скачать книгу бесплатно
И в самом деле, он спорхнул с подоконника и через секунду стоял в развилке тополя.
– Раз! – опять повторил он и оказался рядом с Журкой.
Теперь в нем не было ни капли вчерашней робости. Ловкий он был, и синие глаза его смело блестели под прямыми коричнево-медными прядками.
Журка тайком вздохнул. Можно было бы проскользнуть через квартиру и выбраться из дома обычным путем. Но, значит, опять струсил? Он посмотрел наверх. Толстый капроновый шнур уходил куда-то сквозь густые листья. Посмотрел вниз. Дом старый, с высокими этажами, до земли метров десять.
Журка удержал в себе второй вздох и спросил с небрежной деловитостью:
– Веревка-то прочная?
– Все в норме, не бойся…
– Да я и не боюсь.
– Боишься, – спокойно отозвался Горька. – Первый раз все боятся… Ты лучше не с подоконника прыгай, а вон оттуда, с карниза.
Внизу, в полуметре от окна, тянулся широкий кирпичный выступ. На этом выступе сидел неподалеку Федот и бесстрашно щурился на солнце.
«Что я, хуже Федота?» – сердито подумал Журка и через подоконник полез на карниз.
– Постой, – сказал Горька. Нижним свободным концом веревки он плотно обмотал Журку вокруг пояса и затянул узел. – Если вдруг оборвешься, все равно никуда не денешься…
Это сразу успокоило Журку. Хотя не совсем. Когда он выбрался на карниз, коленки мелко подрагивали. Журка ухватился за веревку и натянул ее. Держаться было удобно – большие узлы не давали соскользнуть ладоням.
«Ничего, – сказал себе Журка. – Все равно надо… Раз, два… три!»
Он толкнулся не сильно и не слабо. В руках отдалось струнное натяжение веревки, на секунду тело замерло от сладкого и жутковатого ощущения полета. Засвистела пустота, понесся навстречу тополь…
Журку развернуло в полете, он влетел в развилку боком, подошвы зацепились, тело мотнуло в одну сторону, в другую… У самого носа Журка увидел выступы серой коры, выпустил веревку, ухватился за ствол. Вернее, за отросток толщиной с могучее бревно. И прирос к нему, ощутив бугристую прочность дерева.
– Ну, ты что там? – окликнул из окна Горька. – Давай веревку.
Журка оторвал руки от дерева, торопливо размотал на поясе шнур. Сердце часто стучало, но страх уже уходил, и появилась веселая радость оттого, что не испугался. И оттого, что замирание и восторг полета можно будет повторить еще и еще…
Спускаться тоже было страшновато. Но нетрудно. Трещины и бугры на коре старого тополя помогали держаться. Журка осторожно сполз до другой, нижней развилки у окон второго этажа, потом по наклонному главному стволу спустился на землю. Правда, поцарапался, помял штаны и рубашку, но не сорвался.
Внизу счастливый Журка лихо перекинул со спины на грудь автомат, и в это время рядом с ним прыгнул Горька.
– Бежим!
Они крадучись пересекли площадку перед окнами, пролезли в дыру старого каменного забора и оказались в переулке, выходившем на Парковую улицу. Горька, пригибаясь, побежал вдоль заборов и ворот. Журка за ним. Тоже пригнулся, хотя, кажется, прятаться было не от кого.
Через минуту Горька привел Журку в тупичок. Слева была оштукатуренная стена одноэтажного дома с решетчатыми окошками под самой крышей.
– Как тюрьма, – прошептал Журка. Но Горька объяснил ему, что это не тюрьма, а склад продуктового магазина.
Справа возвышался деревянный забор с колючей проволокой наверху: какой-то частник надежно огородил свой сад. А впереди – тоже стена, только высокая и кирпичная. Журка вспомнил, что у таких стен есть специальное название – брандмауэр. Их строят для защиты от пожара.
У брандмауэра лежали сваленные пустые ящики из реек и фанеры.
– Вон там и прячься, – сказал Горька. – А я пошел… Как услышишь топот, приготовься. Меня пропустишь к себе, а по ним – очередями…
Горькины глаза были решительными, но слова звучали немного нервно. Он хотел еще что-то сказать, но только мотнул волосами. Отдал Журке свой автомат и пошел из тупика. У поворота оглянулся.
– Прячься получше.
– Все будет в порядке, – отозвался Журка, чувствуя тревожный холодок.
Спрятаться оказалось нетрудно, за ящиками Журка нашел удобное местечко – будто нарочно для засады. Но сидеть было неуютно и скучно. Среди запаха отсыревшей фанеры, в зябкой тени этого глухого угла Журка продрог и ругал себя, что не взял курточку. Время ползло еле-еле. Сквозь частые рейки решетчатого ящика Журка поглядывал из укрытия, но видневшийся впереди солнечный переулок был пуст.