скачать книгу бесплатно
в листопаде,
Кратким обманным теплом уносимая в ад.
Славные тёти и столь же бомжистые дяди
Лезут бутылки сбирать в городской палисад.
Осень. Октябрь.
Обнажилась разруха-старуха —
Грозно грызёт, догрызает старинный пассаж.
Выбиты окна. В провалах печально и глухо
Воет сквозняк да гуляет купеческий страж.
В доме разрушенном есть неприметные двери —
Вход на второй, сохранившийся чудом этаж.
Там, под высокими сводами ангелы-звери
Эры купеческой помнят былой эпатаж.
Помнят обеды и танцы, девичьи фигуры,
А по утрам колокольный серебряный звон.
Нынче этаж называют отделом культуры —
Глупая шутка купеческих новых времён.
Было бы, впрочем, наивно
искать здесь чего-то иного —
в схроне руин
на разрушенной улице
графа Толстого.
2014 г.
Красная осень
И жизнь и смерть, и слово – в божьей власти.
Ты, мальчик, чей? А я уже ничей.
Не выплакать ни счастья, ни несчастья
Тоске моей, исполненной очей.
Поля и веси тонут в красном дыме,
Летит журавль-мальчишка из гнезда.
И птицы нарождаются седыми,
И лето не вернётся никогда.
Дробится город в лужах на осколки,
Оранжевый дрожит калейдоскоп.
По улицам разгуливают волки —
Ах, это люди плачут без умолку,
Читая злой осенний гороскоп.
Листвой забиты сонные тропинки.
Ты, мальчик, чей, исполненный очей?
Сегодня не крестины, а поминки —
И я уже ничей.
В доме пахнет брусникой
В доме пахнет брусникой, грибами белыми.
Солнце играет – оранжевый блик в окне.
Кажется, самое важное дело не сделано.
Но, может быть, это – всего лишь кажется мне.
Длится день, плачет злой телефон, запрятанный
под подушку – опять помешал во сне.
В беззащитной душе, понарошку прикрытой латами,
Кто-то бегает, кто-то думает о весне.
Но мечтателю этому трудно живётся осенью,
Был приказ экономить жестоко на всём и всём,
потому что без спроса – восемью восемь
Жизнь умножила тяжесть того, что несём.
По плечу ли ему, записному мечтателю,
Время в дырочках от свинцовых пуль.
Кто-то дырки пытается заровнять шпателем,
Но заравнивает будущие май, июнь, июль.
Смертельный номер – жизнь пополам с данайцами.
Но мечтатель – надеется всё равно.
Одуванчики ясноглазые снова ему приснятся.
Жизнь – обман, мираж, наваждение, но…
Красный сон заката
В шелка листвяной бури, в их огонь
Вплетает ветер красный сон заката.
Принцессу Осень ждёт летучий конь,
Но разве в том принцесса виновата?
Да место ль ей в асфальтовой беде,
Босой, привольной и простоволосой?
Сгорает Время, Жизнь.
Уходит осень.
Кармин и пламень всюду и нигде.
Обшарпанный автобус громыхнёт,
Лаская шиной ямы да ухабы.
Но дремлет лабиринт бетонных сот —
Так спят веками каменные бабы.
Уходит осень – что ей, золотой,
Прозрачный дым над крышами летящий!
Он пахнет человеческой бедой —
Таинственной, жестокой, настоящей.
Сгорает время… Всё в костре сгорит.
Когда и камень в пепел обратится,
Из недр восстанет огненный пирит.
Но осень эта – нет, не повторится!
Я – крапива
Я бы верно служила царю моему. Я сама!
Я бы точно служила, когда бы могла и умела.
Не дарила бы силы сверкающей искре ума,
Притворилась бы вечнозелёной цветущею розою белой..
Не удержишь потока колючих, как ёжики, дум,
Жизнь моя на крапиву – бродяжку так странно похожа.
Сжёг царя моего мой крапивный безжалостный ум,
Обернулась цветущая роза какой-то случайной прохожей.
Я бы верно служила. Но я не сумела – прости,
Я крапива. Я жгучее, друг мой, растенье.
Где мой царь – команданте? В далёком железном пути.
Да и где я сама —
та, готовая быть
зачарованной тенью?
Дорога длиною в жизнь
