скачать книгу бесплатно
Глазами хлопает, баран. Наркоман был при жизни, походу. Типа нашей Яны. Ну ничего, считай, излечился.
– Ты умер, болезный. Окочурился. Коня двинул.
До торчка что-то начало доходить.
– И что дальше?
– Тебя было кому хоронить?
Мотает головой. Дебил.
– Ну, всё понятно. Тело твоё, видать, забрали для науки. Или для образования: детишек пугать последствием применения наркотиков, а тебя тут зациклило. Оно или по уму тебя похоронить по всем правилам, или вот как я.
С этими словами я просто выкинул призрак из транспорта, даже не посмотрев, какая это улица. Потому что вообще неважно. Выбившись из цикла, он отправится в пока неведомые мне дали. Я же спокойно приехал в морг и слонялся там по коридорам, отловил пару призраков и, как того торчка, выбил из цикла. Все они оказались алкашами. Ну, оно и неудивительно: если человек умирал в твёрдом уме, а не обдолбанный наркотой и не бухой, то он осознаёт, что с ним произошло.
Ехали мы недолго. Вот что-что, а морги меня мало интересовали в те времена, когда я был студентом, так что точно сказать и не могу, где я оказался. Огляделся. Понятно. В начале Красного проспекта. Очень удачно: мне после морга надо будет кое-куда зайти именно на проспекте. Вот никогда бы не подумал, что в этом здании находится предпоследнее пристанище для наших тел. Сколько ходил в молодости мимо этого старинного здания в стиле барроко. Так, нас несут в подвал, а это не просто морг, а целая судмедэкспертиза. Вот ведь, чуть не попал. Правильно я решил трупом прикинуться.
Наши тела лежат рядышком, накрытые простынками. Рядом суетится мортус. Я быстро возвращаюсь в своё тело и за пару минут восстанавливаю контроль над ним. Потом делаю эффектное движение с резким вскакиванием. Простыня всё ещё на мне, когда я слышу равнодушный голос мортуса:
– Ну вот, опять… – и звук падения какого-то металлического инструмента на пол. Вероятно, у помощника оказались не столь крепкие нервы.
Простынь я полностью скидывать не стал. Просто обмотался ей ниже пояса и посмотрел в глаза уже немолодого и невысокого, с седой бородкой, мортуса.
– То есть, этот случай не первый в вашей практике?
– Вы правы, молодой человек,– спокойно отвечает он, стараясь не смотреть мне в глаза.
– Молодой?
– Я не в первый раз встречаю практикующего некроманта… и склонен заметить, что шуточки у вас довольно однообразные.
– Я и правда молод. Недавно, ммм… практикую. А встреченного вами некроманта случайно звали не Никанор Белецкий?
– Он самый! И как его здоровье?
– К сожалению, ушёл, – и, уловив его недоумение, пояснил. – Про некроманта не говорят «умер». Мы покидаем этот мир по своей воле. Так что соболезновать тоже не надо. И сразу, опережая ваш вопрос: я Антон Мухин, его ученик, можно называть просто Антуан.
– Да-да, у вас, некромантов, особенный подход к смерти. Так зачем пожаловали, Антуан?
– Вот эта девушка, – я показал пальцем на тело Ирины, – её вскрывать не надо. И вообще трогать нежелательно.
– Фальшивый шов?
– О, так учитель уже обращался к вам с подобной просьбой?
– Разумеется. И не раз. В середине восьмидесятых. Я тогда только начал работать в Актюбинске.
– Да, точно, он упоминал, что ездил туда за зомби… Вот же мир тесен…
– А вы, вероятно, будете приезжать сюда?
– Пока не знаю. Не уверен. Мне не очень удобно: прямое сообщение отсутствует.
В общем, светская беседа длилась ещё полчаса. За это время мы обговорили подробности и уточнили все детали. Я познакомился с его помощником. Студент из медвуза. Впрочем, пустое. Вряд ли я его снова увижу.
Удивлены? Ничего страшного: когда я занимаюсь делами по первой работе, я вежлив и дружелюбен, вот просто до отвращения. Пока я выходил из морга, даже хотелось кого-то пнуть и выругаться. Но нельзя. Чтобы не рушить легенду.
Выйдя на Красный проспект, я задумался. У меня было в запасе несколько дней, и надо было провести их с толком. Для начала – документы и последний член нашей команды. Очень надеюсь, что превращать в зомби его не потребуется.
Красный проспект – это моё любимое место в Среднеокске. Он же – главная улица города. Полностью застроен высокими красными зданиями времён Сталина. Жилые помещения и официальные конторы, а в последние годы на первых этажах надежно прописались разные фирмы и магазины. Но вообще улица красивая. Я любил гулять по ней, когда жил здесь.
И мне нужна была школа. Обычная такая школа Среднеокска…Но со стенами из красного кирпича, а не сероватого, бывшего когда-то белым. На Красном проспекте таких школ было две, в одной из них училась Ирина, которая сейчас в уральской могиле валяется, а мне была нужна другая, в полукилометре от неё. Пройти в здание школы не составило труда. Нет, ну что за бред эти ваши охранники! Отвести им глаза – пара пустяков. В общем, обойдя этих болванов в форме, я стал искать спортзал. С матом и проклятьями, но я нашёл нужное мне помещение и теперь шёл к физруку быковатого вида. Ну, знаете, такие здоровяки, высокие, мускулистые, с короткой стрижкой и тупыми глазами. Хотя у моего клиента глаза были весьма умные и настороженные. Мне бы подумать об этом прежде, чем я открыл рот.
– Здравствуйте! Меня зовут Антон Мухин, а вы, если я не ошибаюсь, – Антон Игнатов?
Ответом мне стал удар в челюсть. Силён тёзка. Ладно, мы тоже не лыком шиты. Выдернуть из тела душу на полминуты, показать душе обмякающее тело, потом загнать её обратно. Кстати, мой учитель это проделывал с тем вежливым мортусом. Может, потому он такой вежливый…
Вот этот тоже как-то сразу подобрел.
– Ты кто?
Ну блин, достали меня этим вопросом. Хорошо, что мортус не спросил.
Я вкратце ввел товарища в то, кто я, почему про него всё знаю и что мне от него нужно. А пока тот обдумывает услышанное, я расскажу вам, кто он такой.
Антон Игнатов с детства любил огнестрельное оружие. И в принципе, государство эту любовь оценило: когда Антона призвали, его начали готовить на снайпера. Стрелял он отлично, в Чечне поработал знатно, заслужил немало боевых наград, остался на сверхсрочную, но потом, когда война закончилась, заскучал; а там и армию сокращать начали, и его попросили. Не офицер чай, чтобы в мирное время при оружии отираться. Скука его закончилась самым идиотским поступком, который он мог совершить: Игнатов вербанулся в наёмники. Конкретно – в «Уайтлэнд». Сначала всё было хорошо, а потом случилась гражданская война в Ливии, в которую, естественно, влез «Уайтлэнд» по контракту с американским правительством. И там было тоже неплохо. До одного момента.
Захватывая одного из близких соратников Каддафи, ребятки малость перестарались. Ну зачем, скажите на милость, убивать не только его, но ещё всю его семью, включая детей? А также с десяток относительно мирных граждан? Незачем, но наёмникам показалось, что это весело. А когда инцидент всплыл наружу, руководству компании показалось, что не менее весело будет ответственность за него спихнуть на русского наёмника, благо он там зарисовался на камеру.
Не знали только одного. Игнатов был не просто снайпером. Ещё была у него способность… к быстрому перемещению в пространстве. Он её не светил, включал только в очень крайних случаях… Этот был как раз такой.
Вот с тех пор наёмника много кто разыскивает. Начиная с американцев (эти, впрочем, без фанатизма, просто в розыск повесили) и заканчивая нашими спецслужбами. Они тоже как-то не упарываются на тему «поймать и обезвредить», но если гражданин Игнатов где засветится, то возьмут его за белы рученьки и сведут в тюрьму. Американцам вряд ли отдадут, но ему и нашей Фемиды хватит. За мудака, замешанного в убийстве мирных жителей, зачем оно надо подписываться?
Вот такой вот он, шестой член нашей команды. Что, говорите, на его фоне и наркоманка со шлюхой ничего так смотрелись?
Post Scriptum
Любознательный читатель, может поинтересоваться (чисто теоретически) почему он в упор не узнаёт с детства знакомых названий городов, хотя дело вроде бы и в России происходит. Всё дело в множественности параллельных миров. Непонятно? Объясняю, я в душе не ебу, в какой мир мои записки закинет. Опять непонятно? Ладно, расскажу подробнее. Вот есть наш мир. А есть ещё параллельный, который отличается от нашего тем, что Марселлинн, например, не попала под поезд. И мы с ней естественным образом продолжили отношения. Так вот. Таких миров дохерища! И отличаются какими-нибудь мелочами, которые и не сразу-то заметишь. Иногда мы в такие миры проваливаемся. Вот был у меня у меня случай. Ещё в студенческие годы, сижу в компании друзей, треплемся о том, о сём и вдруг меня спрашивают – смотрел ли я, художественный фильм «Сын охотника на оленей»? Как я понял, вольное продолжение фильма «Охотник на оленей». Так и сказал, что не видел, да и мне оригинальный фильм как-то не особо зашёл, минут на десять хватило, чтобы я ещё продолжения искал. Все поразились и удивились, а я домой вернулся, полез в инет, и не нашёл кина! У приятелей потом спросил, чего они мне мозги выдуманными фильмами парят? Те удивились ещё больше и сказали что в тот вечер я с ними не тусовался, а сидел дома. Короче, пока про параллельные миры не узнал, так и сидел, репу чесал, чего это за херня со мной случилась, пока вот это всё, что вам рассказал, не выяснил. Так, стоп. Чего-то я сбился с мысли. Я же про города начинал. Так вот, в вашем параллельном мире, эти города могут и называться по-другому и выглядеть иначе. Такие дела. Привыкайте. У нас тут много всякой странно работающей херни.
История третья. Посиделки на кладбище и смысл жатвы
Мой тёзка без каких-то проблем согласился на предложение поработать на меня. Смена лица и документов – в целом, неплохо для разыскиваемого военного преступника? Морду я ему переделал сразу, чуть-чуть, без фанатизма,– там-то и надо всего, что изменить форму черепа. Он, правда, чуть коня не двинул – ну да, не некромант: это с нами такие фокусы проходят без последствий. А вот в геноме, увы, покопаться не получилось. У учителя где-то были записи, он что-то пробовал на эту тему, но потом забил. Сказал, что на его век ему хватит, а дальше я сам пусть выкручиваюсь.
Сфотографировал болезного и оставил его отлёживаться в школе, пообещав, что зайду сюда, когда буду возвращаться в Великоуральск.
Сейчас мой путь лежал в Заречный район Среднеокска. По сути, та же клоака, как и тот район, где мы встретили Гарри. Эта часть города – невинная жертва коррупции. Лет двадцать назад здесь попытались построить доступное по цене жильё. Подрядили строительную компанию, которая деньги взяла… Нет, построила нужное количество домов, но такого качества, что даже привыкшие ко всему прокуроры оторопели и стали трясти и фирму, и чиновников мэрии, и госкомиссию, эту порнографию принявшую. Толку, правда, не было. И главное, всем было непонятно: что делать с домами, в которых невозможно жить? Впрочем, выкрутились. Подлатали, поправили, улучшили и привинтили, и стали выселять сюда по решению суда всякую босоту, неплательщиков и просто уродов. Заодно всучили квартиры бездомным сиротам, выпускниками интернатов. В общем, потихоньку, за двадцать лет, благодаря регулярно завозимой сюда гопоте, некогда приличный район превращался в самую натуральную помойку. Когда я уезжал, процесс только начинался, а теперь вся мерзость расцвела здесь пышным цветом. Здесь можно запросто снять малолетку, купить наркоты, и, что меня реально интересовало, – подделать документы. Во-первых, они нужны Марселлинн, которая официально мертва уже несколько лет, далее – нашей свежей покойнице тоже будут не лишними. Ну и, само собой, моему скрывающемуся тёзке. Спрашиваете, нельзя ли было сделать это в Великоуральске? Нет, нельзя. Там я человек новый, а здесь у меня связи. Правда, гнилые эти связи, честно вам скажу. У меня к этому человеку претензии были ещё с тех пор, когда я жил в Поволжске и не помышлял о занятиях некромантией.
«Связь» в данный момент валялась на диване в своём «офисе». Легальный такой фотосалон— фотография на документы и всё остальное. Находится в древней пятиэтажке, облицованной синей плиткой, местами обвалившейся. Но по здешнем меркам – жильё шикарное. Ну, а неофициально и сами документы можно тут прикупить.
– Что, Серёг, совсем голяк? – входя, я засыпал былого подельника градом вопросов, чтобы ему жизнь мёдом не казалась. – Заказов не и не предвидится? Никто не хочет связываться с таким шлимазлом, как ты?
Тот вздрогнул, вскочил с дивана, попытался перекреститься.
– Фи, какая пошлость. Слухи о моей смерти сильно преувеличены.
– Сука ты. Мог бы заранее предупредить старого друга…
Я удивлённо поднял правую бровь.
– Ну не друга, а проверенного компаньона, – пошёл на попятную этот жулик. – Кстати, зачем пожаловал?
– Компаньона? Дружок, проверенные компаньоны не сливают инфу уральским уркам о том, что Василий Яковлев и Антон Мухин – одно и то же лицо. У меня с этого большие неприятности были. Сейчас благополучно разрешившиеся.
Вот теперь он вздрогнул по-настоящему. О погроме в офисе компании «Горные тигры», которая была прикрытием для местной братвы, он слышал. Хоть и жил далеко. И о смерти кассира тоже в курсе. А раз так, значит, мой стиль изменился, и ему теперь стоит меня опасаться.
– Я, вот что думаю, Серёжа… То ли мне с тебя спросить по полной. По тем самым понятиям, про которые ты по пьяни так любишь втирать, то ли не стоит. Понять и простить. Всё-таки компаньон.
– Ну, это… Антох… ну я… меня серьёзно эта братва за жабры тогда взяла.
– Серьёзно – это когда предложили сто штук за одно имя?
Серёга понял, что выкручиваться бесполезно, и повесил голову.
– Я в задумчивости. С одной стороны, ты мне нужен, а с другой, есть опасение, что сдашь меня за пять копеек.
– Антох… Ну давай я бесплатно отработаю…
– Бесплатно не надо. Мне нужно, чтобы ты сделал документы, а потом сразу забыл, что ты их делал, на чьи имена ты их делал и что вообще я живой.
Словом, разговор длился ещё полчаса, в течение которых этот мошенник мне клялся самыми страшными клятвами, что больше ни в жисть. Верилось с трудом, но я решил, что, когда буду забирать документы, ещё чуть-чуть его попугаю. Ну и мораль прочту, когда он обосрётся от страха. Иначе не подействует.
Оставив ему материалы для работы и дав срок в три дня, я покинул «фотомастерскую», отправившись в гостиницу. Теперь надо было тупо ждать.
Ирину похоронили на Прискорбном кладбище Среднеокска. Вообще, неплохое место. Выезд из центра города в самый крупный спальный район. Сейчас там хоронят редко – в основном закапывают за городом, и это место так и называют «Новым кладбищем». Ехать туда надо по улице Оптимистов. И это говорит обо всём Среднеокске куда лучше, чем сотня туристических проспектов.
Я с обеда, как стервятник, кружил около её могилы. Рядом со мной стояла пара тушек – так мы называем тех, кого профаны зовут зомби. Просто мёртвое тело, оживлённое для выполнения конкретной задачи. Их я с утра одолжил у того вежливого мортуса из морга. Оно мне надо – самому копать свежую грязь? И кстати о мортусах, надо бы местных припугнуть, чтобы не мешали.
Как пишут в книгах, смеркалось. А значит, пора. Мортусы клятвенно пообещали, что мешать не будут. Вообще, они тут случайно проходили и заметили трёх человек, подошли разобраться… а когда разобрались, чуть сами к своим подопечным не присоединились. Шутки у нас, некромантов, однообразные, но зато эффективные. Так что клятвам этих сотрудников мертвецкого дела, что мешать они не будут, можно верить.
Ночь – необязательное условие. Просто народу меньше шляется. Пока тушки раскапывали могилу, я готовил обряд. В тонкости, простите, не посвящаю. А то мало ли, решите сами подобным заняться, а без способностей к некромантии выйдут одни лишь проблемы. Шум в прессе – и какой-нибудь депутат начнёт требовать законодательно запретить некромантию. Так что нафиг, ибо нефиг.
– Sit mortem relinquo quam factum, – пробормотал я про себя традиционную фразу европейских некромантов. Хотя, например, в Восточной Европе говорят ещё: «As thаnatos tha af?sei pos ?rthe.»
Тушки закончили копать могилу, и я уже был готов. Ирина, лежащая в гробу, выглядела, как живая. А впрочем, она и была живая. Но это мы сейчас исправим. Итак, в правой руке у меня был нож, – старинная, кстати вещь; учитель уверял, что он из Византии времён Комнинов,– а в левой была погремушка, в которой постукивали зубы нескольких убитых мной людей. Потрясая ею, я вонзил нож в сердце Ирины в тот момент, когда она открыла глаза. Девушка вскрикнула и умерла. Я отбросил нож в сторону и освободившейся рукой вынул душу из тела. Та трепетала от ужаса. Я стал быстро отдавать ей приказы, программируя её на подчинение себе, а закончив, вернул душу обратно в тело, и Ирина снова открыла глаза.
– Ну, что, сучка, поняла, кто твой хозяин? – спросил я.
– Да.
– Вот и отлично. Вставай.
– А что это? – Ирина пришла в себя и ужаснулась, осознав, где находится.
– Твоя могила. Ты умерла и теперь принадлежишь мне. И знаешь, почему так? Потому что ты дура. Если бы ты выслушала мою историю, прежде чем обиженно уходить, ты бы поняла, что со мной не стоит спорить. Так что да, официально ты мертва, скоро дам тебе документы на новое имя. Твоё прежнее напоминает мне о старых днях, когда ты не была шлюхой, так что я тебе переименую.
Отдал приказ тушкам закапывать могилу и привести ее в первозданный вид, а потом идти в морг, проникнуть туда незаметно, лечь на стол и остановить идущие в них процессы псевдожизни. Свистнул Ирине и пошёл прочь с кладбища. Был ещё один момент. Я стёр у неё все воспоминания об убитой мной подруге. На всякий случай. Вдруг Марселлинн проболтается. Не знаю, как поведёт себя в этом случае зомби. И проверять не хочу. Хотя, конечно, от приказов хозяина никуда не денется. Глянул на часы. Отлично. Есть в запасе ещё три часа – успею смотаться за документами, а потом на автовокзал, где меня уже ждал Антон Игнатов. Если всё пойдёт по плану, то к утру я буду дома. В Великоуральске.
Документы Серёга сделал и теперь сидел напряжённый, ожидая моего вердикта.
– Всё хорошо, мне нравится, – обрадовал я своего «компаньона». – А что в реестрах? Надо, чтобы комар носа не подточил.
– Да, правки внёс, хоть это и обошлось дорого. Особенно взяли за скорость.
Я кинул на стол конверт с деньгами. Весьма пухлый конверт, замечу. И не с рублями. Рубли среди этой категории населения как-то не котируются.
– Чуть не забыл, – я повернулся к Сергею.
– Что? – хрипло выдохнул тот.
– Объяснить тебе, почему не следует меня выдавать.
С этими словами я выдернул из него душу. Подержал немного и вернул на место.
– Это я могу сделать одним движением руки. Просто убить тебя, и никто даже не заподозрит насильственной смерти. Спишут на сердечный приступ.
Судя по всему, приступ у моего собеседника мог случиться самый натуральный. Серега тяжело дышал и затравленно смотрел на меня.
– А в два движения руки я могу сделать из тебя зомби. И вот доказательство! – с этими словами я повернулся к Ирине и скомандовал: «Лезь по стене на потолок!»
Это была хорошая демонстрация. Вид красивой девушки, ломающей ногти и разбивающей все пальцы в кровь, но упорно продолжающей лезть, кстати, весьма успешно: она почти доползла до верхушки, но в попытках зацепиться за что-то на потолке, рухнула вниз. Раздался хруст: сломалась рука,– неудачное падение,– но Ирина всё равно продолжила лезть наверх, бессильно поводя сломанной рукой по стене.
Серёга впал в прострацию. Я улыбнулся и похлопал его по щекам. Он пришёл в себя и уставился на меня откровенно шокированным взглядом.
– Хочешь, чтобы я из тебя сделал такого?
Он покачал головой.
– А ведь это очень надёжная гарантия того, что ты не проболтаешься и не выдашь меня. Стоит просто запретить тебе это.
По его щекам потекли слёзы. Он встал на колени.
– Даю тебе последний, самый последний шанс. Если у меня будут какие-то проблемы по твоей вине, а ты уже понял, что я весьма живуч,– то я вернусь и устраню тебя. Либо просто убью, либо сделаю зомби. Ты меня понял?
Серёга быстро-быстро закивал. Тогда я повернулся к Ирине и скомандовал:
– Оставь. За мной! – с этими словами я надолго покинул подвал фальсификатора в обшарпанной синей пятиэтажке.
По дороге на автовокзал я быстро подлечил Ирину. Сделал как капитальный ремонт, то есть руки, так и косметический: вид у неё должен быть.. эээ… товарный. Я не могу лечить всех подряд, но собственных зомби – вполне.
