скачать книгу бесплатно
– Вообще-то думала, – честно призналась Ната. – Вы же года три назад орали, что если я буду заставлять вас чистить зубы и делать уроки, уйдёте жить к отцу.
– Мам, ну это другое… мы уже взрослые.
– И это замечательно! – улыбнулась она, обнимая по очереди мальчишек. – А теперь ужинать, чистить зубы и дневники мне на проверку.
– Ну ма-а-м!
***
Женщина в социальном отделе выслушала Нату с сочувствием. Ната вывалила все как есть: и про бывшего мужа, и про угрозы отобрать детей, и про отца в деревне за триста километров от её города. Не потому, что на жалость давила, а просто нужно было выговориться. Лилька, уехавшая в отпуск, так и не вернулась. Ната, измучившись, вызвала полицию, наврав, что пришла кормить кота и увидела разгромленную комнату. Куда уехали Алла и Лилия Горшковы, она не знает. Они говорили про горы, конкретное место не называли. Паспортов нет, дипломов нет, телефонов нет, части одежды нет. Участковая, приятная молодая женщина Наткиных лет, записала показания и забрала ключи от квартиры, которые Натка отдала, скрипя зубами. Может быть, стоило что-то наврать начальству на заводе, а самой переехать в Лилькину квартиру с сыновьями? Нет, это подло. Натка была уверена, что к исчезновению женщин приложил руку тот квадратный коротышка, которого она видела в квартире. Если бы она знала, откуда он взялся и куда испарился – обязательно бы рассказала про него в полиции. Но она реально боялась, что её сочтут или сумасшедшей, или в чём-то виноватой, поэтому промолчала.
Всё навалилось одновременно: и исчезновение подруги, и ультиматум бывшего мужа. Для полного счастья судьба могла подкинуть увольнение с работы, но, к счастью, ничего подобного не произошло. Наоборот, соцработник отправила её на консультацию к заводскому юристу, да еще материальную помощь выписала. Хорошая женщина.
Натке вообще в жизни гораздо больше встречалось хороших людей, чем плохих. Она даже Егора не могла совсем уж мудаком назвать. Он ведь и в самом деле от алиментов не бегал, из квартиры её не выгонял, сам жил с женой в однушке, пока Оксана вторым не забеременела. По сути, он действительно был ничем не обязан, только детям, а детей бросать не собирался.
Юрист ей тоже понравился. Он прямо сказал, что шансов у неё очень мало. Ну и что, что прописка, право собственности нынче важнее. Лучше вы, Наталья Сергеевна, просите общежитие, предприятие поможет, или к родителям в деревню…
Натка даже задумалась о втором варианте. А что, сельские школы ничуть не хуже городских – она вот вполне поступила после неё в институт. И школу с серебряной медалью закончила. Но в деревне работы нет от слова совсем, и вообще ничего нет, только самогон. Вспомнила отца, вечно синего после смерти матери. Вспомнила, как мать умерла от аппендицита, когда скорая не смогла доехать. Нет, спасибо. В городе лучше. И потом, дом с печкой и туалетом на улице её совсем не манил. И отсутствие водопровода пугало. А ведь когда-то она и козу доила, и корову. Хорошо, что те времена остались в далёком прошлом. Хотя если бы стоял вопрос выживания – она бы смогла.
Натка была готова признать в себе синдром отличницы. Она старалась во всем достигать совершенства. И в учёбе, и в работе, и в дойке коз, и в дрессировке детей.
Поэтому, наверное, и Егор ушел: не выдержал её давления. Она ведь от него тоже требовала многого: и чтоб зарабатывал, и чтоб с детьми гулял, и чтобы по дому помогал. Не учла, что мужики – существа слабые.
С общежитием, кстати, неплохо вышло. Соцработница предложила Натке отличный вариант: в ноябре освободятся комнаты после китайских коллег, которые приехали на стажировку. Они там своими силами ремонт сделали и вообще – комнаты хорошие, светлые, большие. Женщина очень советовала подождать, а не заселяться в те, что сейчас свободны. Всё же иностранцам дали лучшее, что было. Натке пришлось созваниваться с Оксаной. Вот опять же – Орлову со второй женой повезло невероятно. Оксана Натку выслушала, сказала, что ей рожать в феврале, месяц она как-нибудь подождет. А если Орлов будет возникать – пусть валит на этот месяц к маме. Не волнуйся, Натка. И прости, что так вышло… я предлагала Орлову просто поменяться квартирами, но он упёрся.
Натка не сердилась на Оксану, напротив, была ей благодарна за отсрочку. Хотя и понимала, что идея с квартирами, скорее всего, была её. Орлов и в былые времена оправдывал свою фамилию: он – птица гордая, не пнешь – не полетит. Понимала она и то, что Оксанке перед ней ужасно неудобно, поэтому она и согласилась на не самые приятные условия. Худой мир лучше доброй ссоры. Во всяком случае, теперь у нее была впереди целых два месяца – и это куда лучше, чем ничего.
Мальчишки, явно впечатленные пережитым скандалом и туманной угрозой расставания с матерью, вели себя идеально: мыли посуду, пылесосили и жарили яичницу из десятка яиц. С учебой у них, правда, лучше не стало, потому что оба собирались в ПТУ, а зачем тогда напрягаться? Тройки выходят и ладно. С одной стороны, Натка пыталась им доказывать, что знания – вещь нужная в жизни, а с другой – лично ей закон Ома и теорема Пифагора ни разу в жизни не пригодились. Зато пригодилась арифметика и правописание, которые в начальной школе дают.
Тревожило Нату только одно: что Лилька и ее мама так и не нашлись. Никаких следов, никаких зацепок. Они не покупали билеты на поезд, их не видели владельцы маршруток и кассиры автовокзала. Два взрослых человека просто испарились без следа. Это было бы очень страшно, если бы она лично не была свидетелем, как исчез бородатый моджахед из их квартиры. В полиции искали трупы, не веря, что Алла и Лиля живы. Говорили, что по весне или в речке всплывут, или в лесу из-под снега. В их квартиру вселилась двоюродная тетка из Камышевска. На работе их помянули, поставили свечки в церкви и забыли. А Натка не забыла. Она искала сумку, которую отбила у бородатого, но так и не вспомнила, куда ее дела. Да и принесла ли она ее домой вообще? Орлов ее тогда так ошарашил, что не до сумки было.
Китайцы выехали, и Натка сбегала на разведку. Комната как комната. Большая, двадцать четыре квадрата. Есть стол и электрическая плитка. Кухня на этаже, туалет и душ один на блок из четырех комнат. В блоке остальные комнаты оставлены для командированных, а это значит, что чаще всего они будут пустовать. В общем, не всё так плохо, как казалось вначале. Конечно, мальчикам к школу на троллейбусе ездить придется, и Натка опасалась, что они будут делать это не так часто, как следовало бы, но зато ей до работы близко. Может и в обед забегать, контролировать своих отпрысков.
В общем, настал час сбора вещей, которых внезапно оказалось слишком много. Зачем ей столько посуды? Достаточно шести тарелок, одного набора столовых приборов и трех кастрюль. И огромной сковородки. Казан и утятница ей теперь не нужны будут. И противни тоже. Несколько пакетов вещей, из которых выросли сыновья, она раздала знакомым. Своей же одежды оказалось до обидного мало: двое джинсов, пара свитеров, теплое пальто, платье да сапоги. Остальное было безжалостно вынесено на помойку, ибо растянутое, с пятнами или просто безнадежно устарело.
– Мам, а откуда у нас эта сумка? – крикнул из коридора Владик.
Мальчиков теперь было легко различать с первого взгляда: Владька пытался выбрить себе виски, хорошо, что уши не сбрил. Теперь сверкал ультра-короткой стрижкой. Стасик, наоборот, завязывал похабный хвостик на затылке. Натка не препятствовала – пусть. Помнила, как в четырнадцать отец отходил ее хворостиной за обстриженную косу. Время прошло, ноги и задница зажили, а обида на родителей осталась: им вот нужна была эта коса? Длинные волосы нужно мыть, а воду в деревне из колодца брали, потом в ведре грели. С короткими было намного проще. К тому же, когда еще чудить, как ни в юности? В тридцать два уже не больно-то выкрасишь волосы в синий, и бровь не проколешь. Если уж две лишние дырки в ухе на работе фурор произвели, то что говорить о чем-то более глобальном?
– Какая сумка, Слав? – крикнула в ответ женщина, дотронувшись до правого уха и улыбнувшись. – Тащи сюда, посмотрим!
– Мам, я готов! – заявился в комнату Стасик с огромным туристическим рюкзаком за плечами.
– Слав, а палатка тебе зачем? А спальник?
– О, какая крутая штука! – восхищенно заявил Владик, вплывая в комнату с золотой фиговиной в руках. – Мам, откуда?
– Не трогай! – заорала Натка, с ужасом узнавая ту «взрывчатую» штуку из Лилькиной квартиры. – Положи на место!
Но подросток уже что-то покрутил, куда-то нажал… и камень в золотой треугольной штуковине вспыхнул ядовитым голубым светом, очерчивая на полу круг.
– Ух ты! Лазерный светильник! – радостно завопил Стасик и с разбега в этот круг прыгнул. И пропал.
Натка и Владик переглянулись.
– Как считаешь, это портал в другое измерение или аннигилятор? – ломким шепотом спросил еще имеющийся у Натки отпрыск.
– Молись, чтобы первый вариант, – рявкнула Натка. – Если я не вернусь через пару часов – иди жить к отцу!
– Ты чего выдумала? – взвизгнул парень.
– Я иду за своим ребенком, – твердо ответила женщина и смело шагнула в круг.
3. Натка и новый мир
Грудь сдавило ужасом, лицо и кисти рук обожгло холодом. Запахло озоном.
Натка открыла глаза. Вокруг был лес. Натуральный лес. Снег, деревья, солнышко в небе, отчаянно матерящийся Владик с безумными глазами.
– Владька, прекрати, – попросила его мать, не зная, что делать – то ли вцепиться в родимую дитятку с бабьим воем, то ли выпороть его как сидорова козла за дурацкие шутки.
– Ох-ре-неть, это все же портал! – раздался радостный вопль Стаса.
Натка подпрыгнула.
– Я тебе что, дуралею, велела? – строго спросила она.
– Идти к отцу, – отрапортовал сын. – Я что, совсем больной? Я лучше с тобой.
Натка тяжело вздохнула. С одной стороны, хорошо, что оба ее ребенка при ней и под контролем. С другой – черт знает, куда их занесло, и как выживать в лесу. Одно радует – они все живы, а значит, и Лилька с ее мамой живы. Надо как-то попытаться их найти, вот. Это хотя бы отдаленно смахивало на план. Для начала она отобрала у Владьки сумку и перемещатель – а то мало ли, что он еще натворит. А вдруг там все же есть режим аннигиляции? А потом уже строго посмотрела на сыновей:
– Ну что, юные скауты, куда нам идти?
– Туда, – хором ответили мальчишки, указывая в разные стороны.
– Направо войдешь, коня потеряешь, – оптимистично заявила Натка. – Коня у нас нет, идем направо.
– Почему? – насупился Владька, потирая озябшие уши.
– Там тропинка, – пояснила глазастая Ната. – Стась, а дай-ка мне твой спальник, я его на плечи накину. Холодно.
– Вот, а ты говорила, зачем мне рюкзак! – радостно и очень громко заорал наиболее умный из ее детей. – У меня там и шапка есть! И свитер!
– Шапку Владьке отдай, он у нас самое слабое звено, – скомандовала мать. – Ну что, Сусанины, вперед!
– Мам, мы вообще-то Орловы.
– Так, Владик, шапка переходит к Стасику. Теперь он у нас – младший сын.
– Это потому что дурачок? – обрадовался Владька.
– Именно. Два очка в твою пользу. Ты знаешь, кто такой Сусанин, старший сын?
– Конечно, – уверенно ответил тот. – Он про собаку написал. Которую дед Мазай утопил.
Натка закатила глаза и предпочла не комментировать познания своих детей.
Ноги в домашних тапочках озябли даже быстрее, чем промокли. Натка начала стучать зубами. Дети были более упакованы: у них были одни ботинки на двоих, которыми они планировали поменяться, ибо Влад успел одеться, куртка, теплый свитер и шапка с помпоном. А еще у них была палатка, что не могло не радовать.
Самое смешное, спор про старшего сына был глупым. Натка понятия не имела, кто из мальчишек родился первым. Весили они одинаково, выглядели одинаково, орали одинаково. Кого из них она нарекла Станиславом, а кого – Владиславом, она не помнила. Первые дни они оба были Славками. Потом одному поставили зеленкой точку на лбу, и он стал Владькой. С таким опознавательным знаком было хотя бы немного понятно, кого она уже покормила, а кого нет. У нее даже график на обоях был нарисован, где она отмечала помывки, смену памперса и кормление. Потому что пару раз (не пару, гораздо больше) она кормила одного дважды и мыла другого второй раз подряд. Славные были времена! Главное, что она тогда выжила. А Орлов не смог, сломался.
– Мам, я есть хочу, – неожиданно выдал один из Славиков.
– Поешь снега, – меланхолично предложила Натка. – Главное, желтый снег не ешь.
– Мам, ну я серьезно…
– Славик, ты здесь видишь еду? Или, может быть, кухню? Нет? И я нет. Хочешь еды – поймай ее, освежуй и пожарь. А меня оставь в покое.
– А что такое «освежуй»?
М-да, прав Орлов: воспитанию детей она уделяла безобразно мало времени!
Тропинка становилась всё шире, и это радовало. Ноги у Натки окоченели, уши горели огнем. Она оглянулась на мальчишек, но они выглядели не лучше: Владик шмыгал носом, а Стас дрожал. Оказаться в зимнем лесу в домашней одежде – то еще удовольствие!
– Ничего, – бодро сказала Ната. – Зато не на острове с людоедами!
– Угу, – согласился какой-то из Славиков. – Еще не факт, что здесь не живут орки или гоблины.
– Или нет чумы! – радостно поддакнул второй.
– Или рабства!
– Или святой инквизиции!
Оптимистичные у нее дети, ничего не скажешь. Все в мать.
– Деревня, – сказала Натка, вглядываясь в небо, где виднелись столбы дыма.
– Не, это ведьм жгут! – не унимался Славик.
– Да мне уже плевать, кого там жгут, – устало сообщила мать. – Ног не чувствую. Если и меня за ведьму примут – хоть согреюсь напоследок!
Мальчишки тревожно переглянулись.
– Мам, давай ты мои ботинки наденешь? – предложил Владька.
– Сорок второго размера? Спасибо, мне не по ноге. Ой, да идемте уже, чего застыли? Мама с вами, мама всё разрулит!
– Это-то и пугает, если честно, – буркнул Стаська.
Ната хотела ему дать подзатыльник, но решила не тратить силы. И без того их было немного.
Деревня была вполне нормальной. Деревянные домики: где-то свеженькие и ровненькие, где-то косые. И мужичок, которого они догнали, был вполне человекообразным, только одетым как-то уж подозрительно старинно: в овчинном полушубке, меховой шапке и сапогах из шкуры. На плечах у него был хворост.
Радовало то, что у мужика было две руки, две ноги, борода, нос и глаза.
– Откуда дровишки? – нахально поинтересовался Стасик.
– Заткнись, – прошипела мать. – Не по чину тебе, малолетке, так со старшими разговаривать.
В ее детстве за такую наглость можно было огрести, это же не город, тут детям в попу никто не дует.
– Верно говоришь, красавица. Откуда взялась такая?
– Из лесу, вестимо… – тьфу, Стаська сбил с мысли. – Сами мы неместные, заблудились.
– Эльфы, что ль? В смысле, альвы?
– Кто, мы? – изумилась Натка. – Спасибо за комплимент, конечно. Люди мы. Уважаемый, а деревня как называется?
– Волковойня.
Натка сглотнула, понимая, что явно такое название дали местному населенному пункту неспроста.
– А ты откуда, барышня?
– Эээ… в общем-то, я в Березоньке родилась, а потом где только не жила, – выкрутилась женщина. – Уважаемый, а гостиница в вашей деревне имеется?
– Трактир имеется, – важно ответил мужик. – Там на втором этаже и комнаты сдаются. Ты иди по дорожке прямо, к нему и выйдешь.
– Спасибо, – кивнула Натка, махнула головой мальчикам и поковыляла по тропинке к деревне.
– Мам, а почему они по-русски разговаривают? – задал резонный вопрос Стасик.
– Спроси чего попроще. Я что, каждый день в прошлое попадаю?
– Почему в прошлое? Может, это будущее?
– Ага, с эльфами. И орками.
– Другая реальность, – авторитетно заявил Влад.
– Средиземье, – поддержал его Стас.
– Может, Нарния? – с надеждой возражал Влад.
– Или компьютерная игра. Прикинь, если бы мы этого дровосека грохнули, а у нас уровень вырос бы и лут попадал!
