скачать книгу бесплатно
– Нет! – оживленность Вовы пошла на убыль и глаза начали медленно затухать, – если бы дал…
– Пошел бы лечиться?
– Да, сто пудов!
Ковалев смотрел на него с недоверием и усмешкой, но в душе пожалел. Он не знал, что у Татьяны такой брат, не знал, что у нее такое несчастье. Вероятно, девушка не посчитала предложение наркодилера странным, тем более опасным. Тот дал ей часы. Может быть, и подарил под каким-то предлогом. Соврал, что тоже хочет помочь ее брату, что они с ним друзья, а друзей принято выручать. Теперь этого не узнать, если только сам Антон не расскажет, как обманул Таню.
Ковалеву пора было уходить. Он узнал все, что нужно, узнал, как использовали сестру этого пропащего парня, конченого нарика. Он понял, как завербовал ее Антон и подтвердил свою догадку о часах. В этой связи у Ковалева созрела мысль, что хорошо бы выйти на Антона, ведь он, Дмитрий, сэкономил один день из своего расследования. У него возникла твердая уверенность, что этот криминальный наркоделец мог пролить свет на случившееся.
– Не знаешь, как найти Антона? – после затянувшейся паузы спросил он.
– Нет! – уверенно и быстро ответил Вова. – Но у него, вроде, есть брат. Женькой зовут. Я как-то видел его.
– Тоже дилер?
– Он вообще не при делах, работает охранником в магазине.
Ковалев задумался. Может брат – это реальный шанс выйти на крупного авторитета, нащупать его базу, наркопритоны? А еще выйти на его дружков, членов группировки, поскольку имеются большие сомнения, что Антон в одиночку мог провернуть такое дельце, как покушение на эфэсбэшника. Сам Антон, по большому счету, ему не нужен, сейчас у него другое дело. Но отомстить хочется! Это нужно обязательно сделать, нельзя такое спускать. Ведь если они покушались один раз, могут и другой – никаких гарантий нет. Да и Татьяну жалко, зачем этот упырь сгубил хорошую девчонку? Нет, он обязательно отомстит! Без вариантов!
Не прощаясь, Ковалев покинул удушливую квартиру, и на улице позвонил с сотового телефона дежурному. Он попросил выяснить адрес Евгения, называл его установочные данные. Последовавший затем ответ коллеги его удивил. Как оказалось, брат Антона Евгений задержан за нападение на неизвестного мужчину и по заявлению последнего содержится под арестом. Дежурный сообщил и месторасположение узилища – СИЗО №14 в Подольске.
«Можно сгонять туда, – допустил Дмитрий, – встретиться, размять парня, разговорить». Эта инициатива захватила его, и он уже представил, как будет колоть братца наркодилера Антона, как получит от него изобличающие показания, но подумав немного, быстро остыл. По сути, это уже не его дело, не его кусок с маслом. К тому же, принимать решение о поездке туда – это прерогатива нынешнего начальника Забелина. «Может, ну его, этого Евгения? – спросил он сам себя. – Передам лучше материал ребятам, тем, кого назначит Снегирев, а сам отвалю в сторону».
Москва, ФСБ РФ, СЗКСиБТ, Управление по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом, кабинет начальника отдела полковника Забелина С.П., 1 июля, 09:33
Информацию Ковалева Сергей Павлович воспринял без энтузиазма. Брат наркодилера? Сидит в СИЗО? Ну и что? В другое время ему, пожалуй, и было бы интересно, ведь Забелин не кабинетный опер, получивший звезды на погонах за прогиб перед вышестоящими, не туповатый исполнитель, без понимания и без инициативы. Он настоящий оперативник, все это так. Но сейчас только теракт на остановке интересовал его, поглощал внимание полностью и вовсе не потому, что там чуть не пострадала дочь, а потому, что оперативное чутье подсказывало – теракт устроен боевиками-ваххабитами.
Ваххабиты! Теперь эта тема его и его спецгруппы. Сегодня, в понедельник, он опять пойдет на доклад к Васильеву, будет выслушивать справедливые упреки, потому что доложить, по существу, нечего.
– Ты связывался с Ярковой по теракту на остановке? Что нового? – недовольно осведомился он у Гонцова, сидящего здесь же, в его кабинете.
– Нет, не успел, ездил на объект, встречался с контактом, – Юрий Юрьевич виновато дернул кадыком, будто коря себя за промашку. – Сегодня позвоню. Нам ведь нужна видеозапись?
– Да, с видом на остановку. А ты, Дима, тоже подключайся! Я слышал, ты с Ярковой учился вместе?
– В одной группе на юрфаке.
– Вот и поможешь Гонцову, если возникнут сложности.
– Сергей Павлович, – не удержался Ковалев от вопроса, – а что с Евгением? Бросаем?
Забелин повернулся к нему, всмотрелся в лицо молодого оперативника, подавляя возникшее раздражение. Какой Евгений, причем тут Евгений? Он уже решил, что братом погибшей девушки они заниматься не будут – не их вопрос. Пусть Снегирев и его отдел пашет на этом поле. На Сергея был устремлен дерзкий мальчишеский взгляд серых глаз, лицо, чем-то неуловимо напоминавшее покойного Сашу Цыганкова. Мальчишки! Они оба были мальчишками, ринувшимися во взрослую жизнь в поисках приключений и романтики.
«А ведь лет двадцать назад я сам был таким: упорным, смелым и удачливым опером, – Забелин невольно пожалел об ушедшем времени. – Да, стареем, брат! Я для него как будто человек из другой эпохи – безнадежно отсталый, консервативный, хоть и начальник. Как же тогда он смотрел бы на Шумилова? Как на динозавра?»
– Тебе нужен этот Евгений? У тебя уже заканчивается время, которое я дал.
– Нет, не особо нужен! – пожал плечами Ковалев и озвучил уже приходившие в голову мысли: – Я могу его отдать в мой прежний отдел, они отработают, тем более, сейчас он в Подольске, в СИЗО, а туда мне фигачить не хочется.
– Где-где? – вдруг заинтересовался Гонцов. – Димон, ты че раньше молчал?
– Так ты не спрашивал? А в чем дело?
Юрий Юрьевич замялся, бросив взгляд в сторону Забелина, как бы ожидая его разрешения, но Сергей Павлович взял инициативу в свои руки и пояснил Ковалеву:
– Там у него контакт есть, только недавно установили с ним связь. Значит, говоришь, в СИЗО?
Забелин снова кинул взгляд на молодое, задорное лицо Дмитрия.
– Ладно, только одна встреча, не больше, – разрешил он. – Если ничего не получишь, то все, на этом тема закрыта. Попутно посмотри там, что к чему.
– В каком смысле? – не понял Ковалев, который хотел всего только получить адрес Антона.
– Есть информация, что в тюрьмах, колониях, короче, местах содержания преступников, ваххабиты вербуют сторонников. Будешь разговаривать с Евгением, заодно затронь этот вопрос.
– Давайте я своему контакту по мобиле позвоню? – предложил Гонцов. – Так будет быстрее.
– Давай! – дал добро Забелин.
Подольск, ФКУ «Следственный изолятор № 14 Управления Федеральной службы исполнения наказаний РФ по Московской области», кабинет старшего лейтенанта Шаманова Б.И., 1 июля, 11:34
Как выяснилось, брат наркодилера Антона Евгений сидел под следствием за избиение жены, которую застал с любовником. Банальная история. Любовник, кстати, успел убежать через балкон второго этажа. Шаманов встретил Ковалева на КПП, помог оформить пропуск, провел внутрь. Для бесед с заключенными под стражу существовали отдельные помещения, но Шаманов предложил свой кабинет. Он вообще был очень любезен с эфэсбэшником.
Ковалев сел за его стол, вытащил и положил на стол пачку сигарет – пусть младший брат наркодилера покурит, курево в СИЗО ценность. Оглядев спартанское убранство оперского кабинета, Ковалев нашел много совпадений в интерьере – похожий стол, как у них на Лубянке, похожие офисные кресла. Даже серые сейфы для хранения дел были такими же. Но все же, служить здесь Дмитрий бы не стал.
Ввели младшего Дегтяря. Парню было лет двадцать пять, бледная кожа, мелкие, как будто высохшие глаза. На левой щеке длинная царапина, похожая на борозду, проведенную по чистому полю. На бледном лице эта царапина производит впечатление ярко горящей неоновой вывески на фоне черного неба. Наверное, жена покарябала ногтем.
– Садись, Евгений! – предложил Ковалев и пододвинул к нему пачку сигарет, предлагая закурить.
Дегтярь взял пачку, закурил.
– Я знаю, за что ты здесь сидишь! Ты же не виноват? Ведь так? – начал разговор Ковалев.
Евгений не ответил, однако засопел, как разогретый чайник и Дмитрий приготовился к тому, что тот согласится с этим утверждением, но ошибся. Дегтярь, прервав сопение, глубоко затянулся, выпустил дым через нос, произнес:
– Нет, виноват! Это сделал я! – его голос звучал глухо, хрипло. – Я это сделал и точка! Но не жалею. Пусть эта стерва теперь полечится, а деньги за лечение платит ее еб…рь, – он произнес матерное слово, обозначающее ухажера.
– Может то, что ты сделал и правильно, справедливо, – согласился Ковалев, размышляя как построить разговор дальше, – но зачем за это сидеть? С каждым может случиться – муж уехал в командировку, вернулся не вовремя… Житейская вещь! Зачем за это садиться?
– А вы что, адвокат? Вы же опер!
– Да, опер, Женя! Я опер, – Дмитрий смотрел на Дегтяря открыто и дружелюбно, приглашая к диалогу. – Но я могу тебе помощь выбраться отсюда. Хотя и не адвокат.
– Отсюда не выбраться. Если только вы не из… – Евгений показал пальцем на потолок.
– Угадал! Я как раз оттуда.
Евгений вновь засопел, закурил новую сигарету. Это становилось похожим на определенный ритуал – зажженная сигарета вызывала сопение, словно старый паровоз, разжег топку и спускал пары перед отправкой.
– Так вот, хочу тебе предложить нашу помощь.
– А что взамен?
– Нам нужен адрес твоего брата, где он сейчас скрывается?
– Антона? – уточнил на всякий случай Дегтярь.
– У тебя еще есть братья?
– Нет! Но я сейчас не знаю, где он живет. Он в последнее время часто переезжал и мне не звонил. А зачем он вам?
– Грешков за ним много. Наркота, оружие, терроризм…
– Да, ладно! Какой он террорист, не гоните! – Евгений нахмурился, и шрам на его щеке заалел еще больше.
– Он недавно взорвал машину на улице, – сухо уточнил Ковалев, не вдаваясь в подробности. – Погибли люди. Вот так вот!
– Не, ничего не знаю! – продолжил упорствовать Евгений и Дмитрию показалось, что младший брат наркодилера не очень поверил его рассказу. Тюрьма приучает к недоверчивости, в особенности операм.
– Значит, не знаешь, где он сейчас? Может кто-то другой знает, девушка его, к примеру?
Дегтярь ухмыльнулся:
– У него много девок, я всех не помню.
– Мне кажется, ты не хочешь нам помочь! Но нам-то ладно, мы и так найдем Антона. Ты не хочешь помочь, прежде всего, самому себе!
В ответ младший Дегтярь пожал плечами:
– Виноват – отсижу! А брата сдавать не буду!
Лицо его еще больше побледнело, а царапина на щеке, наоборот, показалась избыточно красной, того и гляди проступит кровь.
– Подумай, хорошенько!
Впрочем, Ковалев уговаривал без особого желания. Если человек уперся, замкнулся, а он, Дмитрий, сталкивался с такими, то разговаривать дальше бессмысленно, это пустое дело. Какое-то время он вел бесплодный разговор – уезжать ни с чем ему не хотелось, взял сигарету и, хотя, практически не курил, все же засмолил ее, с неохотой глотая горький дым. Он тянул время, в надежде, что Дегтярь все-таки передумает в последнюю минуту, что в голове этого молодого ревнивца возобладает здравый смысл. Он курил, мучился, потому что сигаретный дым на голодный желудок, а Ковалев с утра ничего не ел, всегда вызывал у него тошноту.
Кто знает, как долго бы длился этот пустой разговор, похожий на вялую разминку двух футболистов, лениво катающих мяч по полю, если бы их не прервал заглянувший в кабинет Шаманов. Его лицо было хмуро, деловито и сосредоточено. Он обратился к Ковалеву:
– Вы еще долго? Пора его возвращать.
– Уже завершили! – подытожил Ковалев, вставая. Перед уходом он напоследок снова обратился к Дегтярю: – Ты все же подумай, Женя, над моим предложением. Смотри, не прогадай!
На улице, перед КПП, они остановились, и Шаманов повернул к Дмитрию рыжеволосую лобастую голову с ушами-пельменями. Его глаза казались странно угрюмыми.
– Нормально пообщались? – осведомился он.
«Блин, от такого опера зеки должны бежать в страхе и без оглядки», – заключил Ковалев, испытывая неприятные ощущения неловкости и зажатости, словно этот Шаманов пытался каким-то образом давить на него, навязать свою волю. Правда, было не совсем понятно, в чем заключалась эта воля, чего же хотел неприятный старлей. Впрочем, замешательство Ковалева длилось не больше полминуты – он здесь главный, он выше по званию, он из службы, которая курирует ФСИН, и может сделать жизнь этого старлея с мертвыми глазами по настоящему адской. Несмотря на былые регалии и заслуги.
– Да, полезная беседа, – нейтрально сообщил он Шаманову, пожал руку тюремного опера и отправился из СИЗО. По дороге в Москву он вспоминал прошедший разговор, анализировал, сравнивал, делал выводы, которые были неприятными, жесткими, явно не в его пользу. Как же так? Почему он, опытный опер, майор, не смог разговорить этого пацана?
У него не было времени, вот в чем дело. Мало времени дал ему Забелин. «Значит, ты винишь Забелина? – спросил он самого себя, – значит, это Забелин во всем виноват? Нет, не прав ты! Если хотел заниматься «Тойотой», Антоном и его нариками, надо было отказать от работы в группе, никому не морочить голову. Но тебе нужны были именно ваххабиты, а борьба с наркотрафиком уже не в приоритете. Вот так!»
Сделав нелицеприятный вывод, Ковалев нахмурился, закусил губу, его мальчишеское лицо огрубело и ожесточилось. Он не привык критиковать себя, и если делал это, то крайне редко, не особо казнясь за допущенные ошибки. В прежнем отделе Снегирев поощрял в нем игру в раздутое самолюбие, соперничество с другими операми, поскольку считал, что завышенные амбиции, раздутое эго, только приносят пользу, а равнодушный человек никогда не будет стараться. Трудно сказать, прав был Снегирев или нет, но его отдел всегда хвалили за результаты, сотрудников поощряли первыми. А то, что в коллективе установилась склочная атмосфера, выражавшаяся принципом философа Гоббса
«человек человеку волк», это начальство волновало меньше всего.
Работая у Забелина, Дмитрий старался быть справедливым и объективным. И оказалось, что это с непривычки трудно. От неприятных раздумий его отвлек звонок на сотовый телефон. Не отрывая глаз от дороги – движение на шоссе оказалось довольно плотным, – Дмитрий ответил Роме Песоцкому, это звонил он.
– Привет, Димон! – говорил Роман как всегда оптимистичным жизнерадостным тоном и Ковалев, недовольный собой и своей поездкой, с раздражением вспомнил большие лошадиные зубы приятеля.
– Здорово, Ромка! – нехотя отозвался он.
– Слушай, тут тема одна нарисовалась, надо с тобой сегодня пересечься. Давай в баре стрелу забьем? Я угощаю!
– Угощаешь? – машинально переспросил Ковалев. Идти вечером и встречаться с Песоцким ему было неохота, но этот черт навязчив, прилипнет – не отвяжешься. Как говорят бабы: «Ему проще дать, чем отказать». – Ладно! – согласился он, – я сейчас в дороге, давай, как приеду на место созвонимся.
– Окей!
– А может, – тут внезапная мысль пришла в голову Дмитрия, поскольку он вспомнил интерес, проявленный Забелиным к Ярковой, – может, и Оксану с собой захватим? Вспомним старые годы, так сказать?
Песоцкий замялся, и после некоторой паузы, отверг спонтанное предложение приятеля.
– Нет, давай пока вдвоем! – сказал он. – А с Оксанкой потом пересечемся, я отвечаю!
Москва, ЦАО, район Полянки, бар-ресторан «Дольче Вита», вечером того же дня
Стоял вечер, теплый, уютный, расцвеченный желтыми огнями фонарей и ярких вывесок. Воздух не успевал остывать, и потому на улице, даже в этот поздний вечер, было тепло, можно ходить в майке, джинсах или даже шортах с босыми ногами в резиновых тапках-шлепанцах. Многие так и делали – слонялись по центру Москвы, отдыхали, перебираясь из одного бара в другой.
Бар-ресторан «Дольче Вита» сегодня оказался полон посетителей, впрочем, как и всегда в эти летние вечера. Из-за разлитой в сумеречном воздухе духоты часть столиков с зонтиками вынесли прямо на тротуар перед входом. Зонтики в эти вечерние часы были не особо нужны, но они прикрывали головы клиентов от навязчивого света уличных фонарей, защищали от сильного ветра, когда тот внезапно поднимался и летел вихрем по улице.
За одним из столиков пристроились Ковалев с Песоцким. Они сидели и неторопливо пили пиво, наслаждались вечером, покоем, лениво рассматривали публику, фланировавшую по тротуару. Некоторое девушки, одинокие или гуляющие парами, выразительно смотрели на них, улыбались, хихикали, привлекали внимание молодых людей, сидящих в одиночестве. Девушки скучали. Но Ковалев с Песоцким, улыбаясь в ответ, не делали никаких поползновений, чтобы усадить рядом с собой этих скучающих девушек, жаждущих вечернего общения.
Правда, Рома сделал исключение, решив флиртануть с одной из таких скучавших, одиноко шагавшей мимо них, девиц. Та шла, как ему показалось, с грустным выражением лица и Песоцкий, чуть приподнявшись, сказал ей навстречу:
– Девушка, составьте нам компанию! Меня зовут Роман.
Девица ожила и хихикнула:
– А меня поэма!
Дмитрий пил маслянистое пиво, заедал солеными арахисовыми орешками, расслабленно улыбался. Выпив, он ставил пустой бокал на край столика, залитый янтарным фонарным светом, заказывал у официанта новый бокал.
– Как себя чувствуешь, башка не болит? – подал голос Ромка, намекая на недавнюю контузию, полученную при взрыве «Тойоты».
– Не-а, – протяжно ответил Ковалев, – прошло вроде. Что у тебя за разговор? Случилось чего?
Песоцкий запустил руку в карман брюк и оттуда он извлек гильзу, подобранную в траве, на обочине дороги, ведущей в товарищество «Сенеж». Гильза в свете фонаря, падающего на край столика, была почти незаметна в желтом свете, похожа на забытый кем-то золотой колпачок авторучки и потому казалась вполне безобидной. Дмитрий осторожно подцепил ее, вставив зубочистку в отверстие, осмотрел, спросил без особого любопытства:
