скачать книгу бесплатно
Девушка коснулась воротничка, будто хотела его поправить. Снова опустила руку на скамью, наморщила лоб:
– Я ждала. Балерина собрала свои вещи и ушла. Я вышла с ней, поняла, что надо спросить еще у кого-то, кто мог видеть Веру. Она посоветовала мне поговорить с художником, работавшим над гримом и костюмом.
Тарас Адамович слушал и быстро что-то записывал. Мира удивленно посмотрела на его руки. Он объяснил:
– Записываю некоторые детали.
– Да, конечно, – она устало кивнула. – Просто я не заметила, когда вы достали записную книжку.
– А вы случайно не помните, куда именно Вера вышла со сцены? – спросил он, не обращая внимания на ее реплику. – В какую сторону?
– Влево. Это если смотреть со стороны актера на сцене. С той стороны лестница сразу ведет в гримерную.
– Сколько времени нужно для того, чтобы попасть в гримерную со сцены?
– Меньше минуты.
– А сколько времени потратили вы, добираясь туда из партера?
– Минут десять. Пришлось пропускать людей. Но я не спешила, думала, Вера ждет меня, переодевается, смывает грим.
Тарас Адамович опять что-то записал. Поднял голову, спросил:
– Вы договаривались с Верой, что она вас будет дожидаться?
– Да, мы собирались вместе пойти в «Семадени», Веру кто-то пригласил, она просила меня разделить с ней компанию.
– Не могла ли она пойти в «Семадени» без вас и подождать уже там?
– Вряд ли, она бы дождалась меня в театре. Однако я посетила в тот вечер эту кофейню. Так, на всякий случай, чтобы убедиться. Спросила официанта, не было ли сегодня Веры. Он сказал, что запомнил бы, если бы она была.
– Откуда такая уверенность?
Мира помолчала, потом сказала:
– Он знал Веру, потому что… Она часто посещала «Семадени».
– А вы?
– Несколько раз.
Тарас Адамович потер пальцами висок и снова что-то черкнул в блокноте.
– Так вы поговорили с художником?
– С кем?
– С художником, который делал костюм?
Мира заморгала глазами.
– Ох! Да, простите. Я перескочила сразу на «Семадени».
– Это я вас запутал, – спокойно сказал Тарас Адамович.
– Да, я с ним пообщалась. Фамилия, кажется, Корчинский. Он сказал, что встретил Веру за кулисами и проводил до гримерной. Она поблагодарила его за костюм, говорила, что он великолепный.
– В самом деле?
– Не уверенна. Я не очень разбираюсь в искусстве. Костюм был… такой… мохнатый. Не обычная балетная пачка, трико с какими-то лентами. Но в танце… выглядело невероятно.
Она задумалась.
– Итак, он проводил ее в гримерную. Однако когда вы пришли туда, Веры уже не было.
– Да.
– И с тех пор вы ее больше не видели?
– Верно.
– Выходит, художник и балерина, которую вы встретили в гримерной, видели вашу сестру последними?
– Да. И еще – бородатый мужчина.
Тарас Адамович закрыл записную книжку.
– С кем ваша сестра собиралась встретиться в «Семадени»?
– Я точно не знаю.
– Она же должна была вас хотя бы предупредить.
Мира смутилась, потом сказала:
– Кажется, это должны были быть военные. Офицеры.
– Вы кого-либо из них знаете?
– Один из… почитателей Вериного таланта – штабс-капитан Сергей Назимов.
– Вы видели его в «Семадени», когда разговаривали с официантом?
– Да. Я зашла всего на минутку, быстро огляделась, выслушала официанта и хотела уходить. Назимов остановил меня, спросил о Вере, сказал, что она не пришла. Я ответила ему, что ищу ее.
– Вы рассказали в театре об исчезновении сестры?
Мира опустила глаза.
– Да. Госпожа Нижинская, кажется, удивилась и немного рассердилась. Остальные… Думаю, им безразлично. А кое-кто, возможно, и обрадовался…
Он сочувственно посмотрел на девушку.
Сквер вновь заполнили курсистки в шляпках. Наверное, окончилась лекция. Мира сидела на скамье, осторожно теребя пальчиками застежку ридикюля. Тарас Адамович глубоко вдохнул. Хороший сквер, плеск воды успокаивает. Курсистки, легкомысленные, как мотыльки, щебечут о чем-то друг дружке, сплетничают. Некоторые – совсем юные, с книгами в руках. Есть и другие – в длинных узких юбках, с высокими прическами и в пенсне. Вероятно, уже стали ассистентками профессоров либо готовятся к роли строгих гувернанток.
А здесь, рядом с ним на скамье сидит девушка в шляпке и все мысли ее не об учительской карьере, лекциях или поклонниках.
– Мира, – обратился он к ней, – я попробую найти вашу сестру. Конечно, мне было бы проще это сделать, если бы я все еще служил в полиции. Но, как частное лицо… я сделаю все возможное.
Она ответила неожиданно:
– Я… Я могу вам помочь? Хоть чем-то?
Сначала хотел ответить категорическим отказом. Потом подумал и сказал:
– Разве что в качестве секретаря. Расследование… требует аккуратности.
Мира с готовностью кивнула.
– Вам пора возвращаться. Не думаю, что ваш профессор простит вам прогул еще одной лекции.
Мира улыбнулась:
– Это сейчас волнует меня меньше всего.
– И все-таки. Вам стоит вернуться.
Она посмотрела ему в глаза и сказала:
– Благодарю.
Грациозно поднялась, взяла ридикюль.
– Когда я могу приступить к работе?
– Что?
– В качестве секретаря, – серьезно сказала она.
Он тоже поднялся, взял шляпу.
– Вам придется совмещать это с курсами, – он посмотрел на нее, в голове мелькнула мысль о том, что участие девушки в этом деле – излишне. Личные дела лучше не расследовать – будут ослеплять эмоции. Когда-то он уже совершил подобную ошибку. Хотя случилось это очень давно. Этой курсисточки тогда еще и на свете не было. Сколько ей? Двадцать один. А уже сполна хлебнула ужаса войны – отец погиб. Теперь сестра исчезла. Он отмахнулся от мыслей, сказал вслух:
– Думаю, мы можем встречаться после полудня. Когда вы будете располагать свободным временем.
– Благодарю. Я начну завтра, – с готовностью пообещала девушка.
– Договорились. Буду вас ждать.
Тарас Адамович слегка кивнул ей на прощание. Уже собираясь уходить, она улыбнулась, привычным движением переместила ридикюль на cгиб локтя, чуть наклонила и снова подняла голову в шляпке.
– Мира! – послышалось вдруг совсем рядом.
Светлая блузка, строгая юбка. Незнакомая девушка крепко сжимала в руках книгу. Вся ее осанка была как-то слишком напряжена, что создавало странный контраст с меланхолично-расслабленной позой Миры. Томашевич удивленно взглянула на девушку. Тарас Адамович вежливо улыбнулся. Он не начинал диалог, ожидал объяснений. В конце концов, эта незнакомка сама вмешалась в их разговор, следовательно, и прерывать неудобные паузы – тоже ей.
– Прошу прощения, – спокойно и с вызовом сказала она, ни к кому не обращаясь, и повторила: – Мира! Профессор Лобода просил передать, что он ожидает тебя в библиотеке.
– Да, спасибо, я уже иду… До встречи, Тарас Адамович, – молвила Мира и ушла.
– До встречи, – ответил он.
Незнакомка, кажется, уходить не собиралась. Тарас Адамович поднял чемоданчик, положил в него записную книжку, оглянулся на девушку, все еще стоявшую рядом. Мира Томашевич уже скрылась за дверью здания с Минервой.
– Вы из полиции? – не слишком вежливо спросила незнакомка.
– Нет, – без лишних объяснений ответил он.
– Вы похожи на следователя.
– Возможно.
– Разыскиваете ее сестру?
Он внимательно посмотрел на курсистку. Ведь она – тоже курсистка? Иначе зачем ей говорить о лекциях? Широкое лицо. Слишком высокий лоб, маленькие глаза. Не очень приятные черты. Или же просто показались такими, когда девушка вмешалась в чужой разговор?
– Вы что-то знаете об исчезновении ее сестры? – спокойно спросил Тарас Адамович.
– Нет. Знаю одно – если ее сестру не найдут до октября, вряд ли Томашевич сможет заплатить за учебу.
Он надел шляпу.
– Меня это не касается.
– Отчего же? Тогда она не сможет заплатить и вам. В этом городе, кажется, зарабатывают только балерины, – последнюю фразу она произнесла насмешливо.
– Вы отлично проинформированы, – вежливо ответил на ее замечание Тарас Адамович.
– Благодарю, – холодно молвила курсистка, – но после того, как Томашевич обратилась в полицию, здесь все знают о том, что ее сестра исчезла.
– Вы это не одобряете? – поинтересовался он.
– Курсы нынче работают только благодаря сверхусилиям профессоров и курсисток. Скандальные истории нам ни к чему.
– Сверхусилиям? – удивленно переспросил бывший следователь, хотя и не был уверен, что хочет услышать объяснение.
Девушка ответила:
– В городе далеко не все с пониманием относятся к желанию женщин получать образование. Тем более – юридическое. Думаю, Мира умело воспользовалась талантом сестры. Кто знает, может, той это просто поднадоело.
