Испорченные сказания. Том 1. Бремя крови

скачать книгу бесплатно

Кайрус

– Осуждённый Дорр, осуждённый Илон, осуждённый Франк, – традиции требовали, чтобы к каждому из стоящих перед палачом обращались лично, – осуждённый Фер, осуждённый Мил… – Кайрус учился своему делу с детства и отличался прекрасной памятью.

Он держал в руках свиток с королевскими печатями, указ, что был написан рукой регента и заверен в присутствии королевского Совета, однако смотреть в него не требовалось. Кайрус помнил каждое имя и каждое слово, знал порядок выполнения всех формальностей и не питал жалости к тем людям, что стояли сейчас перед ним. Порванные и грязные одежды, спутанные и слипшиеся волосы, серые лица, тела, исхудавшие за многие циклы, проведённые в камере, босые ноги… С этих людей нечего было брать, и Кайрус обрадовался, что ему не придётся взваливать на себя грехи всех этих людей.

– Его Величество король Аурон Старскай вместе с Его Высочеством регентом лордом Клейсом Форестом и королевским Советом, за ваши злодеяния и преступления, включающие в себя разведение смуты среди населения, нападение и причинение вреда здоровью и имуществу учёных мужей Карла и Бака, похищение и уничтожение имущества изобретателя Хэга, обвинения титулованных особ в их предвзятом отношении к Гильдии Мудрости, а также попытку совершения поджога Пристанища для душевнобольных и тем самым намерения совершить убийства беспомощных больных и находящихся там верноподданных лекарей из Гильдии Мудрости, вам вынесен приговор…

Кайрус не первый раз зачитывал подобный текст, его голос не дрожал, оставался ровным и размеренным. Он думал только о том, как справятся его сыновья с их обязанностями – старший, Ларс, уже бывал с ним на городской площади, но для младшего, Рисса, это был первый урок. Быть может, следовало не слушать друга Иола и выбрать для второго сына более спокойный день.

– Осуждённый Франк, за то, что вы являетесь главарём, что подтверждали самолично, а также являетесь зачинщиком всех совершённых преступлений, вас приговаривают к смерти через повешенье, а ваше тело, в назидание другим, будет висеть на позорном столбе.

Ни одна казнь не обходилась без гама, без криков из толпы, без согласного ропота и осуждающего шепота. Кайрус – потомственный королевский палач, почётный и уважаемый всеми остальными палачами, из семьи, что исполняет свой долг уж не первую сотню лет. Палачи оглашали приговоры, исполняли их, но никогда не выносили самостоятельно. Так повелось уже давно.

Они – лишь средство наказания в руках короля или лорда, равнодушное, незаинтересованное, не испытывающее никакой жажды крови. К сожалению, или, скорее, к счастью, люди не могли вымещать злость на короле, что подписал указ, на регенте, что вынес решение, на Совете, что высказывался, но могли на исполнителе воли правителя.

– Пусть бог мучений нашлёт на тебя болезни!

– Ты поплатишься за это!

– Отлучённый!

Всех палачей называли отлучёнными, так как считалось, что они принимали на себя все грехи и проклятия тех, кого они казнили, им запрещалось заходить в храм и молиться, ведь обращение от них могло разгневать Богов. Гийер боролся за право палачей входить в Храмы. Чтобы это не вызвало неодобрения, он издал указ, гласящий, что мастера топора и плетей должны стоять позади всех и подходить к священнослужителю лишь после того, как вся паства покинет стены храма. Почивший король не был таким рьяным бойцом за свои законы, как Фалин Добрый. Да и, признаться, почти никто из палачей не питал любви к религии и не отличался верой в Богов и, следовательно, не стремился попасть в Храм.

Но было и то, что отличало таких, как Кайрус, помогало переживать тяготы их жизни – у карающего органа власти правителей не брали денег. Принять монеты из рук убийц и мучителей считалось невозможным, ведь это грозило проклятием для берущего. Также и продукты пропитания, которые им требовались, каждый палач и члены его семьи могли брать на рынках и в лавках бесплатно. Им платили хорошее жалование, после казни им разрешалось забрать себе всё, что было на приговорённом ниже пояса, а любители чёрной магии частенько выкупали различные части тела мертвецов.

Кроме того, Кайрус был женат второй раз, хотя его первая жена жива и здорова. Единственными людьми, кому разрешалось разойтись и найти другую жену, если среди двух детей не родится ни одного мальчика, ещё до начала Эпохи Королей были палачи.

Первый раз Кайрус женился в шестнадцать, жена родила двух девочек, одна умерла спустя три цикла, а вторая не пережила первого года жизни, и тогда он, с разрешения короля, взял себе вторую жену – крепкую и работящую сестру своего хорошего приятеля Иола, милейшую Онсу, из таких же потомственных карателей, что и он. Онса родила ему уже трёх сыновей, двое теперь помогали ему, а третий только учился ходить, двух прекрасных дочерей, из которых росли отличные помощницы для матери, а в будущем они смогут стать хорошими жёнами детям его друзей, и сейчас семья вновь ждала пополнения. Кроме того, Онса успевала содержать в чистоте и порядке их дом, шить наряды для всей семьи и в совершенстве обучилась чтению и письму, чтобы иногда помогать мужу.

– Прошу тебя, пощади… Пощади моего сына!

– Надеюсь, вороколы выклюют тебе глаза!

– Да сгорит весь твой дом!

Кайрус слышал всё это множество раз. Одно и то же повторялось с каждым приговором. Впервые он услышал в свой адрес подобное, когда пошёл с отцом в семилетнем возрасте. Мальчики лет шести-семи должны начинать постигать дело своей семьи. Конечно, поначалу им приходится тяжело – их пугают крики боли и злые лица, пугают проклятия и жестокость толпы на площади, им непонятны приговоры. Но первое, что им требуется научиться делать, – ограждать душу и разум от происходящего, побороть жалость и брезгливость, и лишь после этого они смогут продолжать.

В первый день с отцом Кайрусу всё время хотелось плакать – тогда на площади наказывали молодых юношей-воришек – самому старшему из них было лет шестнадцать, не больше. Те мальчишки обокрали служанку королевы Миррен Старскай, матери усопшего короля Гийера Старская. Кайрус хорошо помнил, как всем ворам за такое деяние отрубили руку, пожалев лишь самого младшего и лишив его двух пальцев с правой руки.

Именно тогда будущий палач рыдал и отказывался помогать отцу, он должен был собирать отрубленные конечности и мыть помост от крови. И его пугали ужасные проклятия и искривлённые гримасой злости лица вокруг. Отец объяснил Кайрусу, что это их предназначение и что если не будет палачей, на которых люди будут выплескивать злость, если не будет тех, кто наказывает за преступления, то мир погрузится во мрак.

Молодой король Гийер тогда лишь планировал занять место отца, его коронации ещё не было, а Фалин ещё не успел отплыть в Новые Земли. Королева Миррен, в первую очередь, – супруга, мать и женщина, страдала от сильных мигреней. Совершила ли она плохой поступок, отправив служанку за травами для себя? Было ли неправильным с её стороны дать серебряные монеты и попросить обменять их на снадобье девушку, чья жизнь заключалась в служении и помощи королеве? Было ли справедливо обокрасть молодую служанку толпе, пусть и молодых, но всё же мужчин? И следовало подумать также, что могло бы произойти, не накажи за столь хамское нападение воришек. Быть может, спустя год, а то и меньше, все, совершенно не стыдясь, обворовывали и убивали бы друг друга на глазах у прохожих, а придворные боялись бы покидать стены замка без воинов.

Кайрусу объяснили про справедливость, но куда больше про то, что у каждого есть своя цель, своя работа и свой талант. Его талант, как и у его отца, дяди, кузена и всех по мужской линии, – быть оружием для свершения правосудия.

– Нет!

Одна из осуждённых, насколько он помнил, её звали Найра, бросилась к Франку, но помощники Кайруса остановили её и вернули на место.

Палач сопроводил до виселицы осуждённого и надел на его шею петлю. Как и любой другой человек, Франк имел право исповедаться, высказаться или попросить прощения. На помост к приговорённому поднялся жрец из городского Храма, и палач терпеливо ожидал, пока служитель Богов отойдёт в сторону.

Кайрус нажал на рычаг, цепи скрипнули, и пол под Франком провалился. Ларс тем временем уже нёс отцу щипцы и небольшую жаровню, а Рисс розги.

– Осуждённый Дорр, осуждённый Илон, осуждённый Фер и осуждённый Мил, Его Величество великодушен и пожелал смягчить для вас наказание. Вас приговорили к двадцати ударам розгами каждого, а также вам и вашим отпрыскам запрещено работать в замке.

– Нет! Но я не сделал ничего плохого! Меня схватили и осудили по ошибке! – Мил и его семейство работали на кухне.

– Осуждённая Иви и осуждённая Зея, в отношении вас Его Величество проявил милосердие, вас приговорили к семи ударам розгами каждую. Осуждённая Найра, за ваши деяния, клевету и подстрекательство вас приговорили к избавлению от языка, коим вы поливали грязью королевскую семью и проклинали невинных, и десяти ударам розгами.

– Да сгорите в пламени и ты, и весь твой род!..

Столпотворение подошло к концу, стоило лишь привести в исполнение все приговоры. Жаждущие зрелищ люди расходились по своим делам, лишь несколько членов семей казнённого и наказанных рыдали у помоста, бросали проклятия или помогали осуждённым подняться. Нескольких после розог пришлось уносить их родным на руках, это было обычным делом.

– Отец, я рад, что ты доверил мне помогать тебе сегодня! – Ларсу в этот день доверили нанести несколько ударов, это полезно для его обучения, не всё ж ему мешки бить. Он весь пошёл в Кайруса – широкоплечий, высокий, с широким лицом и тяжёлой нижней челюстью. Мальчик уже проводил много времени на солнце, тренируясь в пытках и телесных наказаниях, наблюдая за отцом или развивая своё тело, а потому, как и отец, имел сухие и тёмные волосы, загорелую кожу, а его детская опухлость медленно и верно перерастала в развитую мускулатуру.

– Тебе уже пора замещать меня, когда требуется, и посещать со мной Совет, когда меня приглашают, Ларс. Как ты себя чувствуешь, Рисс?

– Мне не нравится здесь, отец. Люди плохо про меня говорили, и про тебя, и про Ларса. И они кинули в меня грязью!

Иногда люди переходили все грани дозволенного, в Кайруса, бывало, кидали и камнями. За причинение вреда палачам полагалось строгое наказание, но за такие мелкие провинности, как грязь, никто из королевских людей не стал бы вешать всю толпу. Вычислить же, кто именно сделал пакость, не представлялось возможным.

– Да, такое случается, сын. Было больно?

– Нет. Но почему они нас ненавидят?

– Они понимают в глубине души, что ничего не могут сделать с нами. Они выражают своё неодобрение приговором Его Величества. Но высказаться королю люди не могут. И потому винят нас.

– Но ведь мы не виноваты!

– Я знаю. Но пусть лучше они срываются на нас, чем на короле. Запомни, Рисс, мы делаем всё правильно. К грязи и проклятиям придётся привыкнуть. Тебе было страшно?

– Нет.

– Хорошо. Рисс, убери здесь и вымой пол. Ларс, помоги мне снять тело. Ты принёс иглы и нити?

– Зачем?

– Чтобы зашить после. Вчера одна неназвавшаяся обратилась ко мне и пожелала купить сердце сегодняшнего мертвеца. Хорошо, молодец, бери за ноги! Да, молодец, Ларс. И нужен нож поострее, волосы висельника – ценный товар.

Рирз

Как бы ни было стыдно признаваться себе, но Рирз ощущал страх. До этого он боялся только своего отца и что корабль вместо того, чтобы доплыть до Новых Земель, потонет, по задумке Рогора Холдбист, где-то между двумя материками. Лорд одной из Великих Династий мог пожертвовать людьми, чтобы избавиться от своего нежеланного отпрыска. Вероятно, ему не захотелось терять хорошее и дорогое судно.

Казалось бы, разве можно бояться в защищённом частоколом лагере? Тем более в том, где находятся уже несколько сотен воинов, не считая представителей других ремёсел, которые, в большинстве своём, станут защищать своего правителя или хотя бы самих себя? Бастард был уверен, что ответ должен быть отрицательным, но увы. Раз за разом он прокручивал в голове один и тот же диалог с Гертом, который случился ещё в первые сезоны. В какой именно день – сын Рогора уж и не помнил, все они давно стали похожи друг на друга, их разделяли лишь прибывающие корабли.

– Итак, милорд, пройдёмся по записям ещё раз? Наш правитель прислал нам очередное письмо, где снова исправил цифры, – Герт сидел на улице на стволе поваленного дерева и пытался удержать на коленях перо, папирус и ёмкость с чернилами.

– Я догадываюсь, что теперь он хочет забрать всех воинов и лекарей, а меня назначает главным пахарем, рыболовом и лесорубом одновременно? – усмехнулся бастард. Он устало плюхнулся рядом и тут же получил от будущего кастеляна полный праведного гнева взгляд. Теперь на листе вместо аккуратной галочки стояла большая клякса, которая продолжала расползаться. В руки лорду лагеря сунули чернила, и Рирз закатил глаза, пока Герт промокал излишки другим листом папируса и надеялся спасти послание Рогора Холдбиста.

– Скорее всего, он бы так и попытался сделать, но боится, что слухи дойдут до других лордов и они не оценят шутки, – Герт стряхнул излишки с пера в сторону. – Итак, всего в твоё распоряжение лорд Рогор планирует отправить, как он пишет, для помощи в скорейшем освоении территории, два десятка рыцарей и шесть сотен хорошо обученных воинов. Также для строительства крепости, её охраны и обеспечения патрулей и достойной жизни для своих подданных под твоё предводительство попадёт сотня молодых солдат. Для большинства этот поход – первое серьёзное испытание.