скачать книгу бесплатно
– Мари, не надо. Просто думай хоть иногда, что говоришь, кому и где.
Ну, прав, что уж… я в последнее время совершенно не могу удержать за зубами свой язык, иной раз больше напоминающий жало. С Олегом так нельзя, он терпит долго, но если взорвется – я костей не соберу, это точно.
Возвращается Денис с пачкой моих сигарет и зажигалкой, и я делаю непроницаемое лицо, иначе чуткий Дэн вычислит, что мы только что ссорились, и быстренько воспользуется ситуацией, чтобы все усугубить. Если мы хотим провести здесь оставшиеся праздничные дни, то это совершенно ни к чему.
– Эх, рыбкой запахло, – тянет носом воздух Денис, усаживаясь прямо на пол у моих ног.
– Ну, чего на пол уселся? Из двери сквозит, – Олег снова сбрызгивает рыбу лимонным соком.
– Спасибо, папа, я сейчас встану, – ерничает Денис. – Ты не устаешь, братка, быть таким правильным? Хоть бы тут расслабился и не воспитывал никого.
– И рад бы я, да вы ж, идиоты, покалечитесь.
Могу себе представить, что тут творилось в эти дни, раз Олег так говорит. Никогда не понимала этой манеры некоторых Верхних катать экшены по пьяной лавке. А особенно не понимала нижних, соглашающихся на подобные мероприятия. Кое с кем и на трезвую-то голову не стоит связываться, а уж когда человек выпил… Это, пожалуй, единственное, что я позволяю себе осуждать вслух, потому что действия эти сопряжены с реальным риском для здоровья, а то и жизни. Олегу же в подобных ситуациях проще проконтролировать ход экшена, чем объяснить желающим его катать, почему не стоит делать этого.
– Ты плохо слышишь? Встань, я сказал, – негромко повторяет Олег, и Денис, криво усмехнувшись, поднимается на ноги.
– Да, господин, – выговаривает он, косясь на меня.
– Как вы надоели мне со своими игрушками, – вздыхаю я.
Олег неодобрительно морщится, но никак не реагирует, снимает с мангала решетку и начинает перекладывать поджарившиеся стейки на поднос. Выбрасываю окурок и помогаю ему.
– Пойду Лерку подниму, – Денис скрывается за дверью, ведущей в дом, а я смотрю на Олега:
– Что это было?
– Ничего, не обращай внимания. Хочется ему чудить – пусть. Тебя ведь не трогает.
– Мне это не нравится.
– Ревнуешь?
– Да.
– Понял.
– И?
– Что?
– «Понял» – и все?
– А чего ты еще хочешь?
– Скажи, что у нас ничего не изменилось.
– Мари, ты все еще пьяна? Что у нас должно было измениться за три дня?
– Смотрю, ты тут времени не терял.
– Так, ну-ка, сюда иди, – он хватает меня за руку и дергает к себе с такой силой, что я буквально влипаю лицом ему в грудь. Он берет меня за подбородок двумя пальцами и задирает голову. – Это еще что за фокусы? Ты что думаешь – что я из этих игровых мальчиков? Это тебе салочки, что ли – до кого до тронулся, тот и мой нижний? У меня есть ты. И гарем мне не нужен. Ни из девочек, ни из мальчиков. За девять лет не поняла еще?
Мне становится неудобно за свою вспышку. Разумеется, Олег никогда не бросается такими словами, как «мой нижний», я у него одна, и пока я есть, это не изменится. Он всегда осуждал Верхних, позволяющих себе походя заводить какие-то интрижки и называть случайных нижних «своими». Для него это не игра, а образ жизни, и потому за каждое свое слово и действие он несет ответственность. А я его сейчас здорово обидела.
Утыкаюсь лбом в его грудь:
– Прости меня, я не подумала.
– Ты вообще сегодня мало думаешь, не кажется?
– Кажется. Постараюсь следить за собой.
Он кивает одобрительно, отпускает меня и подхватывает поднос:
– Все, идем. И я тебя очень прошу, Мари, не реагируй ни на что. Все пьют третий день, я знаю, тебе это противно, но постарайся сдержаться. После ужина мы сразу к себе уйдем.
Мы действительно уходим наверх сразу после ужина, но тут отключается свет, и приходится зажигать кругом свечи и подкидывать дрова в оба камина. Олег тяжело вздыхает – подобная ситуация автоматически означает, что спать он ляжет последним, так как единственный трезвый мужик в доме должен проследить за тем, чтобы нигде не осталось огня.
– Бедный ты мой, снова все на тебе, – глажу его по щеке, он ловит мою руку и целует запястье.
– Может, ты ляжешь? Шторы подними, и будет светло.
– Не хочу. Я с тобой побуду, – устраиваюсь у него под рукой на диване, обнимаю и чувствую себя спокойно и уютно.
Далеко за полночь, когда все, наконец, расползлись по норкам, мы гасим все свечи, тушим камин на первом этаже и поднимаемся в свою комнату. Олег смотрит на горящий камин в комнате, где Денис обычно рисует – там стоит его мольберт.
– Оставить этот пока, что ли? Попозже встану, погашу.
– А если уснешь?
– Уснешь с тобой… Ладно, пойдем, поваляемся, потом все сделаю, пусть пока топится.
В комнате даже жарко, я мгновенно раздеваюсь и ныряю под одеяло.
– Так не пойдет, дорогая, – качает головой Олег и стягивает майку. – Мы же спать хотели.
– Так и спи, кто тебе мешает?
– Мешает мне женщина без белья под моим одеялом, – смеется он, забираясь ко мне и обхватывая руками. – Мари, ты снова худеешь, мне это не нравится.
– Ты отлично знаешь, что это зависит не от меня. Я на диетах не сижу.
– Это я знаю. Но поесть ты забываешь и много нервничаешь, оно того не стоит. Тебе в марте на курс, а ты в таком состоянии.
– Обещаю, что буду за этим следить.
Он только головой мотает – знает, что все это пустые слова, уже завтра, оставшись одна, я забуду открыть холодильник. Это почему-то сильнее меня.
Вообще довольно странно, что мы столько лет вместе. Олегу всегда нравились совершенно другие женщины – внешне, во всяком случае. Он предпочитал высоких, крупных, в теле – и тут я. Думаю, что Денис на это и рассчитывал, когда знакомило нас – на то, что я не в его вкусе, и потому ничего между нами быть не может, во всяком случае, без его, Дениса, участия. Как выяснилось в процессе, вкус – дело изменчивое.
Я закрываю глаза и прислушиваюсь к движениям его рук, медленно двигающихся по моему телу вверх-вниз. Эти руки знают меня в буквальном смысле наощупь, знают, где нужно погладить, а где приложить силу, чтобы вызвать ответ. Мне кажется, я сейчас сойду с ума… Он подхватывает меня и усаживает сверху, придерживает за бедра.
– Двигайся, Мари, – говорит он, закрыв глаза.
Наклоняюсь назад, опираюсь на его колени, медленно двигаюсь, закусив губу, до тех пор, пока он не срывается и не подминает меня под себя. Хорошо, что новая кровать кованая, выдерживает…
– Ну, вот как с тобой? – Олег лежит на спине, откатившись от меня и забросив руки за голову. – Не понимаю, как ты делаешь это, но я себя чувствую выжатым лимоном, даже шевелиться лень.
– Тебе плохо? – переворачиваюсь на живот и упираюсь подбородком в его грудь, влажную от пота.
Он кладет мне на затылок руку:
– Разве я так сказал? Разве хоть раз я говорил, что мне с тобой плохо? Мне плохо без тебя, это да. А когда ты со мной – я целый.
Защипало в носу… Олег говорит мало, и о чувствах – особенно, он предпочитает действия, но когда его неожиданно накрывает, выходит вот так – «я с тобой целый»…
Утром в открытое Олегом окно врывается свежий морозный воздух, я плотнее заворачиваюсь в одеяло, пытаясь продлить сон хоть на пару минут. Олег уже в спортивном костюме и кроссовках, затягивает шнурок толстовки:
– Пробегусь, ты пока не вставай, я недолго, мороз на улице.
– Так остался бы.
– Я быстро, – он целует меня в нос и выходит из комнаты.
Эти утренние пробежки для него вещь обязательная, тут он не отступает даже в мороз, ливень и град. Потом, вернувшись, выльет в ведро с ледяной водой кипяток из чайника и пойдет обливаться на улицу. Еще и снегом разотрется, даже не сомневаюсь. Бр-р-р…
Когда Олег возвращается, пахнущий холодом и снегом, я успеваю окончательно проснуться и обнаружить, что телефон разрядился почти полностью, а света в доме нет по-прежнему. В сумке, правда, случайно оказывается портативная зарядка, но ее мощности хватает только на сорок процентов заряда. Ничего, написать письмо Ляльке хватит, а там, глядишь, и со светом что-то решится. Олег вытягивается на кровати, переодевшись в серые спортивные брюки:
– Заодно затопил камины и мангал разжег, хоть чайник вскипятил.
В дверь деликатно стучат, появляется Денис – проспавшийся, довольно свежий, хотя вчера спать уходил совершенно невменяемым.
– Генератор общий полетел, придется запускать свой.
– Это долго? – спрашиваю я.
– Главное, чтобы Север проспался, я мало что в электрике смыслю.
– Что – вдвоем не справимся? – Олег рывком садится на кровати, та жалобно поскрипывает.
– Справимся, наверное, но лучше Севера дождемся.
– Ну, как знаешь. Ты хозяин, – Олег заваливается обратно: – Все, Дэн, иди, мы еще полежим.
– А завтрак я буду готовить?
– Внизу три бабы – не справишься?
Денис хмыкает:
– Лерка – Верхняя, она, сам понимаешь, при наличии трех нижних кашеварить не станет.
– Вам не надоело? – интересуется Олег, обнимая меня одной рукой. – Хоть здесь бы расслабились и понты свои отодвинули. Какая разница, кто омлет пожарит?
– Ну, вот Мари пусть и пожарит.
– Я лучше к вечеру хачапури сделаю, – говорю я, чувствуя, что из постели сейчас выбраться просто не смогу.
– Ого, – многозначительно тянет Денис, отталкиваясь от стены. – Это что-то новое. Но смотри – ты обещала.
– Если я обещала, то не волнуйся, сделаю.
Денис уходит, закрыв за собой дверь, а Олег удивленно смотрит на меня:
– Ты чего это?
– Захотелось. Поможешь?
– Помогу. Похоже, к вечеру мы тут опять самые трезвые останемся.
– Да и черт с ними, лишь бы не приставали.
Это я говорю, скорее, в качестве присказки, потому что статус нижней Олега давно отбил охоту у остальных Верхних претендовать на меня. Я и сама-то всегда была не подарок, и обычно пресекала любые попытки посягательств самостоятельно и довольно жестко, а теперь желающих связаться с Олегом и вовсе не находится. Ну, оно и к лучшему.
Я не завтракаю, только пью кофе, даже Олег не смог с этим ничего сделать – организм так устроен, ему не нужна пища утром, а вот без кофе «котэ не работает», как любила говорить об этом Лялька.
Кофе на мангале, к моему удивлению, варит Лера, хоть Денис и предупреждал, что своего статуса она не уронит ни за что. Как по мне, так нет ничего глупее вот этих ритуалов в компании, где все пьют почти беспробудно который день. Однако ж господа Верхние не забывают периодически поправлять съезжающие на бок невидимые короны и указывать нижним, где их место. Вот слава богу, что мой – не из этих. Ну, не надо ему утверждаться таким образом, он самодостаточен и в глазах других тоже совершенно на уровне. И потому ему нет нужды гонять меня с чашками, заставлять держать пепельницу или еще что-то в этом роде. Подобное отношение Верхнего ко мне невольно передается остальным Верхним, что, конечно, не впечатляет нижних, но мне все равно. Я не играю в эти дээсные игры ни наедине с Олегом, ни – тем более – в компании.
Лера наливает мне кофе, ставит чашку на стол:
– С гвоздикой. Хорошо, вчера кто-то догадался молоко на веранду выставить, чтоб не скисло, света-то нет.
– Ничего, сейчас генератор запустим, – обещает Север, хотя по его трясущимся рукам не кажется, что он в состоянии что-то вообще запустить. Вон, даже сигарету до рта донести не может, Ира перехватывает и прикуривает. – Черт… – затянувшись, бурчит он. – Водка, что ли, паленая? Голова трещит…
– Водка нормальная, просто надо меньше… – говорит Ира, за что тут же и получает:
– А ну, цыц! Мертвые заговорили!
Ира быстро опускается на колени, остальную процедуру мы не видим – мешает стол, но я знаю, что она касается лбом его ступни и стоит в такой позе. Таков у них ритуал извинений.
Никто, конечно, не реагирует, за столько лет все привыкли, что в каждой паре свои тараканы, но мне всегда кажется, что на общем фоне мы с Олегом как-то отвратительно нормальны, хотя вот, к примеру, Денис говорит, что, если сравнить все практики в экшене, то по части беспредела нам нет равных. Ну, тут все просто – я мазохистка, и болевой порог высокий, потому мне доступно многое из того, что другим нижним вынести просто не по силам – физически. А уж Денис-то знает, о чем говорит, руку Олега на себе испытывает регулярно. Парадокс в том, что Олег редко работает с ним во всю силу, только если перед этим был чем-то взвинчен. Но подобное случается крайне редко – он умеет не вносить в экшн что-то лишнее, в том числе и негативные эмоции извне. Мне же порой достается все, на что он способен, и со стороны, как я понимаю, это выглядит ужасающе.
Но дело в том, что мне, пожалуй, именно это и нравится – Олег словно сплав неимоверной, звериной жестокости и какой-то совершенно необъяснимой словами нежности. Иногда – редко, но все же – выдрав меня кнутом до кровавых полос, он умеет так поцеловать иссеченную спину, что вся боль в момент улетучивается. Я не понимаю, как именно он делает это, да мне, видимо, и не нужно понимать механизм, главное – чтобы процесс не разочаровывал. Я ни с кем не чувствовала себя такой защищенной и такой счастливой. Хотя нет… счастливой, пожалуй, с Лялькой, но вот защищенной – нет, действительно только с ним.
Пока я размышляю за чашкой кофе, Олег, оказывается, наблюдает за мной. Покуривает и внимательно присматривается к тому, как меняется мое лицо. Я совсем забыла, что при мыслях о Ляльке глаза мои вдруг наполняются слезами, и Олег, понятное дело, уже заметил это. Надо быстро что-то делать – не хочу разговоров. Перегибаюсь через стол и забираю у него сигарету, делаю затяжку. Олег морщится:
– Не кури такие. Сейчас твои принесу.
