скачать книгу бесплатно
И – шляпы гордые – долой!
От Клизмы, ждавшей перемены
В закомплексованых мозгах,
Все дождались потока пены
И бормотания впотьмах.
Поэт, пуская сопли долу,
Вскипая как девятый вал,
Все ж предпочтение глаголу
В своих ноэлях отдавал.
В партере пели половые.
Колонна пала от толчка.
И плыли желтые и злые
Глаза желтушного сверчка.
24 мая 1932 г.
Отсутствие в юности жизненного трамплина хотя и лелеет нашу честность, но мало способствует нашим успехам. Мой отец, будь он чуть порасторопнее в былые времена, мог бы лучше позаботиться о будущем любимого сына, а не тратить свои силы на каждодневные разрушительные возлияния, так подрубившие его крепкое здоровье. Моя мама, спуская свои фамильные безделушки на образ жизни, который также с большим трудом можно назвать здоровым, могла бы хоть на несколько секунд представить себе завтрашний день своего сына и опустить виноватые глаза. Все, все растрачено, разбито, опустошено. Нет, я не осуждаю их, хотя и лишние комплименты считаю неуместными. Я не осуждаю их, ибо человек, увидевший будущее, случись такая возможность, может быть, вообще потерял бы человеческий облик, зная о своем уделе.
Это, в конце концов, не просто антропософия. Это просто измена. И других слов для обозначения этого нет. Измена – она и есть измена. Муж изменяет жене, солдат – родине, учёный – науке. Нет такого человека, который никогда и никому бы не изменял. Возьми любого святого и надави ему на нос, что из святого потечёт? Правильно – одна измена! Плохо ли это? С одной стороны – очень плохо! В самом деле, видели ли вы когда-нибудь хоть самую завалященькую родину, которой нравится, что ей изменяют, в особенности, изменяет такая ничтожная вошь, как солдат. Этот солдат, вместо того, чтобы тихо погибнуть, бегает от своей ненаглядной родины и не слушается её команд! Итак, солдат вместо того, чтобы погибнуть и дать своим подвигом пример другим солдатам, жрёт в плену сосиски, удивляясь их первородному вкусу, а верные долгу сыны родины питаются доброхотными даяниями, всякой саранчой, показывая всем совершенно обратный пример и небу – голую задницу! Это очень плохо. С другой стороны – это хорошо! Измена диалектична. Она не даёт возможности никому и никогда зазнаваться, ибо на то в пруду щука, чтобы карась в поле не дремал. Настают времена, когда миллиграмм чести будет куплен ценой пудов предательства. Скоро никто этому и не удивится!
Золотые ворота
Путник под терньями, кто ты-
Кто ты, усталый в пути-
Мост Золотые Ворота
Гордой стопой перейди.
Даруй им хлеб и улыбку,
Даруй им свет и добро.
И золотистую рыбку
Тихо пусти в серебро.
Немецкий бойскаут
Мир раздвигает свои берега
От высших сфер до ручья,
Когда ступает твоя нога
Там, где не ступала ничья.
Все эти скалы и этот песок
Ты должен запомнить успеть,
Когда подошва вминает цветок
В холодную дикую твердь.
Люди уходят за годом год.
Вспомни тогда о них,
Когда Господь тебя призовет
Первым в ряду других.
Мир раздвигает свои берега
От высших сфер до ручья,
Когда ступает твоя нога
Там, где не ступала ничья.
Кланяйся святому, сынок, кланяйся!
За считанные часы вырос Мандельшпрот и в школу пошел. Сущей дылдой стал Мандельшпрот. Каланча, сущая каланча. Фасция на юру. В школе Мандельшпрот стишки не писал, а больше за трепетными девочками субтильного возраста созревания бегал, дружбу предлагал, сатанински ржал, пукал и дрался на переменах милицейской дубинкой N 6. Королевский олень. Рогоносец. Больше никаких сведений, заслуживающих доверия общественности и внимания простых граждан, об отроческих годах Мандельшпрота не сохранилось. А жаль. Вот смеху бы было. Уписиться можно было бы от смеху. Честное слово, господа! Честное слово! Я тоже хотел быть молодым. Быстро. Где мое танго шпагатом? А!
Миггодвек
Господь сияет в небесах,
Олени шествуют в лесах,
Пасутся гуси на лугу,
Вороны прыгают в снегу.
Но тотчас умерли мечты
В тот миг, когда родился ты.
При виде жалкого раба
Шуту и арлекину
Неблагодарная судьба
Показывает спину.
Господь поблек твой и зачах,
Олень укрыт в густых кустах
И онемели гуси вдруг,
Ворон заслышав кар и стук.
И значит – умерли мечты
В тот час, когда родился ты.
Ты вверх стремился и страдал,
Не став никем, ты чем-то стал.
Рожденный для великих дел,
Ты стать великим не сумел.
Погребены твои мечты
Тем днем, когда родился ты.
Пусть убаюкает тебя
В раю качание стебля,
И охраняет твой покой
В широком поле дуб седой.
И знай: к забвенью присужден
Тот век, которым ты рожден.
Олень качает головой,
Ель распахнулась над совой
Зеленым сумрачным шатром,
И ты идешь в зеленый дом,
Забыв помедлить у черты
В тот миг, когда вступаешь ты.
География
На Севере айсберг в торосах застыл,
На Западе лошади – в дроке,
На Юге в болоте сидит крокодил,
А башня стоит на Востоке.
Без стрелок часы не умеют ходить,
Без солнца недвижна планета,
Лечу я быстрее пчелы, может быть,
Летящей со скоростью света.
В пустыне в норе затаился сурок,
В Гренландии долгая ночь.
Вот так я мечтаю, и только звонок,
И только один дребезжащий звонок,
И только ужасный звонок на урок
Мечты мои гонит прочь.
Гренландия где? Где сияющий Нил?
Стигматы и крылья Дедала?
Увы, но не нильский большой крокодил
В дневник мой поставил два балла!
Том из Бедлама
Пока наша мама волнуема ветром,
На кухне творит без конца,
Давайте упрямо натягивать гетры
И Том из Бедлама
Придёт с Того Света,
И вспомнится всё до конца.
Том из Бедлама,
Чей сундук,
На коем, крепко сбитом,
Достав еду, расселся вдруг
Ты с самым важным видом?
Том из Бедлама,
Важный вид
Ценней любой индейки.
Им обладая,
Будешь сыт,
Начнешь ходить в шубейке.
Том из Бедлама,
Ты бедняк!
Одни глаза и мощи!
До самой смерти будешь так
Смешить кухарок тощих.
Пускай пуста, легка сума,
Издревле знают боги,
Приятнее сойти с ума,
Чем с правильной дороги.
Том из Бедлама,
Что приник
Ты вдруг к шипящим кружкам-
И не показывай язык
Прохожим побирушкам.
В земле за городской чертой
Давно зарыта яма,
В которой поселился мой,
Мой Томми из Бедлама.
7 июня 1932 г.
О, моя молодость! Оказывается, я еще способен влюбляться. Я анализирую это новое чувство, внезапно озарившлее мою жизнь, светлое и прекрасное, и оно отвлекает меня от шершавого и колючего Мандельшпрота, но свет, проливаемый на все окружающее моей влюбленной душой, смягчает своей частицей угрюмость самого Мандельшпрота. Она – ангел, и мне кажется, что и у меня скоро вырастут крылья, и я буду порхать вместе с ней над грешной землей, как мотылек беззаботный в своем истинном произволении. Как хорошо! А потом я пришёл домой и тайно настроил свой приёмник. Представляете, из него брызнула прекрасная «Лили Марлейн», слава Богу не в исполнении этой гнилой беглой бабы, а в сильном и оригинальном исполнении. А потом я убавил громкость, ибо из динамика потёкла музыка столь же прекрасная, сколь запрещённая! Брутальный хор! Идеальное исполнение! Мужчины поют мужскими голосами! Никаких голубых! Гадость!!! Нельзя народцу такого слушать! Нельзя!
Цветок, Луна и Грош
Длинна твоя дорога,
И ты на ней найдешь
Любви, несчастий много,
Цветок, Луну и грош.
Любой в дороге знает,
Что будет честь в чести.
И если путь петляет,
То отдых – впереди.
Когда ты скажешь: «Хватит!
Иди один, Гаврош!»
Тогда другой подхватит
Цветок, Луну и грош.
***
Из лучших выберу такого,
Кто бы мне баки городил.
Надо прямо сказать, что в детстве Мандельшпрот был бумпфелькопфом и вунденхиндом, что отразилось на его ускоренном развитии менталитета. Мандельшпрот очень любил на виолончели собачий вальс тренькать и очень этим гордился. Он вообще был очень музыкален от факта рождения чрева и частенько напевал оригинальные партии из различных зарубежных импортных опереток. Кальмар австрийский. Эти способности, как говорили в около Мандельшпротмовских кругах, достались ему в наследство от его отчима, который, будучи завсегдатаем одного отечественного питейного заведения, сыграл однажды на гребенке «Марсельезу» так, что ему расстрогавшийся владелец дал полтинник. Тремоло давешнее! Ранняя пташка… – гроза червяков. Когда Мандельшпрот в средней школе пребывал, то Тараканью Мазурку так властно отбил, что все педы и гоги были восхищены до чрезвычайности зоба и стали его даже уважать, чего он, в общем, не заслуживал. Байстрюк. Но Моцарта не любил и считал его «простоватой немчурой» и злобно ногти кусал, когда слушал. Титотито!
Лох Несс
Снова воскрес
Древний Лох Несс,
Сажень в гиганте большом,
И через лес
В город залез,
В город залез.
Хорошо!
Есть в мире немало чудесных чудес
И в сказках они, и в легендах.
Всего же чудесней чудесный Лох Несс
Не нужно ему комплиментов.
Всей репортерьей банде,
Покинувшей дома,
Озеро в Шотландии
Понравилось весьма.
Когда, спускаясь, мрак ночной
Темнит зерцало вод,
Дракон из вод идет войной
И кровь людскую пьет.
Коль взвесить озера на вкус и на вес,
На запах и цвет и так далее,
То все перетянет ужасный Лох Несс,
Лох Несс, не носящий медалей.
Вкруг Лоха гранит,
Тосклив он на вид,
Узка его стройная талия,
Но даже Байкал,
Где я не бывал,
Пред Лохом не устоит…
