Чудо остров

скачать книгу бесплатно


– Я не намекаю, а констатирую факт. Когда по стране шла громкая избирательная кампания, вы мозги взбивали своему электорату, как заправские манипуляторы. Знали, что после выборов они вам ничего не сделают. А Корноухов, другой породы. Он серьёзный у нас господин, – его не обманешь!

– Я тоже не обману, – стучал себя в грудь Федот. – Век свободы не видать. Слово честного автолюбителя обязательно сдержу, – зуб даю! Не лишаться же мне ног, за какие-то ничтожные кости.

Услышав, что кости будут ничтожные пёс злобно ощерился.

– Вот видите, он уже проявляет недовольство к вашей особе, – кивнул на собаку стажёр. – Понимает, что вы собираетесь ему привезти контрафактный продукт из помойки.

– Нет, нет, я привезу вам уважаемый шар фюрер сочного ливера, – напугался экс депутат, лебезя перед псом.

Корноух, поняв, что его рычание возымело действие на сытого Федота, довольный отошёл от него и лёг на старое место.

Лопухин действительно не обманул пса, на обратном пути он завёз на пост пару килограммов коровьего вымя. Половина куска досталось шар фюреру, а вторую половину, по совету лейтенанта Контактного, Дунаев отрезал себе и пошёл обратно нести службу на трассу.

Перед концом смены стажёру пришлось держать ответ перед лейтенантом Контактным, за низкую производительность труда:

– Так дело не пойдёт у тебя, – стучал по столу Акакий, – хочешь работать в ущерб себе, – работай! Но мне кровь из носу, а план к концу дежурства выложи. Не будет плана, не будет и тебя! Запомни ты здесь не как стартёр стоишь или бесполезный светофор. Ты в первую очередь кузнец, которому под силу выковать пятак не только у автомобилистов, но и у навигаторов водного, железнодорожного и даже воздушного транспорта. Если рогом не будешь шевелить, то формы не получишь. А пока довольствуйся жезлом и свистком, которые тебе торжественно вручили. И имей в виду, что у нас эти атрибуты относятся к волшебному орудию труда. Так что действуй! Понял меня Капитон? И имя у тебя созидательное, – производное от слова «капитал». Заметь не капитан, а Капитон. До капитана тебе с жезлом нужно года три ударно отработать. А это значит не один, а два плана мне обязан сдавать.

Капитон ничего ему в ответ не говорил, только согласно покачивал головой.

Лейтенант, забрал у Капитона двадцать рублей, но вымя оставил, – сказав при этом:

– Дома поджаришь и мне кусочек в следующую смену привезёшь?

После чего наложил на стажёра штраф в сто рублей с вычетом из заработной платы, предупредив того, что подобное безразличное отношение к рублю, может привести его на биржу труда.

Дунаев со службы пришёл домой в прескверном настроении, отпихнув ногой встречающего его около двери рыжего кота Топу, гаркнул:

– Уйди не до тебя.

– Ты, что какой злой пришёл? – спросила его мать.

– Не злой, а уставший, – ответил он, положив на стол пакет, в котором был упакован отрезок вымя коровы, и укоризненно посмотрев на мать, сказал:

– А вы мамаша напрасно хлопотали и давали взятку начальнику за мою должность. Я с первого дня я понял, что форму мне рано пока получать. Я уже сейчас намерен принять разумное отрешение от службы в «ГИБДД». А после сегодняшнего нищенского дежурства мне противно даже на себя в зеркало смотреть. Кстати, все сотрудники автоинспекцию называют «РУБЛЬЮГЕНД», – это наподобие «ГИТЛЕРЮГЕНДА».

– Что сынок, совсем плохо на новой службе? – въедливо дырявила его мать своими глазками – буравчиками. – Неужели ни рублика не принёс?

– А вы, что мамаша думаете, что я с первого дня вам буду чемоданами бабки носить. Не обольщайтесь! Как бы вообще моя работа инспектора не превратилась в самую, что ни наесть настоящую подёнщину. За сегодняшний день двадцать рублей и полкило вымя срубил, и то у Корноухого кобеля из пасти вырвал, а двадцатка генералам ушла. Я же за нерадивость к работе был оштрафован на сотню рублей.

– Как же так сынок?

– Да вот так мамаша! Жить видать нам придётся в печали. Новый император драконовский закон подготовил, по которому нам инспекторам, вероятно, придётся жить на одну зарплату. Ни стыда, ни совести у него нет, хоть в петлю лезь от таких нечеловеческих условий.

– Потерпи сынок немного, – успокаивала его мать, – глядишь со временем, как всегда, бывает, про новые законы забудут, и вы будете работать по старым законам. И тот день не за горами, когда придёт новый управленец страной, и запоёшь ты песню бравую. Не вымя будешь приносить с работы, а поросят жареных, осетрину копчёную, да икорку белужью.

– Отрадно слышать, но мне кажется, этого не будет уже никогда. Говорят, продавил видимо серьёзно Наум Кабанов всех политиков, своими предвыборными законами, а милиции совсем кислород перекроет. Хочет истребить вытрезвители, запретит штрафовать народ, – возложив эту прерогативу на суды. Куда теперь деваться несчастному милиционеру, с чего питаться, не пойму? Хоть плач, хоть смейся! А поговаривают ещё, что грядёт большое сокращение в органах МВД, так как преступность в России скоро резко упадёт.

Капитон разорвал пакет с выменем, взял мясо в руку и поднёс его к носу. Тщательно обнюхав вымя и убедившись, что оно не протухло, сказал матери:

– Поджарьте мамаша вымя с луком? Сам я его есть, не буду, не дай бог замычу. Мне борща разогрей. А ты покушай с котом и кусочек не забудь завернуть для моего командира – глядишь, после вымя у него глаза помутнеют, как у коровы и он, добрее будет ко мне относиться. Хотя, что о нём говорить, – он сам такой же страдалец, как и я, – махнул рукой Капитон и пошёл в ванную отогревать после праведных трудов свои продувшие мартовским ветром кости.

После ванной Капитон осушил целое блюдо борща и посмотрел на мать с котом, как они на пару аппетитно трескали коровье вымя:

– Смотрите, если начнёте мычать, то я от вас молоко буду требовать. С вас мама по два литра в день, а с кота Топы пол литра. Сами понимаете у меня сейчас хватка, не как у потомственного шорника, а как у инспектора «РУБЛЬЮГЕНД». Должность обязывает из всего извлекать для себя и начальства выгоду!

– Так ты сынок всё молоко у меня высосал, когда ещё ходить не мог, – оправдывалась мать, – где ж я тебе его возьму? И Топа не может производить молоко по причине того, что он мальчик. Он сам любит не меньше тебя молочко, но где его взять?

– Разговорчики за столом прекратить, – рыкнул Капитон, – или хотите, чтобы я вам штраф выписал за пререкание с сотрудником Министерства Внутренних Дел.

Рыжий кот понимал, о чём говорил Капитон, но речь грозного хозяина на него совсем не подействовала. Топа, довольно урчал и продолжал свою трапезу.

Мать же поникла сразу после обидных слов сына и отодвинула сковороду:

– Да сынок, я опростоволосилась с твоей новой работой, – обхватила она голову руками. – Если тебя за один день работы в «ГИБДД» из примерного и любящего свою мать сына превратили в вымогателя и стяжателя, что же тогда дальше будет? Вас там случаем не потчуют перед дежурством Би – Зетом? – вопросительно взглянула она на сына.

Капитон ничего не ответил, матери на её сетования, а достал из кармана чистый бланк квитанции и выписал ей штраф на пять рублей, после чего удалился в свою спальню.

Глава 5

В стране творился страшный переполох. Император отменил неприкосновенность у депутатов, мотивируя это тем, что люди издающие законы в первую очередь должны сами соблюдать их, и быть примером для общества, а не прикрываться мандатами.

– Закон для всех должен быть один. «Соблюдать законы!», – помахивал по всем сторонам своим волшебным хлыстом Наум.

Народные избранники побросали свои мандаты и как крысы разбежались по норам, боясь преследования правоохранительных органов, в которых прошла генеральная чистка, и оставили на службе только честных, справедливых и бескорыстных профессионалов своего дела. Они знали, где нужно поставить капканы и растянуть сети, чтобы поймать тех, кто бежал от закона. Суд для таких хищников был быстрым, без излишних церемоний. Приговор поголовно всем был одинаковый: обязательная конфискация имущества и ссылка в «ИСИВ» аббревиатура «Империи Справедливости И Возмездия», находившейся на тихоокеанском острове «ПАХАН». Разница состояла только в сроках, по мере тяжести преступления. Этот закон так напугал избранников народа, что от четырёх сот человек в думе осталось всего двадцать человек.

– Этих депутатов я признаю небесными людьми, – сообщил Наум народу на Брусчатой площади, – отныне и всегда результат работы думы будет зависеть не от количества депутатов, а мудрых законопроектов изданными ими. На Руси, когда государство было централизованным, – сказал он, – законосовещательная боярская дума насчитывала не более двадцати человек, нам также этого количества будет вполне достаточно. Какой смысл государству кормить армию законодателей, которые месяцами издают законы о вреде курения и запрете во время купания писать во всех водных бассейнах, включая моря и океаны. Это нонсенс, они все по медицинской карте имеют гиперактивный мочевой пузырь и в воду заходят не поплавать, а опустошить свой «термос». Закон о курении приняли паразиты, а сами себе в думе построили себе курилку за пять лимонов. Посудите сами, разве может принимать законы депутат, который сам их нарушает?

Раздался взрыв аплодисментов, которые продолжались несколько минут. В это время он сделал небольшую паузу, затем продолжил свою яркую речь:

– Какая необходимость вовлекать в думу олимпийских чемпионов? В чём их сила – в знании законов? – Сомневаюсь? – Они только способны в думу донести мольбу своих избирателей, а для этого необязательно избирателю содержать своего челобитчика, который питается от государства. Достаточно через Интернет связаться с нами и проблемные вопросы будут решены. Не пойму, откуда такая мода пошла? – пропихивать в думу любимцев публики: спортсменов, артистов, художников и других публичных людей. Они что юристы, чтобы законы издавать? Вероятно, этот пагубный шлейф тянется от Советского Союза, тогда в думе были и доярки, и хлопкоробы, и ткачихи. Отныне место в думе будут занимать только истинные профессионалы, а не подпевалы со скверным музыкальным слухом!

И вновь раздался бурный взрыв аплодисментов!

Нечистоплотные чиновники приняли эту реформу в штыки, но народ и армия приветствовали действия Наума и охотно его поддерживал. Мгновенно заглохли еврейские мотивы, которые заменил великий гимн России! В коридорах кремля в это время усиленно меняли контингент. Убрали всех, кто пропах нафталином, и облили карболкой и дихлофосом кабинеты, в которых они по нескольку лет массировали в мягких креслах свои толстые зады.

В это время на всех границах Отчизны был установлен жёсткий и всевидящий контроль. Ни один чиновник, бесчисленное количество раз, опускавший свою мохнатую лапу в казну государства, не мог покинуть страну. Это касалось и тех, кто своё состояние наживал на костях народа и всех остальных нуворишей, барствующих в своих особняках. Все их особняки теперь служили детям. Они были переоборудованы в детские дома и дома творчества. Таким образом, проблемы с детской занятостью и беспризорностью были решены в стране.

Президент дал указание отменить платную медицину, все частные аптеки сделал государственными. Также объявил поголовную финансовую амнистию, тем, кто обворовывал народ. Проводившие до этого бывшими императорами экономические амнистии, казну стране не пополнили. Никто ни с миллионами, ни с миллиардами, которые были заработаны воровским путём, – добровольно расставаться не хотел. Все средства массовой информации, ранее принадлежавшие олигархам и их прихвостням, к этому времени отошли государству, и существенной помощи в отстаивании ими наворованных капиталов борзописцы не могли оказать. Поэтому они использовали в знак протеста стены зданий и сооружений находившиеся близ кремля, где пестрели их протестные лозунги, из листовок, которыми забросали пол-Москвы, типа:

«ДУРАКОВ НЕТ!» – «ХРЕН ВОЗЬМЁШЬ С ТАРЕЛКИ ДЕНЬГИ!»

«Мы сколачивали свои накопления, не нарушая законов бывшего строя, – возмущались толстосумы, с экранов телевизоров, – все наши богатства нажиты непосильными и многолетними трудами».

Они не били касками по мостовой около центрового дома, как шахтёры, так как у них их не было. И не организовывали стихийных митингов и пикетов. Народ их слушать просто не хотел. Олигархи сбивались в маленькие кучки на своих престижных иномарках и подъезжали к иностранным посольствам, где выкидывали свои анти – императорские лозунги, пытаясь, таким образом, у мировой общественности вызвать понимание и сожаление к их неумолимо грядущей финансовой беде. Но иностранные посольства были слепы и глухи. Они полностью поддерживали реформы нового императора и на сближение с нуворишами не шли.Тогда они на птичьих рынках скупили всех почтовых голубей, повесили им на горловину воззвания к мировой общественности и запустили всю пернатую гвардию почтальонов в тридесятые царства и государства. Но умные птахи слыли настоящими патриотами своей родины и, ни один голубок даже за жменю отборного пшеничного зерна не посмел покинуть границы государства, которое их вскормило, и научила летать по назначению. Все голуби вернулись назад с жалобной почтой к своим старым хозяевам.

Император понял, что ему олигархи показывают голимый шиш без масла, и дал им недельный срок на раздумье. При этом он не грозил олигархам пальчиком, как это любил делать Боря – дирижёр. Нет, он просто наглядно при всех перед кинокамерами согнул в дугу свой хлыст – укротитель. И Науму было уже всё равно, поняли его жест олигархи или нет? Он твёрдо решил, что либеральные меры для них завершены.

Глава 6

К этому времени на территории империи не было ни одной тюрьмы и ни одной зоны. Существовали только воспитательные колонии для несовершеннолетних да дома временного содержания, куда заточали мелких хулиганов. Новый император решил раз и навсегда покончить с государственным обеспечением всех казённых домов. Он предоставил преступникам возможность в своей системе самим самостоятельно заниматься хозяйственной деятельностью на принципах хозрасчёта. Всё заключённые из взрослых колоний и тюрем были перебазированы на остров «Пахан». Одну только колонию не тронули находившую на берегу Тихого океана в бухте «Грешная», – её, напротив, расширили и сделали пересыльной колонией. Она же считалась и карантином. Там дожидались этапа преступники всех мастей, разных национальностей и разных полов, а также каракурты и оборотни. Жилось им несладко на этой грешной земле. Каракурты ежеминутно сносили оскорбления, от физического и морального унижения. И что обидно было, им ни пожаловаться, ни спрятаться возможности не было, так как охраняли их сплошь одни уголовники, и над уголовниками никто выше не стоял. Охранники колотили их до умопомрачения, пока они не соглашались все свои спрятанные в заграничных банках счета перевести, на остров Пахан в «ЦБО» – Центральный Банк Общака. Но в большинстве случаев многие скрывали свои наворованные сбережения. Они считали, что текущий момент с ежедневными допросами и избиениями не является действительностью. Они принимали все муки, обрушившие на них как дурной сон и когда проснуться, они вновь заживут по – старому, купаясь в роскоши. Но сон был длинным, и прежняя жизнь к ним не думала возвращаться. Им только оставалось завидовать иностранцам, которые плохо знали русский и жили сытно и спокойно. Иностранцев не трогали и называли их Джониками. В большинстве это были китайцы и выходцы из ближнего зарубежья. Это были люди пролетариата, – в сущности безвредный и обездоленный народ, который, познав вкус суровой жизни на чужбине, от безвыходного положения преступили имперские законы. Все заключённые этой зоны обоих полов, поочередно этапами по триста человек переселялись, на большой остров «Пахан». От бухты «Грешная» по Тихому океану был проложен водный путь до острова расстоянием в тысячу миль. В больших сухогрузах перевозили не только груз, но и заключённых, которые в большинстве случаев проходили двухмесячный карантин в бухте. Но были и такие что, минуя карантин, оказывались на острове. Зачастую это были женщины или те, у которых по заключению следственных комитетов не могло быть сбережений, нажитых нечестным путём. На этом острове не было обычной охраны, так как это была не тюрьма, а небольшое государство – анклав, принадлежащее землям Империи.

Это островное государство с численностью два миллиона человек, император провозгласил государственной колониальной автономией и наделил, остров «ПАХАН», частичным суверенитетом, имевшим свою политику, свои нравы и справедливые законы. Главой островного правительства, был шестидесятилетний вор в законе по кличке Иисус, у которого тюремный стаж до его поста насчитывал более сорока лет. На острове была своя «государственная дума», носившая у островитян почётное называние «Парламентский Совет», в который входили только воры в законе. Совет или «Сходняк» считался высшим органом правления острова. Воровские думцы издавали законы, и зорко следили за их выполнениями. Это было уникальное государство и аналогов ему в мире не было. Главные девизы острова, звучали так:

«В своём гнезде – преступлениям не бывать!» и «Куй бабки для острова, пока есть возможность!».

Посредине острова возвышался действующий вулкан «Мусало» высотой около четырёх тысяч метров. Вулкан служил главным теплоносителем острова. Рядом были установлены рекуператоры и регенераторы. Вулкан «Мусало» нередко изрыгал из себя раскаленную лаву. После того, как она застывала, МУР – Молевое управление рогопёров. Это управление состояло в основном из быков и чужеспинников, взбиралось наверх до самого кратера вулкана и при помощи кайла добывали ценные породы базальта, трахитов, липаритов. Все добываемые породы использовали впоследствии, как строительный материал. Излишки отправлялись на материк, баржами и морскими пяти трюмными судами. Остров сверкал от наведённой чистоты и роскошных строений на улицах и проспектах. Функции чистоты на острове были возложены на УВД, – так называлось Управление Вонючих Дирижёров, – а дирижёры это были люди, раньше работающие в тюрьмах и исправительных учреждениях, попавшие на остров за совершённые должностные преступления, и безголовое преклонение к бывшим властям в особенности к Боре – дирижёру. За плохую работу на улицах, с них с каждого мог спросить строго любой житель, включая и женщин. Нередко можно было увидеть, как разбитная баба или другой бывший страдалец, от этих дирижёров тыкал носом дворника в лежащий окурок, или клочок бумаги, ломая свои языки за их нерадивость к работе. Категория ссыльных дирижёров считалась вне закона острова, хотя им и начисляли ежемесячно на карточку приличные деньги, но деньги выдавались только на махорку и туалетную бумагу. Им разрешён был свободный выход из гетто, но от этой милости Совета им слаще не стало. В моральном плане их мог каждый островитянин за любую ерунду прилично унизить. Даже педерасты, у которых были выколоты крупные мушки на лбу, имели право отвести свою душу на каждом сотруднике чистоты.

Боясь отведать бамбуковых дубинок, дирижёры тщательно вылизывали все площади и улицы. Им было неизвестно, что дубинки категорически запрещены для применения к островитянам любой масти, так как дубинка относилась к психологическому интерьеру, но никак не к карательному оружию. Бывшим сотрудникам УВД разрешалось заходить в любые цивилизованные места. Некоторые из них экономили на махорке, а в большинстве случаев на туалетной бумаге, заменяя её травой или пальцем. И у них практически у всех были сбережения, которые они могли потратить в недорогом павильоне – шайбе, так называли эконом – закусочные с салатами из морепродуктов, пивом и селёдкой. Но они при большом скоплении людей сознательно туда не заходили, боясь насмешек и всевозможных унижений. Бывшие зеки им выдавали всё сполна, за их регулярные бесчинства во времена страдальческих и мутных периодов.