скачать книгу бесплатно
– Поможем, капитан! – сказал Нааль, и глаза его загорелись.
Через полчаса бочонки был на молу. Нааль отозвал друзей в сторону и сказал шепотом:
– Если забраться в бочонок, можно попасть в дом Бахбура.
– В погреб можно, – заметил Эник. – Но не там же пластинка спрятана.
– Лишь бы в дом попасть, а там видно будет.
– В бочонках вино…
– Можно подменить пустым. Их здесь много.
– А если поймают? – тихо спросил Азик.
– Ну и пусть. Можно сказать, что спал в бочонке, а его по ошибке погрузили.
– А если поймают не в бочонке, а в доме да еще с украденными чертежами?
– Если, если… А если море высохнет? – рассердился Сколь. Все понимали: случись это “если” – хорошего будет мало. Замолчали.
– Я пойду, – вдруг просто сказал Нааль.
– Куда? – не поняли его.
– В бочонок.
И тут оказалось, что готовы идти все. Каждый выдвигал свои преимущества перед другими, но все сходились на том, что Нааль не должен идти. Он самый маленький. Они понимают, что он не боится, но они старше и сильнее.
Но Нааль сказал снова:
– Я пойду.
– Мы не пустим тебя!
– Ведь все равно же пойду. Они убили…
И в синих-синих глазах Нааля, который плакал очень редко, блеснули слезы.
– Тебя могут убить, – сказал ему Эник.
Нет! Его не убьют. Он меньше всех, значит, незаметнее. Он понимает, что чертежи у Бахбура за семью замками, но с ним кортик отца. Он сломает им замки. Кортиком можно обороняться. И притом Нааль маленький, только он и может поместиться в бочонке. А если его не пустят, он найдет другой путь.
Ну, что можно было с ним сделать?
Ребята отыскали пустой бочонок и незаметно подменили им бочонок с вином. У Нааля сжалось сердце, но он быстро забрался и съежился на дне. Мальчики по очереди пожали ему руку и закрыли крышку, слегка забив ее, чтобы не выпала раньше времени. Скоро пришел автомобиль, и ребята закатили в него бочонки. Тот, где сидел Нааль, они не катили, а втащили волоком и поставили. Машина тронулась и ребята бросились за ней.
К дому Железного Бахбура.
Железная армия Бахбура
Было темно и очень душно. Машину трясло. Нааль съежился в бочонке, стараясь не стукаться головой о крышку. К горлу подкатывал комок, в глазах плясали красные и зеленые пятна. Наконец автомобиль остановился. Бочонок с Наалем взяли последним и долго куда-то несли. Потом Нааль почувствовал, что его закружило, завертело, раздался сильный удар и стало тихо и неподвижно. Крышка от удара вылетела. Мальчик высунул голову и увидел, что находится в подвале среди бочек и ящиков с бутылками. Погреб. Никого…
Дверь была приоткрыта. Нааль вылез из бочонка и пробрался к ней. В голове у него гудело. Он на минуту притаился у двери, потом выглянул. Перед ним виднелся узкий коридор. Больше выходов не было, и Нааль решился.
Он осторожно прошел до конца коридора, свернул направо, поднялся по ступеням и оказался перед стеклянной дверью. Через стекло был виден громадный вестибюль: цветные плиты пола, зеркальные окна, бронзовые люстры.
Только сейчас мальчик понял, что его затея бесполезна. Куда пойдет он в этом громадном доме, как останется незаметным? Где он отыщет маленькую пластинку с чертежами профессора Аргона?
Страшно стало Наалю. Захотелось снова оказаться на солнечных улицах, вместе с друзьями.
А что скажут друзья? Ничего. Он все объяснит им, и они поймут. Если бы они были здесь сами, они бы увидели…
Что сказал бы отец? Он сказал бы: “Сумасшедшая идея”.
Но ведь он, Нааль, со слезами уговаривал товарищей отпустить его…
В подвальном коридоре раздались шаги, они приближались. Мальчик вздрогнул. Он посмотрел через стеклянную дверь: в вестибюле никого не было. По бокам широкой, покрытой ковром лестницы стояли железные рыцари с белыми перьями на шлемах – пустые старинные латы. Нааль решился. Открыл дверь, добежал до лестницы и спрятался за рыцаря. Напротив он увидел стеклянные двери, ведущие на улицу, а у них восемь человек в темных костюмах.
– Господа, прошу подняться в мой кабинет, – говорил один из них, низкорослый, в дымчатых очках.
Господа направились к лестнице. С бьющимся сердцем мальчик бросился на второй этаж. Ковер заглушал шаги, и Нааля не заметили. Он оказался в широком коридоре, в конце которого была дверь. Нааль слышал голоса поднимавшихся по лестнице людей.
Он потянул дверь, она открылась. Мальчик попал в полутемную комнату с круглым столом посередине. Громадное окно было скрыто за плюшевой занавесью. Пусто! Нааль спрятался в оконной нише. Окно выходило в парк, за глухой каменной изгородью которого лежала тихая улица.
Вошли люди.
– Что за темнота, Биром, – раздался голос. – Я открою окно.
Под чьей-то рукой колыхнулась занавесь. Нааль замер от ужаса.
– Не надо, – послышался ответ. Над столом зажглась люстра. – Прошу садиться господа.
Нааль услышал шум придвигаемых кресел.
– Господа, – снова раздался голос Бахбура. – Я знаю, что все вы встревожены. В стране растут коммунистические настроения. На заводах забастовки. Вчера гвардейцы морской дивизии и легионеры отказались усмирять рабочих. Можно опасаться восстания, тем более, что в других городах положение такое же. Но… пусть это не беспокоит вас. На моих заводах создана железная армия. Она уничтожит мятежников. Смотрите!
Нааль был заинтересован. Он понял, что на окно больше не обращают внимания, и решился слегка раздвинуть занавесь.
На столе стояла железная кукла высотой в полметра. Она была похожа на рыцаря в латах. Семь человек с интересом разглядывали ее, а восьмой, Бахбур, стоял у пульта управления в другом конце комнаты. На пульте вспыхнули лампочки.
– Управление очень простое, – говорил миллиардер. – Эти солдаты управляются по радио. Здесь кнопки со всеми нужными командами: шагом марш, кругом, огонь и так далее, около двухсот пятидесяти кнопок. Здесь же маленький телевизор, а в голове солдат телепередатчики. Поэтому на экране можно видеть все, что происходит на поле боя. Можно управлять всеми солдатами сразу и каждым в отдельности. В левую руку железного человека вделан пулемет, правая оставлена для рукопашного боя. Все механизмы скрыты под крепчайшей броней, толщина которой десять сантиметров. Здесь вы видите модель, а настоящий рост железного солдата около трех метров. Свалить такую фигуру может лишь прямое попадание пушечного снаряда… Создание железной армии обошлось мне необычайно дорого. Но теперь мы можем быть спокойны и подавлять бунты, не выходя из дома.
– Но это не главное назначение железной армии, – продолжал Бахбур. – Скоро мы распустим нашу живую армию, которая может выступить против нас самих, и будем воевать при помощи механических солдат. Они не будут бояться смерти, а главное – не будут думать. Их батальоны пройдут сквозь огонь и окажутся непобедимыми… А вооружены они будут сверхмощным оружием, схема которого вот на этом металлическом чертеже… – В руках у Бахбура сверкнула прямоугольная металлическая пластинка.
Он подошел к столу, положил пластинку, с натугой поднял железную куклу и опустил ее на пол. Снова отошел к пульту.
– Смотрите…
Бахбур нажал кнопку, и кукла замаршировала в дальний угол комнаты. Все двинулись за ней.
Нааль быстро оглядел комнату. Потом взгляд его опять упал на пластинку с чертежами, лежавшую на краю стола. Стол находился в десяти шагах от Нааля. Люди были далеко и стояли спиной к оконной нише.
Еще сам не поняв, что делает, мальчик осторожно отодвинул занавесь и пошел к столу по мягкому, заглушающему шаги ковру. Он двигался с остановившимся дыханием и окаменевшим сердцем, видя перед собой только тускло поблескивающую пластинку. И вот она уже в его руках! Нааль прижал ее к груди. Глаза его неожиданно встретились с глазами одного из членов Совета Восьми. Тот изумленно смотрел на мальчика, не понимая, что происходит.
Сердце у Нааля словно взорвалось. Он бросился к окну и, прикрыв лицо пластинкой, ударился о зеркальное стекло. И вылетел в пустоту. Упругие ветви подхватили Нааля, подбросили и опустили на землю.
Он смутно помнит шум за спиной, кусты, цепляющиеся за матроску… Что-то теплое бежало по щеке, стекало по шее за воротник…
Одним махом он взлетел на высокий каменный забор. Ему показалось, что около уха кто-то коротко свистнул. Раздался легкий щелчок, и на ногу ему попала каменная пыль. Прыгнув с забора, он не удержался на ногах, но тут же вскочил…
Потом он помнит бегущих рядом друзей, качнувшуюся под ногами лодку, взревевший мотор, светлую комнату, бородатое лицо, склонившееся над ним. А рядом – другое, и синие глаза незнакомой девочки…
Послесловие, (которое, как и предисловие, написано через сорок лет)
Вот на этом я и оставил работу над сказкой “Страна Синей Чайки”.
Впрочем, не совсем оставил, не сразу. В следующем, пятьдесят восьмом году вместе с друзьями Виталием Бугровым и Леней Шубиным я попытался продолжить эту сказку – пусть будет коллективное произведение. Но энтузиазма хватило лишь на несколько страниц. Эти страницы, написанные Витей Бугровым, сохранились у меня. Но ничего нового в сюжет они не вносят, лишь добавляют подробности. А стиль их совсем другой – Витин, – и я не решился вставлять их в свой текст.
Так и лролежала тетрадка много лет. И читателей у этой повести оказалось всего два – Виталий и Леонид. И лишь совсем недавно появился третий. С полгода назад мой сын Алексей попросил разрешения покопаться в старых отцовских тетрадях и прочитал “Страну Синей Чайки”.
Я ожидал критики, лишенной всякого снисхождения. Алексей был в том возрасте, в котором я писал эту свою сказку, но в отличие от меня имел за душой уже две принятых к публикации повести и несколько рассказов. Однако сын сказал с ноткой благосклонности:
– Вроде бы ничего, только почему вы ее не дописали? Втроем-то!
– Видишь ли… Понимали уже, что замысел наивен и подражателен, стиль неуклюж… Ну, а кроме того, веселая студенческая жизнь, нехватка времени, новые планы…
Алексей нелицеприятно высказался о некоторых представителях студенчества середины двадцатого века, а потом спросил:
– Ну, а все-таки дальше-то что было?
– Что должно было быть?
– Какая разница…
Да, что же должно было быть дальше? Или, если хотите, что было? Теперь самое время и место ответить на этот вопрос, если он вдруг возникнет у кого-то из любопытных читателей.
Дальше сюжет должен бы развиваться в соответствии с лучшими традициями известной нам тогда сказочной и приключенческой литературы (от “Трех толстяков” до “Приключений Чиполлино”.
Естественно, трудовые массы – рабочие, моряки и докеры – поднялись на борьбу с тиранией (мы тогда неукоснительно верили в прогрессивную роль широких народных масс, сметающих всякий гнет). Мальчишки активно участвовали в борьбе. Поселившись у профессора Аргона, два десятка портовых пацанов создали нечто вроде юной морской гвардии. Профессор заботился о развитии интеллекта своих подопечных, капитан Румб – об их морском образовании.
Лишенный чертежей Розового Луча, Железный Бахбур не смог снабдить свою металлическую армию сверхоружием, пришлось довольствоваться пулеметами. Но и пулеметы в открытых столкновениях с рабочими дружинами – страшная сила. Когда дошло до решительного сражения, железные солдаты начали одерживать верх.
Здесь-то и сыграла свою героическую роль мальчишечья гвардия профессора Аргона. Несколько ребят решили проникнуть в особняк миллиардера, где был расположен пульт управления механическими батальонами.
На сей раз это оказалось гораздо труднее. Но мальчишкам помог наследник Бахбура, который (конечно же!) на самом деле был не родным его сыном, а похищенным у очень порядочных родителей. Этот мальчик был угнетен атмосферой, царившей в доме миллиардера, и не разделял воззрений и устремлений приемного папаши.
…Ребячья диверсионная группа ворвалась в кабинет Бахбура. Нааль, мечтающий отомстить за родителей (и, к тому же, вдохновляемый нежной привязанностью к синеглазой девочке Нэви, племяннице Бенэма Аргона) смаху всадил в панель управления отцовский кортик. Лезвие перерубило главные провода. К радости восставшего народа железные болваны на улицах прекратили стрельбу и начали с грохотом падать на мостовые…
В общем, “наши победили”.
Бахбуру удалось бежать за границу, но лишенный капиталов и власти, он был теперь никому не страшен.
Страна Синей Чайки ступила на путь социального прогресса. Установки “Розовый Луч” бурили шахты и туннели, тем самым способствуя процветанию демократического государства.
Из гвардии профессора Аргона (включая, конечно, его племянницу и бывшего наследника Бахбура) сложился юный морской экипаж – как раз для громадной парусной яхты, конфискованной у беглого миллиардера. Яхта эта раньше называлась “Железная Дора” (в просторечии “Железная дура”), но теперь ее избавили от недостойного названия и нарекли славным именем “Синяя Чайка”. Капитан Румб поклялся своими усами, что через пару лет, когда он сделает из храбрых мальчишек настоящих матросов, они отправятся на “Синей Чайке” в кругосветное плавание…
1957 г.
Камень с морского берега
1
Во время войны мы жили в небольшом сибирском городе. Мама тогда работала в госпитале, сестра училась в техникуме. Мой отец погиб еще в августе сорок первого года. Старший брат воевал.
Дом, где мы жили, был двухквартирный. В соседней квартире жила кассирша городского кинотеатра с двумя сыновьями: Володей и Павликом. Володя учился в восьмом, Павлик в четвертом классе. Начинался сорок пятый год. Февральские вьюги гнали по улицам городка снежные вихри. Вечерами слышно было, как трубит в дымоходе ветер и дребезжит в раме треснувшее стекло.
В такие вечера мы с Павликом часто оставались одни в доме. Моя мама и Анна Васильевна – мать Павлика – приходили с работы поздно. Лена и Володя тоже часто задерживались, они учились во вторую смену.
Мы крепко подружились в эти зимние вечера, хотя Павлику было уже одиннадцать лет, а мне шел седьмой год.
Оставшись вдвоем, мы запирали на крючок дверь и уходили в комнату к Павлику. Забравшись с ногами на кровать, мы болтали о самых различных вещах. Тогда я впервые узнал, что Земля – шар, что тополь, который растет у крыльца, вовсе не достает верхушкой до голубых вечерних звезд, что пропеллер самолета имеет не форму колеса, как кажется с земли, а скорее похож на два широких меча, разрубающих воздух.
Иногда рисовали. Павлик рисовал очень хорошо. На тетрадных листках он изображал целый театр военный действий, где наши самолеты, танки и линкоры уничтожали похожих на букашек фашистов.
Но больше всего я любил вечера, когда, примостившись на поленьях перед горящей печкой, Павлик читал какую-нибудь интересную книжку.
В их комнате, в большом старом шкафу было много книг. Особенно нам нравились небольшие книжки в старых коленкоровых переплетах с облезшей позолотой орнамента по краям – “Библиотека приключений”. Сколько было заманчивых названий: “Всадник без головы”, “Морская тайна”, “Таинственный остров”, “Следопыт”…
Однажды вечером Павлик растопил печку (он был самостоятельный человек, и ему доверялось такое ответственное дело), и мы сели дочитывать “Остров сокровищ”.
Чудесная книга! Я слушал и смотрел, на горящие поленья. В желтых языках пламени, среди ярких углей совсем нетрудно было видеть раздутые паруса шхуны “Испаньола”, одноногую фигуру Джона Сильвера с попугаем на плече и освещенные закатом утесы Острова.
Но книга кончилась раньше, чем сгорели поленья.
– Жаль, что всё прочитали, – вздохнул я. Захлопнув книжку, Павлик закрыл дверь в волшебную страну. Теперь он тоже смотрел в огонь. В темных глазах его блестел маленький огонек, тот самый, который зажигает большую мечту.
– Вот бы посмотреть на море. Хоть один разок, – сказал Павлик.
Да! Хоть одним глазком! Взглянуть, как катятся на берег волны и, убегая назад, оставляют на гравии клочья пены. Почувствовать, как веселый ветер кидает в лицо соленые брызги и рвет за спиной воротник матроски. Побывать на море! Это была наша заветная мальчишечья мечта…
Мы совсем не хотели быть моряками. Павлик думал стать художником, а я летчиком. Но море тянуло нас к себе, как живая сказка.
– Хоть бы камешек с берега моря продержать в руке, – проговорил я.
– Да, хотя бы камешек, – рассеянно проговорил Павлик. И вдруг он встрепенулся:
– Послушай… А ведь у меня есть такой камень!
