скачать книгу бесплатно
«Действительно Радуга», – подумал Колчак.
– Пойдём мы Михаил Иванович, – сказал Колчак, – у вас тут деловой разговор, а мы вклинились случайно в него.
– Нет, никаких помех, – сказал директор, – у нас с Надеждой тоже случайная встреча.
Колчак на своём локте ощутил лёгкое прикосновение чужой руки. Он повернул голову. Это была Надька.
– Постой Колчин мне с тобой надо поговорить? – сказала она, – столько лет не виделись, и обойтись одним скупым «здравствуйте», – согласись, это не совсем вежливо.
– Вы без меня побеседуйте, а я побегу, – заспешил директор.
– И мы тоже пойдём, – сказал Марек, – капусту порубить в сарае нужно сегодня, а то мать одна не управится.
– Не забудь сеть забрать? – напомнил ему Колчак и повернувшись лицо в лицо к Крупице, спросил её:
– Надя у тебя, как со временем?
– Полная свобода. Муж уехал на сбор филателистов в кинотеатр «Палас». Приедет к вечеру.
– Тогда пошли в тепло, к вкусным блюдам и там поговорим, – предложил ей Колчак.
– А где вкусные блюда готовят? – спросила она.
– Здесь рядом, в тридцати метрах отсюда, – намекнул он ей на ресторан.
– Если не далеко, то я не против, веди меня? – быстро согласилась она, – а то эта промозглая погода меня до дрожи проняла. Хочу чаю горячего и пирожного.
В ресторане они сняли с себя верхнюю одежду и подали гардеробщику, который хорошо знал Колчака. Увидев его с незнакомой девушкой, он склонился над его ухом и заговорщицки сообщил ему:
– Твоя Полина, на работе сегодня.
– Знаю я сейчас к ней зайду, – бросил он на ходу, – у неё сегодня короткий день.
Колчак провёл Надежду в зал, подал меню, чтобы она сделала себе заказ, а сам пошёл к Полине.
– Опять ты здесь? – недовольно спросила его Полина.
– Понимаешь Поль, встретил одноклассницу, которая недавно вышла замуж, и она решила пригласить меня в ресторан поговорить, вспомнить школьные годы, – соврал он.
– Я сейчас поднимусь в зал, посмотрю, что там за одноклассница у тебя выискалась? – без чувства ревности заявила Полина.
– Приходи, вместе с нами посидишь, только прихвати с собой несколько эклеров?
– Сейчас, разбежалась, – шутливо сказала Полина, – не хватало, чтобы я твоих зазноб своими пирожными кормила.
– Я же тебе сказал, что это одноклассница и ещё друг детства, а никакая не зазноба, – сказал Колчак и поднялся на второй этаж в пустой зал, где, словно сирота находилась Надежда. Она, одиноко сидела за столом, сомкнув, кисти рук аркой, подперев на неё свой подбородок, разглядывала интерьер ресторана. Меню лежало перед ней открыто.
– Выбрала себе блюда, какие? – спросил Колчак.
– Мне стыдно признаться, – смутилась она. – Я в ресторане всего второй раз в жизни, и многие названия блюд для меня – это китайская грамота. Пельмени, бефстроганов, мне знакомы, а остальное меню, для меня тёмный лес. Возьми, пожалуйста, на себя эту функцию? Закажи на своё усмотрение?
Он заказал два антрекота, салаты и графинчик коньяка. Через пять минут заказ был уже на столе. Надька подняла рюмку и сказала:
– Ну, здравствуй, странствующий Колчин!
– Привет, прекрасная Радуга! – удивил он её, назвав институтское прозвище.
– Ты случайно меня Радугой назвал или, справки обо мне наводил? – спросила она.
Вовка не знал, как ей ответить на её вопрос и полез в карман за сигаретами.
– Вот это номер, – удивилась она, – ты же спортсмен и травишь себя тютюном.
– Это не тютюн, а сигареты высшего качества. И курю я уже года два. Вреда я пока от них не ощущаю.
– Точно тебе сигареты инопланетяне присылают, – засмеялась Надежда, – я помню, как ты у костра рассуждал насчёт курения. Но ты мне так и не сказал, почему ты меня Радугой назвал?
– Я думаю правду, тебе сказать, или солгать, что навеяло.
– Говори что угодно, мне приятно будет услышать от тебя любой ответ.
– Конечно, ты догадалась, что я наводил о тебе справки. Я знаю всё о тебе и твоём муже.
– Я тоже о тебе много, что знаю. Я тебе письма писала несколько раз, но отправить не решалась. Одно письмо я послала по адресу, но мне пришёл печальный ответ, от начальника, что ты переправлен на другую зону в связи с изменением тебе режима. И все письма мои были извинительного характера. Я прекрасно понимаю, что все мы тебя тогда предали. Но нас всех банально заставили пойти на такой подлый шаг прокурор и начальник милиции. Я знаю, что ты всегда был хороший и добрый, хоть и хулиган отменный. Я знала, что ты можешь быть верным товарищем и другом, с которым никогда не пропадёшь. И мне стыдно, было тогда, за себя и за наш туристический весь коллектив. Я могла и должна была настоять, на откровенном разговоре с тобой, чтобы убедить тебя сдать оружие. Я прошу у тебя прощения сегодня за всех нас вместе взятых.
– Надя, давай забудем прошлое, я ни на кого обид не держал и не держу. Даже на Коровина. Во всём виноват я сам. Вы тогда в лодке, признались мне о заговоре против меня. И мне в этот же день нужно было сделать правильные выводы, а я пренебрёг вашим откровением и получил своё, что заслужил. Так что никакого предательства не было.
Надька, услышав про лодку, загадочно заулыбалась, что не ушло от зоркого глаза Колчака.
– Вот ты за моё поведение в лодке, точно, наверное, обиду держишь? – спросил он.
Надька продолжала улыбаться и отрицательно качать своей маленькой головкой с аккуратно уложенной причёской:
– Ты мне правду про Радугу сказал, а я тебе правду про лодку скажу. Мне нравилось, что ты тогда с нами со всеми творил. В тебе было столько страсти в те короткие минуты. Властный голос придавал тебе такую невероятную силу. Я в тот миг мечтала, чтобы мы с тобой были одни в лодке. Девчонки те, возможно, раздевались под действиями слабительного, а я сознательно с себя все скинула купальник и слёзы мои были сплошной показной демонстрацией. Я тогда уже переплывала Волгу, правда в самом узком месте, а ужей я тем более не боюсь. Могла бы спрыгнуть с лодки и проплыть до берега спокойно. Я не скрываю, ты мне всегда нравился. Детство крепко нас повязало. Не забывай, мы с тобой в начале нашей жизни соски – пустышки вместе начинали сосать. У меня даже фотография дома есть, где мы с тобой на кровати голенькие сидим. И у нас по соске с тобой во рту, а у тебя еще в руках тигр плюшевый.
– У меня тоже такая фотография имеется, но я сомневаюсь, что я тебе нравился. Зачем свою шею подпортить тогда дала Коровину, а не мне? – напомнил ей Колчак неприятный момент.
Слова Колчака не произвели на неё никакого отрицательного действия.
– Сволочь он и обманщик, – с негодованием бросила она.
– Я стараюсь избегать его в автобусах и на остановках, когда еду в университет. Никто не знает, как появились у меня синяки на шее и грудях, кроме его самого и Лары. Сейчас и ты будешь знать. Я после смерти его матери всегда относилась к нему с особым вниманием. Моё отношение к нему приравнивалось к жалости, не больше. Сам понимаешь, я тоже рано маму потеряла, и всегда своим поведением старалась его только утешить. В походе, он мне читал лекции, якобы услышанные от отца врача, что деревья дают здоровье человеку и питают мозг. И самым лучшими деревьями являлись, по его словам, итальянская сосна или дуб. Я ему говорю, что знаю, где такая сосна растёт, но далеко идти, давай дуб найдём. Когда к дубу пришли, он мне говорит: «Встань спиной к нему, а руки заведи назад». Я это сделала, он мне быстро руки сзади скрутил скакалкой и давай мне целовать груди и губы. Вначале любопытно было, а потом его слюнявый рот, мне стал противен. Я тогда не думала, что он меня хочет возбудить. Коровин мне говорил, что всё это относится к совместным, целебным и гигиеническим процедурам. И ритуал поцелуев противоположных полов усиливает оздоровительный эффект. И стыдно сейчас вспоминать, но я верила ему, в тот момент. Думала сын врачей, должен много знать о здоровье. Когда мы лежали по твоей милости с Ларой в лазарете лагеря, я ей рассказала причину возникновения багровых пятен на шее. Она же для меня, как старшая сестра, зачем я от неё скрывать буду. И там врач нам сказала, что у неё пропали сто таблеток слабительного. Она тебя хорошо знает и кроме тебя у неё никого не было. Вот тут мы и узнали кто нам фейерверк устроил.
Вовка не стал поддерживать неприятную для него тему. Он просто перебил Надю.
– Кстати, а как Лара поживает?
– Как и прежде, шикарно и в своё удовольствие. Продала кусок терема своего покойного деда. У неё теперь нет никаких забот, дышит свободой и умиляется своей красотой. Замуж, вероятно, она уже не выйдет. Чужие носки и трусы говорит стирать, я не намерена. – Она вдруг резко оборвала свой рассказ и оценивающе посмотрев на Колчака, загадочно посоветовала: – А ты зайди к ней, она часто о тебе вспоминает. Хочешь, давай сегодня вместе сходим? Она весь день будет дома. В субботу у неё один урок в школе. Лара обычно занимается, до обеда домашними делами. Ей будет приятно увидеть тебя.
– Позже видно будет, – неопределённо ответил он.
К столу подошла официантка и поставила на стол, тарелку с пирожными Эклер и разукрашенными кремом корзиночками.
– А мы этого не заказывали? – удивилась Надежда.
– Я заказывал, – сказал Колчак.
– Я их очень люблю, и поскромничала тебе сказать о своей слабости, но я отчётливо помню наш заказ, пирожных там не было.
– У меня жена, здесь работает. Я ей сказал, что сижу с тобой наверху. И просил её, чтобы она сделала заварных пирожных, а она тебе ещё лукошек прислала.
– Бессовестный, – возмутилась Надежда, ты бы мог пригласить её сюда и познакомить меня с ней.
Колчак посмотрел на часы:
– Через двадцать пять минут, она закончит работу и присоединится к нам.
– Здорово, – подпрыгнула от радости Надежда, – посидим немного, потом все вместе и завалимся к Ларе.
– А это удобно будет? – спросил Колчак.
– Очень даже удобно. Скажу тебе откровенно Лара, не любит шумных компаний, но тебя увидеть, и вместе с женой, да она на седьмом небе от счастья будет. Поверь мне? Я прекрасно знаю о её доброжелательном отношении к тебе, – уговаривала его Надежда.
– Тогда пойдём. Я думаю, моя Полина сопротивляться не будет. Тем более Лара живёт через дом от меня.
– Твою жену Полина зовут? – спросила Надежда, – редкое имя. Если она из четвёртой школы и носит очки, то я тебя поздравляю. Удачный выбор. Очень милая и красивая девушка. Я когда её встречаю, всегда восхищаюсь ей.
– Да это она самая, – подтвердил Колчак, – Полина очень заметная девушка. В толпе резко отличается от всех.
Вскоре появилась и сама Полина, она была в чёрном строгом костюме, в одной руке наперевес у неё был плащ, в другой дамская сумочка. Подойдя к столику, она повесила плащ на спинку свободного стула. Поздоровавшись с Надеждой, она присела за стол. Колчак представил ей свою одноклассницу. Полина любезно и немного с удивлением окинула Надежду взглядом и сказала:
– А ведь мы с вами визуально знакомы и давно. Часто приходится встречаться на улице и в транспорте, но я раньше не думала, что вы одноклассница моего мужа.
– Я вам больше скажу, – приветливо ответила Надежда, – мы с ним знакомы с пелёнок, и наши мамы купали нас в детстве вместе, в одном большом корыте. И в его альбоме находится старая фотография, где мы дуэтом совершенно голые исполняем фокстрот на сосках.
– Поэтому вы и надумали, сегодня с коньяком ваше давнее знакомство отпраздновать? – съязвила Полина.
– Я же тебе говорил, что не виделись с ней долго, зашли в тепло пообщаться, – оправдывался Колчак.
– Для такой цели существуют более слабые напитки, – укоризненно заметила Полина. – Но раз так, то и я, охотно выпью с вами пол рюмочки коньяку. Оценю, что в нашем ресторане наливают вам в графины и что дают нам для пропитки тортов.
Она посмотрела внимательно на Надежду и спросила:
– Надя, а почему вы пирожное, моё не кушаете, – не нравится?
– Что вы спасибо, я его очень люблю. Мы тут с вашим Колчиным подумали, что дождёмся вас, и все вместе пойдём к нашей классной руководительнице и моей приемной матери Ларе Давидовне. А сладости хотели захватить с собой.
– А вам Колчин разве не сказал, что ему один важный орган не рекомендует в вечернее время появляться на улице. Он в эти часы должен обязательно, находится дома и обнимать свою любимую жену, помня, что у нас идёт медовый месяц.
Вовка схватился за голову:
– Надя, ты извини? – напомнил ей Колчак, – я чрезмерно увлёкся временем, что забыл про надзор.
Вовка кривил душой, надзор у него был. Но ограничений появления в вечернее время в городе у него не было, как у рецидивистов. Он сам его придумал для всех, чтобы меньше мелькать на улице и уйти от многих соблазнов.
– Скоро он у меня кончится, и я совсем свободный буду. «Придётся отложить поход к Ларе до следующего раза», – с сожалением сказал Колчак.
– Очень жаль, – огорчённо произнесла Надежда, – но мне к ней зайти непременно сегодня нужно. Возьму новые выкройки у неё на платье. Мы с ней увлеклись шитьём. Только я кроить не могу, а она мастерски это делает. Навещу Лару и угощу её вашими пирожными.
Возвращаясь из ресторана, они шли по Центральной улице. Колчака держали по разные стороны под руку две прекрасные дамы. Он гордо вышагивал в окружении двух кисок, замечая, что все прохожие восхищённо смотрят на них. Молодые женщины, тоже заметили, что их небольшая компания привлекает к себе внимание пешеходов, и они специально шли не торопясь, делая короткие шаги, чтобы продлить приятное ощущение себе и окружающим. Простились они, пребывая в хорошем настроении, около дома Лары.
– Заходите и ко мне в гости? – сказала Надежда, – я вас с мужем познакомлю.
– Зайдём обязательно, – пообещал Колчак.
Надежда скрылась в подъезде дома Лары, оставив после себя, запах дорогих духов. Вовка с Полиной плотно прикрыли за ней дверь подъезда, и пошли к своему дому. Хотя домой идти не хотелось. Настроение было хорошее и у обоих. На улице у них вязались разговоры на любые темы, а в квартире при матери, обо всём не поговоришь громко, даже находясь в своей небольшой комнатке. Они дошли до гастронома, где Колчак на оставшиеся деньги купил Шампанское и торжественно сказал, выходя на улицу: «Свадьба продолжается!»
Они зашли в беседку около дома, открыли там шампанское и вдвоём распили его.
***
Во дворе разнеслась весть, что Витю Леонова задержали пьяным на перевозе и посадили в обезьянник. На следующий день он зашёл к Колчаку и поведал ему интересную историю:
– Меня забрали в «жандармерию». Я в клетке до утра просидел, а утром пришёл «твой друг» Ланин, – мусор поганый. Он сказал, что меня за мелкое хулиганство непременно посадит на пятнадцать суток, будто я всю линейную службу обзывал матом. А мне этот язык неизвестен. От меня никто в жизни мата не слышал. Я пьяный могу без чувств, свалиться и мой рот после этого закрывается на замок. Короче Ланин говорит мне, я тебя вызволю отсюда, но за одну услугу. Будешь мне каждый шаг своего соседа докладывать. То есть тебя. Я без звука согласился на его условия. Мне главное выбраться было оттуда. А шпионить, я, конечно, за тобой не буду, ты сам хорошо понимаешь.
– Правильно ты поступил Витя, а докладывать ему будешь, но не то, что он хочет услышать. А то, о чём я тебе буду рассказывать, – учил его Колчак.
– Понял Владимир, только ты на меня не обижайся и не думай плохого ничего? – оправдывался Витя.
– Витя прекращай, ты чего не угорел – ли в обезьяннике? Я же тебе сказал, что ты правильно поступил, – успокоил его Колчак. – Я только не понимаю, что ему от меня надо? Куда он лезет? Мухин участковый, всего один раз к себе в околоток вызвал. По душам поговорил со мной и больше ни разу не проявлял интереса ко мне. А у этого попка в клочья разлетается от нездорового азарта. Наверняка, он ещё кого – то подвязал ко мне, не только на улице, но и на работе. Надо понаблюдать за своими кадрами в порту.
Колчак поблагодарил Витю за ценную информацию и пошёл домой. После разговора с Витей Леоновым, он долго мозговал, как укротить Ланина, а когда ему пришла идея, пошёл к Сашке Мареку.
– Пошли на улицу выйдем, поговорить надо? – пригласил Колчак Марека во двор.
Они вышли во двор и сев на детскую вертушку – карусель Вовка начал делиться с другом частью своего плана.
– Слушай меня внимательно, мне нужно помещение, где можно закрыть человека, чтобы он несколько дней оттуда не смог выбраться. Главное, чтобы он никем не был там услышан. Чтобы это была хорошая ловушка, куда он сам туда добровольно зайдёт, а выйти не сможет без посторонней помощи. Ты подумай, где такое место в городе есть? Я тебя не тороплю. Об этом пока знать должны только трое. Ты, я и Витя Леонов. Луке, говорить ничего не надо, а то он по дурости сболтнёт, кому-нибудь.
– Я знаю, кому ты сети плетёшь, – догадался Марек, – для него лучшего места, чем графские развалины не найти. Далеко от домов и дороги. Ночью если громко выть, может Ланина, кто и услышит.
– Хотя бы ночь он там просидит, меня это вполне устроит. Сейчас ночи холодные, ему достаточно там будет переночевать, чтобы прихворнуть немного, – сказал Колчак, – давай пройдёмся туда? На месте легче план разрабатывать.
– Пошли, всё равно делать нечего, – согласился Марек.
Графские развалины, это было замороженное больше двадцати лет недостроенное здание дворца культуры. Никем не охраняемое, оно сиротливо стояло недалеко от частного сектора и центральной городской магистрали. Белый силикатный кирпич от выпадавших осадков приобрёл мрачный серый цвет. Местами наверху стояли плиты перекрытия.
– Вот смотри? – показал Марек помещение, – здесь высота, где – то десять двенадцать метров, чтобы попасть вниз с торца есть бункер, где должны были устанавливаться лестничные марши. Ты должен помнить, мы тогда по деревянной лестнице спускались в цокольный этаж. Высота примерно там метров пять – шесть. Если кто туда спустится по лестнице, а после убрать её, то вылезти оттуда невозможно. Мы один раз Педро так напугали, когда он пьяным был. Он от страху усеял весь подвал навозом.
