banner banner banner
Серебряное дерево
Серебряное дерево
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Серебряное дерево

скачать книгу бесплатно

Потом, запыхавшись, прибежали артист Пятью пять, охотник Осечка с Гонкой и Гавкой на поводке и лесничий Чинарий.

За ними прибыли доктор Гематоген, учитель Минус и художник Карало.

Многие свирельцы подумали, что по случаю выходного дня состоится утренний карнавал, поэтому успели принарядиться и не забыли, конечно, прихватить с собой свирели.

А Грушка принёс корзинку с тянучками, яблоками и фруктовыми коктейлями.

Оркестр, состоящий из ребят-свирельчат, тоже был в сборе. В полном снаряжении – с медными тарелками, трубами и барабаном – музыканты стояли у лесенки, готовые по первому же сигналу Тромбуса занять свои места на вышке и заиграть танец.

Наконец Тромбус опустил тромбину и позвал Граната. Музыканты расступились, пропуская его.

– Глядите-ка! – закричали свирельцы. – Мудрец поднимается на вышку! Видно, он скажет нам что-нибудь важное!

Сначала Гранат от волнения растерялся и стал утирать лицо платком, ведя рукой по кругу, будто умывается кот. Потом он три раза кашлянул, посильнее дёрнул себя за бороду, и все мысли сразу же встали по местам.

– Дорогие друзья, граждане свирельцы! – произнёс Гранат. – В одной старинной книге прочитал я легенду о серебряном дереве. Если люди вырастят это дерево и сумеют раскрыть его тайны, они получат от него в награду долголетие и непобедимость в борьбе с врагами. Такое дерево люди назвали деревом счастья… Когда я узнал об этой легенде, я стал собираться в далёкое путешествие, но вот вчера… – Тут Гранат снова запнулся, три раза кашлянул и провёл по лицу платком.

Некоторые чувствительные свирельцы, не узнав ещё, в чём дело, на всякий случай начали сморкаться и тихонько всхлипывать.

– Но вот вчера, дорогие друзья, – повторил Гранат, – на Волчьем Клыке я нашёл дерево, похожее на то, про которое рассказывает легенда…

По рядам свирельцев прошёл гул удивления и восторга, а самые чувствительные от радости стали рыдать и смеяться сквозь слёзы.

– Я подоспел вовремя: старое дерево умерло, едва успев отдать мне свои орешки… Смотрите!

Гранат достал из кармана самый большой, сто первый орешек и показал его всем.

– Может, в орешках и заключена целебность? – дрожащим голосом спросил Гематоген. – Мне не терпится поскорее растолочь их и сделать пилюли…

– А что, может, так и есть! – кивнул Гранат. – Но орешков мало, всего сто один…

Не слушая его, свирельцы загалдели:

– Волшебное дерево – вот хорошо! Не будем пить горькие микстуры, не будут нам делать уколы… Съел себе волшебную пилюлю – и здоров!.. Станем жить долго, без забот и хлопот, спокойненько!

– Мало вам теперь покоя?! – перекрывая голоса свирельцев, воскликнул Пятью пять. – Непобедимость – вот что главное! Это поважнее ваших пилюль!

– Нет, нет! – снова зашумели свирельцы. – Воевать мы не хотим, а помолодеть и поздороветь каждому охота!.. Какая тебе нужна непобедимость? Будет у нас серебряное дерево – будет оно охранять нас, раз оно волшебное…

– О чём вы спорите, граждане свирельцы? – громко сказал учитель Минус и поднял указательный палец. – Откуда вы взяли, что именно в орешках – долголетие? Что мы знаем о дереве? Да ничего!

– Вот и я хотел сказать то же, – поддержал Минуса Гранат. – Дерева у нас пока нет, и мы ничего про него не знаем… Ладно, пусть из орешков, если они и правда целебные, доктор Гематоген наделает пилюль, и мы станем долго жить… Но ведь можно из этих орешков вырастить целую рощу серебряных деревьев! Что, по-вашему, лучше?

– Отдать орехи Гематогену! – снова раздались голоса свирельцев.

– Хотим быть молодыми и красивыми! – ещё громче закричали женщины-свирельки и стали протискиваться к доктору Гематогену.

– Записываться на пилюли в порядке очереди! – крикнул Гарпун и три раза просвистел ноту си.

Минус поднял руку, требуя порядка:

– Подумайте-ка хорошенько ещё раз, граждане свирельцы! Орешков-то мало, их едва ли хватит на жителей Свирелии. А ваши дети и внуки? Неужели вы оставите их без целебных пилюль?

Свирельцы не привыкли думать о серьёзных вещах, но раз Минус так настаивал, они наморщили носы и стали думать… И чем старательнее они думали, тем чаще виновато опускали глаза, покашливали и перешёптывались между собой.

– Да что уж там!.. – вздохнув, произнёс наконец старый Хвойка. – Ясное дело, нельзя съесть орехи самим, а другим ничего не оставить…

Свирельцы радостно закричали:

– Молодец Хвойка! Правильно сказал!

– Лучше посадим все орешки, и из них вырастет сто одно серебряное дерево…

– И станет у нас много-премного пилюль!

– А пока дайте мне хоть один орешек для опыта, – попросил Гем и многозначительно посмотрел по очереди на Минуса, Граната и маэстро Тромбуса.

Все поняли, что Гем подумал о Гнилушке, и Гранат отдал ему один орешек.

Мудрец снова заволновался, опять поводил рукой по лицу, будто кот умывается, и воскликнул:

– Вас-солибас! В Свирелии будут серебряные рощи!

– Ура! – крикнули плотник Плошка басом и садовник Грушка тоненьким голоском.

– Ура! Ура! – подхватили семь братьев Рубако, семь лесорубов.

– Ура мудрецу! Качать его! – закричал Пятью пять.

Не успел Гранат сообразить, что затевается, как свирельцы подхватили его и стали подбрасывать в воздух.

– Ай! Ай! – только и успевал он выкрикивать.

– Раз! – хором считали одни, когда мудрец летел вверх.

– Два! – хором отвечали другие, ловя его.

Гранат дрыгал руками и ногами, и на головы свирельцев из его карманов сыпались стекляшки и камешки, травинки и грибы, живые и дохлые жучки и ещё много такого, что встречается в карманах мудрецов и мальчишек.

Глядя, как мудрец взлетает в воздух, Плошка, который успел на радости хлебнуть несколько лишних глотков фруктового коктейля, хохотал вовсю. В этом приступе веселья он хватался за живот, за Грушкино плечо, приседал и осторожно утирал корявым пальцем то один глаз, то другой.

– Гром и молния! Осечка побил всех волков и открыл дорогу на Волчий хребет, к серебряному дереву! – раздался вдруг обиженный голос Гарпуна. – Почему никто не похвалил Осечку?! Качать его!

– Качать Осечку! – откликнулись свирельцы и стали подбрасывать охотника вместе с его сумкой-ягдташем, свирелью-рогом, вместе с Гонкой и Гавкой, которых охотник крепко держал за поводок.

Потом все, вдоволь полакомившись тянучками, достали свирели и принялись дудеть в них и лихо отплясывать. Музыканты-свирельчата взобрались на вышку со своими тарелками, трубами и барабаном, и начался весёлый карнавал.

Только Гнилушка, как обычно, не принимал участия в веселье, а стоял в стороне от всех. Он сразу понял, что Гем взял орешек для него.

– Так и стану я глотать этот орех! Вот добряки нашлись! Вот дураки! – буркнул Гнилушка и поспешил нацепить улыбку, чтобы все думали, будто и он радуется этой затее с орешками.

В этот момент рядом оказался артист Пятью пять. Он не плясал вместе со всеми, так как готовился прочесть отрывок из своей новой роли.

– Что ты сказал?! Это кто – «дураки»?! Да я тебя уничтожу, несчастный! – крикнул он, и от головы его пошёл дымок.

Это был плохой признак: Пятью пять мог вспыхнуть и натворить глупостей, если его вовремя не остановить.

Некоторые свирельцы услыхали, как Пятью пять воскликнул: «Да я тебя уничтожу, несчастный!», но подумали, что артист просто репетирует, и не придали этому возгласу особого значения.

На беду, рядом находился маэстро Тромбус. Он устал дуть в тромбину и задремал на скамеечке, предоставив музыкантам играть всё, что они захотят. Тут же стояла и тромбина.

– Берегись! – снова воскликнул Пятью пять, схватил тромбину и швырнул её вслед пустившемуся наутёк Гнилушке.

В Гнилушку он, к несчастью, не попал, а тромбина – бедная тромбина! – упала на землю, издала печальный стон и лишилась голоса.

Пятью пять попросил у Тромбуса прощения, и добрый маэстро простил его.

Через несколько минут происшествие забылось, и карнавал продолжался.

Глава седьмая

Как свирельцы сажали серебряные деревья

На следующее утро в лес важно двигался отряд. Возглавлял его лесничий Чинарий. Он вышагивал, заложив руки за спину и подняв кверху нос.

За Чинарием выступали лесной сторож Хвойка и художник Карало. Вместо этюдника Карало нёс на плече палку, на которой висели два ведёрка с красками и кисточками.

Замыкали шествие семь братьев Рубако, семь лесорубов, с топорами за поясами.

А позади всех, полыхая огненно-рыжим чубчиком, топал Коренёк с лопаткой. Теперь он уже был пятиклассником, имел по ботанике круглые пятёрки и больше всего интересовался деревьями.

– Серебряным деревьям простор, свет нужны, а в нашем лесу – теснота… Срубим кое-какие деревья! – распоряжался лесничий. – Орешкам будет место, а… а Плошке – доски. Видели же – строит Плошка новый дом и всё пристаёт: подавай ему лес!.. Стой, Рубако, не маши топором! Понимать надо, которое дерево для чего рубить!.. Коренёк, не путайся под ногами! Хвойка, забери от меня мальчишку!

Зорким глазом оглядывал Чинарий деревья, указывал то на одно, то на другое и кричал:

– Не спорьте со мной, я лучше вас понимаю в деревьях!.. Ёлки зелёные! Первый сорт отметь, Карало, красным! Второй сорт – синим. Из первого сорта пусть Плошка делает свои дома, из второго – разные там столы, стулья, карусели!..

Грузный Карало со своими ведёрками не спеша подходил к дереву, обмакивал лохматую кисточку в краску и рисовал жирный кругляшок: на высоких и стройных деревьях – красные кругляшки, а на тех, что похуже и покривей, – синие. Всякий раз Карало по привычке отступал назад, откидывал гривастую голову и, прищурив глаза, любовался своей работой.

А братья Рубако подскакивали к разукрашенным деревьям и начинали рубить их.

Пока Рубако работали топорами, старый Хвойка присел отдохнуть, а возле него пристроился Коренёк, как молодой кустик у ног старого дерева. Около них опустился и грузный Карало.

Хвойка приосанился, откашлялся и, стараясь говорить так же важно, как Чинарий, принялся рассказывать про деревья. Временами он останавливался и поглядывал поверх очков – хорошо ли слушают. Заметив, как в открытый рот Коренька то и дело залетала оса, он крякал от удовольствия и рассказывал дальше.

Только когда братья Рубако срубили все помеченные деревья, словоохотливому Хвойке пришлось замолчать.

Вскоре в лес приехали тележки, запряжённые оленями, и стали увозить срубленные деревья к Плошке. Деревья уезжали и долго махали ветвями.

А потом в лес явился мудрец верхом на Аргамаке. От радости Гранат всё время восклицал «вас-солибас!» и проверял, хорошо ли обрабатывают почву, где будут посажены орешки.

Подозвав Чинария и Хвойку, мудрец достал из сумки два туго набитых мешочка.

– Вот земля, которую я взял от корней материнского дерева. Будете сажать орешки – не забывайте присыпать их этой же землёй. Может, в ней сила…

Чинарий спрятал мешочек в карман, а бережливый Хвойка, боясь нечаянно просыпать материнскую землю, отнёс её в свою сторожку.

– Теперь, – сказал Гранат, – возьмите по тридцать три орешка и посадите их в разных местах. Только, чур, не сразу! Сперва посадит орешки Чинарий, ведь он у нас самый опытный лесничий. Через семь дней и ночей после Чинария сажай свои орешки и ты, Хвойка!.. Полежат орешки в земле всю зиму, а весной прорастут… Поливайте их не простой водой, а лучше родниковой, настоянной на лепестках цветов.

Чинарий важно кашлянул и, повернувшись к Хвойке, слово в слово повторил ему всё то, что сказал мудрец, на случай, если глуховатый Хвойка не расслышал. Хвойка покорно выслушал его и кивнул.

– Ещё тридцать три орешка ты, Чинарий, сохрани у себя. Эти не будут зимовать в земле – их мы посадим весной во-о-он на той поляне! А вокруг поставим тополя, чтобы защищали серебряные деревья… Та-ак, сотый орешек забрал Гематоген, а сто первый пусть останется у меня… – задумчиво закончил Гранат.

– Над сто первым орехом сам мудрить будет, – шепнул Хвойка Кореньку и робко обратился к Гранату: – А сажать-то как? Ничего ведь про деревья не знаем – вот беда…

– Да-а!.. – вздохнул Гранат. – Дерево неизвестное, загадочное, как сажать орешки – вас-солибас! – кто знает!.. Чинарий, я полагаюсь на тебя! Хвойка, делай всё в точности, как Чинарий… Трудитесь старательно и помогайте друг дружке… А у меня тоже есть дело, поработаю пока в тишине и покое…

Гранат влез на Аргамака и отправился в свой голубой домик.

Чинарий решил приступить к делу немедленно. Он хотел было позвать на помощь всех лесников, но подумал, что нечего ему знаться с лесниками, когда он в лесу самый главный и самый умный.

– Я вам покажу, как надо работать! – заявил Чинарий. – Лично мне помощники не нужны! Никому я не доверю сажать свои орешки! Пусть все свирельцы знают, что первые серебряные деревья в Свирелии посадил лесничий Чинарий!

Хвойка снял шапку, почесал затылок и сказал:

– А мудрец велел помогать друг дружке…

Чинарий глянул на старика мимо носа, чтобы показать, что спорить с ним он считает ниже своего достоинства. Сбитый с толку, Хвойка опять снял шапку, хотел ещё раз почесать затылок, но передумал и отошёл к лесникам.

Лесные сторожа, обидевшись на Чинария, разошлись по домам, только Хвойка с Кореньком остались сиротливо стоять в сторонке. Хвойка косил на лесничего глазами сквозь очки, ловил каждое его движение, чтобы через семь дней и ночей тоже не ударить лицом в грязь.

…Минули семь дней и ночей. Хвойка поспешил в сторожку за материнской землёй, развязал мешочек, и померещилось ему, будто не такая в мешочке земля, как у Чинария.

– Ох, беда, куда же запропастились очки? – растерянно бормотал старик, хлопая себя по карманам. Он не привык ещё к очкам и то и дело их куда-то засовывал. – Вроде бы у Чинария землица была светлее… Спросить разве у кого-нибудь?.. Нет, не спрошу: засмеют… Да и не земля это тёмная – темно в моих старых глазах…

Хвойка начал старательно сажать орешки. Коренёк выкапывал ему лопаткой ямки, клал в ямку орешек, присыпал каждый, как учил Гранат, щепоткой землицы из мешочка и поливал родниковой водой, настоянной на цветочных лепестках. Глядя на них, так же сажали орешки другие лесные сторожа. Они любили доброго Хвойку и охотно помогали ему, пока не были высажены все тридцать три орешка.

…Настала зима. В голубом домике Граната, под его красной крышей, происходило что-то непонятное. Из трубы домика вдруг повалил жёлтый дым. Он не улетал вверх, а стал растекаться по улицам. Это оттого, что воздух над Свирелией, даже зимой насыщенный запахом цветов, был такой густой, что хоть режь его ножом. Он лежал над лесом голубыми и зелёными слоями. Струя едкого дыма не могла пробить отверстия в этом воздушном потолке, и дым заползал в дома, лез в глаза, забирался в нос. У свирельцев текли слёзы, и они безостановочно чихали.