скачать книгу бесплатно
Женщины уходят.
КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ
В зрительном зале зажигается свет, открываются двери в фойе, где, может быть, – а почему бы и нет? – ждут фотографы и расхаживают в белых платьях невесты, готовые сфотографироваться на память со зрителями.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Комната невесты пуста. В служебном кабинете мается Лена. Входит Зинаида Зиновьевна, возвратившаяся с церемонии. Лена тут же начинает взволнованно говорить.
Лена. Кто установил эти нелепые правила? Ведь мы любим друг друга! По-вашему, я должна приказать своему сердцу не биться, пока мне не исполнится ровно восемнадцать? Или, по-вашему…
Зинаида Зиновьевна. (Хватаясь за голову.) Стоп! Закон запрещает регистрацию несовершеннолетних. Ясно? До свидания.
Лена. Но от подачи заявления до регистрации должно пройти не меньше месяца, так?
Зинаида Зиновьевна. Так.
Лена. (Торжествующе.) А мне как раз через месяц будет восемнадцать.
Зинаида Зиновьевна. Подожди немного, не умрешь.
Лена. Мы и так уже столько ждем! Ну я вас очень прошу! Как женщина женщину!
Зинаида Зиновьевна. (Чуть мягче.) Как тебя зовут-то?
Лена. Лена.
Зинаида Зиновьевна. Скажи, Лена, вы давно знакомы?
Лена. Очень давно. Уже три… почти три недели!
Зинаида Зиновьевна. Родители-то знают?
Лена. При чем тут они? Это наше личное дело.
Зинаида Зиновьевна. А жить где будете?
Лена. (Чуть смутившись.) У родителей. Пока.
Зинаида Зиновьевна. Кто поить-кормить будет? Кто детей ваших нянчить? Так что приходи-ка сюда еще раз, но уже с мамой.
Лена. Выходит, по-вашему…
Зинаида Зиновьевна. Всё! С мамой. А пока знаешь, что? Давай отведу я тебя к какой-нибудь невесте, посиди, послушай… Так сказать, порепетируй. Хочешь?
Лена. Хочу.
Зинаида Зиновьевна. Тогда подожди меня в приемной.
Лена. (Выходя.) Ну почему мне не восемнадцать?
Зинаида Зиновьевна. (Одна.) «Почему мне не восемнадцать?»… (Подходит к зеркалу, смотрится в него, качает головой.) Почему мне не восемнадцать?.. Правда, в восемнадцать я еще не замечала годы, но в двадцать два уже начала их считать… И не успела опомниться, как насчитала тридцать. Тридцать! Еще кажешься себе чуть ли не студенткой, еще тебя окликают на улице «девушка», еще думаешь, что все впереди, а тебе уже тридцать, и пора прощаться с молодостью. И ты плачешь целую неделю, потом смотришься в зеркало, пытаешься убедить себя, что ты еще «ничего», покупаешь светлую кофточку, делаешь короткую стрижку, замечаешь, что на тебя еще оглядываются, и немного утешаешься. Все бы хорошо, но тебе почему-то уже сорок! Ты ловишь себя на том, что с интересом слушаешь разговоры о пенсии, твоей дочери восемнадцать – как только что было тебе, а тридцать лет кажутся теперь самым ярким и привлекательным возрастом. Ты прекрасно понимаешь, что лучшая твоя пора уже отгремела и что пришло время так называемых тихих радостей – если, конечно, они у тебя есть и если ты не оказалась у разбитого корыта. Но сердце все равно почему-то молодо, и ты все еще чего-то ждешь… Чего? Ведь скоро уже пятьдесят, а там и… (Вздыхает.) "Почему мне не восемнадцать?"
Уходит. В комнату невесты входят Бабушка и Надя.
Бабушка. Спасибо, милая, согрелась я. Хорошо с тобой Грише будет. Да и тебе повезло – добрый он мальчик, работящий, покладистый… Может, ко мне переедете? Здесь ведь тесно живут, а у меня целый дом стоит пустой.
Надя. Спасибо, мы к городу привыкли.
Бабушка. А что в нем хорошего? Все злые, бледные, все куда-то бегут, в автобусах давятся, да промеж себя лаются. А у нас спокойно; речка тихая течет, вода в ней красная, а бережки зеленые, травные…
Надя. (Рассеянно.) А почему вода-то красная?
Бабушка. (Ее окающий говорок звучит душевно, успокаивающе.) Торфяная. Но чистая. А дом ладный, просторный. И сад богатый. И сараюшко есть, и коровушку бы взяли…
Надя. Скучаете по дому?
Бабушка. Еще бы! Что здесь хорошего? Ваня пьет, Тоня честит нас почем зря…
Надя. А вас-то за что?
Бабушка. А для компании. И устала я хозяйничать.
Надя. Так отдыхайте, кто вас заставляет?
Бабушка. Ну как же… Теперешним детям не помогать, так они совсем любить не будут.
Надя гладит Бабушку по руке.
Надя. Как же вы там одна, в деревне?
Бабушка. Почему одна? Меня там котанушко мой ждет. У соседки оставила. Скучает, должно быть. Умный кот, ласковый. Утречком проснусь, а он уже у мисочки крутится, хвостиком помахивает, молочка ждет. Попьет, об ногу мою потрется и бежит к своей сударушке.
Надя улыбается. Разговор этот ее согрел и успокоил.
Надя. Спасибо вам, бабушка.
Бабушка. (Удивленно.) За что?
Входит Антонина Прокофьевна.
Антонина Прокофьевна. Не приехали?
Надя. Нет.
Антонина Прокофьевна. Позвоню в ресторан, скажу, чтоб веселье без нас начинали.
Надя. Без нас?
Антонина Прокофьевна. (Хмуро.) А что делать? Не сидеть же людям, как дуракам, голодными за накрытым столом. (Достает мобильник, пробует позвонить. С сердцем.) Черт возьми… (Прячет телефон.)
Входят Мария Николаевна, Вера, Алла и обе Гостьи. Они обсуждают увиденную ими церемонию регистрации.
Первая гостья. Прическу у невесты видела?
Вторая гостья. А как же. Я тоже, пожалуй, покрашусь.
Первая гостья. В какой цвет?
Вторая гостья. Ну… чтоб с оттенком.
Вера. (Алле.) Смотрю я на этих молодоженов, таких еще глупых, неприспособленных, зеленых, но уже воображающих себя взрослыми… Гляжу и думаю: ну куда вы торопитесь? Одумайтесь, хлебнете еще вы этой жизни с избытком.
Мария Николаевна. (Наде.) Ну, где твой рыцарь?
Надя. (Сдержанно.) Сейчас будет.
Входит Света.
А вот, кажется, и они!
Антонина Прокофьевна. (Дочери.) А ну-ка, давай братца сюда! Мы его перед женитьбой пропесочим как следует.
Алла. А разве сюда мужчинам можно?
Антонина Прокофьевна. Баня здесь, что ли? Конечно, можно.
Света. (Осторожно.) Мам, на минутку…
Антонина Прокофьевна. Недосуг, доча, сейчас шептаться. Гришу веди.
Света. Его здесь нет.
Антонина Прокофьевна. (Изумленно.) Как нет?
Света. (Смущенно.) Понимаешь, приехала я к тому месту, а там пусто. То есть автобус стоит, из снега вытащен, но в нем – никого.
Надя. Может, они в другую машину сели?
Света. Нет. Там гулял один пенсионер… Сказал, что они зашли в кафе… погреться.
Антонина Прокофьевна. (Сразу поняв, в чем дело.) Так они и сейчас там «греются»?
Света. Ага.
Антонина Прокофьевна. И отец, небось, уже…
Света. (Тихо.) Да.
Антонина Прокофьевна. (Скрипнув зубами.) Надо было мне самой ехать. Уж я бы ему показала, как согреваются.
Надя. Но почему же Гриша к тебе в машину не сел?
Света. Он хотел, но отец его удержал. Ну, и друзья, конечно. «Сейчас, мол, выпьем последний раз за жениха и невесту – и в путь.
Алла. Но они действительно собирались ехать?
Света. Конечно. И официантку подозвали, счет попросили.
Антонина Прокофьевна. Пойди, подежурь у входа. Как приедут, сразу бегом сюда.
Света выходит.
Надя. Ну что ж, подождем еще немножко.
Вера. (Взрываясь.) Я не понимаю… Над тобой издеваются, а ты спокойно – «подождем немножко».
Антонина Прокофьевна. Зачем зря говорите? Кто над ней издевается?
Вера. Вы! Вы с вашим сыночком!
Надя. Вера…
Вера. Что «Вера», что «Вера»? Ничего себе жених – застревает у каждого кабака!
Антонина Прокофьевна. Люди замерзли, зашли на минутку согреться. Что такого?
Вера. Согреться и здесь можно. Просто не терпелось с бутылкой поцеловаться. Видно, слаще, чем с невестой.
Бабушка. Милые мои, разве нельзя по-хорошему? Свадьба ведь!
Вера. В том-то и дело, бабушка, что нет свадьбы, нет! Женишок-то – тю-тю!
Входит Невеста, в белом платье и фате. Все в недоумении смотрят на нее.
Невеста. Простите, вы – Надя?
Надя. Да.
Невеста. Вас зовет жених.
Надя. (Вспыхнув радостью.) Где он?
Невеста. Внизу, на лестнице. (Со вздохом.) Какой он у вас красивый!
Надя стремительно выходит.
Вера. По-моему, жених-то у Нади не такой уж и красивый.
