скачать книгу бесплатно
Особой отличительной чертой вятичей была пассионарность. О чем свидетельствует их длительная борьба против христианизации и власти киевских князей. В научной работе А.А. Майорова «К вопросу периодизации истории земли вятичей», говорится, что земли вятичей начинают осваиваться киевскими князьями лишь в конце XI – начале XII веков.
Имея оружие, укреплённые города, леса, вятичи отстаивали свои традиции и языческое мировоззрение. Они долго не покорялись киевским князьям и христианизации, в большей степени это относится к верховским вятичам.
В 882 году князь Олег завоевал Киев, положив начало древнерусскому государству, но вятичи ему не покорились, а жили по-своему, отдавая дань хазарам. Только спустя 82 года, в 964 году киевский князь Святослав вторгся в пределы самого восточного славянского народа. У него была хорошо вооружённая и дисциплинированная дружина, но он не хотел братоубийственной войны. Состоялись его переговоры со старейшинами вятичей. Летопись об этом событии сообщает кратко: «Пошёл Святослав на Оку-реку и на Волгу и встретил вятичей и сказал им: «Кому дань даёте?» Они же ответили: «Хазарам». Святослав снял с вятичей власть хазарского каганата, они стали платить дань ему…» Однако скоро вятичи отложились от Киева.
В 964-966 (либо 968-969) годах в результате походов князя Святослава вятичи были временно подчинены Киевской Руси. Сын Святослава – Владимир – вновь воевал с вятичами и наложил на них дань в 981 году. Они восстали, и в 982 году их пришлось завоёвывать снова. До конца XI века они сохраняли определённую политическую независимость; упоминаются походы против вятичей князей этого времени. В «Поучении Владимира Мономаха» упомянуты предводители вятичей – Ходота с сыном: «А въ вятичи ходихом по две зиме на Ходоту и на сына его, и ко Корьдну, ходихъ первую зиму» (между 1078 и 1084 годами). Земли вятичей вошли в состав Черниговского, Ростово-Суздальского и Рязанского княжеств. В последний раз вятичи упоминаются летописью под своим племенным именем в 1197 году. Археологически наследие вятичей в культуре русского населения прослеживается до XVII века (https://ru.wikipedia.org/wiki/Вятичи).
Современные историки, непредвзято относящиеся к фактам, называют Ходоту русским Робином Гудом, который восстаёт против поборов Мономаха, грабит вместе с сыном знатных бояр и раздаёт награбленное беднякам. На их усмирение идёт Владимир Мономах (о чём он повествует в своём поучении!): «А в Вятичскую землю ходили две зимы: на Ходоту и на сына его». Первые его два похода закончились ничем. Дружина прошла сквозь леса, так и не встретив неприятеля, молящегося своим лесным богам. Лишь во время третьего похода Мономах настиг и разгромил лесное войско Ходоты, но его предводитель сумел скрыться. Ко второй зиме великий князь готовился по?иному. Прежде всего, он заслал своих лазутчиков в вятические поселения, занял основные из них и завёз туда всякого припаса. И когда ударили морозы, Ходота вынужден был пойти отогреваться по избам и землянкам. Мономах настиг его в одной из зимовок. Дружинники вырубили всех, кто попался под руку в этом сражении. Но долго еще ратились и бунтовали вятичи, пока воеводы не перехватали и не перевязали всех зачинщиков и не казнили их на глазах у поселян лютой казнью.
Известно также, что в 1113 году в земли вятичей приходил монах, миссионер Киево-Печёрского монастыря Кукша, чтобы проповедовать христианство. Но в результате чего Кукша был вятичами убит.
Поздняя легенда сообщает о принятии христианства в некоторых местах только в начале XV века: «… в 1415 году, в княжение великого князя Василия Дмитриевича, сына Донского, мценяне не признавали ещё истинного Бога, почему и посланы были в том году, от него и митрополита Фотия, священники, со множеством войск, для приведения жителей в истинную веру. Мценяне ужаснулись, стали воевать, но вскоре поражены были слепотой. Посланные начали склонять их к принятию крещения; убеждённые тем некоторые из мценян: Ходан, Юшинка и Закей крестились и, прозрев, обрели Крест Господень, иссечённый из камня, и резной образ Николая Чудотворца, в виде воина, державшего в руке ковчег; тогда, поражённые чудом, все жители города спешили принять святое крещение».
Как видим из вышесказанного, вятичи упорно отстаивали свои интересы и независимость. То есть в домонгольский период киевским князьям не удалось до конца подчинить «верховских» вятичей. А именно «верховские» вятичи и стояли у истоков образования Московского княжества. При этом историки сходятся во мнении в том, что Москва стала центром России не только благодаря своему географическому положению, но и потому, что около 200 лет в этом городе правили князья, которые строго выполняли завет своих предков и были искушёнными политиками, дипломатами и военными деятелями. Именно благодаря деятельности этих князей произошло объединение русских земель. То есть расположение древнерусских княжеств и климат были практически одинаковыми, эти условия не могли выделить какое-то княжество из общего ряда. Значительную роль в судьбе Московского княжества сыграла активная политика московских князей. Будучи младшими князьями, они не могли надеяться занять великокняжеский стол по старшинству. Их положение зависело от их собственных действий. Они становятся самыми «заряженными» на захват лидерства. Но этого мало – у них должен был быть какой-то ресурс, которого не было у конкурентов, или что-то, что выделяло бы их.
Что же это за отличие? Арабский учёный Ибн Хальдун в 1377 году написал «Мукаддиму» – «Введение в историю», где раскрыл один из законов власти – это сплоченность и спаянность, которая позволяла племенам того времени в северной Африке создавать новые государства, династии и захватывать богатые цивилизованные города. По аналогии, на Русской равнине таким спаянным и сплочённым племенем (или союзом племён) были вятичи.
Считается, что Московское княжество по сравнению с другими русскими землями занимало более выгодное географическое положение, и находилось на пересечении речных и сухопутных путей, которые можно было использовать как для торговли, так и для военных целей. Москва была прикрыта другими русскими княжествами, от угроз, особенно со стороны степи, что привлекало сюда переселенцев, и позволяло московским князьям собирать и накапливать силы. Но практически в таких же условиях находилось Тверское княжество, оно было даже больше защищено, причем самим московским княжеством от угроз из степи. И на всём протяжении княжества с запада на восток, оно находилось на Волге, поэтому под контролем Твери оказались три торговых пути, в том числе главный путь из Новгорода в Персию, а значит и кратчайший путь из Новгорода в Рязанские земли и в Москву. А с запада Тверь и Москву защищали леса с непроходимыми болотами, поэтому основным путь с Запада на Москву проходил через земли верховьев Оки. Новгородская республика имела больше возможностей для торговли с западными землями и государствами, чем Москва и Рязань. В худших условиях было Рязанское княжество, которое граничило со степью, то есть было открыто всем набегам. Но был и самый опасный для Москвы претендент на лидерство – Великое княжество Литовское, в котором основное население также было славяно-русским.
В середине XIII века, после смерти великого князя Ярослава Всеволодовича, территорию Владимирской земли поделили между его наследниками. В это время самостоятельными удельными владениями стали Москва и Тверь. Тверское княжество, вероятно, обособилось уже к 1246 году, и первым удельным князем там стал Ярослав Ярославич (1247–1272 гг). Отметим, что южные границы Тверского княжества от становления до конца его существования практически не изменились. Считается, что в 1263 году Александр Ярославич (Невский) завещал Москву своему младшему сыну Даниилу, который и стал первым удельным московским князем, но это не совсем так. Московское удельное княжество возникло после того как в 1247 году восемнадцатилетний Михаил Ярославич по прозвищу Хоробрит, сын Ярослава Всеволодовича, получил в удел город Москву и стал его первым князем. И даже какое-то время был на Владимирском княжении, изгнав своего дядю. Но в январе 1248 года его войско встретилось в битве с литовцами Миндовга на реке Протве, где он и погиб.
Так что Даниил Александрович стал вторым князем Москвы. Фактически его правление началось только с его 11-летия, то есть с 1272 года. При нём были присоединены Коломна в 1300 году и Переславль-Залесский в 1302. Его сын Юрий Данилович продолжил дело отца, присоединив Можайск в 1303 году и окончательно завоевав Переславль-Залесское княжество в 1304 году. Основа могущества Москвы была заложена при втором сыне Даниила – Иване Калите, взявшим под власть Москвы Галич, Углич и Белоозеро.
А что мы знаем из результатов археологических раскопок в местах обитания вятичей? По данным Т.Н. Никольской, жилые постройки вятичей подразделялись на несколько типов. Жилища бывали двух вариантов: наземные (жилые клети – срубные с подпольем или без подполья, или с пониженным полом), и заглублённые в землю (срубного и столбового типов), похожие на традиционные славянские полуземлянки (Никольская, 1981: 185). У таких полуземлянкок (4 метра на 4 метра) над землёй возвышались только верхние части бревенчатых стен и двускатная крыша. Хозяйственные постройки также подразделялись на наземные (срубные и столбовые) и углублённые (внутридомовые подпольные и подпечные ямы, погреба, внедомовые ямы для хранения). Поселения располагались на больших расстояниях друг от друга, как правило, по берегам рек. Многие деревни были окружены глубокими рвами. Из земли, вынутой изо рва, вятичи формировали вал, укрепляя его досками и сваями, а затем утрамбовывали. Сверху ставили бревенчатую стену, в которой делали вход с прочными воротами. Перед входом через ров перекидывали деревянный мост. Остатки укреплённых поселений археологи называют городищами, а неукреплённых – селищами. Известны городища вятичей в Глазуновском районе Орловской области (Тагинское городище), на территории Кремля в Москве, в Рязани (Старая Рязань). Позднее вятичи начали строить срубные дома, которые одновременно являлись жильём и защитным сооружением. Срубный дом был выше полуземлянки, часто строился в два этажа. Его стены и окна украшались резьбой.
Хозяйственную деятельность вятичей подробно описывает А.А.Майоров в статье «Вятичи: вопросы расселения, этногенеза, периодизации и политической истории» (опубликована в № 1-2 научного журнала «Исторический формат»): «Говоря об организации хозяйственной деятельности и бытовой культуре вятичей, следует указать на абсолютную «обычность» вятичей, ведших типичный восточнославянский образ жизни. Местные жители занимались земледелием, скотоводством, охотой, рыболовством и бортничеством. Мед и воск из вятичских лесов были широко известны на других территориях и являлись хорошим товаром. Женщины активно занимались прядением и ткачеством. В качестве сырья применялись лён, конопля и овечья шерсть. Для окраски тканей вятичи использовали растительные красители. Были распространены одноцветные и пёстрые клетчатые ткани с геометрическим узором. На Верхней Оке чаще преобладал крупный рогатый скот, затем шли лошади, свиньи, мелкий рогатый скот. Зверя, птицы и рыбы в лесах было много. Бобров, белок и куниц били на меха. Активно ловили рыбу неводами и на крючок. Кроме того, били рыбу острогой, ловили на блесну, очевидно, применяли «кошки» для зимнего подлёдного лова. Вятичи были хорошо знакомы с металлургией. Использовались болотные и луговые руды. Раскопки показывают наличие большого количества ремесленных мастерских – гончарных, металлургических, слесарных, камнерезных, ювелирных. Само их присутствие подтверждает предположения о сравнительно зажиточном быте населения, так как только наличие «лишних» доходов могло объяснить такое количество ремесленников. Очевидно, что в тех случаях, когда домохозяйства еле-еле сводят концы с концами, они не будут тратиться на украшения и покупную посуду – проще самим изготовить необходимые предметы. Такой подход к организации быта хорошо виден по славянским находкам более ранних периодов, когда практически всё – орудия труда, посуда, одежда, бытовой инвентарь – изготовлялось на месте, кустарным образом. Как известно, среди нищего народа профессиональным ремесленникам прокормиться невозможно».
А вот как А.А.Майоров в этой же статье описывает период активного освоения Московского края: «Современные данные археологических исследований свидетельствуют о начале активного освоения славянами бассейна Москвы-реки именно во второй половине XI в. В этот период долина среднего течения Москвы-реки и долина её правого притока р. Пахры (нижнее течение) были колонизованы населением, пришедшим туда с юга, из-за Оки. Отдалённой исходной точкой колонизационного движения являлся ареал проживания северян и вятичей. Первая волна переселенцев, согласно оценке, равнялась 2–3 тысячам человек, причем эта группа подразделялась на довольно крупные коллективы, не менее нескольких десятков человек в каждом (Кренке 2014: 31). Активизация русской экспансии в верховьях Оки и Десны заставила большие группы населения искать убежище на севере. Кстати, территории вокруг современной Москвы ещё долго (около столетия) не контролировались ни одним из древнерусских княжеств, что стало одной из причин высокой концентрации здесь знаменитых вятичских курганов».
Антропологически вятичи, по мнению Т.И. Алексеевой, располагаются в пределах европеоидных величин и представляют собой ославяненных восточных финнов Восточно-Европейской равнины, восходящих, в свою очередь, к неолитическому населению этого региона. Они имели длинный череп, узкое, ортогнатное, хорошо профилированное в горизонтальной плоскости лицо и довольно широкий средневыступающий нос с высоким переносьем, долихокранию. Выделяются шесть локальных групп вятичей, которые обнаруживают весьма значительное сходство по большинству признаков. Наиболее типичными для вятичей, по-видимому, следует считать те черты, которые характеризуют средневековое население, жившее по верхнему и среднему течению реки Москвы и в междуречье Москвы и Клязьмы. Также вятичи, живущие по нижнему течению р. Москвы и в бассейне Пахры, являются наиболее узколицыми. А вятичи с самой западной территории их расселения (среднее течение реки Угры) отличаются сильно выраженной долихокранией, относительно широким и наиболее профилированным лицом. Последняя группа обнаруживает явное сходство со смоленскими кривичами. Вятичи по некоторым признакам входят в пределы вариаций этих признаков к этническим группам Кавказа, помещаясь, однако, среди минимальных их значений. Г.Ф. Дебец, используя данные Т.А. Трофимовой, касающиеся вятичей, в сводной работе по палеоантропологии СССР (1948 г.) считал, что следует говорить о небольшой субуральской примеси у восточных вятичей. В целом, комплекс расово-диагностических признаков позволяет отнести вятичей к европеоидной расе. Известный антрополог В.В. Бунак относил большинство вятичей к северопонтийскому типу.
Следует отметить, что упоминания о вятичах присутствуют в работах М.В. Ломоносова, В.Н. Татищева, Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, Д.И. Иловайского, А.Л. Погодина, П.В. Голубовского, В.О. Ключевского, многих других звёзд русской исторической науки.
Работой А.В. Арциховского «Курганы вятичей» (1930 г.) в научный оборот было введено, систематизировано и датировано огромное количество археологических находок, имеющих прямое отношение к вятичам. Им были выявлены и перечислены признаки, до настоящего времени являющиеся определяющими для отнесения обнаруженных артефактов к вятичскому этнокультурному ареалу; отмечена преемственность в практике погребальных обрядов, установлены границы вятичских поселений и погребений.
Чрезвычайно продуктивная работа Верхнеокской экспедиции Института археологии АН СССР под руководством Т.Н. Никольской в 1960–80-х гг. стала важнейшим этапом в изучении материальной культуры и истории вятичей. Найденные в ходе раскопок городищ и селищ мастерские, плавильные печи, литейные формы, бытовые, хозяйственные и ювелирные изделия, предметы вооружения, конская сбруя и прочий богатый инвентарь дали представление о высоком уровне развития материальной культуры, наличии оживлённых торговых связей с различными, в том числе дальними, территориями. Итоговая работа Т.Н. Никольской «Земля вятичей». К истории населения бассейна верхней и средней Оки в IX-XIII вв.» (1981г.) до настоящего времени является наиболее полным и информативным трудом, посвящённым вятичской культуре.
Одним из наиболее крупных и интересных ранних славянских поселений на рассматриваемой территории является Супрутское городище. В некоторой степени его можно считать древней вятичской протостолицей, своеобразным аналогом Старой Ладоги, Тимерёва, Гнёздова, Шестовиц, хотя и не достигшего их масштабов.
Супруты интересны еще и тем, что это вероятный опорный пункт вятичской колонизации, основанный не позднее рубежа VIII–IX вв. на месте сгоревшего мощинского городища IV–VII вв., которое было уничтожено в результате вражеского набега. Это даёт возможность исследовать чёткий «срез» состояния местного общества в самом начале X в. (АКР Тульская. Ч.1: 236–239). Помимо Супрут, неподалёку наличествуют и иные городища вятичей эпохи первоначального расселения, значительно большие по площади (Торхово, Уткино, Тимофеевка), но, к сожалению, недостаточно изученные в силу вековой хозяйственной деятельности на их месте, а потому не столь информативные. Плотность поселений вятичской эпохи вдоль Оки и её притоков (Упы, Зуши, Жиздры, Угры и др.) крайне высока.
Последнее же упоминание вятичей в летописях относится к 1197 г.: «Князь же великый внидавъ волость, поима городы Вятьскые и землю ихъ пусту створи…» (ПСРЛ I: 174). После сожжения городов и полного разгрома территории («землю ихъ пусту створи») владимирским князем вятичи полностью исчезают из политического контекста, хотя, безусловно, основную часть местного населения всё так же составляли их прямые потомки.
Но что интересно, совсем недавно, в 2021 году, археологи нашли в этих местах удивительные артефакты, которые могут изменить наше представление о прошлом. Так, в ходе первого этапа раскопок в историческом центре Орла обнаружили артефакты, свидетельствующие, что первое древнерусское поселение на этом месте появилось задолго до основания крепости Орёл в 1566 году. Территория найденного древнего поселения составляет около шести гектаров: от участка возле современного Красного моста до стрелки при впадении реки Орлика в Оку. Как объясняют учёные, такие места треугольной формы, окруженные с двух сторон водой, часто использовали для строительства славянских городищ. Скорее всего, это городище не пережило нашествие монголов и было заброшено.
Однако место раскопок может принести еще больше открытий: под археологическим слоем, относящимся к периоду роста древнерусского государства в XI–XII веках, учёные обнаружили следы более древних поселений. Первое из них относится к Колочинской культуре и существовало в середине I тысячелетия нашей эры. Второе – неолитическая стоянка III тысячелетия до н.э. Почему это важно? Благодаря раскопкам возникла гипотеза о том, что на территории современного Орла располагалась столица вятичей, крупного древнерусского племенного союза. Если она подтвердится, историю города можно будет продлить в прошлое на 500 лет.
На месте раскопок в Орле
А еще у села Судбищи Орловской области обнаружены многочисленные артефакты, подтверждающие масштабность Судбищенской битвы. Она произошла в 1555 году между русским войском и крымской ордой и считается одним из самых важных и драматичных эпизодов в борьбе Русского государства с Великой степью за влияние в северном Причерноморье. Ранее, опираясь на письменные источники, краеведы только предполагали, что сражение могло произойти у села Судбищи Орловской области, но весной 2021 года удалось локализовать место битвы. На дне реки Гоголь дайверы нашли десятки артефактов, среди которых были многочисленные наконечники стрел, копий и элементы конской упряжи. С апреля 2021 года по настоящее время там обнаружено более 2200 артефактов. Некоторые находки свидетельствуют, что это могла быть одна из первых в истории битв с применением артиллерийского оружия. Здесь нашли стрелы, пули, свинцовое ядро, замок от фитильного ружья – всего более 800 артефактов. Почему это важно? Орловская сенсация может стать мировой – ведь обилием находок место Судбищенской битвы может затмить даже Куликово поле.
В конце этой главы не могу не отметить, что вторым племенем по численности в Московском крае являются кривичи! О них мы и расскажем в следующей главе. Граница ареала вятичей и кривичей прошла по водоразделу Москвы и Клязьмы. Вятичи освоили большую часть будущей Рязанской земли, однако не стали преимущественным славянским населением на нижней Оке, в районе Мурома, где преобладали уже кривичи.
Излагаемая версия вятичской истории является во многом авторской и не претендует на полную и абсолютную истину. В тоже время она опирается на большой и весомый пласт материалов множества исследователей и учёных, и её изложение не должно вступать в критическое противоречие с ранее известными достоверными фактами. Безусловно, в рамках одной статьи невозможно развернуть всю систему аргументации, а потому заинтересованный читатель может сам рассмотреть дополнительные источники,в том числе, перечисленные в списке использованной литературы в конце книги.
История кривичей. Происхождение кривичей в свете новейшего ДНК-генеалогического исследования
«Кривичи – это восточнославянское племенное объединение VI-IX вв., занимавшее обширные области в верхнем течении Днепра, Волги и Западной Двины, а также южную часть бассейна Чудского озера. Археологическими памятниками кривичей являются курганы с трупосожжениями в виде длинных валообразных насыпей, остатки земледельческих поселений и городища, где открыты следы железоделательного, кузнечного, ювелирного и других ремесел. Главными центрами кривичей являлись Смоленск, Полоцк, Изборск и, возможно, Псков. Археологические памятники кривичей обнаружены и в верховьях Немана. В конце IX-X вв. в курганах кривичей появляются богатые погребения дружинников с вооружением. Особенно много их в Гнездовском могильнике. По летописи, кривичи, до включения их в состав Киевского государства, имели свое княжение («свою волость»). В последний раз имя кривичей упоминается в летописи под 1162, когда на земле кривичей уже сложились Смоленское и Полоцкое княжества, а северо-западная ее часть вошла в состав Новгородских владений. Судя по археологическим и лингвистическим данным, кривичи сыграли большую роль в колонизации Волго-Клязьминского междуречья».
(Источники: Довнар-Запольский М., «Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII ст., К., 1891»; Третьяков П. Н., Восточнославянские племена, 2 изд., М., 1953; Седов В. В., Кривичи, «Советская археология», 1960, № 1).
В последнее время в историографии и публицистике стала набирать популярность идея о неславянской, а точнее, балтской, этнической принадлежности упоминаемого в древнерусских летописях союза кривичей. В этой связи имеет смысл вернуться к вопросу об этнической принадлежности летописных кривичей и попытаться разобраться с аргументацией сторонников «балтской» гипотезы.
Так, например, в работе М.И. Жиха «К вопросу об этнической принадлежности кривичей», опубликованной в Вестнике Липецкого государственного педагогического университета (Выпуск 1 (8) 2013 г.; https://app.box.com/s/lv1mu1ns3c7znrxlyi9r) даётся решительный отпор версиям балтской и финно-угорской принадлежности кривичей. Вот, что пишет в своей работе Максим Жих: «Периодически выдвигаются гипотезы о неславянской этнической атрибуции культуры длинных курганов и её балтской либо даже финно-угорской принадлежности (С.К. Лаул, Г.С. Лебедев, А.Н. Башенькин, В.Я. Конецкий, Е.А. Шмидт и др.). Однако все эти предположения не имеют серьёзной комплексной аргументации. Они, в отличие от концепции В.В. Седова, основаны не на всём комплексе археологических, исторических и лингвистических данных, а только на каких-то отдельных частях его, которые абсолютизируются, а все остальные моменты при этом игнорируются. Добавим несколько исторических аргументов в пользу правоты В.В. Седова и кривичской принадлежности культуры длинных курганов:
• если предположить финское происхождение культуры длинных курганов, то это означает, что накануне формирования Древнерусского государства имела место мощная экспансия финского населения в Верхнее Поднепровье и Подвинье. Никаких исторических, лингвистических или топонимических подтверждений этому нет;
• если предположить балтское происхождение культуры длинных курганов, то непонятно, почему возникла она вне балтского культурного и гидронимического ареала на Псковщине и Новгородчине. Балтская экспансия в этот регион неизбежно оставила бы сильные следы в гидронимии, но их практически нет;
• если предположить любое неславянское происхождение культуры длинных курганов, то неясным станет вопрос, с какими археологическими реалиями связывать называемый в летописях восточнославянский этнополитический союз кривичей (летописная локализация которого идеально совпадает с ареалом распространения рассматриваемой культуры), так как на смену культуре длинных курганов приходит уже вполне стандартная древнерусская культура, отражавшая процесс нивелировки славянского и иного населения Восточной Европы, его интеграции в рамках древнерусской народности».
А в аннотации к этой работе, он еще более однозначно утверждает: «Предпринятый анализ показывает, что письменные источники (русские летописи и Константин Багрянородный) чётко относят кривичей к славянам. Их этноним, безусловно, является славянским, а ещё одно славянское «племя» кривичей проживало на Пелопоннесском полуострове. Материалы археологии, лингвистики и популяционной генетики также свидетельствуют о славянском происхождении кривичей. Серьёзной аргументации в пользу «балтской» гипотезы их происхождения не имеется». Впрочем, в конце работы М.И. Жих всё-таки соглашается с тем фактом, что балты сыграли весьма важную роль в этногенезе кривичей, отмечая следующее: «Подводя итоги, можно сказать, что никаких серьёзных оснований сомневаться в славянской этнической принадлежности летописных кривичей нет, что, разумеется, не отменяет того, что определённую роль в становлении и развитии этого славянского этнополитического объединения сыграло и автохтонное балтское население региона, постепенно ассимилированное пришедшими в Среднерусские земли славянами-кривичами».
Как известно, один из самых авторитетных специалистов по кривичам, (этот факт отмечает и Максим Жих) – советский и российский археолог-славист, заведующий отделом полевых исследований Института археологии РАН, доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАН (1997), действительный член РАН (2003) и академик АН Латвии (1994) Валентин Васильевич Седов. В 1954 году он защитил кандидатскую диссертацию «Кривичи и словене», в 1967 году – докторскую диссертацию «Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья». Основные научные интересы учёного как раз лежали в поле изучения этногенеза славян, финно-угров, балтов и их соседей, истории и культуры Киевской Руси. Вот как описывает Валентин Седов в работе «Формирование смоленско-полоцких кривичей» историю происхождения кривичей: «На рубеже VII и VIII вв. в Полоцко-Витебском Подвинье и Смоленском Поднепровье получают распространение длинные и удлиненные курганы, именуемые в литературе смоленско-полоцкими. Они заметно отличаются от псковских длинных курганов, поэтому выделяются в особую группу, а учитывая своеобразие вещевого инвентаря – в отдельную археологическую культуру… Общий ареал длинных курганов, подразделяемый на две культурные группы, соответствует трем историческим землям Древней Руси – Псковской, Полоцкой и Смоленской, – принадлежащих кривичам. Думается, есть все основания рассматривать ареал длинных курганов как территорию кривичей, которые уже на ранней стадии разделились на две этнографические группы – псковскую и смоленско-полоцкую. Позднее наметилось и диалектное различие этих кривичских групп… В X-XIII вв. на территории смоленско-полоцких кривичей получают повсеместное распространение браслетообразные височные кольца с завязанными концами, ставшие этнографическим маркером этого восточнославянского племенного образования».
Пётр Николаевич Третьяков (1909-1976) – ещё один крупнейший исследователь в этой области, советский археолог-славист, доктор исторических наук (1945), член-корреспондент АН СССР (1958), старший научный сотрудник Института археологии АН СССР, автор многочисленных работ, посвящённых происхождению и древнейшей истории восточных славян, истории Древней Руси и возникновения древнерусской народности, так писал в книге «Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге», вышедшей в издательстве «Наука» еще в 1966 году: «Последние века I тыс. н.э. были временем проникновения славян также и в Волго-Окское междуречье, и не только в его западные и центральные области, куда еще раньше проникло балтийское население, но и в восточные и южные области, принадлежавшие финно-угорским племенам- мере, муроме и северным мордовским группировкам. По течению Волги вплоть до района Ярославля распространились поселения кривичей (с длинными курганами). В область Верхней Оки и в смежные местности и эти же столетия продвигались верхнеокские вятичи, потеснившие на Оке многочисленное мордовское население. С севера по водным путям, соединяющим Балтийский бассейн с Поволжьем, спускались группы населения из Приильменья. Мощная волна колонизации, охватившая восточные финно-угорские области Волго-Окского междуречья – будущие Ростово-Суздальскую и Муромскую земли, – относится к X-XII вв. Эта массовая колонизация, шедшая по указанным направлениям, а также с юга, из области Среднего Поднепровья, в отличие от более древних расселений, может быть названа феодальной. Она опиралась на древнерусскую государственность, на военные дружины, на возникающие города; она подготовила условия для переноса центра Руси из Среднего Поднепровья на северо-восток. В последующие столетия здесь развернулся процесс ассимиляции мерянского, муромского и другого финно-угорского населения, завершившийся лишь к XIV-XV вв. н. э.».
Теперь, что касается самого названия кривичей. Вот значение этого названия по этимологическому словарю Макса Фасмера: «Кривичи – это восточнославянское племя по верхнему течению Западной Двины, Днепра и Волги (Повесть временных лет; см. Барсов, Очерки 174 и сл.), сравним с греческим ?????????, ??????????? (Константин Багрянородный). Получили название по имени родоначальника племени Кривъ (см. кривой); отсюда по народной этимологии – кривич – это «неискренний, фальшивый человек», моск., владим., тульск. (см. Труды Саратовской архивной комиссии 24, 7 и сл.), под влиянием выражения кривить душой. Из русского заимствования лтш. kr?evs «русский», Kr?evija «Россия» (см. Малая Энциклопедия, т. 2, стр. 284), kr?evisks «русский», лит. kri?vai мн.; см. также Буга, ZfslPh 1, 26; ИОРЯС 17, 1, 16. Совершенно нелепо сближение с др.-исл. Hrei?gotum (Видеман, ВВ 28, 52 и сл.), которое связано скорее с англос. Hradas «готы», др.-исл. hrei?r «гнездо», согласно Хольтхаузену (Awn. Wb. 126).
Это наиболее полное исследование названия кривичей. Но существуют и множество других версий на эту тему. Например, лингвист О. Н. Трубачёв рассматривал топоним Kryvitsani на полуострове Пелопоннесе в Греции как свидетельствующий, что здесь некогда существовала группа кривичей.
Очень интересную версию происхождения названия кривичей привёл на сайте «Неизвестный гений» (статья «Кривичи. Кто они?», 2011год – https://www.neizvestniy-geniy.ru/cat/literature/ istor/283346.html) исследователь из г. Луга Алексей Аимин:
«Самая страшная клятва в глубокой древности – поклясться своей кровью. Вот и было выбрано имя-звание главного жреца – Криве. Известно, что праславянское kry означало кровь (в родительном падеже krъve), как и литовское krau;jas и древнепрусское krawian, да и латинское сruоr – это «загустевающая, текущая из раны кровь».
Подобное построение власти уже существовало в III тысячелетии до н.э. у воинственного племени криве, пришедшего в Индию с первыми ариями. Среди других арийских племён они выделялись воинской дисциплиной и жестокостью, принося своему богу многочисленные человеческие жертвы – пленных врагов. Потому и название племени было связано с этим обычаем, ведь криве (древнеиндийское – kravi;s);, означало «сырое мясо…»
А вот В.А. Пономарёв в работе «Русские древности» (2011 г.), предположил, что слово «кривичи» восходит к санскритским корням «кри» (письмо) и «вич» (жизнь), и может быть переведено на современный русский как: «живущие с письмом», «давшие жизнь письму», «письменники», то есть «грамотеи». Согласитесь, весьма интересная версия!
Но наиболее развернутое и научное толкование этого понятия дал Евгений Альфредович Шмидт – советский и российский археолог, специалист по истории и археологии Верхнего Поднепровья и Подвинья, доктор исторических наук, профессор – в главе IV книги «Кривичи Смоленского Поднепровья и Подвинья (в свете археологических данных)», г. Смоленск, 2012: «Другого рода источники, способствующие решению вопроса об особенностях культуры и этнической атрибуции населения КСПДК (Культура смоленско-полоцких длинных курганов) VIII-X вв. и летописных кривичей XI-XII вв., представляют собой данные языкознания. Этноним «кривичи», который использовал летописец для наименования населения, обитавшего в XI-XII вв. в верховьях Днепра и Зап. Двины, по своему происхождению был не славянским, а балтским. Это обосновано в специальной научной литературе. М. Фасмер производил этот этноним от имени родоначальника «Кривъ» и находил этому слову аналогии в литовском, латышском и в других языках балтских народов. Также балтским рассматривает этноним «кривичи» лингвист Г.А. Хабургаев, но объясняет его происхождение иначе. Он считает, что термину «кривичи» предшествовал этноним без суффикса «-ич-и» и «надо исходить из Krieva или Kreiuva… что этот термин должен был принадлежать дославянскому населению Верхнего Поднепровья, которое в VIII-IX вв. подверглось славянизации. Этноним на «ичи» не мог появиться ранее IX века». Г.А. Хабургаев доказал, что была «традиция именовать термином на «ич-и» ассимилируемые инородческие этнические группы». По нашему мнению, исходя из вышеизложенного, можно несколько уточнить датировки, предложенные Г.А. Хабургаевым: процесс ассимиляции славянами днепровских балтов – носителей КСПДК по данным топонимики и археологии мог начаться не в VIII в., а только после рубежа VIII-IX вв., более активно он стал протекать с конца IX в. и продолжался в X и последующих веках».
Изучение истории рода по письменным источникам – наиболее надёжный и аргументированный метод исследования. Однако он имеет свои естественные ограничения в виде хронологических рамок, сохранности и самого наличия этих самых источников. Как правило, таким путём можно добраться до конца XVII – начала XVIII вв., если очень повезёт – углубиться в последние десятилетия XVI века, и только потомкам титулованных родов доступна возможность зайти ещё дальше. Вместе с тем, надо понимать, что многие дворянские родословные были «сочинены» в XVII веке, когда составлялась т.н. Бархатная книга (1687 год), а значит полностью доверять им нельзя. Существуют ли способы получить информацию о предках, живших, например, 1000 лет назад? Наш ответ: «ДА!» И хоть здесь мы не найдём имен и фамилий, сословной и конфессиональной принадлежности и даже национальности, но получим сведения о месте проживания предков, путях их миграций, а также сможем установить предположительную связь с археологическими культурами, которые предшествовали появлению государств. Имя этому способу – ДНК-генеалогическое исследование. Вот и мы воспользуемся результатами исследования моих коллег по Академии ДНК-генеалогии В.И. Меркулова, Е.В. Пайор, И.Л. Рожанского, В.Р. Хохрякова, которые описали её в статье, опубликованной в научном журнале «Исторический формат» (№ 2 за 2020 г.). С их согласия я публикую выдержки из этой статьи .
Был проведён анализ Y-ДНК костного образца из захоронения восточнославянского племени кривичей IX – начала Х вв. в Смоленской области, что является на сегодняшний день самым ранним из всех известных образцов, надёжно принадлежащих славянам. Определённая у него ветвь R1a-YP569 является наиболее характерной для современных уроженцев Волго-Окского междуречья, что согласуется с выводами археологии и диалектологии о роли кривичей в освоении этого региона. По сумме косвенных данных Смоленское Поозерье в раннем средневековье было одним из важнейших центров расселения восточных славян, а маршруты его обитателей сейчас можно проследить методами ДНК-генеалогии.
Для ДНК-генеалогического исследования был получен образец из захоронения в курганной группе № I, расположенной в посёлке Пржевальское Демидовского района Смоленской области. В целом здесь имеются три курганные группы (в общей сложности более ста курганов), которые были выделены археологом Е.А. Шмидтом в зависимости от месторасположения. Группы находятся на удалении примерно 250 м друг от друга. Курганы группы № I находятся на юго-восточной окраине посёлка Пржевальское, на берегу озера Сапшо, несколько западнее выхода из него реки Ельши. Они расположены компактно в сосновом лесу с густым кустарниковым подлеском. Южнее их находится озеро Сапшо, севернее и западнее постройки и огороды жителей посёлка, восточнее – поселковое кладбище (частично расположено на курганной группе). Всего к этой группе относится 42 кургана. В большинстве случаев они имеют в плане округлую форму при диаметре от 5 до 17 метров и высоту – от 0,4 до 3,6 метров. Лишь 17 курганов хорошо сохранились, остальные либо разрыты, либо повреждены ямами, окопами и блиндажами времён Великой Отечественной войны.
Поблизости, на севере озера Сапшо и на востоке у истока р. Ельша, по большей части на территории современного кладбища, находится селище площадью около 0,7 га. Оно занимало береговой мыс и являлось поселением тушемлинской археологической культуры IV-VII вв. Тушемлинская культура непосредственно предшествовала расселению кривичей на этой территории. Данная курганная группа относится к древнерусскому времени и датируется IX – началом Х вв. Одним из датирующих признаков являются несколько обнаруженных в захоронениях арабских дирхемов, отчеканенных с 905 по 997 гг. Имеющиеся курганы – типичные курганы кривичей (Шмидт, 1982 г.)
ДНК-генеалогическое исследование ископаемого образца выполнялось на основании Соглашения о научном сотрудничестве между Ассоциацией исследователей, содействующей развитию ДНК-генеалогии «Академия ДНК-генеалогии» и ФГБУ Национальный парк «Смоленское Поозерье».
STR-гаплотип, полученный в результате анализа образца КС2020-001
В результате NGS-исследования Y-хромосомы с обогащением целевых локусов праймерной панелью «Precision ID Identity Panel» (TFS) были получены следующие данные:
Исследуемый образец КС2020-001 относится к крупному субкладу R1a-Z283 (филоэквивалент R1a-S198). Как известно, гаплогруппа R1a расходится на несколько основных ветвей, каждая со своей историей и этническим составом. В ходе ДНК-генеалогической интерпретации была предпринята попытка определить «глубокий» субклад, к которому относится полученный 27-маркерный гаплотип.
Для этого были выбраны все имеющиеся гаплотипы гаплогруппы R1a из базы данных IRAKAZ, к ним добавлен гаплотип КС2020-001 и построено ДНК-генеалогическое древо с помощью профессиональной компьютерной программы (PHYLIP). Важно отметить, что сравнение проводилось по 17 локусам из 18 определённых. Маркер DYS518 пришлось исключить из рассмотрения, так как он не входит в стандартную панель коммерческого тестирования, а именно при коммерческом тестировании получаются наиболее достоверные результаты, включая протяжённые гаплотипы и прямое определение «глубоких» снипов.
Целью компьютерной обработки было выяснить, в окружении каких гаплотипов и из каких субкладов окажется исследуемый гаплотип КС2020-001. Полученное ДНК-генеалогическое древо приведено ниже.
Исследуемый гаплотип попал в ветвь R1a-Z280, одну из основных ДНК-генеалогических линий на Русской равнине. Каждый луч на дереве – это гаплотип, чем длиннее луч, тем гаплотип более мутирован, тем он старше. В результате ДНК-генеалогической интерпретации, с высокой долей вероятности, установлена последовательная цепочка снипов, характерная для гаплотипа кривича КС2020-001:
R1a-M459 > M198 > M417 > Z645 >Z283 > Z282 > Z280 > Z92 > Y4459 > YP617 > YP573 > YP569
Жирным выделен снип, который был определён прямым NGS-исследованием Y-хромосомы.
Согласно данным из баз ДНК, ветвь R1a-YP569 является одной из самых больших по численности европейских линий гаплогруппы R1a данного иерархического уровня. По оценке, она насчитывает 15-18 миллионов носителей, абсолютное большинство которых приходится на восточных славян (И.Л. Рожанский, 2018г). Представление о её современном географическом распределении на исторической славянской территории можно получить из карты, составленной по материалам ДНК-проектов народов Восточной Европы.
Исследованная группа курганов IX – начала Х вв. находится в западной части ареала, где доля современных носителей ветви R1a-YP569 достигает максимума в 10-12% от всего мужского населения.
По археологическим и диалектологическим данным, наибольший вклад в заселение верховьев рек бассейна Западной Двины и Волго-Окского междуречья на раннем этапе внесли выходцы из племенного союза кривичей, о происхождении которого существует несколько разноречивых гипотез. Принадлежность ископаемого образца КС2020-001 к наиболее распространённой в данном регионе генеалогической линии можно считать косвенным доводом в пользу кривичей, как наиболее значительного из группы славянских племён, продвигавшихся от бассейна Западной Двины через водоразделы к верхнему течению Волги и ее притоков далее на восток.
Доля носителей ветви R1a-YP569 от общего мужского населения исторической славянской территории (Звёздочкой отмечено место находки образца КС2020-001. При построении карты использовался алгоритм сглаживания, во избежание неоправданной детализации, не соответствующей уровню статистической достоверности).
Именно на территории современного национального парка «Смоленское Поозёрье», где обнаружен образец КС2020-001, некогда существовала волость «Вержавлян великих» со столицей городом Вержавском (Седов, 1961 г.) Данная волость целиком охватывала волоки, соединявшие бассейны Западной Двины, Днепра и Волги. Здесь проходили торговые пути «из варяг в греки» и «из варяг в персы». Такое выгодное географическое положение способствовало усилению племенного союза кривичей.
В отличие от других славянских суперветвей современный ареал ветви R1a-YP569 почти не захватывает территории западных и южных славян, но заходит в Литву, где носителями ветви является 4-8% этнических литовцев, с учетом статистической погрешности. Очевидно, возникновение и начальная стадия роста ветви R1a-YP569 проходили в среде коренного населения восточно-балтийского региона, что согласуется с современной географией других, не столь больших по численности ветвей родительского субклада R1a-Z92. На одном из этапов люди из этой ветви влились в состав кривичей, где образовали одну из наиболее демографически успешных линий, что впоследствии охватила и другие группы восточных славян. Если в будущем появятся новые находки образцов из ветви R1a-YP569 с более ранними датировками, это даст возможность выявить ещё не известные детали возникновения племени кривичей и восточных славян в целом.
А закончить эту главу я хочу статистическими данными содержания гаплогрупп русских в трёх основных мировых базах данных. Эти данные приведены на стр. 157 книги Анатолия Алексеевича Клёсова «Народы России. Детальное исследование 190 народов», вышедшей в издательстве «Питер», г. Санкт-Петербург, в 2021 году. В главе «Родовая структура (основные гаплогруппы) 190 народов России в порядке их численности» автор пишет: «Численность русских в Российской Федерации составляет чуть больше 11 0 млн. человек, мужчин и женщин, или примерно 81% от всего населения России, указавших свою национальность. Из них мужчины составляют 50 млн. 600 тыс. человек (округлённо)… Перепись населения 2010 года (взятая за основу в этом исследовании) включает в число русских также казаков и поморов. Следуя принципам анализа, изложенным выше, численность граждан Российской Федерации, которые считают себя русскими, определяется самоидентификацией – обычно это люди, для которых родной язык русский, которые считают, что они принадлежат русской культуре, и предки которых жили на территории России».
Количество гаплогрупп русских в основных базах данных
* – Видимо, сумма гаплогрупп I2+I1.
** – Видимо, сумма гаплогрупп J1+J2
н/п – не показано.
Как видим из таблицы, гаплогруппа R1a, определённая у образца из захоронения восточнославянского племени кривичей IX – начала Х вв. в Смоленской области, является самой многочисленной у потомственных русских (от 47 до 52%, в зависимости от базы данных).
Справедливости ради, надо все-таки отметить, что подобные исследования проводит не только московская Академия ДНК-генеалогии, но и другие палеогенетики. Так, в Википедии в статье о кривичах описано ещё одно исследование по этой теме, выполненное Институтом археологии РАН, совместно с МГУ им. М.В.Ломоносова, МФТИ в г. Долгопрудный и Российско-немецким историческим семинаром (авторы С.З.Чернов, Н.Н. Гончарова, А.А. Семёнов). Википедия по результатам этого исследования, со ссылкой на этот источник, сообщила: «У представителя культуры псковских длинных курганов из кургана с трупосожжением в возможном кривичском захоронении могильника «Девичьи горы» у озера Сенница (Псковская область), жившего 1200±100 лет назад (VIII-X века), была определена Y-хромосомная гаплогруппа N1c и митохондриальная гаплогруппа H2. Сопоставление серии черепов из могильника Болшево-1 (первая половина XII века) с краниологическими славянскими сериями показало её близость к сербской и западнославянским сериям. Принадлежность образцов № 5666 и № 5672 к Y-хромосомным гаплогруппам E1b1b и J2a1 позволило высказать предположение об участии дунайского компонента в этногенезе этой группы племени кривичей. Предки индивидуума № 5666 по мужской линии вышли с берегов Дуная в VIII веке – начале IX века. Достаточно редкая митохондриальная гаплогруппа H1e1b, выявленная у образца № 5666, и её распределение у современных носителей в основном у населения южного побережья Балтийского моря говорит о западнобалтийском компоненте в формировании кривичей».
Я не поленился, посмотрел на сайте Научной электронной библиотеки «КиберЛенинка» аннотацию этой научной статьи по истории и археологии. Статья называется: «Результаты тестирования гаплогруппы Y-ДНК для средневекового славянского захоронения XII в. в окрестностях посёлка Загорянский на Верхней Клязьме (Московская область). Авторы научной работы – Сергей Заремович Чернов, Наталия Николаевна Гончарова и Александр Сергеевич Семёнов. Цель исследования – установить гаплогруппы Y-ДНК и мтДНК двух славянских раннесредневековых погребений могильника Болшево-1 (близ поселка Загорянский) на реке Клязьме, рассмотреть их возможные аналоги в других образцах средневековой славянской ДНК и дать историко-археологическую и антропологическую интерпретацию полученного результата. Сопоставление серии черепов из Болшево-1 с краниологическими славянскими сериями показало её близость сербской и западнославянским сериям. Принадлежность индивидуумов 5666 и 5672 к Y-ДНК гаплогруппам Е1b1b и J2a1 позволило высказать предположение об участии дунайского компонента в этногенезе этой группы племени кривичей, пришедшей с Верхней Волги и Новгородско-Смоленской границы. Митохондриальная гаплогруппа индивидуума 5666 H1e1b позволяет рассматривать балтийскую ветвь этногенеза данной группы.
А теперь сами сравните два этих текста. Удивительным образом из выводов этой статьи выпали фразы: «…группы племени кривичей, пришедшей с Верхней Волги и Новгородско-Смоленской границы» и «…позволяет рассматривать балтийскую ветвь этногенеза данной группы». И, наоборот, появились собственные выводы авторов и редакторов статьи о кривичах в Википедии: 1) «…позволило высказать предположение об участии дунайского компонента» (и только!); 2) «… её распределение у современных носителей в основном у населения южного побережья Балтийского моря говорит о западнобалтийском компоненте в формировании кривичей».
Позвольте, а на каком основании вы меняете итоговые формулировки, меняя смысл на обратный по сути!? И вот уже племя кривичей не приходит с Верхней Волги и Новгородско-Смоленской границы, а балтийская ветвь этногенеза этой группы «лёгким движением руки» превращается в население южного побережья Балтийского моря, что говорит исключительно о западно-балтийском компоненте в формировании кривичей.
Вот так, господа, нас и дурят, откровенно фальсифицируя результаты научных исследований. На этом обмане, в основном, и держится до сих пор в отечественной истории пресловутый норманизм. Наши недруги не гнушаются ничем. Подлог и передергивание фактов, замалчивание правды, распространение заведомо ложных сведений и т.д. и т.п.
Галинды и голядь на московской земле
Галиндами (голядью) именовали, судя по всему, некоторые этнические группы «окраинных» балтов. Этимология этноса галиндов (откуда слав. голядь) следующая: балт. gal «конец, край» (ср. литовск. galas, лтш. gals «конец»), т.е. «житель пограничной полосы» по аналогии с украинцами (жителями одной из окраин Русского государства) или маркоманнами (нем. Мarkomannen от Mark – «граница, рубеж»).
Людъ Голядъ русской летописи летописи имеет аналогии и в балтских языках: лтш. laudis «люди», лит. lia?udis «простой народ», др.-прус. ludis «хозяин»); ср. также ст.-слав. ljudьje «люди», рус. люд, люди, польск. lud. Более того, балты, скорее всего, именовали себя также попросту liaudis, т.е. людьми, народом (Валянтас, 2004г.).
В далёком прошлом на территории Руси проживало огромное множество племён. Многочисленные и совсем небольшие, они занимали собственные территории, взаимодействовали, смешивались с другими, появлялись и исчезали. О многих из них сохранилось достаточно большое количество сведений, но голядь остаётся самым загадочным племенем. О том, относился ли этот народ к славянам, ведутся жаркие споры, причём большинство историков считает, что славянская примесь у голяди появилась позднее. Однако именно этот этнос обитал на территории Московской, Брянской, Смоленской и Калужской областей. Как видим, голядь жила в самом «сердце» Руси, а потому нельзя исключать, что она также существенно повлияла на формирование славянской культуры.
Славянское племя голядь на территории России. Взято с сайта: https://brcrussia.ru/wp-content/uploads/territoriya-vyatichej-nyneshnyaya-moskovskaya-oblast.gif
О происхождении голяди существует масса предположений. Одна из самых аргументированных версий принадлежит историку В.Н. Татищеву. Он ссылается на ряд старинных источников, которые явно указывают, что голядь прибыла на русские земли с территории Пруссии.
В летописях XI-XII столетий отмечается, что голядские племена обитали в верховьях Протвы. Тогда это была центральная часть Руси, важнейший центр торговли. Название «голядь» уже использовалось в ту пору: его могли применять славяне по отношению к своим соседям-переселенцам.
Сами же представители этого народа называли себя галиндами (вероятно всего, здесь имеется в виду ассоциация с Галиндией – исторической областью в Пруссии). Согласно сведениям Птолемея, во II веке галинды начали движение к новым землям. Вполне возможно, что уже тогда они и заняли центральную часть Руси. Но что побудило народ оставить родные места и отправиться в неизведанные края? Точного ответа у историков до сих пор нет. Не секрет, что в ту пору происходило переселение многих этносов. Это объяснялось перенаселением, экстремальными климатическими условиями, вытеснением более сильными племенами и т.д.
Голядь – племя, которое относят к так называемым днепровским балтам. В начале II тыс. н.э. оно занимало территорию в бассейне реки Протва, правого притока реки Москвы. Археологические следы голяди дискуссионны. К концу I тыс. н.э. это племя оказалось между вятичами и кривичами, которые частично ассимилировали его.
В IV-VII веках на территориях сегодняшних Калужской, Орловской и Тульской областей формируется мощинская археологическая культура, носителями которой были балты. По сей день здесь сохраняется немало названий рек и населённых пунктов, имеющих близкие параллели в землях юго-восточной Балтии.
Уже известный нам по главе о кривичах Валентин Васильевич Седов, в знакомой также всем специалистам работе «Голядь», впервые напечатанной в издательстве Diemedis (г. Вильнюс) в 2000 году, так описывает это племя: «О проживании голяди в Западном Подмосковье свидетельствует Ипатьевская летопись. Под 1147 годом сообщается, что суздальский князь Юрий Долгорукий, претендовавший на киевский престол, пошел с войском на Новгород Великий, а черниговскому князю Святославу Ольговичу повелел воевать Смоленскую волость. Последний принял это предложение и захватил часть смоленских земель в бассейне р. Протвы, притоке Оки, заселенных голядью – «…и шед Святославъ и взя люди Голядь, верхъ Поротве…» – записал летописец (ПСРЛ, 1962, с. 339)».
Далее в этой работе В.В. Седов так описывает топонимию водных названий мест проживания голяди: «Новейшие топонимические изыскания достоверно свидетельствуют, что области верхнеокского бассейна, где локализуется голядь, составляют неразрывную часть древнего балтского ареала. Причем, водных названий балтского происхождения здесь не меньше, чем в других регионах древнего расселения этого этноса. В этой связи, можно со всей определенностью утверждать, что балтские племена начиная с отдаленной древности вплоть до славянских миграций заселяли земли бассейна верхней Оки (Седов, 1971, с. 99-113; Топоров, 1972а, с. 217-280; 19726, с. 185-224; 1982, с. 3-61; 1988, с. 154-176)».
Однако изыскания учёных и краеведов значительно расширили «географию» топонимики этого племени. Так, в настоящее время в Дмитровском и Клинском районах Московской области существуют деревни с названием Голяди. А в черте нынешней Москвы есть речка Голяданка, левый приток реки Москвы. Да и в других областях, соседствующих с Московской областью, также имеются похожие названия. К примеру, в окрестностях города Брянска известно село Голяжье, основанное в X веке (ранее было переименовано в Дмитриевское, а ныне переименовано в Отрадное), впервые упоминаемое в начале XVII века. А в Комаричском районе Брянской области существует село Глядино, также с более чем тысячелетней историей. Есть и деревня Гольтяево в Боровском районе Калужской области.
По мнению Евгения Михайловича Поспелова (1923-2007) – советского и российского географа, профессора, специалиста в области топонимики и картографии (многим он известен как автор «Школьного топонимического словаря» 1988 г. издания) название деревни Голяди Дмитровского района Московской области объясняется тем, что отдельные группы голяди могли жить в более северных районах, чем бассейн реки Протвы. В ситуации проживания народности в иноязычном окружении чаще всего происходит образование географических названий на основе этнонима. Непосредственная связь названия деревни с этнической принадлежностью её основателей может подтверждаться топонимическим окружением: рядом протекают реки Лама, Яуза, Нудоль, названия которых имеют бесспорно балтийское происхождение.
Интересное толкование происхождения племени голядь в одной из своих статей «Западные славяне – точно славяне? Может, больше кельты?» даёт Александр Асов. Рассказывая о прачешском роде бойев, он утверждает: «Само имя этого рода вполне может толковаться из славянских языков как «воин». Другое имя сего рода, известное в латинской транскрипции – «галаты», сей род боев с Карпат ушёл в Малую Азию и там основал Галатию. Причём сих «галатов» одни учёные почитают кельтами, а иные фракийцами. Однако в «Велесовой книге» и другом древнем славянском памятнике «Бояновом гимне» (IV века) это имя толкуется как карпатская «голядь», или «голяды». И говорится о сём роде следующее: «голядь родня родови русов». Сей род как под именем голядь, так и под именем боев известен не только в Карпатах, но и на Украине (украинские «бойки»), также в землях Древней Пруссии, да и потом на Руси. В средние века голяди жили также и под Москвой у Можайска».
Весьма интересные факты и исследования на тему голяди и галиндов приводит в своей работе «Возвращаясь к теме древних миграций галиндов» независимый исследователь из Санкт-Петербурга И.М. Тарасов. Эта его статья является рецензией на критическую работу литовских историков из Вильнюсского университета А. Лухтанаса и О.В. Полякова «Галинды на просторах Европы – археологическая, историческая, лингвистическая реальность или вымысел?», озвученную авторами на IV научной конференции «Археологические источники и культурогенез», в г. Санкт-Петербург 14-18 ноября 2017 года. В статье приводится разбор основных аргументов авторов, отрицающих как миграции западнобалтского населения в IV-V вв., так и расселение в Верхнем Поочье особого этноса голядь, зафиксированного летописями. Вот, в частности, что он пишет: «Сама голядь (мощинцы) – это не балты, а «балтославянское», «промежуточное» население между балтами и ранними славянами, если угодно, «праславяне», которые не ушли на юг и юго-запад в середине I тысячелетия, но остались на своих местах, либо двинулись в противоположном направлении – на северо-восток. На то, что голядь была праславянским этносом, чей диалект был «наиболее ранним ответвлением от праславянского», указывали отдельные отечественные лингвисты (В.А. Дыбо, Г.И. Замятина, С.Л. Николаев). Находимые на голядской территории балтские топонимы могут относиться к более раннему населению, либо к языку населения сопредельных территорий. В своё время М.Б. Щукин полагал, что некоторые из так называемых «восточных балтов» (носителей ряда культур железного века) следует считать особой, «балтославянской» группировкой и обозначать как «днепровских балтов». Вполне вероятно, что и мощинская культура (голядь) принадлежала к той же особой группе «балтославян». В отечественной лингвистике было высказано мнение, что древнепрусский язык вместе с языками ятвягов и голяди первоначально входил в протославянскую изоглоссную область, но позже эти языки, оторвавшись от неё, примкнули к балтской (летто-литовской) (Журавлёв, 1968 г.). «Балтская» гидронимия Поочья была оставлена в середине I тыс. н.э. частью зарубинецких племён, двинувшихся на северо-восток до верховьев Оки. Д.А. Мачинский полагал, что верхнеокская голядь по языку отличалась от прусских галиндов, на что могут указывать данные топонимики. Но, бесспорно, главную скрипку в этой «непохожести» голяди на галиндов играл местный не-балтский субстрат».
Солидная статья И.М. Тарасова (более 150 тыс. знаков), с подробным разбором всех аргументов Лухтанаса и Полякова, «камня на камне» не оставляет от их неубедительных доводов. В конце статьи, автор делает однозначный вывод: «Практически вся аргументация Лухтанаса и Полякова не выдерживает серьёзной критики. Большинство аргументов авторов заимствованы из трудов исследователей XIX–XX вв. (Г. Геруллиса, А.И. Попова и др.), которые давно разобраны. Доводы авторов, порой граничащие с переходами на личности и плохо скрываемым хамством, плохо проработаны, в целом отрывочны и не могут быть приняты. Сложившаяся традиция помещать голядь на Протве и считать их потомками мощинского населения не поколеблена и остаётся научно обоснованной. Сейчас дискуссия относительно голяди на Протве может быть только про их этническую принадлежность (балты или «балтославяне») и время окончательной ассимиляции (XII-XV вв.). Попытки Лухтанаса и Полякова отрицать миграции воинских групп галиндов на Запад (в чём был уверен покойный В.Н. Топоров) напоминают потуги некоторых отечественных историков (С. Лесной-Парамонов и др.) в первые десятилетия после Великой Отечественной войны отрицать миграцию готов на юго-восток и присутствие германцев в Крыму (рудименты готского языка выдавались ими за следы… идиша!). При слабой изученности восточноевропейских культур первых веков новой эры и в силу определённого отношения к немцам у части аудитории подобные фантастические гипотезы выглядели вполне убедительно. Но сейчас, когда в руках у исследователей огромный выбор «оружия» (от данных по антропологии до археологических раскопок последних десятилетий), уже нельзя говорить о чём-то подобном. В целом, работа авторов служит хорошим подспорьем для выявления слабых сторон концепции миграций галиндов в первой половине – середине I тыс. н.э., но, конечно же, не может опровергнуть ни одного из основных постулатов этой концепции».
Я приведу ещё несколько тезисов из работы И.М. Тарасова:
• М.М. Казанский связывал миграцию известной по древнерусским летописям голяди с передвижением с запада германо-балто-славянских дружин в указанное время (V – первая половина VI в.) (Казанский, 1999). Т.е. это могла быть и поздняя инфильтрация галиндов в уже сложившуюся мощинскую и соседние с ней культуры. В дальнейшем галинды дали местным племенам своё этническое имя, однако, не навязав своего языка и со временем полностью растворившись в них. Принимая основные тезисы Казанского, я не соглашаюсь с его датировкой миграций галиндов и отношу их к более раннему временному отрезку. Указанные передвижения могли иметь место уже после оседания галиндов в Верхнем Поочье.
• Так с какой же народностью можно соотнести данные передвижения балтов? Согласно источникам, то нет никаких других кандидатов на это, кроме галиндов (возможно, при участии каких-то групп родственных им судинов).
• Кулаков справедливо замечает, что серьёзный прессинг вельбарцев (готов и, возможно, гепидов) на землях айстов (эстиев), мог привести к оттоку балтского населения на восток уже в раннеримское время (Кулаков, 2018). Мигрировать балты должны были строго в промежутке между первой половиной II в. и второй третью IV в. н.э. Хронологические рамки определены довольно точно, т.к. жившая в Поочье голядь ещё не известна Клавдию Птолемею и его предшественнику Марину Тирскому, но уже упоминается в готской саге о завоеваниях «короля» Германариха (предводителя гревтунгов Эрманариха).
• Хотелось бы подробнее остановиться и на вопросе датировки миграции галиндов (и, возможно, каких-то других племён балтов) на восток. Вероятно, она была как-то связана с так называемым «коллапсом II–III веков», когда в Верхнем Поочье прекратило существование значительное количество городищ.
• Видимо, именно с переселением групп галиндского населения можно связывать создание мощинской культуры. Сама эта культура возникает как симбиоз пришлого из Прибалтики эстийского (айстского, западнобалтского) населения и местных носителей почепской традиции (Кулаков, 2002). В формировании мощинской культуры приняли участие и носители древностей культуры киевской (Кулаков, 2002).
• В Поочье в позднеримское время наблюдается значительное количество следов влияния древностей западных балтов. В связи со всем этим делался вывод об «общих этнокультурных корнях галиндов и судинов позднеримского времени и носителей мощинской культуры» (Кулаков, 2002).
