Большая книга ужасов 75 (сборник)

скачать книгу бесплатно

Вновь затрещали кусты, выплюнув изжеванного Серого. Тот вывалился на поляну, едва не упал, запрыгал на одной ноге, исцарапанными руками отряхивая рубашку. Наконец огляделся вокруг и тихо ойкнул. Этот испуганный возглас вернул онемевшую от такой наглости банду Колена в реальный мир. Все разом подобрались, напружинились. Один из старших, видно чином пониже, с готовностью соскочил с бревна, вразвалочку направился к ребятам. На его недоверчивой физиономии непонимание боролось с желанием выслужиться. Наигранное презрение светилось в глазах, губы, подражая вожаку, кривились в нехорошей усмешке, хрустели костяшки разминаемых пальцев. Но нет-нет, а взгляд его вдруг срывался, начинал обшаривать кусты в поисках засады.

– Оп-па-ся… – деловито протянул кто-то из мелюзги. – Ща Рыба им заяснит, че почем…

– Шнобель! – не отрываясь от карт, гаркнул Колено.

Услышав это, из халабуды выбрался тощий носатый мальчишка. Увидел чужаков, моментально оценил обстановку и юркнул в заросли на другой стороне поляны. Через минуту голос его звонко возвестил, что незваные гости пришли втроем и больше никто по кустам не таится. Колено безразлично пожал плечами и шлепнул на бревно бубнового валета. Сидящий рядом мальчишка почесал облезлый нос и отбился тузом. Бутылка с газировкой осторожно пошла по рукам, младшие готовились к зрелищу. Строители отложили инструменты, похватали лежащие на земле палки. Осмелевший Рыба подошел вплотную, демонстративно сплюнул Тохе под ноги:

– Че, заблудились, девочки?

Малышня одобрительно заулюлюкала, зафыркала, давясь газировкой. Тоха хмуро сверлил шестерку взглядом. Он мог вырубить его с одного удара, и, будь один, давно бы так и сделал, а дальше будь что будет. Но плечом к плечу с ним стояли друзья, и Тоха наступил гордости на горло.

– Мы к Колену пришли, – громко, чтобы услышал вожак, сказал он. – Разговор есть.

Колено никак не отреагировал, задумчиво разглядывая лежащие на бревне карты. Кастет в заднем кармане перестал казаться грозным оружием. По совести сказать, Тоха им ни разу не пользовался и полагал, что от простой палки толку сейчас было бы больше.

– А ты кто такой вообще?! Кого знаешь?! – пошел в наступление Рыба. – Ты Колену родственник, что ли? – Он обернулся к вожаку и заискивающе позвал: – Толян, тут к тебе типа в родню набиваются!

– Не знаю таких, – снимая с колоды верхнюю карту, промычал Колено.

– Во, слышал, ты… – начал было Рыба, но наткнулся на Тохин взгляд и подавился заготовленным ругательством.

Тоха и сам чувствовал, как глаза наливаются кровью, как шумят в висках, мешая думать, гулкие молоточки. Рыба выводил его из себя. Как наяву, виделся Тохе собачий хвост, которым тот вилял, стараясь угодить вожаку. Едва сдерживаясь, чтобы не выбить шестерке зубы, Тоха так сосредоточился на себе, что совсем позабыл о друзьях и потому немало удивился, когда вперед шагнул Жан:

– Чего вы балаган разводите? Сказали же, серьезный разговор!

Рыба тут же обрадованно переключился на противника поменьше:

– Слышь, патлатый, а тебе кто варежку разе-вать позволил?

– Тебя не спросил. – Жан выпятил грудь колесом, сжал кулаки.

– Фигассе! – Рыба прищурился, точно только заметил. – А ты еще и с серьгой? Ты че, баба, что ли?

Тоха мысленно выругался и попытался ухватить друга за руку, но не успел. Коротко, без замаха, Жан ткнул Рыбу кулаком в лицо. Рухнув на утоптанную землю, Рыба заныл, прижимая ладонь к расквашенному носу. Поняв, что мирные переговоры провалились, Тоха нацепил кастет. Хотелось наорать на самого себя за тупость и недальновидность. Следовало идти одному, как бы ни было страшно. Одному был шанс избежать драки. Соваться в это логово с Жаном и Серым было все равно что принести с собой две мишени.

Поляна взорвалась. Загалдели недовольные мальки, вскочили с мест, бросив недопитую бутылку. В чумазых руках, как по волшебству, появились палки и обломки камней. Слаженно бросились вперед строители. Спрыгнули с насиженных мест телохранители Колена. Лишь сам главарь оставался на месте, брезгливо усмехаясь начавшейся суете, да побитый Рыба отползал, бережно держась за кровящий нос.

– Жан, твою ж дивизию! – укоризненно ругнулся Тоха.

Плечом к плечу они ждали, когда их накроет волна первой атаки, и понимали, что эта атака будет и единственной. Ни сбежать, ни отбиться – ни единого шанса. И в этой суете как-то совсем выпал из внимания Серый.

– Хватит! Хватит! Стойте!!!

Он выскочил в центр, едва не наступив на ногу все еще лежащему на земле Рыбе. Срываясь на фальцет, голос Серого на мгновение перекрыл даже галдеж младших. Тощий, нескладный, в отглаженной рубашке с воротником-стоечкой, выглядящий невероятно глупо и максимально нелепо, Серый стоял, размахивая руками, как ветряная мельница. Такой пронзительностью веяло от его крика, что атака захлебнулась, распалась на части, застыла, недоуменно разглядывая безумного самоубийцу.

– Прекратите! У нас друг погиб! А вы… Как вам не стыдно!

Тишина разлилась по центру поляны, убегая от потрескивающего костерка. Тоха слышал, как гудит застрявший в кустах шмель. Ригачинские переминались с ноги на ногу, смущенно поглядывая друг на друга. Тоха осторожно потянул Серого за край рубашки, но тот раздраженно отмахнулся. Лицо его пылало праведным гневом, только кончики ушей белели окалиной. Впервые Тоха видел друга таким злым и бесстрашным. Жан тоже смотрел на Серого как на некую диковинку, вроде козы с двумя головами.

– И че? – тупо спросил один из строителей.

Над поляной пронесся шепоток. Все вдруг подумали: «А вправду, и че?» Пролетел и канул в кустах, хрустя мелкими ветками, обломок кирпича – Тоха едва успел отдернуть голову. Палки засвистели, рассекая воздух. Носатый малек Шнобель заголосил, как индеец. И в этот момент с бревна поднялся Колено.

– Ну харэ, да?! – рявкнул он, и все разом притихли.

Даже шмель в кустах решил, что выберется чуть попозже. Даже костер как будто стал потрескивать тише. Шлепнув карты на бревно, Колено тяжело пошагал к нарушителям спокойствия. Массивный, как шкаф, и такой же тяжелый, он возвышался над своей бандой на полторы головы. Тохе подумалось, что такого не свалить даже кастетом. Разве что каким-нибудь стенобитным орудием из книжек Жана. Возникло острое желание заслонить собой тщедушного Серёню, встать на пути великана, но Тоха знал – нельзя. Каким-то чудом Серый остановил бойню, спас их шкуры от множества синяков и шишек, а может, и от чего похуже. Не стоило нарушать хрупкий мир.

– Как он умер?

Колено навис над Серым, как скальный уступ, – вот-вот обрушится и погребет под тоннами породы. Толстые предплечья скрестились на широкой груди. Банда затаила дыхание. Чтобы заглянуть Колену в лицо, Серому пришлось запрокинуть голову. Но смотрел он смело, с вызовом:

– Его убило что-то… нечто… Сначала оно всех собак и кошек перетаскало, а потом Юрец его нашел, и… Оно его с крыши столкнуло, чтобы все подумали, что он сам упал. А он не падал! Этот… эта… штука эта – она его убила!

Поначалу сбивчивый, рассказ Серого выровнялся, побежал стремительной речкой. Ригачинские слушали молча, и на их бледных лицах Тоха читал узнавание. Беда была у них, беда их коснулась – этого нельзя было не заметить. Даже Рыба, кое-как утерев кровь с лица, смотрел на ребят с сочувствием.

– Пошли.

Колено мотнул бритой головой, указывая направление, и двинулся за халабуду. Осторожно, поглядывая на расступившуюся банду, мальчишки гуськом потянулись за ним. Стоило чужакам уйти, как маленький лагерь зажил своей обычной жизнью. Застучал молоток, лихо зашлепали замусоленные карты, тонкие голоса мелюзги заверещали, требуя «отдать газяву».

Шли недолго, минуты две-три. С нового места хорошо просматривался лагерь, но звуки долетали приглушенно. Здесь было почище – ни валежника, ни поваленных деревьев, даже трава как будто… Тоха пригляделся внимательно – так и есть, траву недавно стригли. Неаккуратно, чем попало, желая хоть как-то облагородить именно этот участок леса. Почему? Что-то было в нем такое неправильное, но Тоха никак не мог уловить, что же. Колено нагнулся, голой рукой выдрал кустик крапивы – даже не ойкнул – и отшвырнул в сторону. У его ног лежал увесистый валун, с криво намалеванным оранжевой краской словом.

«БАРСИК», – прочел Тоха, и все тут же встало на свои места. В разных местах небольшой поляны торчали камни, сложенные из кирпичей пирамидки, кресты из веток. Все с именами мертвых питомцев. Всего могил десять-пятнадцать, с мисками-плошками, оберегами из веток и ниток, резиновыми игрушками и пластиковыми косточками. Возле молоденькой ели, забившей всю окрестную траву, высился небольшой могильный холмик, украшенный листьями, увядшими одуванчиками и цветными лентами. Поверх высохшей земли крупной галькой выложили:

ЦЫГАН

– Барсик – это наш, дворовый котяра был. Мы его в натуре всем двором подкармливали. Он самый первый пропал, еще в начале апреля, – гулкий голос Колена рассказывал ровно, бесстрастно. – Тогда еще потеплело резко так. Ну, мы решили, что он загулял, типа даже не парился никто. Ну, пропал и пропал, шут с ним. Потом у Гарика кошка исчезла, Хлоя. Ну тоже, подумали, сбежала, бывает, че. А потом понеслось. День через день – то кошак исчезнет, то шавка какая-нибудь.

– Птицы? – уточнил Тоха.

– Я тебе больше скажу – и птицы, и крысы еще. – Колено кивнул. – Это мы после все вместе связали. Первое время на бомжей думали, даже вломили парочке, чтобы не ошивались тут. В газете про сатанистов писали, только это все лажа. Нет у нас тут никаких сатанистов и не было никогда.

Свои эмоции Колено скрывал мастерски. Но, видно, тема была для него болезненной, нет-нет да прорывались наружу затаенная злость и обида. Тогда до хруста в костях сжимались кулаки-кувалды, а косматые брови угрожающе надвигались на переносицу.

– Потом уже начали замечать всякое… Она ведь дерзкая, зар-р-раза. Ей нравилось, что мы за ней носимся, носом землю роем. Игралась она с нами так, типа… Под конец так уже просто издевалась. Начала нам трупы подкидывать, прямо в лагерь. Приходим раз – а тут тушка Барсика, сухая, как мумия. Мы его только по уху узнали, оно у него очень приметное, рваное такое… было… Сидим в засаде день – ни черта. На ночь расходимся – с утра новый подарочек. Мы все обшарили, чтобы эту тварь выловить, но ее ж не найдешь так просто…

– Колено, – осторожно спросил Тоха, – а почему «она»?

– Наш друг, тот, который умер, видел дракона, – встрял Серый.

– Дракона? Сам-то понял, что сказал?! Драконы – они вон какие! – Колено дернул левой половиной лица. – Мы все подвалы обшарили, все чердаки, все заброшки. Весь лес прочесали. Какой, в баню, дракон?! Где ему тут спрятаться? – Он помолчал, собираясь с духом. Чувствовалось – то, что он собирался сказать, давалось ему непросто. Голосом неожиданно тихим Колено сказал:

– Это ведьма, пацаны.

Переспрашивать было рискованно: Колено запросто мог обидеться, а обидевшись – полезть в драку. Но они пришли сюда, чтобы узнать о чудовище как можно больше, и принимать на веру первые же слова… в общем, Тоха рискнул:

– Откуда знаешь?

Колено, против ожидания, психовать не стал, кивнул понимающе:

– Мелкие из ватаги ее видели. Не все, но некоторые, и не по одному разу. Я ее и сам видел, ночью.

Он замолчал, деловито сунул руки в карманы, но Тоха успел заметить, как трясутся его пальцы. Это казалось невероятным, но Колено, в одиночку выходивший на пятерых противников, боялся. И ведь немало времени уже прошло, не вчера все случилось, однако воспоминания оказались настолько яркими, что Колено побледнел, как покойник. Тоха заметил это, несмотря на загар и грязь.

– Встал как-то ночью, башка чугунная, пить охота, да и в туалет надо бы. Пока все свои дела сделал, проснулся немного, ну и думаю – а чего меня разбудило-то? Слышу, по окну ветка скребет, противно, аж мураши по спине. Так скрррр! – и тук-тук-тук, постукивает. Ну, думаю, надо окно открыть да отломать ее к чертовой бабушке. И полез же, слышь?! Полез, первую раму открыл. Потом думаю – стопэ! Какая, на фиг, ветка?! У меня пятый этаж, а все высокие тополя еще в прошлом году спилили! Я к стеклу прислонился… а оттуда она! Вниз головой висит, пялится на меня. Глаза красные, зубы кривые, слюнявые, морщинистая, как шарпей. И вооот настолечко от меня!

Толстые пальцы с нестрижеными ногтями показали крохотный зазор, в который едва ли пролезло бы лезвие ножа.

– Я чуть в штаны не наделал. Все не мог понять, как я ее не заметил – ведь все же на ладони, а она прям к стеклу прилипла, и слышу, вроде как в голове у меня стук ветки этой, и мысль одна и та же: надо открыть окно, надо открыть окно, открыть окно и сломать чертову ветку. И руки, слышь?! Руки сами тянутся к шпингалету!

Последние фразы Колено практически кричал, схватив Тоху за плечо и брызгая слюнями. По пальцам его сбегала дрожь, передавалась Тохе, и он невольно заразился страхом той апрельской ночи, тоже затрясся, представляя, как жутко, должно быть, когда тебя заставляют делать что-то против твоей воли. Наконец Колено притих, закончил чуть ли не шепотом:

– Не знаю, почему я ей не открыл. Реально не знаю. Стою ни жив ни мертв, а сам глаз оторвать не могу. Тут она по ходу поняла, что я ее вижу, и такая раз! – и пропала! Так что ведьма это, пацаны. За базар отвечу – ведьма. Я если до старости доживу и помирать буду, то и тогда эту рожу страхолюдную вспомню.

Тоха в смятении потер нос. История отдавала сильнейшим бредом и, расскажи ее кто другой, не вызвала бы ничего, кроме недоверчивой усмешки. Имело значение еще и то, как рассказывал Колено и как он при этом выглядел. А выглядел он неважно. Ну и самое главное – Юрка… нужно было искать любые зацепки.

– Так это… кхммм… ведьма. – Тоха не знал, куда глаза прятать. – Как вы ее прогнали?

– Никак. – Колено невесело усмехнулся. – Она сама ушла. Грохнула Цыгана и пропала, будто ее не было никогда. Я думаю, она на зверье мелком отъедалась, силы набирала, а потом на крупную дичь перешла. Она ведь неспроста ко мне тогда приходила. И вокруг мальков не просто так ошивалась.

Тоха похолодел от внезапной догадки. Челюсти свело, язык онемел, со дна желудка поднялась едкая горечь. Оцепенели и Жан с Серым, словно их парализовало. Безумные слова «дичь покрупнее» стучали в голове. Не может быть, этого не может быть, этого не может… В одной из могил лежала не собака, не кошка, не попугайчик, не золотая рыбка и не хомяк. В одной из могил лежал…

– Цыган – он кто был? – как сквозь вату услышал Тоха собственный голос.

– Малек детдомовский. Летом сбегал от них постоянно и с нами тусовался. Иногда по нескольку дней здесь жил. Лет девять ему было, что ли… Вызвался в одиночку ночью покараулить. Вот как мумий в кино показывают, вот такой он был, когда мы его нашли… Ведьма его высосала. Вчистую.

Колено присел у могилы, поправил пару камешков. Тоха смотрел сквозь него. Перед глазами мелькали телевизионные новости, фотографии в газетах и репосты «ВКонтакте», с которых улыбался маленький лопоухий мальчишка с глупой короткой челкой на обритой голове. Смуглый, белозубый, он и впрямь походил на цыганенка. Больше месяца его искал весь город – полиция, охотники, волонтеры… а он все это время был здесь. В неглубокой яме, присыпанной землей и камнями.

* * *

В обратную сторону их провожал Шнобель. Оказалось, если не переть буром, можно отыскать вполне удобные тропки, натоптанные ватагой за долгие годы игр в штабе-халабуде. Вся дорога заняла не больше десяти минут, и после нее не пришлось вычесывать из волос листву и паутину. Тоха едва ли замечал все это, двигался на автомате, вслед за проводником подныривая, перепрыгивая, придерживая ветки. Из головы все не шли последние слова Колена. Тоха предложил им поквитаться с тварью всем вместе. Ригачинские были грозной силой, и никакому чудовищу, будь оно ведьмой, или драконом, или даже чертом лысым, не устоять против толпы диких, любящих и умеющих драться мальчишек.

Тоха предоставил говорить Серому, и тот рассказал все как надо. Про кошек, и про Хана, и про Юрку еще раз, хотя это было чертовски, почти физически больно. Главное – донес, не расплескал: им известно, где тварь устроила логово. По крайней мере, где оно было раньше. Но на Колено это не произвело ровно никакого впечатления. Бритая голова качнулась из стороны в сторону, взгляд спрятался между стоптанных сандалий, зарылся в прошлогодние листья и хвою.