скачать книгу бесплатно
– Нет, это мой телохранитель. Знаете, Грег, я замерзла. Может, мы пойдем в бар? Ведь уже открыто, – предложила она, поежившись, и он согласился, подумав, очевидно, что девица решила развести его на выпивку.
Все мужики одинаковы…
В баре тоже было пусто, люди еще спали, только Марина да этот англичанин прогуливались на рассвете. Коваль заказала кофе с корицей, и Грег, к ее удивлению, сделал такой же заказ.
– Обожаю запах корицы, сам варю только такой кофе, – пояснил он, и Марина улыбнулась:
– Надо же, как много у нас общего!
Они просидели в баре часов до восьми, успев познакомиться поближе. Грег оказался интересным собеседником с хорошим чувством юмора, очень похожим на русское, а не на чопорное и глуповатое английское. Он рассказывал о своем городе, но фразы почему-то напоминали цитаты из путеводителя, и разговоры о географии сменились разговорами о кино. Появление в баре Хохла немного подпортило непринужденную беседу – он подошел к столику и без всякого почтения поинтересовался, где это хозяйку носит в такую рань, на что Марине пришлось его недалеко послать вполголоса. Он дернул плечом и сел за столик, махнул бармену и заказал кофе – хоть чему-то она научила его за все время.
– Развлекаешься, киска? – поинтересовался Хохол, вычислив, что незнакомец по-русски не понимает.
– А что – есть ограничения? – невозмутимо отпарировала Марина, затягиваясь сигаретным дымом.
– Конечно, нет, ты у меня девушка свободная. Но я должен знать, где ты и с кем!
– Ну, извини, ты спал, не хотела будить!
Коваль вдруг заметила краем глаза, с каким интересом наблюдает за происходящим Грег, и у нее возникло ощущение, что он понимает все до последнего слова и то, что он слышит, ему не нравится.
– Так, все! – пресекла Марина дальнейшие разговоры. – Сегодня мы с тобой на футбол едем. Мои играют товарищескую с какими-то прибалтами.
– О, вы интересуетесь футболом? – спросил Грег. – Я услышал знакомое слово, – пояснил он на случай, если она заподозрит его во лжи насчет языка.
– Если честно, то совсем ничего в нем не соображаю, но вот пришлось стать президентом клуба, спонсором, так сказать, теперь следует интересоваться, – отозвалась Марина на английском.
На самом деле за последний месяц Вася Марадона прилично натаскал ее во всем, что касалось правил, тактических схем, расстановки игроков, так что Коваль вполне могла разобраться во всей спортивной кухне.
– Я не покажусь навязчивым, если спрошу, о чем речь?
– Нет, не покажетесь. Дело в том, что мой клуб сейчас здесь на тренировочном сборе, и сегодня у них игра, я хотела бы съездить и посмотреть, как обстоят дела. Хотите с нами, Грег? – Вырвалась у нее эта фраза сама по себе, как-то независимо, Марина и не ожидала.
Однако он с радостью согласился, и они условились встретиться в пять часов у рецепшн.
Англичанин оказался пунктуальным и ровно в пять часов уже стоял в назначенном месте, одетый в дорогущие голубые джинсы и ослепительно-белый свитер. Приятный мужик, ничего не скажешь. Но что-то Марину в нем нервировало, хотя понять, что именно, она не могла.
Матч ее футболисты проиграли, да так крупно, что Коваль едва от злости не треснула – ноль – девять, каким-то эстонцам, играющим на первенство водокачки! Зато руководство, казалось, совершенно не переживало по этому поводу – кроме главного тренера, Марина вообще никого не обнаружила на скамейке. Развлекаются, видимо, со своими бабами, не зря же привезли!
– Ну, падла, я вам покажу сборы за границей! – пробормотала она, закуривая. – Будете вокруг моего дома носиться всей кодлой, а за вами братву пущу на машинах!
– Ага, и Вилли с тесаком! – заржал Хохол. – Прикинь, какая скорость будет?
– Да, особенно если для пущей наглядности предварительно разрешить Вилли кому-нибудь ухо оттяпать! Чтобы ноги быстрее работали! – Марину всю колотило от злости, она курила, не обращая внимания на Грега, недоуменно разглядывающего ее. – Поехали отсюда! – приказала она, выбрасывая окурок и поднимаясь с лавки.
Следующие пять дней Коваль провела на футбольных полях, наблюдая за тренировками команды, и диву давалась, как и где раздобыли деятели из руководства таких бездарных игроков, что даже она это видела. Хохол предложил незатейливый выход из положения:
– Давай я пойду и ноги переломаю начальнику команды и кому там еще!
– Вот спасибо, родной! То-то проблем у меня сразу поубавится! Не вздумай даже! – предупредила Марина. – Приедем домой, и все, что надо, я им переломаю сама!
Грег не оставлял ее без внимания, присылал цветы, беся Хохла, а на сегодняшний вечер пригласил в ресторан, и Коваль согласилась, велев Женьке остаться дома.
– Ты с ним гаситься собираешься? – мрачно поинтересовался телохранитель.
– Видно будет, – совершенно серьезно ответила она, застегивая «молнию» на черном платье.
– Тебя не просчитаешь, Коваль.
– И не надо! – посоветовала Марина, выходя из номера и направляясь в холл, где уже ждал Грег с букетом белых роз в руках.
При виде этих цветов у нее все оборвалось внутри – такие она возила на могилу Егора, это были его любимые розы, белоснежные, на длинных упругих стеблях.
– Что-то не так, Марина? – озабоченно спросил Грег, заметив, как она изменилась в лице, но Коваль уже взяла себя в руки:
– Нет-нет, все в порядке.
– Я хочу пригласить вас в японский ресторан, не возражаете?
– Нет. Я очень люблю японскую кухню, – отозвалась Марина.
Ее не покидало странное ощущение, что она участвует в каком-то спектакле, разыгрывающемся без ее согласия, но с непременным участием.
Что-то в этом человеке казалось Марине знакомым, у нее даже голова заболела от попыток вспомнить. Во что она ввязалась опять, боялась даже подумать.
Ресторан, в который англичанин привез Марину, оказался огромным и шикарным, и татами-рум там, разумеется, была. Когда при входе Грег присел на корточки, чтобы помочь ей снять туфли, Коваль даже вздрогнула – так делал Егор, встречая ее дома или приходя с женой в «Шар». Дежавю…
– Ваш охранник не рассердился на меня за столь смелое приглашение? – спросил Грег после того, как они сделали заказ.
– С чего бы? Он все прекрасно понимает.
– А мне показалось, что я ему не нравлюсь, – заметил Грег, отпивая саке из чашечки.
– А вам так важно нравиться всем подряд? Зачем вам мнение моего охранника?
– Просто я подумал, не осложню ли вашу жизнь своим приглашением.
«Господи, ну, точно, англичанин! Знал бы ты, как я сама умею осложнять себе жизнь, умер бы от избытка впечатлений!»
– Видимо, это что-то типично английское. Вот мне, например, абсолютно все равно, кто и что обо мне думает. Я всегда делаю только то, чего хочу, и говорю только то, что считаю нужным, даже если это идет вразрез с общепринятой нормой. – Она уставилась в его лицо с вызовом, ожидая, что тот ответит.
– Это чувствуется, – кивнул Грег. – Вы очень нестандартная, Марина.
– А может, у нас просто стандарты разные?
– Возможно. Но мне нравится разговаривать с вами, это редко со мной бывает – я не очень люблю подобный стиль общения с женщинами.
– Предпочитаете вести разговоры лежа, да, Грег? – прищурилась Коваль, уверенная, что угадала.
– Что-то вроде, – засмеялся он.
– А хотите, я угадаю, о чем вы думаете сейчас? – наклонившись на стол грудью, произнесла Марина. – Вы думаете, как предложить мне продолжить наше знакомство в горизонтальном положении, но, увидев меня на футбольном матче, не решаетесь, боитесь непредсказуемой реакции. Я права?
– Правы, – спокойно и серьезно отозвался он. – Но я опасаюсь не реакции, а того, что больше не увижу вас.
– Вы думаете, я откажусь? Хотите, огорчу вас согласием, Грег?
– Разве можно огорчить согласием?
– Иногда – еще как!
– Вы странная…
– О, ты еще не все видел! – перейдя на «ты», усмехнулась она, вспомнив, что в английском что «вы», что «ты» – нет разницы. – Таких странных женщин просто не бывает…
– Это по-русски называется стерва, кажется, – глядя ей в глаза, произнес Грег, и Марину как током ударило – только один человек называл ее так, только один на всем свете… Сердце забилось в предчувствии чего-то нехорошего, но отступать было не в Марининых правилах. А ей так захотелось вдруг оказаться в руках этого лощеного джентльмена, услышать, как он будет постанывать от удовольствия, сжимая ее в объятиях.
Она решительно встала и пошла к выходу из татами-рум, обернувшись на пороге:
– Чего же ты ждешь? Передумал?
Англичанин поднялся и взял ее за руку, увлекая за собой.
Они приехали в отель и поднялись к нему в номер, и, пока Грег был в душе, Коваль достала из бара бутылку текилы и прямо из горла выпила почти половину – все-таки не могла на трезвую голову оказаться в постели с едва знакомым мужиком.
К тому времени, как Грег вышел, Марина уже была сильно пьяна и готова на все. Он шагнул к ней, спуская с плеч лямки платья и прижимаясь лицом к груди. Коваль закрыла глаза, и ей вдруг показалось, что это Малыш с ней, ее любимый муж, погибший чуть больше года назад, вот он, вернулся и ласкает, как и прежде, без труда доводя до полубезумного состояния. Но, открыв глаза, она даже испытала легкое разочарование от увиденного перед собой лица – конечно же, это был не Малыш, да и как это мог быть он, если там, дома, на городском кладбище находится его могила?
– Идем в спальню, – чуть севшим голосом позвал Грег, потянув Марину в сторону второй комнаты.
Оказавшись в постели, он принялся целовать ее, и Коваль опять закрыла глаза, не в силах видеть этого лица.
«Зачем я это делаю?» – пронеслась было мысль, но пьяный мозг тут же избавился от нее, мол, нечего теперь, на полдороге, останавливаться.
В голове шумело и плыло, все-таки доза текилы была великовата, зато завтра Марина сможет спокойно списать все произошедшее на состояние полной невменяемости и не мучиться угрызениями совести.
«Ух, какая же я умница все-таки!»
Сквозь шум в ушах и состояние какой-то эйфории Коваль вдруг услышала голос Егора, произносящий отчетливо и ясно:
– Да, моя девочка… вот так, моя родная, детка моя, вот и хорошо…
Марина открыла глаза и поняла, что все это лишь бред пьяного воображения – нет никакого Егора, есть только вот этот холеный чужой мужчина, блаженно закрывший глаза и двигающийся в ней.
«Черт, точно Розан сказал – пора прекращать пить, вот уже и галлюцинации мучают, так и до „белки“ рукой подать!»
Но Грег был весьма хорош в постели, очень даже хорош, она и не думала, что так бывает. Только Егор мог так чувствовать ее, и вот, оказывается, есть еще кто-то…
Коваль так и осталась у него, не в силах возвращаться к себе и выслушивать претензии Хохла, а ведь они явно будут – не спустит же ревнивый Женька ее отсутствие в течение стольких часов!
Ночью Марине захотелось курить, и она пошла на балкон, завернувшись в махровый халат спавшего Грега. Закурив, села в кресло, сунула руки в карманы и нащупала в одном из них небольшой плоский предмет. В темноте было плохо видно, Марина поднесла вещь к глазам и обомлела от ужаса – на ладони лежала золотая зажигалка, на которой бриллиантами были выложены две подписи и дата. День их с Егором свадьбы и их автографы.
У Коваль все поплыло перед глазами, но она собрала все силы, чтобы не грохнуться в обморок и не заорать на весь Лимассол. Это не могло быть совпадением – работа штучная, она вместе с Хохлом заказывала эту вещь у его приятеля, он заверил, что второй такой не будет, да и кому нужен день ее свадьбы?
«Елки, что происходит вокруг меня? Откуда взялся этот странный мужик, откуда в его кармане зажигалка, принадлежавшая моему мужу, что вообще все это значит?!»
Она так и просидела на балконе всю ночь, до самого рассвета, крутя в пальцах предмет, помнивший прикосновения рук Егора. В спальне проснулся Грег, ходил по комнате и бормотал что-то, наконец вышел на балкон и сказал:
– О, а я ищу халат…
– А вот это ты не ищешь? – не поворачиваясь к нему лицом, спросила Коваль по-русски, подняв над головой зажигалку. – Здравствуй, Егор.
Сзади молчали. Марина встала, опираясь на свою трость, повернулась к опустившему голову Грегу, Егору, или кто он там еще был, отвесила ему пощечину и пошла в спальню, подхватив там свое платье и белье.
– Остановись, Коваль! – раздалось за спиной. – Ты не можешь уйти от меня вот так…
– А ты – мог уйти так, как ушел? Значит, и я могу!
– Я прошу – выслушай меня!
– Я не желаю ничего слышать, не желаю знать ничего, вообще не хочу видеть тебя никогда! Все, тебя нет, ты умер, разбился в день рождения, я тебя похоронила! И на этом все!
Как была, в халате, с платьем и туфлями в руках, она вышла из его номера и пошла к себе. Поднимаясь пешком на седьмой этаж, Марина столкнулась со спускающимся вниз Хохлом. Он пришел в ярость, кинулся к ней, но, увидев бледное лицо, отшатнулся:
– Что случилось?
– Оставь меня в покое.
Марина прошла мимо него в свой номер, заперлась изнутри и достала из бара бутылку текилы. Расправившись с ней за двадцать минут, она провалилась в сон, больше похожий на наркоз, чем на опьянение.
Коваль не могла даже представить, что можно поступить так с человеком, которого якобы любишь, с которым прожил вместе шесть лет. Просто взять и инсценировать собственную смерть, зная, как он дорог ей, как трудно и тяжело ей будет без него. Неужели такое бывает? И что он сделал со своим лицом, как вообще оказался здесь именно в это время? Как же ей теперь жить со всем этим?
Очнулась она только после обеда, и то не сама – Хохол ломился в дверь, но Марина не открывала, и тогда он решил вопрос в своей обычной манере – перелез через балкон, наплевав на то, что этаж – седьмой.
– Что происходит? – Он сел на постель рядом с ней и взял за руку. – Что с тобой, зачем опять напилась?
– Я нашла его, Женька, – пробормотала Марина сквозь зубы, с трудом открывая тяжелые веки.
Она села, прижавшись к спинке кровати, натянула простыню до подбородка.
– Кого? – не понял Хохол, убирая с ее лица волосы.
– Знаешь, кто это был? Малыш!
– Так, все – здравствуй, «белочка»! – констатировал телохранитель, щупая лоб прохладной ладонью. – Допилась, Коваль, – покойники приходят! С сегодняшнего дня – ни капли! Убью, если увижу! Куда тебя водил этот англичанин, в кальянную?
Она стряхнула его руку и снова повторила:
– Ты не понял, что ли? Этот англичанин и есть Малыш.
