скачать книгу бесплатно
И она так же серьезно ответила:
– Да. И ты не хуже меня это знаешь. У меня просто нет выхода.
– Странная ты. А говорила, что Малыша любишь до безумия.
– И сейчас скажу. Но это не имеет отношения к любви, это – сделка. Ты хочешь меня – ты меня получишь.
– Сложно с тобой, – вздохнул он.
– Ошибаешься. Со мной легко и приятно.
– Тогда не стой – раздевайся, – приказал он, отпуская ее.
Марина чуть отошла от него и повернулась спиной, расстегивая пуговицы мохеровой кофточки. Сбросив ее, осталась в черном лифчике, следом за кофтой на пол полетела юбка. Коваль повернулась к Строгачу лицом, стоя только в белье и чулках.
– Ты всегда носишь все черное? – спросил он хрипло.
– Теперь – да.
– Ты такая молодая, должна любить все яркое.
– Это умерло в тот день, когда Егор не вернулся.
– Но ведь скоро он вернется…
– А я – уже нет.
Он протянул руку, усаживая ее рядом с собой на диван, погладил грудь в кружеве лифчика, осторожно снял его и замер, разглядывая шрам от пулевого отверстия на правой груди.
– Что это?
– А ты не знаешь? След от пули, скрепившей наш с Малышом брак покрепче всех штампов в паспорте, – усмехнулась Марина.
Строгач едва коснулся губами шрама, потом поцеловал женщину в губы. Странно, он совсем не походил на того Строгача, о котором Марине столько рассказывали и покойный Череп, и Малыш. Ни грубости, ни жестокости. Она готова была вынести нечто просто запредельное, а тут… Нормальный мужик, ни закидонов, ни желания доказать, что он круче всех в этом виде спорта. Опытный, горячий – но не Егор…
Они лежали на полке в парной, и Строгач нежно гладил Марину по влажному телу:
– Как ты?
– Что ты хочешь услышать?
– Не знаю… Я не верю в то, что о тебе говорят. Такая женщина не может быть жестокой, ведь ты не железная, ты нежная, теплая…
– Это меня просто в сауне разморило! – засмеялась она, вставая и направляясь в просторный зал, где валялись ее вещи. – А вообще, я именно такая, как говорят, Серега. Все, сеанс окончен, мне пора домой, пока доеду, будет почти десять.
– Береги себя, Коваль.
– Постараюсь, – усмехнулась она. Заботливый!
– С тобой в самом деле хорошо. Повезло Малышу.
– Ага, идеальная жена у него! Трахается тут, пока его в подвале держат, – с горечью сказала Марина, вдруг оценив ситуацию с точки зрения Малыша.
– Он тебя никогда не бил за такие слова?
– Нет. Он любит меня, многое позволяет и прощает.
– Я бы тебя под замок закрыл, чтобы только мне давала.
– Он хотел, но потом понял: бесполезно, надо будет – уйду. И смирился. Прощай, Серега.
– Заложников отпусти, как бумаги получишь, – напомнил он.
– Наковальня слово держит!
Марина вышла на улицу со смешанным чувством – с одной стороны, он обещал помочь, но с другой – чем она расплатилась за это? Не была уверена Коваль, что Егор это оценит…
Но главное было сделано – назавтра она держала в руках толстый пакет документов, Строгач заставил Самсона отдать их. Вот от этой макулатуры зависит жизнь единственного человека, который что-то значит для Коваль на этом свете, ради которого она пошла на то, чего при другом раскладе никогда бы не сделала. Папка бумаги – цена человеческой жизни…
Когда Егор позвонил вечером, она попросила сначала дать ей поговорить с тем, кто диктовал условия.
– Я готова встретиться с вами. Документы у меня.
– Быстро управились, Марина Викторовна!
– Старалась, как могла. Так когда?
– Вы торопитесь куда-то?
– У меня есть причины для спешки, уважаемый – боюсь, что могу не увидеть мужа живым, судя по обращению с ним в вашем доме, – отрезала Коваль.
– Обещаю, что его больше и пальцем не тронут.
– Хотелось бы верить.
– Я свяжусь с вами завтра, назначу место и время.
– Дайте Егору трубку, – потребовала Марина и услышала обычное:
– Малышка, родная, здравствуй.
– Ты скоро будешь дома, – твердо сказала она. – Все пройдет, Егор, слышишь? Я люблю тебя, как никого не любила.
– Спасибо тебе, детка.
– Не смей говорить этого больше!
Когда он положил трубку, Коваль обхватила голову руками: «Не дай бог тебе, родной, узнать, какой ценой досталась мне твоя свобода. Прав был Мастиф, говоря, что женщине проще выжить в любом бизнесе, даже в моем…»
Она позвонила Розану, приказав выпустить всех заложников завтра утром, просто вывезти в центр города и оставить там. Потом обзвонила всех пятерых членов совета и сообщила, где и когда они смогут забрать свои сокровища. Слов благодарности не услышала, да и не надеялась, естественно.
Весь следующий день провела у телефона, ожидая звонка, и он раздался ровно в шесть вечера:
– Завтра в двенадцать часов дня я жду вас у Центрального рынка города Иваново.
– Слушайте, уважаемый, а в Акапулько мне на роликах не прогуляться? – не на шутку разозлилась Коваль. – Как я доберусь туда, ведь меньше суток осталось?
– А это не мои трудности, – отрезал мужик.
– Хорошо, но предупреждаю – если с вами не будет Егора, бумаг вы не получите, это мое последнее слово. В них не указано название фирмы, но вписать его должен Егор своей рукой, иначе это просто туалетная бумага.
– Вы грамотно обставились, – оценил собеседник. – Хорошо. Но если что-то пойдет не так, то и вам не поздоровится. До встречи.
Марина тут же позвонила Строгачу:
– Серега, проблема у меня.
– Говори.
– Мне нужно быть в Иванове завтра в двенадцать, я же не успею!
– Не ори, самолет мой возьмешь. Где стрелку забили?
– У Центрального рынка.
– Место – сказка! Тебя подстрахуют, не бойся. Удачи!
Да, пригодилась бы она, это точно…
Через три часа Марина уже летела в Иваново. Ее всю трясло, она пила текилу, не пьянея. Сидевший рядом Розан недовольно морщился:
– Тормози уже, я тебя так и до гостиницы не донесу!
– Донесешь! – успокоила все-таки захмелевшая Коваль. – И даже попробуешь воспользоваться моим бесчувственным состоянием, но я тебе врежу между ног, и ты отвалишь.
Он заржал, хотя и огорчился, поняв, что она раскусила его замысел. В гостинице Марина рухнула на кровать прямо в сапогах и шубе, мгновенно отключившись. В девять утра, открыв глаза, обнаружила, что лежит в одном белье, а все вещи аккуратно сложены в кресле.
– Розан! – заорала она, садясь в постели и морщась от сильной головной боли. – Иди сюда, сука позорная! Что за дела?!
Он вошел полностью одетый, пахнущий одеколоном:
– Что ты орешь?
– Я тебя урою! Предупреждала ведь!
– Дура ты, Маринка! – вздохнул Розан. – Что я, некрофил – бесчувственную девку трахать? А ты вообще не шевелилась, текилой своей накачавшись. Жалко стало – брюки узкие, водолазка в обтяг, сапоги еще…
Марине стало стыдно.
– Извини, если обидела, – произнесла она, пряча глаза.
– Вставай, пьянь, собираться надо, поесть где-нибудь и рынок этот чертов искать, а то вдруг он далеко.
Они спустились в ресторан. Коваль выпила только кофе и выкурила пару сигарет, зато Розан оторвался по полной, заказав внушительный завтрак.
К рынку подъехали минут за десять до встречи. Розан отошел подальше, а Марина, повесив сумку с папкой на плечо и прижав ее локтем, исподтишка огляделась. Как говаривал покойный Рэмбо, сначала узнай, в какую сторону ломиться будешь, если что-то не так пойдет. «Чисто поле, черт его дери, даже спрятаться некуда – все, как у Розана на лысине», – бормотала она, осматриваясь. Огромная площадь перед забором, огораживающим рынок, была совершенно пустынна. Если на здании рынка сидит снайпер, то шансы даже не ноль, а минус сто. Здорово…
Интересно, как это Строгач собирался страховать ее тут?
Голос, раздавшийся за спиной, заставил Марину подпрыгнуть:
– Здравствуйте, Марина Викторовна! Не думал, что вы такая пугливая.
Она повернулась, и все поплыло – перед ней стоял Егор. Коваль даже не видела человека, сопровождавшего ее мужа, смотрела только на Егора… Похудевший, лицо в желто-зеленых синяках, разбитые губы…
Она увидела наручник, сковывающий его с провожатым, и ключ, который мужичок крутил на пальце.
– Вы привезли?
– Да, – Коваль полезла в сумку и достала папку. – Отстегните наручник.
– Не дурите, Марина Викторовна! Сначала бумаги и подпись.
– Егор – левша, он не пишет правой рукой.
– Косяк, – пробормотал мужик, отстегнув наручник. – Берите ручку, Егор Сергеевич.
Малыш разминал затекшую руку, и в этот момент на площадь ворвался милицейский «уазик», из которого выскочили трое в масках, полоснув из автоматов мужчину. Марина толкнула Егора на землю, падая сверху, но их подняли и запихали в машину. Включив сирену и мигалки, «уазик» понесся куда-то, и на переднем сиденье она почему-то увидела Розана. Ничего не понимая, Коваль смотрела на папку в своих руках, на Егора, сидящего возле нее с закрытыми глазами, на Розана и людей в масках, притулившихся сзади в зарешеченной клетке… И тут до нее дошло, что не менты это вовсе, а обещанная Строгачом страховка. Сначала Коваль нервно смеялась, а потом устроила такую истерику с отборным матом, что мужики все, как один, залились краской. Розан, привыкший к подобному, хохотал, а бедные строгачевцы были просто в шоке. Они довезли всех троих прямо к самолету и, побросав в машину маски и камуфляж, тоже поднялись по трапу. Только после взлета Марина успокоилась немного, решив, что ракеты класса «земля – воздух», пожалуй, у похитителей не найдется. Прикасаясь кончиками пальцев к разбитому лицу мужа, она не верила, что все уже кончилось. Вот он, с ней, она везет его домой. Егор взял ее руку и прижал к губам:
– Малышка, ты умница. Ты сумела.
– Егор, о чем ты? Я землю рыла бы, только бы отдали, вернули.
– Я не о том – ты не отдала мою корпорацию.
– Я не могу отдать то, что не мое. Помнишь, как и когда ты сказал мне это? Я просто повторила. Господи, как же я счастлива, если бы ты знал!
Марина прижалась к нему, стараясь не причинять боли, и закрыла глаза, засыпая от ощущения того, что невыносимая тяжесть последних недель свалилась с плеч. Ее голова лежала на коленях Егора, его широкая теплая рука гладила волосы, и Коваль чувствовала себя ленивой кошкой, которую ласкает хозяин. И вдруг Егор произнес:
– Девочка моя, а с чего ты решила, что я левша? Всю жизнь я исправно работаю правой.
Марина подняла глаза, не понимая, но внезапно смысл его слов дошел до нее – действительно, Егор не был левшой. Просто в тот момент, увидев наручник именно на левой руке, она вылепила эту дурь совершенно непроизвольно, для того, чтобы освободить… Все сидящие в салоне уставились на Коваль, а потом грянул такой хохот, что даже пилот по громкой связи испуганно спросил, что случилось.
– Что ржете, уроды? – обиделась она. – У меня мозги переклинило от страха, я и не то еще могла сморозить!
Егор поцеловал ее, тоже смеясь со всеми вместе:
– Девочка моя, да никто не справился бы лучше, чем ты! Я даже сам поверил…
