скачать книгу бесплатно
Но я замуж не собиралась ни при каких условиях хотя бы потому, что я по-прежнему не являлась ильхонкой. По местным законам, женщина могла получить гражданство двумя законными методами: стать женой местного или получить личную грамоту от Императрицы. Разумеется, были и обходные пути. Выйти замуж по договоренности за старика или жулика, который потом предоставит документы о своей мнимой смерти. Говорят, в Шейнаре много кто таким промышляет. Но я разумно опасалась, что после «подписания» брака скоропостижного вдовства может не случиться. Ведь недвижимое имущество сразу становится совместной собственностью, а здание школы (раньше там была гостиница) и довольно обширный кусок земли куда заманчивее, чем какие-то там полторы тысячи рюпов. Да, я узнавала стоимость этой услуги. Нет, я не сумасшедшая, чтобы так рисковать.
Все это я говорила мужчинам, которые пытались за мной ухаживать. К их чести, некоторые заверяли меня, что никоим образом не будут претендовать на школу и даже готовы были подписать нужные соглашения, но… мне не нужен мужчина в размеренной и привычной жизни. Я даже представить себе не могу, для чего мне вдруг выходить замуж. Приходилось врать, что до сих пор люблю бывшего жениха, вот такая я преданная и честная женщина. Самое смешное, мне верили и уважали меня больше, чем я того заслуживала. Трое человек и вовсе каждый год повторяют свои предложения, не сдаются. Забавно.
В последнее время я все чаще размышляю о том, что стоит, вероятно, просить аудиенции у «Светлоликой и мудрейшей». Связей у меня достаточно для того, чтобы, как минимум, получить приглашение во дворец. Вот только каких-то особых заслуг у меня нет.
Вот было бы здорово, если бы Кейташи оказался принцем крови! Тогда за его спасение я бы вполне могла попросить гражданство Ильхонна! И тогда я смогу потом оставить завещание, чтобы моя дочь унаследовала школу.
Помечтала, Мальва? Ты когда-нибудь слышала, чтобы принцы с неба падали? Мы же не в сказке…
Кейташи все же заснул. Я поднялась и вышла в сад. Здесь было немало укромных мест, где можно было спрятаться от всех и побыть в одиночестве. Мне бы, конечно, стоило подняться в кабинет и заняться счетами и налоговыми отчетами. Не хотелось. Я люблю цифры и арифметику, расчеты меня успокаивают. Особенно подсчёт прибыли, конечно. Сейчас я уже вполне богатая женщина, и это не может не радовать.
И все же мне хотелось в сад. Не зря его называют дивным, он прекрасен, как ни один сад в Ранолевсе. На моей родине нет такой роскошной зелени, таких крупных и ароматных цветов, такой шелковистой травы… Ну, может, в королевском саду. Но я бы туда все равно никогда не смогла попасть.
В колючих кустах барбариса я снова обнаружила Лейзи. Девочка сидела прямо на земле с травником и внимательно изучала листочки. Заметив меня, она робко улыбнулась и сказала:
– Это барбарис, я видела его на картинке в книге, но он на Островах не растёт.
– Верно, – кивнула я. – Этот куст ещё маленькими прутиками привезли из Ранолевса. Я хотела попробовать делать из него желтую краску, но увы, растение не получается вырастить в достаточном для этого объёме. Ну, хватит с него и ягод, они полезные.
– Не хочет расти в чужой стране? – усмехнулась девочка вполне по-взрослому. – Я его понимаю. Но все равно он очень красивый. В саду так много незнакомых мне растений, это чудо какое-то!
– Тебе нравятся растения?
– Очень. Им все равно, красивый ты или нет. К тому же с ними так спокойно!
– Если хочешь, можешь помогать лее Ши с розами. Она научит тебя выводить новые сорта.
– Очень хочу, можно?
– Я поставлю тебе это в расписание. Матушка Ши давно просила помощницу.
Вот за это я и любила свою работу: помочь девочкам найти свой путь в жизни – разве это не прекрасно? Видеть, как они расцветают, как из маленьких невзрачных ростков вырастает сильное, здоровое, красивое растение. Роза ли, лилия, или ночная фиалка – каждая хороша по-своему, нужно лишь это разглядеть.
Потому и школы мы с матушкой Ши назвали так же, как всю территорию: Дивный Сад.
– Ты уже подружилась с кем-то из девочек?
– Пока нет, я… не очень умею дружить. Отец говорил, что мне лучше не показываться на глаза никому из соседей, чтобы его не позорить. Я все время сидела в своей комнате.
– Здесь ты можешь гулять, когда захочешь. Если, конечно, у тебя нет занятий.
– Спасибо, лея Мальва. Мне очень нравится в школе.
Я кивнула и скрылась в закрытой части сада. Маленькие дети – это, конечно, мило, но иногда очень утомительно. Особенно, когда они чужие и их много.
9. Школьные будни
В третий, пятый и шестой день недели я веду уроки ранолевского и эльзанского языка у девочек. Занятия начинаются сразу после завтрака: сначала старшая группа, потом младшая. С теми, кому требуется дополнительная помощь или особые условия, мы занимаемся после обеда. Двое из старших девочек проявляют достойное уважения усердие в изучении языков, у них получается разговаривать уже очень чисто. Их я обычно прошу заниматься с отстающими младшими. А ещё всегда ставлю их вместе на дежурство по кухне, прихожу туда и разговариваю с ними на родном языке. И мне приятно, и им наука.
Старшие ученицы обычно помогают во всем. Тех, кто успешен в математике, я прошу помочь мне со счетами, а юные воительницы всегда сопровождают меня и матушку в поездке в город. В случае необходимости они прекрасно смогут защитить нас от грабителей.
Не бывает детей дурных, глупых или испорченных. Бывают злые взрослые, которые когда-то вложили в ребёнка обиду, боль или унижение. Я не могу сказать, что я люблю каждую ученицу, но стараюсь заботиться о них и слышать их желания, и они отвечают мне послушанием и старанием.
Даже, к примеру, Ираки, самая проблемная из девочек, жестокая и абсолютно безжалостная. В ней кровь фэйри почти так же сильна, как в моей Мэйгут. А фэйри не знают ни любви, ни жалости, ни страха.
Когда я поняла, что Ираки ничего и никого не боится, я приняла тяжелое решение воспитывать ее как убийцу. В городской страже есть особые воины, которые занимаются выслеживанием и уничтожением опасных преступников (да, они и среди прекрасных ильхонцев тоже частенько встречаются). Ираки там уже давно приготовлено место. Молодая красивая женщина – кто ждёт от неё смертельного удара? Ещё два года – и моя воспитанница вступит в ряды стражников.
Да, мне грустно и даже стыдно отпускать ее на такую жестокую службу, но сама Ираки спит и видит себя на этой работе. Ее поведение в последнее время просто идеально, она старается вести себя дружелюбно с соседками, безукоризненно выполняет любое поручение и получает только отличные оценки. Боится, что, если я не буду ей довольна, могу и не дать нужных рекомендаций. Правильно, в общем-то, боится. В первые года ее обучения мне даже хлыст в руки брать приходилось и запирать ее в чулане за издевательства над кошками и соседками по комнате. К счастью, настолько сложных учениц у меня больше не было и, надеюсь, не будет. Если бы не моя застывшая молодость, наверное, я бы с ней поседела.
Теперь же Ираки одна из первых поднимает руку на уроке, вызываясь прочитать сочинение на эльзанском. Правда, взгляды, бросаемые ей на девочек, кто тоже желает ответить, далеки от добрых и смиренных. Я ее хвалю – она и вправду умница. Если бы не ее работа над собой, своим характером, если бы не острое желание быть «нормальной», ничего бы у меня не вышло. Никто не может слепить из ребёнка человека, кроме него самого. Учителя – лишь помощники.
Конечно, можно сказать, что наставник – это гончар, а ученик – глина, но ведь из дурной глины не слепить красивую тонкую чашку, хоть убейся, а человек на то и наделён разумом, чтобы сам себя творить.
И все мои девочки тому доказательство.
Были у меня и ленивицы, которые не добились ничего особенного. Учились посредственно, на дополнительных занятиях зевали. Из школы вышли обычные красивые девушки, каких на улицах Шейнара сотни. Впрочем, неплохое образование все равно помогло им найти своё место в жизни, благо что в Ильхонне немало рабочих мест для женщин. Им даже не возбраняется быть управляющими лавок, писарями и секретарями, хотя, конечно, мало кто желает. Мои «обычные» девочки предпочли быстро выскочить замуж, а учитывая, что репутация Дивного Сада была высока, женихи нашлись быстро. Каждый получил то, что заслужил. И да, добровольное пожертвование-благодарность школе за воспитанную и послушную жену никто не отменял.
Среди нынешних старших учениц таких обычных шесть. Они мечтают о богатом муже, большом доме и беззаботной жизни. Что ж, наверное, это тоже неплохой план. Не всем же становиться актрисами, сказочницами или воинами. Ещё неизвестно, что лучше – быть почтенной женой и матерью или… как Мэйгут, куртизанкой.
Дочь, кстати, все ещё на меня обижена. Отводит глаза, на уроках молчит, хотя я точно знаю, что она готовилась. Ее сочинение я видела в нашей комнате. Наверное, мне надо с ней поговорить по душам, объясниться, но в последнее время наши разговоры заканчиваются нехорошо: ссорами и криками. Лучше подожду.
Уже к вечеру (обед я в своих раздумьях пропустила) в закрытой части сада меня разыскала матушка Ши и без предисловий заявила:
– Ну и забавный твой раненый!
– Что же в нем забавного?
– Из знатной семьи, очень воспитанный. Судя по говору, из столицы. Вероятно, из приближенных Императорской семьи. Обучался воинскому искусству в столичной школе Цай, скорее всего, ещё домашнее обучение великолепное было. Не разбойник и не жулик, но явно что-то скрывает или от кого-то прячется. Наотрез отказался называть имя рода и кто его подстрелил. Вот что я думаю, деточка…
– Гражданство? – выдохнула я.
– Да. Его родня не может не отблагодарить. Хватит ли их влияния – неведомо. Есть ещё одна хитрость в ильхонском законодательстве, про неё редко вспоминают. Если двенадцать влиятельных людей попросит за тебя, твою петицию непременно принесут на стол Императору.
– Не Светлоликой и мудрейшей?
– Нет, но тоже неплохо. Передаст, наверное.
Я замолчала озадаченно. Император занимался совсем другими вопросами. К тому же прошения от женщин всегда рассматривала Светлоликая.
Почему «хитрость» использовалась редко, я вполне понимала: человек, у которого достаточно влиятельных друзей, и сам всегда был не из последних, из их круга. Кого я могла попросить вступиться за меня? Шестерых моих первых выпускниц, это однозначно. Достаточно ли голоса лучшей актрисы театра Синдоо? А Сказочницы? А начальницы личной охраны Императорской дочери?
Даже если эти женщины подходят, где взять ещё шестерых? Родня Кейташи и он сам? Было бы очень неплохо.
– Надо подружиться с чужаком, – наконец, сделала вывод я.
– Хорошо бы его заинтересовать, – с мягким укором покосилась на меня матушка.
– Ну нет, Мэйгут он не пара. Да и не нужен он ей, только поиграет и прочь отбросит, а он потом обиду затаит.
– Дура, при чем тут Мэйгут?
– А кто? Девочки для столичного аристократа слишком… молоды. Из учителей…
– Мальва!
– Что? – я растеряно поглядела на матушку и вдруг поняла. – Это на что ты намекаешь?
– И не намекаю, а прямо говорю. Ты молодая, красивая, умная. Хочешь гражданство – вертись.
– Это совершенно неправильно!
– В Ильхонне дела так и делаются: а чем ещё женщине расплачиваться за услугу?
– Я… мы ему жизнь спасли!
– Это одно. Долг благодарности, конечно, важен. Но если он ещё будет испытывать к тебе нежность и заботу, дело пойдёт куда быстрее.
– Матушка, он младше меня… не знаю даже, насколько! Я ему в матери гожусь… если бы блудила с юности.
– Родная, запомни: женщине может быть столько лет, сколько она захочет. Я не говорю, конечно, про дряхлых старух вроде меня, но до определенного срока возраста у женщины нет. Есть разве что вкус и аромат, как у лучшего цветочного вина.
Я нахмурилась и прикусила губу. Раньше матушка Ши настаивала, даже требовала, чтобы я завела любовника. Уверяла, что женская сущность нуждается в мужской твердости, что полноценная жизнь должна быть не только днём, но и ночью. Впрочем, мне казалось, что тема давно закрыта. А это просто подходящих кандидатов на горизонте давно не появлялось! А теперь вот обнаружился, и снова эта песня!
Ну уж нет, никаких мужчин, одни проблемы от них.
– Благодарю за наставление, матушка, – поклонилась я.
– Но пропущу его мимо ушей, да? – усмехнулась старушка, так хорошо меня знающая. – Что ж, ты девочка взрослая, умная, делай как знаешь.
Демоны! Зачем мне мужчина, зачем они вообще нужны, если отбросить эфемерное и лживое чувство под названием «любовь»? Со своей жизнью я прекрасно управляюсь сама, деньги зарабатывать умею, поговорить мне есть с кем. Детей не хочу, достаточно. Я вообще считаю, что понятия «брак» и «семья» придумали мужчины, чтобы заключить женщин в клетку, чтобы управлять ими. Якобы потому, что женщина слабее и беззащитнее. Вот только защищать ее нужно, как правило, от тех самых мужчин. Хорошо устроились: сначала мы будем поднимать на тебя руку, угрожать и насиловать просто потому, что сильнее физически, а потом предложим защиту. Только ты должна будешь нам прислуживать и рожать детей.
Вот не люблю фэйри, но у них хотя бы полное равноправие. А все потому, что магия уравнивает силы.
Наверное, поэтому я стараюсь дать моим девочкам такие наставления, чтобы они могли быть самостоятельными и вполне способны были прожить без мужчин. Вот только почему-то все они стремятся к замужеству… Что ж, мое дело вырастить их и выпустить в самостоятельную жизнь, а не заставлять жить именно так, как хотелось бы мне.
Я счастлива своей судьбой, а они своей. Главное, не забывать об этом.
Наверное, мне пора навестить Рене. Давненько я у неё не бывала. Внутреннее смятение, не отпускавшее меня с того момента, как в саду появился незнакомец, начинало раздражать. Я никак не могла найти точку равновесия, и это было неправильно.
Но отчего-то мне не хотелось рассказывать Рене про Кейташи. Хотелось скрыть его, спрятать. И это тоже было ненормально. Впервые за последние двадцать лет я ощущала себя растерянной и встревоженной. У меня не было плана на такой случай, и я не могла предсказать свой завтрашний день. Мне это не нравилось.
10. Загадочный Кейташи
Утром следующего дня я собиралась ехать в город. Перья, бумага, чернила… заглянуть на рынок и в лавку тканей, проверить цветочный лоток, где торгуют свежими цветами из нашего сада для экибан и украшения домов. Я слишком прижимиста, чтобы позволять такой красоте пропадать втуне, а розы и лилии слишком красивы. Они достойны стоять в вазах самых почтенных домов Шейнара.
Возле кабинета меня ждала лея Нориэ, юная учительница математики и законов.
– Лея Мальва, я просила об отпуске. Мне нужно две недели, чтобы проведать матушку. Она с Восточного Острова, от неё уже месяц нет писем, я волнуюсь!
Молодая женщина выпалила все это очень быстро, явно волнуясь. Руки, сложённые у груди в молельный жест, дрожали.
– Лея Нориэ, ты ведь знаешь наши правила. Отпуск тебе полагается только через два года. Отправь гонца или напиши соседям, я не знаю. Твое жалование позволяет что-то придумать. Впрочем, если тебе так надо уехать, ты всегда можешь уволиться.
Я точно знала, что она не рискнёт. Во-первых, устроиться работать в Дивный Сад не так уж и просто. Во-вторых, платим мы тут более, чем щедро, учитывая, что жильё и еда из жалования не вычитаются. Ну а в-третьих, по контракту, который она подписала, ей не будет никаких рекомендаций до тех пор, пока она не отработает упомянутые уже два года. При следующем устройстве на работу ее непременно спросят, почему так вышло. Что ответит?
Чисто теоретически, отпустить я ее могла, взяв на себя две недели уроков математики и попросив матушку учить девочек законам. Но почему я должна брать на себя лишние обязанности? У меня и без того дел достаточно! Я нанимала учителя не для того, чтобы выполнять его работу.
– Лея Мальва, молю! У меня просто нет времени! А вдруг матушка моя больна или при смерти?
Я с удивлением поглядела на молодую женщину. Ей не больше двадцати пяти. Сколько может быть лет матушке? Пятьдесят? Самое большее – шестьдесят? Для идеально здоровых ильхонцев это самый расцвет жизни!
– Ты меня услышала, лея Нориэ. Решай свои проблемы сама и впредь меня не вмешивай.
– Это потому, что ты сама – сирота! – зло бросила мне Нориэ. – Не знаешь, что такое – дочерняя любовь! И вообще любить не умеешь.
Я только пожала плечами, сделав мысленно пометку вписать в личное дело этой женщины несколько недобрых слов. Будет она ещё спорить с хозяйкой школы! Захлопнула дверь кабинета перед ее наглым носом, собрала нужные бумаги в небольшую кожаную папку, прикрепила к поясу кошелёк и внимательно оглядела себя в зеркале. Белая блузка с воротничком под горло, широкая бежевая юбка с карманами, традиционная ильхонская соломенная шляпа, завязанная лентами под подбородок. Обычный строгий наряд, ничего лишнего. Можно ехать. Возьму с собой Тайхана и Ираки. Ей поездка в город – всегда награда.
Тайхан тоже не возражал, кинул мне только небрежно:
– Кей про тебя спрашивал. Ты к нему два дня не приходила.
– А зачем? – удивилась я. – Ему плохо? Раны воспалились? Некому покормить?
– С ранами в порядке все. И я его кормил, вернее, он сам прекрасно держит ложку. Правда, требовал рыбы, салата с чукой и маринованного кальмара. Я предложил пойти наловить и замариновать, он почему-то не согласился.
Я хихикнула. Так этому привереде и надо! Кальмаров он захотел! Пусть в ресторан едет, у нас еда простая, но сытная и вкусная. Картофель, морковь, лук и капусту выращиваем сами, между прочим. А рыбу и мясо нам привозят торговцы раз в неделю. Раньше у нас ещё курятник был, старый Пако ловко рубил головы этим крикливым тварям, но потом куры передохли от какой-то болезни, и я решила, что вполне могу себе позволить яйца и птицу покупать на рынке, а не заставлять учениц ещё и птицеводством заниматься. Хватит с них четырех коз и огорода.
– Узнаю в городе, не ищут ли какого пропавшего аристократа. Очень любопытно, кто же все-таки такой наш Кейташи.
– Я догадываюсь, но пока не уверен, – хитро прищурился Тай.
– Поделишься догадкой?
– Не-е-е, если промахнусь, то буду выглядеть глупо. Никуда Кей не денется, рано или поздно ему придётся признаться.
– Надеюсь, ты прав. Хотя я, признаться, думаю, что он попытается сбежать в одну из ночей.
Тайхан неопределенно пожал плечами и отправился запрягать кобылку. Я же разыскала Ираки и велела ей одеваться. Она очень обрадовалась поездке и собрала целую сумку метательных ножей: затупились от частых тренировок. Сама она точила их неважно, это дело долгое и нудное. А в городе есть точильщик сточильной машиной.
Мысль о том, что Кей и вправду может сбежать, меня теперь тревожила. Раны ему Мэйгут залечила очень неплохо, ест он с завидным аппетитом, скоро начнёт подниматься с постели и все… улетит как ветер. Видимо, зачарованные стены его не остановят. И удержать мне его нечем, не ложиться же с ним в постель, в самом деле!
***
В городе всегда находится куча дел. Для начала мы заехали в ратушу, где я уплатила положенные налоги и сдала расчетные бумаги. Потом в банк – положила на счёт деньги, полученные за обучение Лейзи. В писчую лавку – за перьями и чернилами. Заодно купила несколько чистых тетрадей. Навестила и мясника, уточнила, не вышли ли мы за пределы оговорённой суммы. Выписала ему расписку для банка, заверила личной печатью. Мне очень нравилась эта система: не нужно таскать с собой кучу наличных, можно просто выдать в оплату товара бланк, с которым продавец потом придёт в банк Шейнара и, скорее всего, не будет получать эти деньги, а запишет их себе на счёт.
Заехали и к городской страже, якобы для того, чтобы Ираки поприветствовала своих будущих соратников. Она и в самом деле очень радовалась их вниманию и комплиментам. Ножи они у неё отобрали и заточили сами. В городскую стражу чаще всего идут работать молодые и смелые, а те, кто постарше, уже не бегают по улицам, а сидят в кабинетах или переходят в охранную службу. Неудивительно, что мне выложили все новости (меня тут любили, я всегда приезжала с пакетом булок), а после поспорили с моей ученицей, что она не сможет попасть ножом во-о-он в то крошечное зелёное яблочко.
Про пропавшего молодого воина никто ничего не знал, а в яблочко Ираки попала с первой попытки.
