созрела, и стоило было мне шевельнутся к одной из них и подходя поздороваться:
– Здравствуй краса.
Чтобы услышать из-за спины:
– И ты будь здрав, добрый молодец, – откуда не возьмись, окружил меня бабий гарнизон, да так что куре во Щах не было бы тесно.
А стоило им добиться своего, пошёл совсем другой разговор или может это я слишком долго молчал:
– Так чего хотел болезный, – приперла меня к прилавку, верхними необъятными девяносто, если брать половину, бойкая женщина, сверлившая меня не детским оценивающим взглядом, – сейчас все тебе раздобудем. Но если ты со своим коротышкой пришёл нам мозги пудрить, то пеняй на себя…
И так это было многообещающе, что пришлось тихо соглашаться. И мне и правда достали все, даже больше. Я и оглянуться не успел, как толпа протащила меня по всем местным прилавкам. Что в конце концов, из их круга вышел не непонятный тип, потерявший даже старые трусы, а тот самый добрый молодец, кое-как отстоявший последнее благо цивилизации заплечный мешок, после борьбы за который меня даже зауважали. Но котелок все равно пришлось приобретать чугунный, литров на десять, уперевшись в который я было попробовал сбежать. Однако за всем этим наблюдавший гном, лишь удовлетворенной кивнув на обновку и намекнул, что котел походный, а нам ещё пилить и пилить. Так что, не поняв его и даже себя из-за поднявшегося шума охов и ахов, как-то так вышло, что дальше я тащился с неподъёмной чугуниной в одиночку. Пропустив мимо ушей напутствие гнома, да и всю окружающую нас красу, так как метров через двадцать пот с непривычки начал заливать глаза. А ведь руки только начинало оттягивать. И только когда гном хлопнул меня по плечу и предложил отдохнуть, я понял, что мы выбрались из людской толчеи, а пуще того, что что-то не так:
– Молодец паря, – развеселился гном, – но обратно огородами пойдем. Чувствую можем и не пережить, людской благодарности. Они понимаешь и к золотым то, царским червонцам, привыкли с трудом, а ты их бумагой облагодетельствовал, – уже в голос потешался гном. -Теперь понятно, почему бабка тебя заприметила, вроде Иванушка, а на деле любой нечисти сто очков форы дашь. Нет бы поговорить помочь иль выменять, меняются нравы у добра молодцев. Ну во всяком случае, по миру не пойдёшь, – отшатнулся гном от моего разом посеревшего лица в связи с возложенными почестями. Но гном поспешил заверить, – Да не беспокойся ты так, когда нам с эльфами поможешь, все забудется, где-то больше где-то меньше. Ну а пока, надо найти провожатого, – кивнул гном на двери небольшой таверны, угадывающейся, как по вывеске, так и по шуму, раздающемуся внутри. От которого или из-за него, я едва разобрал бурчание гнома, – А то не больно то мне и охота лазить по эльфийским колючкам вслепую.
Сплюнув, гном завалился в таверну, а за ним провалился туда же и я, на перевес со своим котлом. Ибо ощущение было именно такое, от криков, проклятий и развернувшейся в стенах местного общепита мясорубки, всех со всеми. Эльфов с нечистью, гномов с эльфами, а людей с гномами. И все это шумело и перемежалось в таких причудливых формах и компаниях, что, не сдерживаясь я поинтересовался у гнома, а что здесь собственно…, происходит? На что как не странно ответил вылетевший из клубка сцепившихся эльфов и гномов, Боровичок:
– Так это, уму разуму учимся внучек, – почесал он макушку, с прищуром посматривая на своих неприятелей, – как появились здесь гости дорогие, незваные, так нас дикарей необразованных своей премудрости и учат, – кивнул он на зал, где и правда больше всех доставалось мужикам и нечисти. – Но ничего, – оправившись поднялся дед, – мы тоже пару фокусов знаем. Ты сам – то часом помочь не хочешь?
На что за меня поклонившись перед дедом, ответил гном:
– Не до развлечений нам старейший, разве что в следующий раз.
Но его Боровичок как будто и не слышал, и мне пришлось повторить за гномом, поклонившись:
– Дела у на деда, не обессудь.
На что дед смерил меня, мою посудину, взглядом и печально посетовал, не получив такое подспорье:
– Ладно уж, бегите, – и свиснув не хуже соловья разбойника, так что в ушах зазвенело, басовито крикнул, вдарив посохом об пол. – Разойдутся берега, разольются воды, не убежит племя от племени, а род от рода, развернется и пойдет душа в пляс. Брат за брата, сын за отца, кровь за кровь…
Чувствуя, как волосы на спине зашевелились от исходившей от старика силы, с удивлением заметил, как мужики и даже нечисть впала в забытие, не то – что, не отвечая на удары, а даже не шевелясь. Не понимая, что происходит или это мне так казалось замерли и все остальные. Но стоило деду вдарить еще раз, об пол и натужно зашипеть:
– Обернись, обернись к крови, к отцу, к брату и пойми кто ты есть…
Как в таверне все изменилось, и кто-то зрячий или опытный, заверещал, разом осипшим голосом:
– Не дайте ему долбануть об пол!
И таверна тронулась на старика, вот только было поздно, открыв на мгновение сомкнутый взор, Боровичок улыбнулся, зашептав ещё один заговор. Жаль за поднявшимся шумом я его не услышал, но вот то – что как громом вдарила об пол палка я услышал отчетливо. И все разом поменялось, со стороны мужиков раздался рев и не редко людским в крике даже не пахло. Да чего там, широко открыв глаза я смотрел за тем, как походя четверо медведей заламываю группу эльфов. На растерявшихся гномов вообще было жалко смотреть, но только до того, как один сообразительный бородач, не выхватил не пойми откуда появившийся щит и не начал собирать народ:
– В башню, в башню мать вашу, длинноухие прикрывайте, всех порвут. Ну-у!
Понаблюдав, как в одном из углов образовалась причудливая черепаха, оберегавшая отстреливающихся лучников, и как под градом из стрел падают медведи. Буквально всей душой ощутил, как поднимается нечто звериное, но стоило мне ступить вперед, как откуда не возьмись вынырнул, поднявшийся Боровичок, шепнув:
– Я сам, – хлопнул он меня по плечу, – у тебя какие не какие ещё дела были.
От чего наваждение, как рукой сняло. Однако смотреть как падают сородичи все равно было неприятно. Правда и Боровичку в смешной огромной шляпе, я поверил безоговорочно и сразу. А как не верить, особенно, если через пару шагов дед просто выправился, а еще через десяток в щиты вломился внушительных размеров дядечка, который не то, что с Ильёй Муромцем, а со Святогором в гляделки бы поиграл, да так что там началось страшное. И кого жалеть я просто не знал и только с ужасом смотрел за происходящим. Оставался один вопрос, а какого хрена мы еще здесь делаем?
Но ответ нашёлся сам собой. Вынырнув откуда-то сбоку, нас с гномом подхватили и выперли на улицу, где я и уставился, на раскрасневшуюся после драки, улыбавшуюся эльфийку. Обратившуюся исключительно к гному:
– Если уж деда понесло, то и мелюзге как я, там делать нечего. Кстати, о недоросликах, тебя то, чего сюда принесло Горм? Маленьким гномам в таверне делать нечего, либо люди затопчут, либо эльфы облапошат. Как кстати там твой должок с прошлого раза поживает? Не хочешь его ещё отдать, как взрослый гном или, так и будешь маленьким, да без защитным прикидываться?
На что как оказалось Горм, запыхтел пуще котла и мне даже показалось что из раскрасневшегося гнома скоро повалит пар. Но тот только начал оправдываться, вывалив на эльфийку то, за чем мы пожаловали в таверну:
– Скоро все отдам, – подчеркнув, едва слышно, но по тому, как довольно отреагировала эльфийка, его услышал и понял только я, – старая ведьма. Вот только с делами разберусь. Из-за них кстати и пожаловали сюда, провожатый нужен, а кроме тебя некого из вашего племени я и не знаю достаточно хорошо.
На что эльфийка подобралась пуще собаки:
– Две трети мои, – от чего у гнома клочками встопорщилась борода и начались великие торги.
Правда были они великими не для гнома, так как тот на все свои охи, ахи и шипение, лишь понурился и кивнул в согласии. От чего пришлось непонимающе ухватится за жилетку напарника и спросить.
–– Какого, ядреного корня, ты разбазариваешь наши вложения?
Но ответил мне совсем не гном:
– И много ты хотел выручить на разрешении хранителя земли, если оно будет не многим больше слова? – усмехнулась мне, как несмышленышу эльфийка.
А ведь я им и был. Но закрался вопросик о дополнительной доле, с которой было ничего не понятно, и я не удержался:
– А зачем тогда…
Но эльфийке не нужно было пояснений:
– Может же "старая ведьма", облапошить не менее молодого гнома. Для людей это ничего не значит, а я и он, – ткнула она в Горма, – как долго живущие, еще не одну сотню лет будем вспоминать этот памятный день, как эльфийка гнома об торговала.
Прямо катая на языке последние слова, обворожительно улыбнулась мне девушка, посверкивающая глазищами.
Да так что я еще больше смешался, чувствуя, как разбегаются по телу мурашки. И первое что пришло на ум, это поинтересоваться, а откуда она знает куда мы собрались? Но и этого вопроса ей не понадобилось, стоило только заикнуться:
– Слушай, а…
– Сам подумай, где ты находишься, – кивнула эльфийка в сторону базара, где на нас не пялился только ленивый, провожая очередного ставленника Бабы Яги.
На что только и оставалось посетовать:
– Это не деревня, а чудо какое-то?
И что не удивительно получил ответ, у откуда не возьмись появившейся бабушки, что торговала мухоморовкой:
– Какая – никакая, а наша. А – ну, посторонись-ка, примочки сохнут.
Пропустив бабушку на перевес с бутыльком литрах о пяти не меньше и с тряпицами. Едва не пропустил то, как за ней у шмыгнула эльфийка, оставив после себя просьбу "обождать" и мимоходом едва-ли не зацепив меня бедром. К которому, или вернее ко всему тылу, я и присмотрелся у упорхнувшей девицы, да так что – что-то защемило в груди. И не найдя ничего лучше помаявшись с пару-тройку минут, поинтересовался у гнома:
