скачать книгу бесплатно
– Улица названа в честь графа Муравьева-Амурского, генерал-губернатора, одного из основателей города. Но театр стоит на непереименованной части улицы. Здесь – еще Карла Маркса! – Божена пыталась говорить весело, но мысли о Лене не оставляли ее.
– Боженочка, ты что сегодня такая? Ревнуешь? – Надя уже знала, что та в юности нравилась Василию.
– Что ты, Надя! Нисколько! Тебе показалось. Грустно уезжать, вот и все…
– Вася ведь ухаживал за тобой, – Надя чувствовала себя неловко.
– У меня тогда был Леня, – Божену передернуло от сказанного ею «был».
– Ты ничего не рассказывала про Леню!
– Значит, расскажу, – Божена грустно улыбнулась и подтолкнула подругу на ступеньки служебного входа в театр, где уже стоял Вася и призывно махал рукой.
Договорились, что после спектакля Надя позвонит.
– Надя, обратный поезд около девяти! – Не загуляй!
Семейный обед прошел, как в детстве. Отец, как всегда в праздник, сидел за столом чисто выбритый, в белой наглаженной рубашке.
Единственным отличием было присутствие маленького существа – теперь весь мир крутился вокруг голубоглазой Сюзанки. Она, в отличие от женщин семьи, не считая крашеную Божену, была белокурой, но такой же кудрявой, как все.
– Боженочка, когда мы дождемся внучка? – спросила мама.
– Мама, Ева выполнила ваше заветное желание. Вам мало забот? – Божена постаралась перевести внимание на малышку. Та сидела на высоком стуле за общим столом и осваивала новое пространство, барабаня деревянной ложкой по тарелке и раскидывая по сторонам манную кашу. Папа девочки сбежал еще до ее рождения.
Говорили о репетициях, погоде, новой подруге Божены, недоумевая, почему Надя не пришла на обед. Родителей обрадовало, что преподаватели колледжа обещали включить выступление дочери в рождественский концерт, который каждый год проходил в краевой филармонии.
– Потом, как Настя, приедешь к нам с сольным концертом, – Ева говорила о солистке Приморской сцены Мариинского театра, которая тоже окончила колледж искусств.
В Хабаровске очень гордились своими выбившимися в люди выпускниками и часто называли их только по именам.
Трогать больную тему за семейным обедом не решились, видя, что Божена сама не своя от печальной новости. О Лене Фаня рассказала родителям Божены в машине, правда, без подробностей.
Ева, прощаясь со старшей сестрой, обняла ее на пороге. Это было непривычно – воспитанные в строгости, сестры редко выражали эмоции подобным образом.
«Теперь мы не только сестры, – подумала Божена. Подруги по несчастью». Мама незаметно вытирала глаза платочком.
Попрощавшись с родными, Божена вышла из парадной – она еще не отвыкла называть подъезд по-питерски парадной. Позвонила Наде.
– Боженочка, Василий пригласил меня в арт-кафе – прямо здесь, в театре.
– Как прошел спектакль?
Трубку схватил бывший воздыхатель:
– Отлично прошел! Зря ты не пришла посмотреть на кота Василия в сапогах! Мы подъедем часов в семь, хорошо? Прогуляемся в парке, сходим на Амур. Не теряйте нас!
– Хорошо, Вася!
– Боженочка, как у тебя? – в трубке снова звучал голос Нади, непривычно радостный, возбужденный.
– Все хорошо, Надюша. До встречи!
Перед отъездом предстоял разговор с Фаней. Вернувшись к ней на квартиру и открыв дверь дежурным ключом, услышала из кухни голоса Фани и ее ученика – они ссорились. Фаина Султановна закатила ему сцену ревности.
Божена прошла в выделенную им с Надей комнату и стала собирать вещи. Потом прилегла на двуспальную кровать, укрылась желтым клетчатым пледом. В голову лезли мысли о горгульях на ограде Летнего сада и словах, сказанных в сердцах Леониду: «Рада, что у тебя останется мое изображение!..» Она не очень верила во всякие мистические вещи, но, похоже, это был именно тот случай.
Вечером у вагона собралась компания провожающих. Родители Риты Юрьевны, приятные интеллигентные люди, привезли к поезду ту же сумку, теперь с ответными дарами, и большого плюшевого дельфина. Пока вручали подарки, говорили напутственные слова и грузили багаж, объявили отправление. «Амурские волны» не звучали.
Помахали провожающим из окна, разместили вещи под сиденьями и, отдав проводнице билеты, присели к столу. К ним в купе никого не подсадили. Поезд тронулся.
– Поедим? – спросила Божена, выложив на стол жареную курочку, огурцы, вареные яйца и даже соль в спичечном коробке. Мама позаботилась!
– Я заметила, что в Хабаровске много улыбающихся лиц, – Надя с куриной ножкой в руке рассеянно улыбалась.
– Это из-за солнца, – Божена сожалела, что перед отъездом ей не удалось поговорить с Фаней. Триста солнечных дней в году.
– А во Владике?
– Чуть меньше.
Проводница принесла чай. Ложечки театрально позванивали в стаканах в такт движения поезда. Чай остался невыпитым.
Глава 4. Русалочка
Владивосток встретил их моросящим туманом. С поезда девушки поехали к Наде, чтобы принять душ и переодеться – Надя жила недалеко от театра, на Фастовской.
– Питерская погодка! – Божена поежилась. Пора утепляться!
– Два дня нас не было, а сколько листьев нападало! Деревья – голые!
Решили ехать на автобусе – времени до утренней репетиции было достаточно, общественный транспорт ходил хорошо. У Божены на коленях лежал плюшевый дельфин.
– Мы даже не знаем, кто у Риты Юрьевны – мальчик или девочка, – сказала она.
– Наверное, мальчик – иначе бы куклу передали, – откликнулась Надя, погруженная в свои мысли. Почему твой капитан нас не встретил?
– Старпом, – Божена вспомнила о свидании с Яковом. Я не просила. Вечером обещал освободиться с работы пораньше!
– Вы красивая пара!
– Надюша, мы не афишируем наших отношений. Смотри, не проболтайся в театре!
– Распугаю всех твоих женихов, да?
– Не рассматриваю всерьез ни одного! Артисты – они же… – Божена осеклась. Кроме Василия, конечно!
Надя засмеялась:
– Мне в Музыкальном театре понравилось. Детей полный зал!
– «Я веселый кот, шуток полный рот!» – помню-помню!
– Василий обещал приехать к нам на премьеру. Жалко, что я только девушка в хоре.
– Надежда, тебе кушать лучше надо! У тебя прекрасный голос, а силенок маловато! Уверена, что все еще впереди!
На репетиции Божена поняла, что силенок маловато у нее – еле вытянула: «У кого такие очи? У кого такие косы?», чем расстроила педагога по вокалу. Та отправила ее домой на три дня, запретив петь и даже слушать музыку, чтобы не напрягать голосовые связки:
– Божена, твой голос – твой инструмент! Надо беречься от сквозняков, волнений, табачного дыма. Поездка не пошла тебе на пользу! У фониатра давно была?
– Дарья Даниловна, я просто не разогрелась! – оправдывалась Божена.
– Молоко с медом, масло и сон! До премьеры меньше месяца! Куда это годится? Дар дается человеку свыше и так же отнимается, если он ставит личные проблемы выше своего предназначения!
Спорить было бесполезно, и Божена, передав Рите Юрьевне подарки и приветы, отправилась домой.
В дороге получила сообщение от Якова: «Привет, принцесса! Встречу после вечерней репетиции». Ответила эсэмэской, что вечерней репетиции не предвидится.
– Что случилось, Боженочка? – Яков незамедлительно отозвался звонком.
– Отправили домой восстанавливаться.
– Хорошо же вы погуляли! – старпом понимающе хохотнул.
– Ты не понял, Яков. Три дня придется молчать, пить молоко с медом, есть масло и спать.
– Теперь понял! Навестить-то больную можно?
Божена никогда не приглашала Якова к себе на Светланскую – немного стеснялась патриархальности родительской квартиры и не любила изображать из себя радушную хозяйку. Теперь почему-то стало все равно. Мысли о Лене не давали думать о таких мелочах.
– Конечно, Яков! Приезжай.
– Отправь адрес в сообщении, принцесса! После работы буду. Особые пожелания есть? Про молоко и мед понял.
– Масло еще, – Божена улыбнулась предупредительности кавалера.
– Какой этаж?
– Пятый!
– Лифт работает?
– Лифт отсутствует, это Вам не трансатлантический лайнер, господин стафф!
– Хрущоба – понял!
Вечером, отодвинув от окна занавеску с подсолнухами, она увидела Якова, спешащего к дому, нагруженного пакетами с провиантом.
– Привет, принцесса! Соскучился! – поднявшись на пятый этаж, он бросил пакеты в прихожей и обнял непривычно домашнюю, в махровом халатике и с горлом, замотанным полосатым шарфом, девушку. Золотые волосы Божена собрала в хвост.
– Говорить не смогу! – просипела она. Голосовой режим!
– Значит, будем общаться жестами, – Яков жестом изобразил мытье рук.
Божена провела гостя в ванную, потом на кухню. Он быстро освоился там: выгрузил на клеенчатую скатерть вино, апельсины, молоко, мед и сливочное масло. Достал лазанью из фирменного пакета кулинарии «Лавка». Затем разогрел молоко в эмалированной кружке и добавил в него масло и мед, как будто всю жизнь только этим занимался. Поставил кружку перед Боженой, сидевшей с поджатыми ногами на кухонном табурете. Сам продолжил сервировать стол.
Когда все было готово, опустился перед хозяйкой на колени и обнял ее ноги в серых вязаных носочках.
– Теперь ты – настоящая русалка. За пару человеческих ножек отдала злой колдунье свой голос! Кто эта ужасная колдунья?!
Божена улыбнулась, но почему-то перед глазами возникло лицо Фани – та пускала изо рта дым колечками.
«Придет же такое в голову!» – подумала Божена, отхлебывая молоко мелкими глоточками.
Они в первый раз сидели в домашней обстановке, а не в гостинице или кафе. Но мысли о Лене все-таки не оставляли ее.
От холодного «Саперави» Божена отказалась, и Яков, выяснив, есть ли в доме корица, встал и разогрел красное вино в кастрюльке. Потом, очистив апельсин, добавил кусочки кожуры, а следом корицу, мед и душистый перец в горячее варево.
– Домашний глинтвейн! – разлил ароматный напиток из кастрюльки в керамические кружки и поставил их на маленькие плетеные подставочки. За тебя, моя русалка!
Кружки весело стукнулись глиняными боками.
– Борт о`борт! – широко улыбнулся бывший старпом.
Во время ужина он рассказывал, как ждал ее возвращения и думал о том, что же ей подарить.
– Я ведь обещал тебе перед отъездом!
Божена, оглядев кухню, к своей радости не увидела новый горшок с цветком.
Оказывается, подарок остался в прихожей – она и не заметила, что Яков, войдя в дом, припрятал его там.
После душа старпом в набедренной повязке из синего махрового полотенца вошел в спальную, где под ватным одеялом его ждала безголосая русалка. Настольная лампа в виде античной статуэтки с пергаментным абажуром отбрасывала мягкий желтоватый свет. В руках Яков держал коробку из обувного магазина.
– Принцесса, – он бережно отвернул одеяло с ног Божены. Придется ненадолго снять носочки!
Снял с нее шерстяные носки и поцеловал маленькие гладкие ступни.
– Думаю, должны подойти! – раздвинув большой и указательный пальцы своей руки, измерил стопу девушки.
Божена чуть подтянулась на локтях к спинке кровати, чтобы увидеть приготовленный Яковом сюрприз. Она сразу поняла, что это обувь. Но какая?
– Задраить иллюминаторы! – скомандовал старпом.
Удостоверившись, что она послушалась и закрыла глаза, открыл коробку и вытащил оттуда пару концертных туфелек – необычных, прозрачных, обсыпанных жемчужинами, на высоченном каблуке. Аккуратно надел туфли на маленькие теплые ножки и залюбовался – обувь и стопы идеально совпали.
– Можно открывать глаза? – прошептала девушка, сгорая от любопытства.
