скачать книгу бесплатно
где ни к чему динамит!
Сделаем общее дело —
враг будет скоро разбит!»
2
Нонче рыдала гармошка
у сельсовета… В дверях
сел одноногий Тимошка,
пел про бессмертный «Варяг».
Всем, уходящим в дорогу,
так, как когда-то себе —
«Смело, товарищи, в ногу.
Духом окрепнем в борьбе…»
Бабы рыдали и выли,
висли на мужних руках…
Бабы ещё не забыли
музыку эту и страх.
Страх, что забился в комочек
где-то под сердцем, и ждёт:
«Может, мой муж… Мой сыночек
живеньким с фронта придёт?»
Те, кто остался, не знали
продыху ночью и днём…
Всё, что имели – спасали,
чтобы фашисты с огнём
в полдень сыскать не сумели…
Чтоб не досталось врагу
в речке – ни брода, ни мели,
и ни травинки в стогу.
Трактор укрыли в овраге
вместе с горючим… Да так,
что рядом с ним, в полушаге,
не догадается враг.
Бороны, плуг и запчасти —
всё за болото свезли.
Хлеб семенной, хоть отчасти,
спрятали в лоно земли,
сделав подземные схроны
в высохшем русле реки…
…Вешкам не будет урона!
То-то, дают мужики!
Фронт приближался… Всё чаще
красился кровью закат…
Наших солдат, отходящих,
звал председатель в отряд,
что собирал понемногу
в дальнем лесу, средь болот.
Там, вдалеке от дороги
строился крепкий оплот.
Бабы землянки копали,
дети пилили дрова.
Люди не ели, не спали,
ноги таскали едва,
лишь бы успеть до прихода
немцев в родные края…
…Воля крепка у народа…
Зная, что насмерть стоять
всем им придётся на этой
пяди родимой земли,
люди не видели света —
делали всё, что могли…
3
В августе, пыльным просёлком,
немцы явились и к нам…
Рота солдат…
На двуколке
ехал один капитан
с тросточкой…
Видимо, всё же,
русская пуля врага
цапнула… Да не по коже,
коли не гнулась нога.
С ним – переводчик. Пытаясь
что-то по-русски сказать,
он голосил: «Собирайась!
Всем сельсоветен собрайт!
Бистро! Шнель, русише швайне!
Бистро! Кому говорьят!
К вам обращайт капитанен!
Всрослий и киндер не прят!»
В воздух стреляя, солдаты,
всех выгоняли во двор…
Люди-то, к лесу… Куда там!
Тут же стреляли в упор!
Гнали, как скот, окружая
цепью, толкая вперёд…
Лаем своим угрожая,
гнали на площадь народ…
Долго картавил с двуколки
что-то в народ капитан.
Был переводчик… А толку?
Блеял за ним как баран.
Вызвался школьный учитель
быть переводчиком… Он
выдавил: «…Освободитель,
люди, нагрянул к нам в дом.
Вот, по словам капитана,
немцы гуляют в Кремле.
Только мне кажется странным —
где, Левитан-то? В земле?
Только сегодня я слушал
сводку в двенадцать часов!
Что вы развесили уши,
слушая наших врагов?
Вот, говорит он, что Сталин
тайно бежал из Москвы…
Что ж вы, товарищи, встали?
Или поверили вы
в бредни фашистского гада?
Вот, говорит он сейчас
то, что теперь Ленинграда
больше не будет у нас?»
А переводчик, зараза,
понял… И стал лопотать,
путая смысл и фразы,
всё капитану… Тот встать
было хотел… Но фашиста
рана, видать, подвела…
Он завизжал: «Коммунистен!
Шиссен, зольдатен! Алярм!»
Падая наземь, учитель,
Выкрикнуть всё-таки смог:
«Русский – всегда победитель!
С нами! Не с немцами Бог…»
…И, в назидание людям,
был он повешен… Зачем?!
…Словно боялись, что будет
мёртвый рассказывать всем,
что непременно победой
кончится эта война…
Кто бы об этом поведал?
…Разве, кукушка одна?
4
Несколько месяцев к ряду
вешкинцы строили склад
артиллерийских снарядов…
…Слышали, что говорят
промеж собой оккупанты —
дескать, не пала Москва!
Им не хватило таланта
выиграть быстро… Едва
холодом зимним дохнуло —
фрицы убавили пыл…
А завьюжило, задуло —
раж, как «буржуйка» остыл…
Немцы устроили быстро
«новый порядок» вокруг.
Не подпускали на выстрел
к комендатуре… И, вдруг,
всех постреляли, зачем-то,
бедных дворовых собак…
Видно, спокойнее немцам
было без лая… За так
брали из хат, что хотели…
Как же? Хозяева, мля…
Спали на мягкой постели…
(Лучшей постелью земля
стала бы этим паскудам…
Но на штыки не попрёшь…)
…Жили под гнётом и спудом —
не убежишь, не соврёшь,
что заболел, и не можешь
выйти работать… Удел
был каторжанского строже:
если не вышел – расстрел!
Каждое утро, в семь тридцать,
(хоть на часы не смотри)
гнали всех вешкинцев фрицы
строем, в колонну по три,
строить склады для снарядов —
мёрзлую землю долбить,
и под накатом в три ряда
полок ряды городить.
Тех, кто устал или падал,
