скачать книгу бесплатно
– Есть… А я ведь тоже есть.
– Ну ещё бы. Ты, конечно, есть… Да оставь ты пока ведро!
Андрюшка послушно опустил ведёрко и выжидательно глянул на Вальку. В меховой шубёнке и большой лохматой шапке он казался полным и неуклюжим. Но Валька-то знал, что в тёплую одежду закутан узкоплечий, худенький первоклассник.
Валька стал наполнять свои вёдра. Он наливал воду почти доверху. Что же было делать? Не тащить же при Андрюшке по полведра…
– Пойдём, – сказал он.
– Куда?
– Ну, не кудахтай. Сам же говорил: умываться надо, чай кипятить. Вот и будете кипятить.
– Ну, Валька… – без всякой радости проговорил Андрюшка. – Не надо. Я сам.
– Ты сам, а я тоже сам. Хуже тебе, что ли?
Андрюшка две секунды размышлял. И вдруг обрадовался:
– Правда, пойдём! Ты и я. – Он словно о чём– то вспомнил или что– то задумал. Но было ещё не очень светло, и Валька не разглядел его лица.
От колонки до Андрюшкиного дома столько же, сколько до Валькиного. Но вёдра– то были почти полные. Руки просто чуть не оторвались. Левое ведро зацепилось кромкой за штанину, и вода ледяным языком скользнула за голенище валенка. Валька зашипел от досады и холода.
– Что? – спросил Андрюшка, не оглядываясь. Он усердно тащил своё ведро впереди.
– Ногу промочил, – буркнул Валька.
– Я тоже, – утешил Андрюшка.
Пока Валька по одному втаскивал вёдра на третий этаж, Андрюшка терпеливо ждал у двери. Дождался и толкнул дверь плечом.
– Мама, я пришёл! И ещё Валька пришёл!
Вальке стало неловко: будто в гости напросился.
Раньше он приходил сюда только два раза, и тогда никого, кроме Андрюшки, в квартире не было. А его родителей Валька видел лишь издалека, на улице.
Он поставил вёдра в маленьком, ярко освещённом коридоре и подумал, что хорошо бы теперь сбежать. Но без вёдер не сбежишь.
– Валька пришёл! – вновь жизнерадостно сообщил Андрюшка.
– Не труби ты, – прошептал Валька. Из комнаты шагнул Андрюшкин отец. У него были лохматые брови, большой лоб с залысинами и широкий, какой– то удивительно добрый подбородок. Человек этот сказал смеющимся голосом:
– Хороший день начинается с хороших гостей. Здравствуй, Валентин. – Он протянул большую ладонь.
Валька зубами сдёрнул заледеневшую варежку и неловко подал руку.
– А это что? – Андрюшкин отец увидел вёдра.
– Вода, – тихо сказал Валька. И подумал, что всё получилось глупо. Обошлись бы и без его помощи.
– Ага… – протянул отец. – Ну конечно… – И спохватился:– Пошли в комнату! Светлана, смотри…
– У меня валенки мокрые, – попробовал сопротивляться Валька. – Я лучше…
Договаривать не стоило, потому что он уже стоял в комнате. И внимательными Андрюшкиными глазами на него смотрела совсем молодая Андрюшкина мама.
– Наконец– то! – сказала она. – А то мы каждый день слышим разговоры о таинственном Вальке и никак не можем на него посмотреть.
– Какие разговоры? – слегка обалдело начал Валька и умолк. Сообразил, что следовало бы для начала сказать «здравствуйте». Но теперь здороваться было уже смешно.
Его выручил Андрюшкин отец.
– Разговоры всё одни, – весело объяснил он. – Валька сказал, Валька обещал, надо у Вальки спросить… Приворожил ты нашего доброго молодца, как Марья-царевна. Кстати, чего он там возится?
Валька выглянул в коридор. «Добрый молодец» сидел на полу и тянул с ноги промокший чулок. Чулок тянулся медленно и потому казался бесконечным.
– Тебя отец зовёт, – мрачно сказал Валька. Андрюшка пружинисто поднялся. Снятый наполовину чулок потянулся за ним к двери и оставил на полу длинную сырую полосу.
– Ты что же это? – упрекнул отец. – Пригласил человека и бросил.
Андрюшка устроился на стуле.
– Валька, ты садись, – попросил он. – Ну, Валька… Ты разденься и садись. Я сейчас.
Он снова потянул чулок, но теперь почти не спуская с Вальки глаз. Только изредка и быстро поглядывал на отца и мать. Словно спрашивал: «Ну, как вам нравится мой Валька?» Потом деловито сказал:
– Мы с ребятами будем крепость строить. Валька, ты нарисуешь? Надо план.
– Да ладно… дома, – ответил Валька и глянул украдкой под ноги: слишком ли заметные следы оставляют валенки?
– Рисуешь ты очень неплохо, – серьёзно заметила Андрюшкина мама. Валька насторожился.
– Андрей наш вообще заявляет, что ты настоящий художник, – объяснил отец. – Видишь, и рисунок твой вывесил на самом видном месте. Хороший портрет.
Валька взглянул на стену и охнул про себя.
На розовой штукатурке, над маленькой Андрюшкиной кроватью, висел альбомный листок. Он был закрыт стеклом и окантован полосками синей бумаги. Будто эскиз или гравюра настоящего художника. На листке был Андрюшка.
А живой Андрюшка сидел на стуле и с удовольствием поглядывал то на Вальку, то на свой портрет.
«Обор-р-рмот, – подумал Валька. – Устроил тут выставку!»
Если бы он знал про такое дело, ни за что бы не отдал рисунок.
Валька снова бросил взгляд на листок. Да, а нарисовано было, пожалуй, неплохо. Валька теперь это видел. Ведь он смотрел на свою работу свежими глазами, словно посторонний человек. Потому что рисовал Андрюшку он очень давно – четыре месяца назад. В августе.
Август. Песчаный город
Август начинался плохо. Валька приехал из лагеря и затосковал.
Лагерь был большой, в нём отдыхали ребята из разных городов области. Теперь они разъехались кто куда. Несколько человек из отряда жили где-то на другом конце, на незнакомых Вальке улицах.
Чтобы не бередить душу. Валька срезал с рукава синий треугольник с вышитыми барабанными палочками.
Он решил навестить своих одноклассников, ребят из бывшего четвёртого «А». Зашёл к одному – тот с родителями на юге. Постучался к другому – тот на даче. Третий читал какую – то книжку про полёт на Венеру. Поднял на Вальку непонимающие глаза, поморгал и сказал с вежливым зевком:
– А, Бегунов! Привет. Ты теперь не в нашей школе будешь?
– В новой, – чуть виновато объяснил Валька. – Она ближе. Я не хотел, а родители перевели.
– Всё равно, – лениво сказал бывший одноклассник и опять зевнул. – От нашего класса ничего уже не осталось. Половина – по новым школам, половина – по другим классам…
– Ну, пока, – вздохнул Валька.
– Ага… Пока.
Одиночество – как болезнь.
Конечно, Валька не сидел целыми днями с постным лицом и не вздыхал, как паровоз. В кино ходил, книжки читал, на соседний пруд бегал, потому что август стоял на редкость жаркий.
Валька выходил во двор, прыгал через забор и шёл бродить среди новых домов. Эти пятиэтажные корпуса с трёх сторон обступили старый деревянный квартал. Когда Валька уезжал в лагерь, почти все они были пустые. А сейчас в них жили.
Во дворах и на соседнем пустыре ещё не были убраны кучи битого кирпича, обрезки труб и расколотые бетонные блоки. Незнакомые ребятишки целыми днями что-то строили из обломков.
Самым старшим из этих строителей было лет по шесть или семь. Других ребят, повзрослее. Валька ни разу не встретил, а лезть в малышовые игры было неудобно.
Валька уходил на заросший бугор за пустырём, ложился в траву и смотрел на дома. Они были ярко-розовые, зелёные, светло-коричневые – расчерченные белыми клетками и разноцветными полосами. Пёстрые, прямо сказочный город.
Шумела трава, а вдалеке ровно и неутомимо, как барабанщики, били пневматические молотки.
Валька привык быть здесь один. Два раза он даже приносил сюда альбом. И он очень удивился, когда его потревожили. Нарочно потревожили. Он лежал в траве, когда услышал шелестящие шаги и увидел перед собой маленькие пыльные сандалеты. Валька поднял голову.
Над ним стоял Андрюшка.
Валька уже тогда его знал. Не очень хорошо, а так, по имени. Потому что Андрюшка жил в доме, который заселили ещё весной. Но никогда никаких дел с Андрюшкой Валька не имел, даже не разговаривал. Какие у них могут быть дела и разговоры!
– Валька, – сказал Андрюшка, – помоги нам утащить доску.
У него были светло-коричневые, какие-то золотистые глаза. Смотрел он прямо и доверчиво, будто всё так и нужно. Будто Валька сию секунду вскочит и неизвестно зачем куда-то что-то потащит.
– Какую доску? – нелюбезно спросил он.
– Обыкновенную тяжёлую доску, – терпеливо объяснил Андрюшка и развёл маленькие ладони. – Вот такую широкую. Мы её под кирпичами раскопали, но она сырая и тяжёлая.
– Вы раскопали, а я должен тащить её, сырую и тяжёлую, – уточнил Валька. – Так?
– Ты с одного конца, а мы с другого, – сказал Андрюшка. Видно, не понял он Валькиного ехидства и смотрел всё так же – открыто и доверительно. Только нетерпеливо шевельнулись плечи, – Ну, Валька, встань… Ну пожалуйста.
Ровно и напряжённо стучали пневматические молотки. На руках у Андрюшки были длинные белые царапины.
Валька встал.
– Зачем вам доска?
– Для парохода.
Пароход был устроен просто: низенькие борта из фанерных обломков, помятый обрезок водосточной трубы посередине, длинная палка с перекладиной – мачта. Не хватало только палубы и руля.
Доску положили внутри бортов на кирпичные подставки. Она прогибалась и покачивалась, будто настоящая палуба расшатанного парусника. Велосипедное колесо для штурвала принёс Павлик – удивительно тихий семилетний мальчик.
– А вечером будут сигнальные огни, – тихонько сообщил Андрюшка. Он словно делился с Валькой секретом в благодарность за помощь. – У нас батарейка есть и две лампочки.
– Сигнальные огни бывают цветные, – – заметил Валька. – С одной стороны зелёный, с другой – красный.
– Цветных нет, – со вздохом сказал Павлик.
– Где их возьмёшь, цветные-то… – мрачно произнесла коротко остриженная девчонка Ирка.
– Может быть, выкрасить лампочки? – – задумчиво спросил Андрюшка и с ожиданием стал смотреть на Вальку.
Если бы они строили какую-нибудь ерунду и если бы Валька был чем-нибудь занят… Но они строили корабль. А Валька всё равно томился от безделья и одиночества. Он сказал:
– Пойдём.
Он привёл Андрюшку домой и выволок из-под кровати картонную коробку. Стёкла в коробке тревожно и тонко задребезжали.
– Ох… – шёпотом сказал Адрюшка. Солнце вместе с ним заглянуло в коробку, и разноцветные пятна разлетелись по потолку, словно большие бабочки.
Стёкла были разные: маленькие, как прозрачные леденцы, и большие, с Валькину ладонь.
– Это твои? – изумлённо спросил Андрюшка. – Тебе их кто дал?
– Сам собрал, – небрежно сказал Валька. – – Когда ещё маленький был.
Он врал. Он собирал их в прошлом году. Из этих стёкол он хотел сложить картину, вроде тех, которые давным-давно делал Ломоносов. Валька прочитал о стеклянной ломоносовской мозаике в какой-то книжке, и его фантазия разыгралась. Но стеклянные осколки не держались в пластилиновом переплёте, и Валькина затея рассыпалась. А стёкла Валька пожалел, не выбросил…
Андрюшка стоял перед коробкой на коленях. У него было очень серьёзное лицо. Словно он увидел не цветные стёклышки, а разбитую и ссыпанную в коробку радугу. Валька выбрал ему две стеклянные пластинки – рубиновую и ярко-зелёную.
– Вот вам для сигналов. Хватит?
– Хватит…
Валька ногой задвинул коробку под кровать
– Пойдём.
Андрюшка послушно поднялся. У дверей он оглянулся, но разноцветные бабочки уже улетели с потолка…
