скачать книгу бесплатно
– Я прошу тебя разобраться: надо уточнить, кто имел доступ ко всей информации об операции, кто знал время и место передачи денег, маршрут движения Цыганкова.
Усольцев озадаченно засопел:
– Полагаю, эту информацию имело в первую очередь руководство отдела, – он посмотрел, как на его слова отреагирует Кислицын, но тот промолчал. – Я думаю начать с них: Шумилов, Забелин, Лысенко, ну и, конечно, придется проверять Цыганкова. По моим данным, он в последнее время часто общается с криминальными элементами.
– Хорошо! Только учти, Цыганков курирует линию организованной преступности, поэтому его встречи обоснованы. И потом, Шумилова с Лысенко, мне кажется, надо исключить из круга проверяемых. Шумилов – начальник, он такие операции проводит почти каждый день, и почти все они успешны. А Лысенко привлекли по ходу дела как любого другого оперативника. Если проверять его, то надо проверять практически весь отдел. Нет, начать следует с Забелина и Цыганкова. Всем известны их приятельские отношения.
– Хорошо, я учту это.
– Для проверки привлеки минимум сотрудников отделения, санкцию на прослушивание их телефонов я дам, здесь не частное жилище, поэтому к прокурору обращаться не будем. И помни, проверять следует архиосторожно. Ты ведь не охотник?
– Нет!
– Жаль, не знаешь, как охотиться на глухарей. Вот я как-то здесь ездил с лесником. Дело по весне было. Я взялся рукой за него, и мы шли с ним шаг в шаг. Только глухарь затокует – идем. Замолчит – останавливаемся. Всю ночь подкрадывались. Ну, подошли на рассвете, я его разглядел и выстрелил.
Кислицын замолчал, продолжая неотрывно смотреть блекло-синими глазами на Усольцева так, что тому стало неуютно, и он поинтересовался:
– А что было потом?
– Ничего. Улетел. Так я к чему, смотри, чтобы не было как у меня: долгий подход не всегда приводит к нужному результату.
Борис Иванович показал, что разговор окончен, отошел к столу, с намерением вызвать по телефону секретаршу из приемной, однако Усольцев не торопился уходить. Тогда Кислицын тяжело повернулся к нему:
– Что-то еще?
– Хотел уточнить, товарищ полковник, с генералом этот вопрос согласован?
– Послушай, Леонид Петрович! – ответил Кислицын с раздражением в голосе. – Это я перевел тебя из отдела Шумилова на собственную безопасность, а ведь вопрос стоял о понижении тебя в должности! Я тебя спас, прикрыл твою задницу! Или я не прав?
– Правы, товарищ полковник! Я этого никогда не забуду.
– Поэтому я жду, что ты не будешь задавать лишних вопросов. Ты не делаешь одолжение этой проверкой. Учти! Это твоя обязанность – проверить сигнал.
– Я понимаю, но все же…– Усольцев помялся, – сами знаете, Борис Иванович, в таких делах нужна санкция начальника Управления.
– Буду сегодня вечером на приеме у генерала и обо всем доложу, – сухо сообщил Борис Иванович. – Думаю, в этом вопросе найду полную поддержку. А тебе дам знать о решении начальника завтра.
– Больше вопросов не имею!
Усольцев мягко повернулся и как колобок выкатился из кабинета. Недовольно посмотрев ему вслед, Кислицын излишне сильно нажал на грифель карандаша, которым подчеркивал отдельные слова в просматриваемом документе. Тонкий грифель сломался. Кислицын чертыхнулся и выбросил карандаш в мусор.
Уральск, Администрация Уральской области, кабинет главы администрации Медведева А. И., 6 мая, 10:00
Глава администрации области Медведев был избран на этот пост всего четыре месяца назад. Зрелый мужчина в возрасте, с густой седой шевелюрой, твердо сжатыми губами и недобрым прищуром глаз, сам себе напоминал битого волка, умудренного жизнью и закаленного производственными битвами.
Он не принадлежал к клану старых партийных руководителей, но в то же время и не так уж далеко отстоял от них, поскольку был директором крупного подшипникового завода. Их называли красными директорами, так как считалось, что они руководили производством старыми управленческими методами и всячески тормозили приватизацию. Как независимый кандидат Медведев обошел на выборах секретаря обкома КПРФ, кандидатов от ЛДПР и «Выбора России». Особенно обидно это показалось последним, считавшим себя партией власти.
Получив большой пост, Медведев не отдалился от привычного для него окружения, друзей, знакомых. Один из таких друзей сидел у него в кабинете. Они пили кофе с коньяком и разговаривали за жизнь. Друга Медведева звали Аркадий Соколовский. Он походил на типичного инженера. Ранее такие в великом множестве болтались по коридорам какого-нибудь завода с ватманом и рейсфедером в руках и с очередным анекдотом на губах. Инженер-очкарик, словно синоним неудачника, явление по тем временам достаточно заурядное.
Только у Аркадия жизнь сложилась по–другому, и ему удалось поймать бога за бороду. В горбачевские времена он ушел в кооператив, а в 1991-м открыл свое дело – у него было несколько оптовых баз по торговле спиртным и сеть магазинов в городе.
– Вот, Леша, ты и попал в эшелон власти, – посмеиваясь, заметил Аркадий. – Кто бы мог подумать тогда, двадцать лет назад?
– Не эшелон, Аркаша, а этаж власти, – Медведев говорил густым басом, который звучно раздавался в его просторном губернаторском кабинете. – Этаж, можно сказать, полуподвальный, цокольный. Но по ступенькам, которые ведут наверх, я думаю, мне хода нет.
– А что так?
– Сомневаюсь, что буду где-то ко двору на верхних этажах. Ты же меня знаешь, я, как Ельцин в молодости, могу правду-матку в глаза врезать. А сейчас это не приветствуется. Сейчас только в мемуарах пишут, какие раньше все были смелые, отчаянные – не боялись ЦК, могли КГБ послать куда подальше. Борцы за справедливость! Ну да ладно, что это я разговорился, словно на предвыборном митинге. Как у тебя идут дела, какие проблемы?
– Да пока ничего, тьфу-тьфу, – Соколовский постучал рукой по столу. – С нашей жизнью поневоле станешь суеверным. Вроде пока все срастается, бизнес развивается – все путем. Я тут задумал прикупить спиртзавод, а то, понимаешь, торгую привозной водкой, а ведь можно и самим ее делать. Областной казне опять же будет прибыль от налогов.
– А что, назначили торги?
– Да, муниципалы – городское Управление подготовило к продаже этот завод, ну ты знаешь, он в Сельмашевском поселке. А Фонд имущества через две недели проведет конкурс.
– Значит, будешь участвовать?
– Конечно, буду.
– Удачи тебе, Аркадий!
Медведев налил по рюмке армянского коньяка, и они выпили. Губернатор взял шоколадку, закусил. Потом вдруг спросил:
– А что бандиты, братки, не достают тебя? А то жалуются мне некоторые бизнесмены на криминальный беспредел, который мой предшественник не замечал. А может, и замечал, да закрывал глаза, имел свой интерес.
– Ничего, – помялся Соколовский, не зная, что можно рассказывать Медведеву и надо ли рассказывать вообще, – мы находим общий язык.
Он снял очки, нерешительно повертел их в пальцах.
– Значит, у тебя есть крыша? – не отставал губернатор.
– Да зачем тебе это, Леш? Ты же знаешь, что в наше время без крыши шагу ступить нельзя. Что говорить обо мне. Возьми Москву. Все крупные фирмы, заводы, банки – все под бандитами. Говорухин недавно снял фильм «Великая криминальная революция». Смотрел?
– Нет, не успел. А когда его показывали, по какой программе?
Соколовский иронично усмехнулся.
– Жди! Разбежались они показывать фильм сами про себя. Телевидение тоже под криминалом, вместе распиливают бабки от рекламы. Вот так и живем, живем, как можем. Впрочем, я думаю, большинство уже привыкло, даже находит такое положение удобным. По крайней мере, ты знаешь, что к тебе по пустякам всякая шпана не будет приставать, а если кто начнет права качать, сразу вызываешь крышу и проблемы улажены.
– А милиция? Почему не оказывает помощь? Знаешь, я недавно летал в Китай, там бизнесмены чувствуют себя спокойно, практически никакого рэкета нет.
– Так у них могут и того, голову отрубить за воровство, это же Азия. Мы – европейцы, у нас правосудие должно быть гуманным. И потом опять же, чья революция совершилась? Революция криминала, он пришел к власти. Посмотри вокруг, музыка в транспорте почти вся блатная. В магазине дисков среди бардов одни бывшие зеки. Самое главное, раньше блатные сидели где?
– Как где? В тюрьме.
– Вот-вот, за окнами с решетками и стальными дверьми с засовами. А теперь это в каждой квартире. Потому что в 1991 году они вышли на свободу, а мы все сели вместо них. И продолжаем сидеть. Такая петрушка!
– Ну, ты, по-моему, сгустил краски! – Медведев в сомнении покачал головой.
– Ничего, побудешь во власти, насмотришься, потом мы с тобой продолжим этот разговор.
Из динамика селектора послышался голос секретаря:
– Алексей Иванович, полномочный представитель президента просит вас в одиннадцать на совещание.
– Что за вопрос?
– Обсуждение хода приватизации федеральных объектов в области.
– Хорошо, буду!
Медведев беззлобно поругался.
– Черт, совсем времени нет, а тут еще тратить его на пустопорожнюю болтовню! Тем более слушать Дергачева, который говорит не лучше Черномырдина.
– Что, не ладишь с ним?
– Да, отношения, прямо скажу, не очень. Он хотел видеть в этом кресле своего человека, а я, Аркадий, получается, перешел дорогу. Вот оттого у нас с ним постоянные стычки. Ты же меня знаешь, я спуску не дам – кто на меня нападет, получит адекватный ответ.
– Смотри, Леша, настрочит он на тебя кляузу в Кремль, приедет комиссия, могут отстранить от власти.
– Руки коротки. А насчет кляузы? Он только этим и занимается. Сам строчит, и весь его аппарат занят этой работой. Мне уже ребята из Администрации президента звонили, удивляются такому графоманству. Ну, давай, как говорится, на дорожку, да буду готовиться к совещанию. Надо цифры посмотреть.
– Слушай, Алексей, – Соколовский искоса глянул на приятеля, – ежели что, помочь мне чем-нибудь сможешь? Я имею в виду конкурс. Там, насколько известно, серьезных соперников нет, но в последнюю минуту выскочит какой-нибудь инкогнито из Петербурга, и кранты.
– А какая тебе помощь нужна? Думаю, ты сам со всеми справишься, вишь какой молодец! – Медведев дружески похлопал Соколовского по плечу. – Я вообще-то не люблю вмешиваться в эти дела, могут пойти слухи, что губернатор кому-то помогает, – лишний козырь у Дергачева. Но тебе, Аркаша, помогу, чем смогу. Только учти, в рамках закона!
– Конечно, конечно! – пробормотал Соколовский. – Я в долгу не останусь.
Медведев поморщился.
– Никаких благодарностей, конвертов и кейсов. Я старых друзей не забываю. Для меня деньги – ничто, люди – все. Так, кажется, говаривал светлейший князь Потемкин.
Уральск, Комитет по Управлению имуществом Уральской области, кабинет председателя комитета Плотникова М. Я., 10 мая, 11:30
Через несколько дней после совещания у полномочного представителя Президента, на котором присутствовал губернатор, Плотников – председатель областного Комитета по Управлению имуществом, собрал свое, сугубо ведомственное совещание.
Совещались в узком составе. Присутствовало несколько председателей муниципальных и районных комитетов, поскольку им были делегированы права временного управления федеральным имуществом, и заместитель областного Фонда имущества Екатерина Красовская.
Михаил Яковлевич Плотников принадлежал к бывшей комсомольско-партийной касте. К сорока пяти годам он успел отрастить чиновничье брюшко и обрести лицо человека, крепко выпивающего: с нездоровым цветом кожи, крупными морщинами на лбу и обвислыми щеками.
Сегодня Плотников был в ударе. Он долго разбирался с причинами медленной подготовки объектов к приватизации, кричал на нерадивых, делал замечания, ставил на вид. Короче говоря, Плотников был в полном упоении от возможности саморазрядиться, которую изредка представлял скучный бюрократический процесс.
Иногда он поглядывал на Красовскую, формально не подчинявшуюся ему, но любившую бывать на таких совещаниях. Екатерина Евгеньевна в свои сорок лет выглядела эффектно. Она была брюнеткой с правильными чертами лица, хорошо сложенной, длинноногой, любительницей носить короткие обтягивающие юбки. Лицо этой опытной дамы совсем не портили очки, придававшие ей вид девочки-отличницы, попробовавшей что-то запретное.
Плотникова с Екатериной Евгеньевной связывали непростые отношения – они были любовниками, причем инициатором здесь выступила сама Красовская. Она соблазнила его в этом же кабинете, где проходило совещание, и отдалась прямо на рабочем столе посреди бумаг и планов приватизации, подписанных самим Чубайсом. Застигнутый врасплох столь неожиданной инициативой чиновницы, Плотников не смог сразу переключиться на интим. Обнимая ей, целуя, занимаясь сексом, он продолжал громко высказываться о том, как лучше провести приватизацию заводов Уральска, как больше заработать на этом. А Красовская только твердила в ответ: «Да, да, да!»
Со стороны казалось, что он диктовал кому-то тезисы к выступлению на очередном производственном собрании, и секретарша, одиноко скучавшая в приемной, не смогла заподозрить шефа в непристойности.
Закончив совещание, Михаил Яковлевич отпустил подчиненных и попросил Красовскую остаться.
– Ну что, Катюш, пойдем в комнату отдыха? – ласково предложил он, когда все вышли.
Красовская невольно кинула взгляд за спину председателя, где в отделанной полированными древесными плитами стене едва виднелась дверь в кабинет, предназначенный для отдыха руководителя после утомительной работы. Там стояли кожаный диван с креслами, телевизор, в шкафу имелись чайный сервиз и хрустальные рюмки. Холодильник всегда был наполнен набором жаждоутоляющих напитков: минеральной водой, коньяком и водкой.
– Погоди, Миша, – Красовская не торопилась устраиваться на кожаном диване, – с этим успеется. У нас недавно проводился конкурс по продаже трех магазинов. Представляешь, вскрываю один из конвертов с предложением участника, и, думаешь, что нахожу?
– Доллары? – брови Плотникова прыгнули вверх.
– Какие доллары? Вскрываю конверт, достаю бумагу, а там фига нарисована.
– То есть как фига? Кукиш, что ли?
– Какой-то юморист вместо того, чтобы предложить свою цену, нарисовал нам фигу, мол, не дождетесь. Представляешь? – Красовская изобразила возмущение, хотя на самом деле ей было смешно, и она с удовольствием рассказывала знакомым об этом курьезном случае.
Плотников нахмурился, собрав морщины на лбу.
– Провокация! Недобитые красные хотят дискредитировать идею приватизации, об этом Анатолий Борисович еще в прошлом году говорил. Но мы не позволим! Ты милицию вызвала? Надо провести следствие, проверить по бумагам, кто подавал заявку. А потом этих деятелей хорошенько прижать, чтобы другим неповадно было.
Он коротко и энергично выругался матом.
– Ты думаешь, мы не посмотрели, от кого поступила заявка? – хмыкнула Красовская. – Сделали в первую очередь! Фирму никто не знает, хозяин неизвестен.
Она достала ментоловую сигарету, картинно закурила, отставляя локоть чуть в сторону. Плотников повел толстым носом, вдыхая аромат сигареты – сам-то он бросил курить почти два года назад – осведомился удивленно:
– А деньги он заплатил за участие в конкурсе? Разве не жалко выкидывать их на ветер?
– Ты будешь смеяться, но произошла техническая ошибка. Как мы уточнили, он денег не вносил, но был допущен.
Плотников задумался.
– Странный случай. Надо, пожалуй, подключить наш отдел безопасности, чтобы все проверили как следует. Думаю, здесь не обошлось без помощи со стороны твоих сотрудников. Я договорюсь с председателем Фонда, чтобы он разрешил моим людям поработать. Милицию вы не вызывали?
– Нет!
– Пожалуй, правильно сделали. По городу сразу пойдут слухи, насмешки, докатится еще до представителя президента Дергачева.
– Может, в ФСК сообщить? – предложила Красовская, чтобы показать свою озабоченность.
Михаил Яковлевич недовольно посмотрел на нее и поморщился.
– Московское начальство их не любит, – многозначительно пояснил он. – Когда создавали отделы безопасности в структурах Госкомимущества, чекисты хотели прикомандировать своих сотрудников. Анатолий Борисович выступил резко против, и теперь мы сами себе хозяева, без ненужных соглядатаев. Хотя меня они все же обхаживают.
– В каком смысле? Хотят вытащить информацию или, как сейчас пишут, сделать агентом?
– Ты, Катюшка, начиталась всякого литературного мусора. Нет, хотят пристроить у меня своего человека, но я сопротивляюсь. С другой стороны, может, лучше согласиться? Все-таки стукач будет на виду, под моим присмотром, а то вычислять, кто именно тебя закладывает, дело непростое, хлопотное. Однако заболтался я с тобой. Пойдем, что ли?
– Подожди еще немного. Хотела с тобой посоветоваться. У нас скоро новый конкурс, на продажу выставлен спиртзавод.
