скачать книгу бесплатно
– Вот, что от молодой жены осталось, – сказал он.
Затем снял с себя пиджак и бросил его на пол:
– Дайте мне вначале выпить, а то меня с души сейчас будет рвать, – возмущенно говорил он.
Ему налили пол стакана водки, и он залпом выпил её, опрокинув следом в рот банку сардин. Пропустив за считанные секунды через свой пищевод всю сардину, отломил большой кусок колбасы.
– Ты чего Гоша кусок смоляной пакли выложил на стол, – с тревогой спросил Колчак.
– Это не пакля, а шиньон моей «жены».
– Выражайся яснее, что ты украл его у неё?
Гоша закрутился на стуле:
– Где туалет? – зажал он рот рукой.
Марек быстро подвёл его к унитазу и включил дверь. Потом подошёл к столу, взял шиньон в руки, затем поднёс его к носу и понюхал:
– Действительно не пакля, а натуральный волос, – сделал заключение Марек.
– Он же сказал, что это шиньон жены, – напомнил ему Вовка.
Тогда Марек положил его себе на голову и сел на стул.
– Больно жидкий он для головы, – заметил Марек.
Гоша, услышав разговоры двух друзей, крикнул им из туалета.
– Это шиньон от Машиного полового органа.
Марек моментально с брезгливостью скинул его со своей головы, а Колчак зашёлся от смеха, держась за живот.
– Сразу не мог предупредить, – недовольно крикнул Марек, – я уже чуть на язык его не попробовал.
– Не успел я, – ответил Гоша.
Когда он очистил свой желудок, налил себе ещё в стакан водки и повторил попытку излечения:
– Не знаю, когда я теперь отойду от такой свадьбы, – он опрокинул водку в рот, поднеся кулак к носу, затем ударил себя им по голове несколько раз.
– Гоша, прекрати интриговать, рассказывай? – почувствовал нелады в истории со свадьбой и Марек.
У Гоши глаза налились кровью и, приложив правую руку к сердцу, он начал излагать историю брачной ночи:
– Сердце раскурочено у меня, не подлежит капитальному ремонту, – истошно взвыл он и, обведя звериным взглядом двух друзей продолжил: – Не было никакой Маши. Я утром в пять тридцать проснулся, а у меня рука лежит вот на этом шиньоне. Я сразу обнаружил, что больно выпуклая у неё манюня, ну и со злости дёрнул. Тут моя Маша и вскрикнула от боли. Шиньон скотчем был приклеен, к гениталиям моей Маши.
– Гермафродитом оказалась? – построил свою догадку Марек.
– Хуже, чем ты произнёс это слово, – взглянул на ребят Гоша, – Мишей Плясуном моя женщина оказалась.
Колчак опять зашёлся от смеха, а Марек с недоверием смотрел на Гошу, открыв рот.
Вовка показывал пальцем на Саньку и отрывисто ему говорил, глотая воздух ртом.
– Поезжай, кувыркайся, кровать свободная. Тебе же понравилось, как она тебя по щеке ласкала.
Марек сорвался с кухни и побежал в ванную рыгать. Возвратился он с влажными глазами и накинутым полотенцем через плечо. Вовка никак не мог успокоиться. Он ушёл с кухни и завалился на диван. Немного отойдя от смеха, он возвратился на кухню. Посмотрев на мрачного Гошу, его опять обуял приступ смеха. Гоша сидел, насупившись, и молча, жевал колбасу. Марек скрутил пробку с бутылки. Заполнив в стакан коньяк, он протянул его никак не успокоившемуся Вовке.
– На выпей, может хохотунчик у тебя пройдёт. Смешно тебе, а у человека горе, – сердце разбилось, жену потерял, – уже с юмором сказал Марек.
Вовка опустошил стакан и поставил его на стол:
– Гоша, по секрету скажи, а супружеский долг ты исполнил в первую брачную ночь? – не унимался Колчак.
Гоша молча доедал колбасу и находился в прострации:
– Не помню ничего, но накостылял я ему сегодня прилично, будет знать, как соблазнять мужчин с нормальной половой ориентацией.
Он порылся у себя в карманах, и выложил на стол пять золотых колец и перстней, какие были надеты вчера на пальцах «невесты».
– Ещё я забрал у него, свои брачные три тысячи, что вносил за знакомство. Я ему сегодня такое выдал, что он месяц будет сидеть под кроватью, не выходя на улицу. Я ему бреханул, что я в законе и всю его шатью – братью похороню. Короче думаю, выглядел неплохо я в тот миг. Выдал ему весь свой блатной жаргон, которого он в жизнь не слыхивал. А грабили и мутузили меня, те трое, которые сидели с Кроном парни. Я записал их кликухи на пачке сигарет.
Он достал из кармана пиджака сигареты и прочитал, – Павлин, Пернатый и Воз.
– Павлов, Возов и Курицын, – расшифровал Марек клички.
– Откуда знаешь? – спросил Гоша.
– Ты пока развлекался со своей молодой жёнушкой, мы без дела не сидели, – сказал Колчак.
– Теперь будете всегда надо мной смеяться по этому поводу? – вопросительно посмотрел Гоша на ребят.
– Гоша заразительный смех – это здоровье и молодым присуще так смеяться. Ты не обижайся, но я такой человек, что эту историю никогда не забуду. А напоминать тебе о ней не буду. Я думаю, ты немного оклемаешься после брачной ночи и сам будешь с улыбкой вспоминать свою незадачливую свадьбу, – объяснил ему Колчак.
– Я уже несколько лет над одним эпизодом улыбаюсь, как ты меня, чуть к Прасковье Ивановне не отправил.
– Что ещё одна свадьба? – спросил Марек.
– Почти, – буркнул Гоша, – Прасковьей Ивановной называют в камерах парашу. Я был не прав тогда и не знал, что Колчак самбист. Он мне приёмчик показал один, что я с нар улетел к параше. Я многим рассказывал эту поучительную историю, чтобы не грубили незнакомым людям. А женится мне, наверное, заказано. Я вам сейчас один случай расскажу, какой произошёл со мной осенью, только вы не смейтесь. Я однажды в книжном магазине познакомился с одной блондинкой бальзаковского возраста. Звали её Галина. Она там уборщицей работала. У неё богатая причёска была, волосы свисают аж, на глаза. Я ей предложил прокатиться ко мне домой в гости после работы. Она с радостью согласилась и пошла, отпрашиваться с работы. Я её дождался и с шиком повёз на такси, потратив последние деньги. А у меня дома, смотрю, она постоянно волосы свои поправляет, но значения не придал. Мамаше моей она тоже понравилась. Она выставила самогонку, припрятанную для такого случая, и стол нам богатый приготовила. Свинины нажарила с картошкой. Солений разных наложила, разве, что икры не было и жульена. Смотрю, моя Галя самогонку хлещет, не отставая от меня, а закуску метёт, быстрее, чем бегал в своё время чернокожий бегун Льюис. Вы такого, наверное, не знаете, молодые ещё.
– Знаем мы весь мировой Олимп Гоша, – сказал Колчак, – мы же к спорту никогда равнодушными не были.
– Слушайте дальше тогда, – продолжил Гоша. – Умяла моя Галюня всю закуску, и завалились мы с ней спать в семь вечера. Ко мне, как раз сосед Толя заходил с бутылкой в это время. «А мамаша не пустила его», – сказала ему, что я женюсь. Под утро моя зазноба проснулась, смотрю в темноте шлёп, шлёп по полу и по кастрюлям давай лазить. Вижу силуэт вроде её, а голова нет. Я рукой по подушке, где она спала, провёл и выловил парик. Думаю, обычное дело, многие женщины парики носят в наше время, и бросил его назад. Спрашиваю её: – Галя ты чего ищешь? А она мне говорит, капусты солёной хочу или огурцов. Я встал, включил свет. В первую очередь бросил взгляд на подушку, смотрю, что-то поблескивает около парика. Подошёл, взял в руки, а это глаз стеклянный. Думаю, допилась баба, и очи свои растеряла. Говорю ей: «Галя ты шнифт не теряла?»
А она мне отвечает: «Шрифт не теряла, а вот глаз у меня выкатился куда – то. Смотри не наступи на него!»
И тут она повернулась ко мне лицом. Я понимаю, сам не красавец. Но если она на меня пьяного ужас навела своим видом, то дальше рассказывать я вам не буду. Я открыл ей трёх литровую банку огурцов, а сам залез под одеяло, но не уснул, ждал, когда она собираться на работу будет.
– Гоша, что из того, глаз у тётки искусственный оказался? – спросил Марек. – Может человек она хороший и как жена впору бы тебе пришла.
– Что она туфля впору подходить? – тяжело вздохнул Гоша. – Она баба с одним глазом, а ещё она не от земли. До потери глаза работала в регистратуре поликлиники, а кто в огороде будет работать? Я что ли? Нет уж извольте. Я после её ухода сжёг постельное бельё и затопил баню. Целый день парился. Вот так вышла у меня очередная попытка под жениться. А блондинку, оказывается, в городе все зовут Галька соколиный глаз.
– А огурцы она все съела? – спросил с подковыркой Колчак.
– Тебе бы только посмеяться, а надо мной рок неправильный висит и вредит всячески. Так мне Толя сказал. Он мужик грамотный, раньше историю преподавал в школе. В церковь говорит, сходи, свечку поставь и всё нормально будет. Я этих свечек столько уже переставил, что на эти деньги можно часовню было у нас на кладбище соорудить.
– Я думаю тебе лучше к косметологу сходить, – посоветовал Марек.
– Никуда не надо ходить, – ввязался в разговор Колчак, – мужчина должен быть похож на монстра. Переживать и страдать по этому поводу совсем не обязательно. Смотрись чаше в зеркало и говори себе, что ты красивый и обаятельный и лицо у тебя уникальное, хоть и похоже на кирзовый сапог. Больше улыбайся, нечего кисляк давить.
– Тебя, наверное, я Колчак послушаю, – прохрипел Гоша и дико засмеялся.
После коньяка, и воспоминания, о его вчерашней попытке женится, к нему возвратилось хорошее настроение:
– Забыл вам сказать, – вспомнил Гоша, – Плясун там сильно тужил, вы у него вещицу одну забрали. Кулькулятор, – кажется, называется? Слёзно просил вернуть. Умолял меня, чтобы я привёз ему за пять тысяч.
– Не калькулятор, а компьютер, – поправил его Марек, – маловато он что-то даёт за него. Сам пускай его у нас попросит. А цену мы с ним обсудим.
– Гоша у тебя телефон его есть? – спросил Колчак.
– Конечно есть, я же с ним созванивался и не раз, – он протянул трубу Колчаку, – а один раз встречались у него на крыльце.
Колчак постучал по кнопкам телефона и вернул его назад Гоше, – он у тебя сдох, как и у меня.
– На дискетах у нас всё есть и адреса, и телефоны, и даже их устав, – сказал Марек, – можем позвонить.
– Пока не надо, – остановил его Колчак, – пускай он первый к нам обратится. А вот, кто прессовал Гошу, адреса и телефоны надо выписать. С ними конкретно будем говорить. И сделать это надо сейчас. Я по домашнему телефону устрою им сейчас хмурое утро.
Марек пошёл к компьютеру и вернулся вскоре со всей информацией о троице Плясуна.
– Алле, – набрал Колчак Павлину, – Павлин это ты?
– Я, – раздалось в ответ, – это кто со мной базарит?
– Чмырь болотный, с тобой не базарит, а разговаривает, Колчак. Ты прокозлина вонючая имел наглость снять с влиятельного авторитета дорогие вещи. Передай своим выродкам Возу и Пернатому, чтобы бабульки себе на похороны собирали. Мы сейчас подъедем, и вы все рядышком умрёте у своего порога.
В трубке раздалось тяжёлое дыхание, и связь прервалась.
Колчак вновь набрал этот же номер, но абонент не отвечал.
– Пускай теперь волнуются и соображают, – сказал он, – посидим немного. У него как я понял с автоответчиком телефон, значит номер Марека высветился. Я уверен, что в ближайшее время позывные с их стороны раздадутся.
ПАНИКА
После звонка Колчака, Павлин быстро собрался и побежал по своим друзьям. Собравшись все, они направились к Плясуну. Миша их встретил в угнетённом настроении с огромным кровоподтёком под глазом.
– Тебе уже досталось? – спросил Воз, – а нас, зачем ты заложил? Мы не знаем, кто такой Колчак, но ясно, что он не простой. А тот мужик, который был последним в нашем конвейере, оказался авторитетом.
– Вор в законе он, по кличке Фидель, а так он Гоша, – сказал Плясун, – вот он у меня сегодня отметился, – показал Плясун на свой синяк. – А вас, я не закладывал, они у меня забрали компьютер, где хранилась вся информация и бухгалтерские отчёты за все года. Не верите, сходите к Чите и Крону, я им вчера вернул, что от вас получил, но о вас был молчок. Нам сейчас нужно думать, как дальше не рассердить серьёзных блатных, и как возвратить компьютер назад.
– Вызванивай Трубу, – подсказал ему Пернатый.
– Он для меня может быть опасней сейчас, чем блатные, – заартачился Плясун. – Вы что не понимаете, что пропала вся информация о нашей деятельности. Пришьют меня без звука и даже не поморщатся, – запаниковал Плясун.
– Нам плевать на тебя, – сказал Воз, – ты нам обещал крышу, предоставляй её. Ты говорил, что у тебя мент сильный есть. Звони ему. Ты, что не понимаешь, за вора в законе, нам всем кадыки вырвут.
– Ребятки дайте мне подумать, дело хлопотное и критическое, хоть самому в петлю лезь. Давайте вы сейчас идите, посидите в Бакене, а что-нибудь, придумаю, – предложил им Плясун.
– Кофейный суррогат там глотать мы не хотим, – сказал Пернатый, – дай нам штуку, чтобы мы с барским размахом отдохнули.
– На тысячу с барским размахом и в бане не отдохнёшь, – сказал Плясун, – я вам дам три штуки, но только прошу, кроме пива ничего не принимать. Иначе нам всем будут кранты, и сегодня же.
Он отсчитал им три тысячи и выпроводил их за дверь. Настроение было подавленное и он никак не решился, как в этой ситуации следует правильно поступить. Взяв дрожащими руками с тумбочки телефонную трубку, лихорадочно набрал номер оперативной связи, по которому ему разрешалось звонить, только в исключительном случае.
– Приезжай быстро ко мне я объявляю SOS, – дело требует твоего вмешательства.
Через некоторое время под окнами Плясуна, засвистели тормоза такси. Из машины вышел Ланин, и прошёл в открытую дверь Плясуна, который его уже ждал, находясь при скверном настроении.
– Что случилось? Зачем мне звонил, я же тебе говорил, не выходи со мной на связь, лучше приезжай ко мне. Неужели вопрос жизни и смерти решается? – въедливо всматривался в лицо Плясуна Ланин.
– Это кто тебя так пригрел?
– Тот, которого ты мне посоветовал прилизать по лысине. Говорил деревенщина. А он вчера пришёл с друзьями холодильник у меня обчистили и компьютер забрали.
– Ты что с ума сошёл. Ты давай мне прекращай Миша, такие сюрпризы выдавать. На чём ты погорел с ним? Кто хоть он такой? Я тебе по фотографии определил, что он неотёсанный клиент низкой пробы. Я никогда не ошибаюсь.
– А не хочешь, что твой неотёсанный клиент Гоша низкой пробы оказался вором в законе по кличке Фидель, – истерически заорал Плясун.
– Вор в законе говоришь? – такого не может быть. Он тебя дезинформировал. За всю историю у нас в городе было только три вора, которых в живых давно нет. Ну – ка включай свою базу данных, посмотрим. Я редко ошибаюсь.
– Нет ни базы, ни компьютера, – развёл руками Плясун, – забрали у меня всё и золото с пальцев сняли. Они вышли на меня, через наших поселковых негодяев, Читу и Крона. Те пришли вчера по стенам меня кидали, я им вернул все похищенные вещи. Через два часа другое бескультурье появилось. Я не знаю, куда мне от них деваться. А совсем недавно они на наших мальчиков наехали. Теперь наши ребятки меня за горло взяли, выдёргивай, говорят своего мента. Мы одни ответ держать не хотим перед ворами.
– Сколько раз я тебе говорил, не занимайся явным криминалом, – негодовал Ланин. – Ты что-нибудь, им обо мне говорил?
– Они знают, только то, что им положено знать, не больше, – стоя перед зеркалом, припудривал свой глаз Плясун, – но они сейчас на грани срыва. Могут от страха сами ломануться в милицию, – предупредил он Ланина.
– Не так страшен чёрт, как его малюют, – высказал избитую фразу Ланин. – Наезд блатных на тебя – это не смертельно. Они, зато никогда в милицию не пойдут в чём перед ними наше преимущество. Теперь слушай меня внимательно. Ничего не бойся. Я ни в коем случае нигде не должен фигурировать. Мальчиков на время спрячь подальше от людских глаз и главное не паниковать. Ищи в своих дискетах мне всё на этого вора. Я повод найду, за что его упрятать, поверь мне. Сейчас поедешь со мной к эксперту. Снимем побои, и под мою диктовку напишешь заявление об избиении и ограблении. Запомни только одно, о грабеже этого клиента ты ничего не знаешь. И вашим авторитетам ты ничего не отдавала. Если они хотели постелиться перед вором, пускай и отвечают. А вора и блатных я привлеку до упора. Завтра придёшь ко мне в кабинет с заявлением. Мы им громко потрясём в управлении перед начальством и мне это дело, без всякого сомнения, поручат расследовать. Шеф мой Гридин на пенсию ушёл. Сейчас я исполняю его обязанности, но точно знаю, что это место останется за мной. Мне уже пообещали.
– Никуда я с тобой не поеду ни к какому эксперту, – визгливо крикнул Плясун, – важно для нас сейчас забрать компьютер. Они уже залезли в него, а там вся белая и чёрная информация хранится о нашей деятельности. Там и ты, и твои начальники закодированные внесены, и любой хороший программист без труда разберётся во всей нашей схеме.
– Откуда ты знаешь, что они заходили в компьютер?
– А откуда по – твоему мнению они номера телефонов мальчиков узнали.
– Это уже хуже, – взялся за голову Ланин, – здесь надо идти другим путём. Ты мне скажи одно, ты без компьютера, неужели не можешь вспомнить о последнем своём женихе этом Фиделе Кастро?
– Всё я помню, но что это тебе даст. Фамилия у него Сыромятников Георгий, сорок четыре года. Проживает в посёлке Шпальном. А вон на столе лежит записанный телефон его друга Колчака, который здесь угощался вчера, а потом сальто – мораль те с компьютером показал и был таков.
