скачать книгу бесплатно
Клаус рассмеялся и выставил перед его лицом большой палец руки, затем закрутив головой, подставил ладонь к уху. Он хотел его спросить есть ли кто в доме, но от восторга только смог рот открыть. Глеб, поняв, что друга от радости распирает, опередил его и пояснил:
– Если бы кто в доме был, разве я сел за это пианино? – показал Глеб клавиатуру. – Вика с Люсей уехали в Белоруссию решать свои бизнес-вопросы, а Лиза с Юлей в институте до вечера будут, а завтра уезжают тоже со стройотрядом почти до октября в Тюменскую область.
– Короче Глеб, твоя смесь похоже заставила всех адвокатов реверсироваться сегодня туда-сюда, – справился Клаус со своим радостным волнением. – Заказывай ещё пять пузырей своему ветеринару.
– Какой сегодня день? – встрепенувшись спросил Глеб.
– С утра была среда, – с удивлением ответил Клаус. – А что?
– Я потерялся в днях недели, – успокоившись промолвил Глеб.
– Егор, так зовут ветеринара, приглашал меня в пятницу к себе на свинокомплекс. Там для ярмарки свиней будут резать, и он мне обещал за копейки выписать первосортной свинины килограмм тридцать и наложить косточек для Юнга. Сам понимаешь, по дешёвке, значит бесплатно. Пока мы машину ему делали он закормил моего Юна свиными головами. В погребе штук пять ещё лежит. Поедем вместе к двум часам дня. Мяса наберём и спросим эту микстуру у него.
– Пока не знаю, что сказать, – неуверенно пробормотал Клаус.
– Но тебя в любом случае свожу к ветеринару. Я что-то пропустил Ольга свинину ест? А то мы с ней на рыбу да на индюшку всё нажимаем.
– У нас дома она всё ест, – выдавил из себя улыбку Глеб, – даже один раз на пробу взяли в супермаркете черноморских мидий, так она жалела, что мало взяли. А шашлыки я готовлю только из свинины. Хочешь, не хочешь, а в любом случае раз в неделю у нас в бане она их не ест, а поглощает.
– Тем более поедем к этому Егору, – охотно согласился Клаус.
– Мне эти пузырёчки покоя не дают. Похоже, что эта жидкость совсем не выветривается и воняет я тебе скажу хуже тухлого яйца.
– А ты с ними дело имел?
– Приходилось, – загадочно улыбнулся Клаус. Когда ещё не было локальных зон в колониях, начальники отрядов почти через день спали в своих кабинетах, находившихся в наших бараках. Хозяин им приказывал и называл это профилактическими днями. Говорил жёны от вас отдохнут, и зеки лучше спать будут. А такое ночное соседство нашему контингенту не по нраву пришлось. Ведь по ночам не мало разных движений совершаются, чифирь сварить, в кости или карты сыграть. Расположишься, а тут вот они архаровцы явились без стука. Сразу без разговора оформляют в изолятор. А это помещение я тебе скажу совсем не номер люкс. Условия адские, хуже, чем в концлагере для военнопленных.
– Ну об этом ты мне уже рассказывал, – прервал его Глеб.
– Я тебе про тухлые яйца хочу рассказать, а ты меня перебил. Слушай дальше: помню у нас в Коми на строгаче все начальники отрядов были звери. Наш капитан Зяблик тварь была совсем конченая, выгонял нас на сорокаградусный мороз по пояс голыми делать зарядку. А контролёры ему помогали нас выталкивать на снег. И делал он это только зимой, сука такой. И как-то раз я в курилке послушал одного шабашника, как они с бригадой закладывали сырые яйца в помещения, перед сдачей объекта. Так вот если их заказчик круто нагревал на бабки, они иголочкой протыкали все спрятанные яйца и уходили на другую шабашку. А через некоторое время возвращались и требовали зажатые заказчиком деньги. И работягам доплачивали деньги, после снятия ими секрета. Так, как эксплуатация вволю надышалась этими яичками, а откуда вонь идёт определить не могли. Вот мне в голову и пришла мысль, подложить «подобную мину» под нос Зяблику. На это дело помощники для меня сразу нашлись. Я вскрыл его кабинет ночью, одно яйцо мы заложили в том Карла Маркса, предварительно сделав там углубление. Второе яйцо обмотали изоляционной лентой, проткнули его и положили за картину Ельцина. Жизнь стала у нашего барака спокойная, а другим стало завидно. Вот и давай меня все упрашивать, чтобы я и другие кабинеты вскрыл. Я только открывал двери, а они прятали яйца. Потом переполох пошёл, поняли, что без меня это дело не оформилось бы. Ну и загудел я в Златоуст на тюремный режим.
Выслушав друга, Глеб ему сказал:
– Дело ты конечно задумал правильное. Всем сволочам, которые думают, что деньги решают всё нужно перекрывать кислород. Всех этих людей и коррупционеров я причисляю к врагам народа. А власть им потворствует, закрывает на многие вещи глаза. Или же сучий потрох вешают им статью, где уязвимых мест, как дыр в кармане нищего. Так, что Клаус в твоём деле я всегда с тобой. Мне в кайф, как подпольщику бороться с таким дерьмом.
– Был бы у нас весь народ такой, как ты, то и одиночного подполья бы у нас не было в России, – задумчиво произнёс Клаус. – И преступность бы изжили!
– Это ты Клаус хитришь, – метнул он глазами в сторону гаража и засмеялся. – Наворовал миллионов на две жизни, теперь о высоких идеях говорить начал, – шутил Глеб. – Я, конечно, понимаю, что богатство ты себе нажил, щипая хищников. И знаю, что преступность полностью искоренить невозможно.
– Не хочу я с тобой дискутировать на эту тему. Если тебе деньги нужны могу отстегнуть несколько лимонов.
– Вроде бы без надобности, – отказался от дармовых денег Глеб. – Мы вроде нужды не испытываем. Виктория хорошие деньги имеет, и я не на подсосе сижу. Каждый день по две машины красим.
– За скромничал, – отрезал Клаус. – Ладно как бабки понадобятся, не стесняйся говори. И готовьтесь, наверное, к моей свадьбе с Ольгой. Боюсь потеряется она с такой должностью у меня. И буду я бобылём куковать. А после нашей регистрации я ей открою свой засекреченный сбербанк.
– Всё-таки сразила она тебя? – спросил Глеб, почесав затылок. – Это хорошо! Я рад за тебя и за неё тоже. Она женщина – впечатление! – с какой стороны не посмотри. Многие из важных брюханов пытались к ней подъехать и взять её на любовь при помощи административного рычага. Но она им прямым текстом говорила:
«Я под вами умру господа толстячки. Лучше я с погремушкой поиграю, чем оказаться раздавленной в постели под механическим прессом. Хотите красивой любви, занимайтесь собой. Как ваши телеса достигнут отметки семидесяти килограммов, тогда можно вести разговоры о плотских отношениях».
– Вот таким оригинальным методом она их отшивала! – закатился смехом Глеб и не дожидаясь комментария друга, сказал: – Вот поэтому её и не повышали по служебной лестнице. А как новый мэр заступил на пост, так ей сразу целый больничный городок доверили.
– А у мэра, что весу семьдесят кило? – спросил Клаус.
Глеб нахмурил брови и с серьёзным голосом произнёс:
– Весу, конечно, у него поболее будет. Но у него шестеро детей и любимая тёща вся больная, которую постоянно навещает Ольга у него на дому. А тебе всё шуточки.
– Чего ты раскипятился? – остановил его Клаус. – Подумаешь глупость сморозил. Нравится мне она во всём, я бы даже сказал эта женщина без недостатков. Она очень опрятна, часто смотрится в зеркало, хорошо готовит. Квартира блестит, как и её волосы. И главное она постоянно, как и я, держит на своём лице искреннюю улыбку. Ну как не создать с такой женщиной тандем? Мне порой с ней даже на час разлучаться не хочется. С ней на любую тему можно подсесть и провести с интересом время. Она на работе, а я скучаю без неё. Теперь я официально её личный водитель.
– Молодец! – похвалил незнамо кого Глеб. – Будь уверен в ней. Она женщина без расчёта и полагается только на свои чувства. А уж если она хочет и на работе тебя около себя видеть, значит она нашла своё счастье! А ты не должен огорчать её. И помнить, что банк, который ты взял у атлетов тебе всё равно аукнется. Не забывай, часть денег, там принадлежали и ментам, которые ежедневно посещали клуб и крышевали наркодилеров.
– Я всё это хорошо понимаю, – прервал его Клаус. – Но и ты пойми, одних уж нет, а другие далече. Если менты меня не смогли достать, когда я был в их объятиях, то значит они всякий интерес ко мне потеряли. А тут ещё серия мокрых дел на моих недругов откуда-то обрушилась, к которым я ни малейшего отношения не имел. Сделали из меня неприкасаемое божество. Тут вопрос после убийства Бурана был закрыт окончательно в начале моего заключения. Так как они поняли, что дурил он всю свою братву без всякого стыда и совести. Они же не только наркотиками занимались, но и рэкетом. Бабок за девяностые годы намолотили горы. А мне по их меркам и досталась лишь доходная их часть последних времён. На телефон Кума из нашего городского силового ведомства поступило сообщение, что у Бурана выкопали в цокольном этаже дома немецкий металлический ящик фирмы Крупп, с сорока миллионами рублей. Это мне сам опер сказал, поэтому меня и оставили в покое. Про доллары ничего не слышал, вероятность есть, что и их нашли. Но те, кто обыск производил, решили баксы утаить для себя. Моя такая версия
Поняв, что Клаус закончил свою длинную речь, Глеб посмотрел на одухотворённое лицо друга:
– Время час, – взглянул он на часы. – Вот это проболтали мы с тобой, – удивился он. – Может давай пообедаем? У меня утка тушёная с грибами и суп луковый.
– Нет, спасибо, – отказался Зингер от обеда. – Мне не терпится ещё понаблюдать за конторой юристов, а потом поеду за Ольгой. С ней я про всё забываю. Все печальные штрихи, связанные с неволей, меркнут у меня в памяти, когда она рядом.
Он пожал другу руку и пошёл к машине, потом обернулся и спросил:
– А в пятницу во сколько поедем за мясом?
– Я позвоню Ольге, а тебе бы не мешало свой телефон купить, – сказал Глеб.
ДОЖДЬ СЧАСТЬЯ!
Клаус на это раз наблюдательную позицию занял с другого места. Он свернул с парадного проспекта на вспомогательную боковую дорогу, которая была значительно выше главной трассы. Припарковав автомобиль задом к магазину автозапчасти, а через лобовое стекло у него хорошо обозревался юридический центр. Без бинокля можно было понять, что в этой конторе ничего не изменилось. Окна и двери были настежь открыты, а на лавочке сидела одна лишь молодая женщина и ела ложечкой йогурт с булочкой.
– Это, наверное, их делопроизводитель? – определил он. – Её оставили охранять, а сами разъехались видимо по судебным процессам. Залов в суде много, больше, чем адвокатов в городе. Только чаще попадайтесь граждане, – иронизировал он и закрыл глаза.
Он немного вздремнул в сидячем положение, а когда проснулся было уже четырнадцать часов. Женщина делопроизводитель, так и сидела на своём посту, только на это раз она не ела, а обмахивала себя газетой. Он тут вспомнил про телефон и решил пройтись и купить себе нормальную трубку в Связном салоне, который недалеко находился от его парковки. Но тут вдруг он увидел, как к юридическому центру плавно подъехал автомобиль БМВ. Клаус тут же вооружился биноклем. Из автомобиля вышел Калина. На этот раз у него лицо было намного спокойнее, чем утром. Он передал какой-то листок женщине и прошёл с ней к офису. Но сам туда проходить не стал, а около входа что-то ей говорил. А она тем временем закрыла два окна и лоджию. Наклеив какой-то листок на дверь, она её заперла и села в автомобиль к Калине.
После того как они скрылись с поля зрения, Клаус, не торопясь подъехал к своему наблюдательному объекту и не выходя из машины направил бинокль на наклеенный листок. На нём было написано:
Уважаемые друзья! Просим нас извинить за неудобства. В связи с ремонтом Юридический центр временно переведён в бизнес-центр по старому адресу: Парковый район, Ореховый бульвар дом 24 комната 312. Мы Вас ждём!
– Нормальный ход, – промолвил Клаус. – Процесс пошёл и это радует! Он тронулся с места по пути купил два смартфона две бутылки коньяка и поехал встречать Ольгу. Встав у центрального входа, Клаус стал изучать все функции телефона, кидая периодически взгляды в ту сторону, откуда должна появиться любимая женщина. За этим занятием, он убил время и заложив в коробку смартфон бросил его в пакет на заднее сиденье. И когда она показалась, неся в одной руке букет цветов, а в другой новую сумочку, удачно подходившая её гардеробу, он вышел ей навстречу. Два улыбающихся, идущих навстречу друг к другу человека, слились в лёгком поцелуе. После чего он обняв Ольгу за плечи, подвёл её к автомобилю и открыл перед ней дверцу.
– Ты как нельзя, кстати, – сказала она, сев в автомобиль. – Теперь весь медицинский персонал знает моего импозантного мужчину и моего водителя.
– Не боишься атак недоброжелателей и пересудов коллектива? – шёпотом спросил он будто их кто-то подслушивает.
– Ты знаешь дорогой, что я подумала сегодня утром перед работой?
– Пока нет.
– Мы взрослые люди, – ласково посмотрела она на него. – Зачем нам прятаться? Мы что делаем, что-то аморальное? Да пошли все к чёрту. И сегодня, не знаю, как правильно сказать к счастью или, к несчастью, за мной мэр города прислал свой автомобиль. Тёще плохо вдруг стало. Я сделала ей успокаивающий укол и вызвала реанимацию. Страшного, конечно, там ничего не было. Она не такая уж старая и больная, паникой себе артериальное давление повышает. Думаю, пускай отдохнёт у нас в кардиологии. Мэр тоже попросил её туда спрятать. Видимо своими капризами изрядно надоела этому семейству. Так вот я набралась смелости и мэру всё рассказала про тебя. Он меня только спросил, день твоего освобождения. Я ему назвала число, и ты можешь угадать что он ответил? – испытывающее посмотрела она ему в глаза.
– Догадываюсь, – чмокнул он её в губы. – Он сказал, что Клаус Зингер с двадцать шестого апреля больше не является преступным элементом, до селя находившийся во глубине сибирских руд. Отныне он является гражданином России и имеет все права для созидания своей личной жизни.
– Ну так неинтересно, – рассмеялась она и осмотрела своё платье. – Ты тут жучок на меня случайно не повесил.
– Нет, конечно, это я свою логику включил, – сказал он.
Она приложила ладонь к его губам.
– А если, по правде, – тоже перешла она на шёпот. – Мэр меня спросил: «Он что у тебя от правосудия скрывается?» Я говорю нет. Тогда он мне и посоветовал. «Если я тебя люблю, то находясь рядом с тобой должна спину и голову ровно держать и никого не бояться».
– Мудрый мужик! – похвалил мэра Клаус и тронулся с места.
– В магазин давай заедем? – попросила она, – возьмём бутылочку хорошего вина. Отметим день пионерии!
– Ого! – притормозил он машину перед светофором. – Сегодня девятнадцатое мая, а мне и невдомёк. Значит сегодня напряжём память и вспомним пионерское детство.
– К великому стыду, я его совсем не помню, – сказала она, – помню, когда галстук повязывали. В пионерских лагерях я не была, меня на лето увозили в Варну, город – порт на черноморском побережье Болгарии Все эти пионерские дружины я плохо помню, разве что сбор металлолома да макулатуры.
Она повернула голову в сторону бокового стекла и задумавшись сказала:
– Всё равно вина надо обязательно купить. Просто предадимся воспоминаниям школьных лет. Вот комсомол у меня в почках засел, так как была комсоргом класса.
– Было бы вино, а выпить мы с тобой всегда найдём, за что, – заявил Клаус. – Вина я в прошлый раз достаточно купил, оно стоит в кладовке. Но я его не особо пью, пришлось прикупить пару бутылок коньяка. Подарки с тобой обмоем!
– Какие подарки?
– Сейчас проедем светофор, я приторможу и посмотришь, – сказал он ей, – думаю ты останешься довольна подарком.
– Ты что в тюрьме много зарабатывал, что балуешь меня практически каждый день? Ведь с тех пор, как ты у меня стал жить я ни копейки не потратила. Холодильник забитый, ассорти конфет в вазе горой лежит, хоть обкушайся.
В это время загорелся зелёный свет и миновав переход Клаус подрулил к бровке дороги.
– Ты меня уморила, – залился Клаус на всю машину. – Больше ехать не могу. Если бы в тюрьме платили большие деньги, то наша преступность взлетела бы до неба. В очередь бы стояли по нескольку лет, чтобы попасть туда. А мне вот сегодня пришла другая мысль, как бороться эффектно с преступностью.
– И как же?
– Каждого преступника после отсидки надо награждать такой женщиной как ты, тогда преступность сведётся к нолю. Никто не захочет расставаться с таким сокровищем.
– Ну это перебор, – сказала она, – ведь не все же преступники такие интересные как ты?
– Наверное ты права, где таких женщин набраться, для всего преступного мира? Ты одна и единственная на планете Земля.
Он перегнулся через сиденье и достал ей смартфон:
– Переставь свою сим – карту и отныне мы с тобой будем связистами.
У неё воспламенились зелёным блеском глаза, когда она открыла коробку: Ольга знала цену таким вещам.
– Такую дорогую вещь надо изучать, – обдала она его тёплым взглядом. – У нас медсёстры многие имеют такие телефоны, вот они меня и научат.
– Я тебя без них научу, – сказал он ей. – У меня на зоне примерно такой был. Но этот, конечно, шикарнее будет.
– Разрешали? – коротко спросила она.
– Нет, но, когда увидят, делают вид, что не замечают. У молодняка забирали, а у меня нет. Я особо им не баловался, переговаривался только с дочкой, внучкой и Глебом. Уходил на свободу, подарил его одному другу из Нижнего Новгорода. Он, кстати, тоже через десять дней освобождается, тоже подарит его кому-то. На свободу с собой ничего не принято забирать, кроме лагерных подарков и наколок.
– Ты вроде весь чистый? – удивилась она.
– Я не про себя говорю, а вообще. А то находятся такие, что и продукты с собой забирают. Это люди из низшей касты. Да и чуть не забыл, в пятницу мне нужно будет обязательно поехать с Глебом на свинокомплекс за свежим мясом. Тридцать килограмм привезём.
– А где это мясо хранить?
– Завтра закажу морозильную камеру. У тебя на кухне места много свободного. А хочешь сейчас заедем в хозяйственный магазин «Камин», закажем холодильник. А завтра нам её доставят. Или сейчас нет такой услуги в магазинах.
– Всё есть и даже в квартиру мебель и холодильники заносят. Этаж сто рублей. Полагаясь на твой технический опыт, думаю с морозильной камерой ты и без меня вопрос хорошо закроешь. А сейчас хочу праздника с тобой, поехали скорее домой?
– Не торопись, – заглушил он машину. – Я не раз уже обдумывал, как до тебя правильно донести одну приятную новость? А сегодня я увидел, что ты не только прячешь меня от своих медиков, а даже гордишься мной. Поэтому я прямо сию минуту решил день пионерии переименовать в наш с тобой семейный праздник и назвать его «Дождём счастья!» и стимулировать одной важной новостью.
– Как загадочно и романтично! – с воодушевлением произнесла она, и ласково взяв его лицо в ладони добавила: – Ни за что бы не подумала, что ты такая творческая натура. Я согласна свой голос отдать за этот праздник, – после чего она крепко впилась в его губы разбудив в нём страстный позыв к любви.
Нежно отстранив её от себя, он выдохнул воздух и закрыл ей двумя пальцами, словно прищепкой рот:
– Не надо в машине кипятить мой тестостерон, – сказал он. – Этим мы сегодня дома можем до утра заняться. Ты мне не дала договорить очень важную вещь. Так вот слушай, – продолжил он. – Ежегодно мы должны будем праздновать с тобой день девятнадцатого мая и не одни, а втроём. Хочу ребёнка от тебя, ты способна принести мне такую радость?
– Я тоже хочу, – завизжала она в салоне, так что прохожие стали косится на импортную машину.
– Сегодня мы составим с тобой семейный план на последующие годы, в который будет входить приобретение нового частного жилья и его содержание вместе с приходящей прислугой и нянечкой для будущего ребёнка.
– Если даже мы с тобой продадим наши квартиры твой план полностью не осуществим, – с недоверием ответила она, – нянечку и приходящую прислугу мы не потянем.
Он включил зажигание и тронувшись с места, буднично, будто отчитался перед ней, за продуктовые магазинные покупки, заявил:
– Всё мы потянем дорогая моя, у меня денег на две наши с тобой полноценные жизни хватит. Так что, дождю счастья – быть!
Она чуть не подскочила до крыши салона от радости:
– Откуда ты такое богатство заимел?
– Я ещё в молодости усвоил одну вещь: если хочешь иметь деньги иди работай, а хочешь много иметь денег, то шевели извилиной. Вот я, и шевелил. А также я рано понял одну истину: быть независимым одного характера мало, нужны деньги и немалые! Хочу, чтобы у меня дома была и собака и кот, которых выгуливать не надо.
Без домашних животных и дом не обязательно покупать, – рассуждал он вслух. – Дом будем брать готовый под ключ, комнат из пяти с гаражом и баней. Ты меня слышишь? – обратился он к Ольге.
Но Ольга, запрокинув голову на подголовник сладострастно смотрела в потолок салона, будто с ней только что произошёл оргазм. Она жила уже на облаках и Клауса в этот миг не слышала.
ТАЙНЫЙ СОЮЗ РАССЕКРЕЧЕН
В этот вечер в постели Ольга находясь с закрытыми глазами в полной эйфории промолвила Клаусу:
– Ну что мой дорогой, возможно и мне придётся внести вклад в наше с тобой семейное счастье. Правда стопроцентной уверенности нет, но ситуация обнадёживает.
