скачать книгу бесплатно
– Ты мразь, – шикнула она, выходя.
Захлопнув квартиру, я выругался. Какая-то фанатка будет говорить мне, кто я? Меньше всего сейчас меня волновало то, что обо мне думает фанатьё.
Подумал и открыл статью.
– Чёртова сука, – процедил я, читая. – Достану тебя – урою.
Глава 2
Егор
Выйдя на улицу, я набрал агента.
– Ты что-нибудь нашёл?
– Быстро хочешь, Дымов.
Я поглубже вобрал в лёгкие воздух. На асфальте под ногами была грязная каша, редкий дождь капал, не переставая, с самого утра. Дерьмовое настроение, дерьмовая погода и дела тоже дерьмовые.
– Судя по всему, эта журналистка – внештатный сотрудник. Но я копаю.
– Не копать надо, а рыть. Жду звонка вечером. Найди мне хоть какую-нибудь зацепку.
– Ты опоздал, – только я подошёл к тренировочному катку, заявил тренер. Кинул взгляд на часы. – На пятнадцать минут.
– Так вышло. – Я хотел было присоединиться к остальным игрокам, но тренер остановил меня. – В чём дело?
– Это я спрашиваю тебя: в чём дело, Дымов? Кем ты был в Канаде, меня не интересует. Тренировка начинается в восемь. Время одинаковое для всех. В следующий раз посажу тебя на скамью запасных, ясно?
Выслушав его, я снова пошёл было к калитке, но тренер опять не дал открыть её.
– Ясно, я тебя спрашиваю, Дымов?!
– Ясно! – прошипел я в ответ.
Настроение после звонка Макса и без того было поганым. Не помог ни утренний кофе, ни свежий круассан с шоколадом. Мало того, что у газетчицы откуда-то взялись фотографии, о существовании которых я сам не догадывался, так ещё и выползло всё это в неподходящий момент. Не хватало мне только дерьма тут, в России.
Злой как дьявол, я присоединился к команде. Привычный процесс тренировки удовлетворения сегодня не приносил. Ещё и Богатырёв то и дело болтался под ногами.
– Куда прёшь?! – рявкнул я, с трудом сдержавшись, чтобы не размазать его по борту. – Ты, мать твою, ослеп?
– Это ты ослеп, Дымов. Кроме бабских задниц ничего не видишь. – В его глазах была злая насмешка.
– За словами следи! – Я прижал его к борту.
– Хватит! – раздался голос тренера. – Оба! Дымов, Богатырёв! Успокоились!
Рожу Богатырёва искривила усмешка. Новый окрик тренера заставил меня унять ярость. Давно надо было превратить его физиономию в лепёшку, ну да чёрт с ним.
– Горячему парню мало, – услышал я, заходя в раздевалку. – А что? Не такие уж большие запросы. Эта ещё ничего, а вторая…
На всю раздевалку раздался ржач.
– Размер двушечка, не больше, – ответил ещё один.
Я завернул за шкафчики. Команда столпилась вокруг Богатырёва. Тот стоял с телефоном в руках. Увидел меня, и уголок его рта дёрнулся.
– Слабовато будет, Егорка. Для звезды-то НХЛ. Неужели больше не осилил?
– Иди на хер!
– Да ладно, здесь все свои…
Схватив за грудки, я припечатал его к шкафчикам. Раздевалку наполнил металлический лязг.
– Ты у меня свой грёбаный телефон сейчас сожрёшь! – Приложил ещё раз. – Не нары…
В скулу прилетел кулак. Блядь! Вкус собственной крови сорвал остатки сдержанности. Размахнувшись, я как следует засадил заносчивому кретину в плечо. Сука…
– Парни, брейк! – Нас принялись растаскивать в стороны.
Я сплюнул на пол. Дёрнул локтем, стряхивая руки. Богатырёва держали двое, остальные стояли вокруг.
– Ты здесь никто, Дымов. Вали за бугор и там качай права. Здесь игра ведётся по нашим правилам.
– По твоим, что ли?
– В том числе.
Я даже не стал отвечать ему. Слащавый недоумок. Свой шанс получить место в НХЛ он проебал в то же время, когда я занял там место. Зато гонора осталось в избытке. Сплюнул ещё раз. На полу осталась розовая клякса. А за это он мне ещё ответит.
– Ладно, парни, угомонитесь, – похлопал меня по плечу нападающий «Беркута», Сашка. – Это не дело. У нас сезон. Давайте на мировую.
– К хренам собачьим мировую, – отрезал я и подошёл к своему шкафчику.
В спину устремились взгляды, разговоры стихли. Позади загрохотали дверцы. Чувство неудовлетворения так и клокотало внутри.
Дерьмовый день! Вначале Макс с грязной статейкой, теперь этот недоумок. Разнёс бы всё на хрен. Мелькнула мысль послать всё и вернуться в Канаду. Бабла у меня достаточно, пара квартир есть. Но, блядь! Бросать я не хотел. Рано, мать его. «Беркут» – далеко не самое поганое место, где я мог оказаться. Но с газетёнкой разобраться нужно. И чем быстрее, тем лучше.
Закинув сумку во внедорожник, я сел за руль. Посмотрел вперёд, в мутное стекло, на болтающуюся подвеску в виде ангела. Уже не помню, как она появилась. В какое-то утро после крупной победы в НХЛ и хорошей попойки в честь этого проснулся, а фигурка была рядом. Кажется, в ту ночь я вообще был не в себе. Девчонка с длинными тёмными волосами, бредни… Но это уже в прошлом. Сейчас складывалось ощущение, что мой ангел оставил меня. Берёг-берёг и оставил.
Я мрачно усмехнулся и завёл двигатель.
– Да пошло оно всё!
Сорвал подвеску, опустил стекло и швырнул ангела в мутную жижу. Фигурку скрыла грязь, а я прикрыл глаза и потёр переносицу. Это не ангел меня оставил. Как раз наоборот. Сердце резануло. Сколько я не вспоминал о ней? Посмотрел на лужу. Сквозь муть виднелось белое пятно. Я вышел и, подняв подвеску, вытер о пальто.
– Видишь, Ангел, я вернулся. Вернулся… только тебя уже нет.
Положил фигурку в карман. Пнул комок грязной листвы и посмотрел на свинцовое небо. В том, что Ангел меня оставил, виноват только я.
Мой личный Ангел.
Полина
– Ты сегодня просто неотразим.
Я пропустила Богатырёва в квартиру. Выразительно посмотрела, ожидая пояснений. Под глазом у него красовался смачный фингал, скула была рассечена.
Но Федя только отмахнулся. Поморщился, как от навязчивой зубной боли. Снял куртку и сразу же обнял меня. Прошёлся губами по шее. Я вывернулась, пока он не зашёл слишком далеко.
– Где Тимоха?
– У деда.
Богатырёв приподнял бровь. Меня он так и не отпустил – придерживал за талию. Настрой у него, судя по взгляду, был определённый. А я вдруг поняла, что сегодня не готова к большему, чем эта самая рука, медленно ползущая к моему заду.
– Неужели ты наконец дала добро? У Тима определённо есть способности. Ты посмотри на него. Он же самый настоящий богатырь.
– Ничего я не дала, – оборвала его я и, вывернувшись, пошла в кухню.
На столе уже стояла открытая бутылка вина. Но зря я, наверное. Не надо было нам сегодня встречаться. В последнее время Фёдор бывал у меня слишком часто.
Убрала вино в шкаф. Богатырёв прислонился плечом к косяку.
– Зачем эта принципиальность, Полина? Твой отец – тренер, которого вся Россия знает, я бы тоже мог показать ему несколько приёмов. Парень рвётся на лёд, а ты рубишь на корню.
– Хватит! – на сей раз оборвала его резко. – Я знаю, что нужно моему сыну, а что нет. Ты ему никто, Богатырёв. Не лезь в то, что тебя не касается.
– Никто. – Он подошёл. – Но мы можем это исправить.
– Ты снова?
– Почему нет? Твой парень растёт, ему нужен отец. Да и ты…
– Что я? – спросила с оттенком вызова.
Видимо, до Феди дошло, что продолжать не стоит, потому что на вопрос он не ответил. Только глаза блеснули. Ладонь легла мне на спину. За ней вторая. Погладив, он стал потихоньку разминать мои плечи: водил вдоль позвоночника, мастерски нажимая на мышцы.
Я прикрыла глаза. Было приятно. И всё-таки приезжать ему сегодня не следовало.
Отстранилась. Разлившееся по телу тепло не трогало ни душу, ни сердце. В тёмном стекле отражался высокий, красивый мужчина, которого я вроде бы даже хотела. Или не хотела…
– Езжай домой, – сказала тихо. – У меня голова болит.
– Дурацкая отмазка. – Он наклонился ко мне. – Придумала бы что-нибудь получше, если хочешь, чтобы я ушёл. Или могла бы просто сказать.
Я повернулась к нему.
– Хочу, чтобы ты ушёл. Извини.
В глаза снова бросился фингал и ссадина на его скуле. Я сжала кулак. Губы Феди изогнулись, и он всё-таки притянул меня. Обхватил затылок и поцеловал. Нехотя я ответила ему и отвернулась.
– У твоего парня всё получилось бы. Не забирай у него шанс, Лина. Может, я ему и не отец, но мне не похрен, как сложится его будущее.
– От тебя слишком много слов, Богатырёв.
– Стерва ты.
– Сочту это за комплимент.
Хмыкнув, он вернулся в прихожую. Не прошло и минуты, как хлопнула входная дверь.
С его уходом стало словно легче дышать. Или думать. Бутылка красного сухого снова оказалась на столе. Присев на край, я тонкой струйкой налила вино в большой бокал. Покачала.
– Я знаю, что лучше для моего сына, – сказала в пустоту и сделала глоток.
Терпкое, чуть горьковатое, с привкусом чернослива, вино осталось во рту приятным послевкусием без намёка на сладость. В моей жизни тоже не осталось ничего сладкого с тех пор, как погибли родители. Единственное, что было у меня настоящего, – сын. Незапланированный ребёнок, рождённый вопреки.
– Ты никогда ничего не узнаешь, – прошептала я, отгоняя доводящие до озноба воспоминания. Ни к чему это. Я давно всё зачеркнула. У нас есть только то, что есть. Но…
Новый глоток вина.
Его отец ответит. Рано или поздно.
Взяв тарелку с нарезанным перед приходом Феди сыром, я прошла в комнату. Приоткрыла балконную дверь, и влажный, пропитанный запахом дождя ветер ворвался внутрь. Свет отражался на стенке бокала, дождь стучал по стеклу, по подоконнику.
Достав с полки сборник сказок, я раскрыла его посередине и перевернула лежащую в книге фотографию. Дождь застучал сильнее, а сердце почти остановилось. Я провела кончиками пальцев по краю. С фотографии робко улыбалась девушка. Тоненькая, хрупкая, почти прозрачная по сравнению с приобнимающим её хоккеистом. Мы были с ней похожи, как две капли воды. Когда-то были.
– Я отомщу за тебя, Ангелина… – Я коснулась её волос. – Он ответит за всё, что с тобой сделал. Обещаю тебе.
Прежде, чем закрыть книгу, перевернула фотографию. Прочитала строчку, которую знала наизусть, которую часто видела во сне и в которой ненавидела каждую букву каждого слова:
«Строптивой девчонке от будущей звезды НХЛ».
Уверенный, твёрдый почерк. В конце надписи нарисован смайлик.
Большой глоток вина, тающий на языке нежный сыр.
Я закрыла книгу и вернула на место. Встала у окна, и ветерок, врывающийся сквозь зазор открытой двери, тронул щёку.
– Время пришло, Дымов. Всё возвращается. Ты ответишь. Клянусь.
Егор
Город не спал. Таков удел мегаполисов – постоянное движение вне зависимости от времени года и суток. Ненадолго прекратившийся дождь пошёл снова. Чай согревал, но внутри было пусто. Давно на меня так не накатывало. И что тому виной?
Я достал из кармана фигурку ангела. Сжал в кулаке и тут же раскрыл ладонь. Не эта же безделушка?
