скачать книгу бесплатно
– Тук, тук, тук, – легонько стучит Витька костяшками пальцев в металлическую дверь и осторожно нажимает входную ручку.
– Прошу разрешения, товарищ капитан-лейтенант.
– Валяй! – доносится изнутри, и мы переступаем высокий комингс.
Ну? – отрывается от машинки недовольный капитан-лейтенант. – Чего пожаловали?
– Так что, офицера опять растащили столовые приборы, – пялясь на помощника честными глазами, сокрушенно разводит руками Витька.
– Ага, растащили, – подпрягаюсь я и тяжело вздыхаю.
– Опять, говорите? – недоверчиво косится на нас Михал Иваныч и начинает барабанить пальцами по столу. – И много?
– Считай половину. Бухают по ночам в каютах и требуют тарелки и приборы, а потом в иллюминатор все выкидывают, вы ж сами знаете.
– Ну, это не вашего ума дело! – повышает голос помощник и тянется волосатой рукой к сейфу. – Вот, держи, – извлекает оттуда радужную кредитку и сует ее Витьке. – Топайте в город и купите новые.
Потом он выписывает нам увольнительные, шлепает на них корабельную печать и машет рукой – идите.
– Есть! – скрывая радость, бодро вякаем мы и быстро покидаем каюту.
– Ну вот, а ты глупенькая боялась, – подначивает меня Витька словами из анекдота и, радостно гогоча, мы мчимся в баталерку переодеваться.
Спустя десять минут, облаченные в отутюженные клеша и форменки и сдвинув на затылок щегольские бескозырки, мы звеним подковками надраенных до зеркального блеска хромачей по верхней палубе, тычем в нос верхневахтенному увольнительные и, козырнув развевающемуся на корме флагу, быстро скатываемся с крутого трапа плавбазы на причал.
Миновав его обширную пустоту, дружно рубим шаг по деревянному тротуару КПП с дремлющей у закрытого шлагбаума вооруженной допотопным наганом ВОХРой и выходим на одну из припортовых улиц.
Она застроена двухквартирными щитовыми домами с цветущей в палисадниках сиренью и в ее душистом запахе мы следуем дальше.
Вскоре улица заканчивается, ее сменяет массив новостроек, и мы оказываемся в городе. В эти утренние часы он просторен, чист и безлюден. Изредка по широким, обсаженным деревьями проспектам проносятся полупустые пассажирские автобусы или военные грузовики, редкие прохожие следуют по свои делам.
И это не удивительно. Практически все население Северодвинска судостроители и военные моряки, занимаются своей повседневной деятельностью в цехах засекреченного СМПи в море, а вернувшиеся оттуда отдыхают.
У центрального универмага мы пытаемся завести знакомство с двумя явно скучающими симпатичными девчонками, но дальнейшему развертыванию событий мешает появившийся неподалеку патруль.
– Ко мне! – делает нам знак рукой монолитно шагающий в центре здоровенный старший лейтенант, и под задорный смех девчат мы быстро рысим к блюстителям порядка.
За несколько шагов до них переходим на строевой шаг, бросаем руки к виску и принимаем подобие строевой стойки.
– Тэ-экс, – критически окидывает нас взглядом старлей, – документы.
Стоящие с двух сторон от него курсанты местной школы мичманов делают начальственные рожи и ухмыляются.
Мы с Витькой извлекаем из рукавов форменок военные билеты с вложенными в них увольнительными и поочередно протягиваем их начальнику.
– Так откуда вы сюда прибыли? – перелистывает страницы офицер.
– Из Гаджиево, для приемки нового корабля.
– Ну-ну, – благодушно гудит он и похлопывает нашими книжицами по ладони. – А почему в увольнении во время боевой подготовки?
– Направлены помощником командира для хозяйственных покупок.
– И вместо этого трепитесь с девицами?
– Да это мы так, между делом.
– А еще, товарищ старший лейтенант, у них форма неуставная, – подобострастно заявляет один из курсантов. – Клеша заширены, а форменки заужены. Непорядок.
– Ладно, Яковлев, не сепетись, послужишь и у тебя такие будут, – осаживает уставника начальник.
– Можете быть свободными, – возвращает нам документы, а его подчиненные изображают разочарование.
Когда патруль удаляется, мы с Витькой облегченно вздыхаем и топаем в универмаг, от греха подальше.
– А сундучонок то с гнильцой, – недовольно брюзжит Витька. – Надо его отловить в субботу в увольнении и накидать банок.
– Надо, – соглашаюсь я. – Что б служба раем не казалась.
Купив все необходимое, решаем снять возникший от нежелательного общения с патрулями стресс и тенистыми переулками направляемся в расположенный неподалеку от парка небольшой магазинчик.
В нем, у знакомой продавщицы, покупаем две бутылки портвейна и пару плавленых сырков, после чего ныряем в парк, где находим заветную лужайку. Она покрыта зеленой травой, окружена цветущей сиренью и практически скрыта от посторонних глаз.
Там мы усаживаемся на прогретую солнцем землю, сковыриваем с горлышек жестяные кепочки и не спеша смакуем вино. Оно терпкое, пахнет мускатом и приятно освежает. Затем сдергиваем фольгу с сырков, и неспешно закусываем.
– Хорошо, – щурит выпуклые глаза Витька.
– Не то слово, – киваю я, и мы снова прикладываемся к бутылкам.
Портвейн чуть туманит наши головы, мы закуриваем и лениво перебрасываемся словами.
Высоко в небе плывут белоснежные облака, где-то в заливе грустно кричат чайки, на душе благостно и спокойно.
– Вот так бы и припухал до самого ДМБ, улегшись на спину и заложив руки за голову, – мечтательно бормочет Витька.
– Хорошо бы, – соглашаюсь я с приятелем. – Полтора года припухать не хило.
После этого мы надолго замолкаем, и каждый думает о своем.
Ровно в полдень, когда солнце стоит в зените, мы возвращаемся на плавбазу и отчитываемся перед помощником о покупках.
– Молодца, хорошо служите, – кивает он рыжей головой. И вручает нам премиальные – серебряный рубль.
«Чайный клипер»
– Ух ты! – раздаются восхищенные возгласы в кубрике, и в углу затихает грохот костяшек.
Стоя в центре, штурманский электрик Серега Антоненко победно оглядывает сослуживцев, а те, возбужденно сопя и отталкивая друг друга, окружают стоящий перед ним раскладной стол.
На нем, в мягком свете подволочных плафонов, словно возникший из рассказов Грина, красуется парусник, а точнее его модель, искусно выполненная из дерева, меди и других материалов.
Стремительные обводы корпуса, стройные с парусами мачты и туго натянутый такелаж, создают иллюзию движения, что всем очень нравится.
– Слышь, Серега, это че, фрегат? – восхищенно пялится на парусник, пробившийся в первый ряд боцман Мишка Осипенко.
– Не, – солидно гудит Серега. – Это чайный клипер.
– Чего, чего? – раздаются сразу несколько голосов. – Какой на хрен клипер?
У стола возникает оживленный спор, все начинают громко орать и каждый отстаивает свое мнение.
Смирна-а! – внезапно по петушиному голосит стоящий у входного люка дневальный с повязкой «РЦЫ» на рукаве форменки и в помещении, сойдя с трапа, возникает среднего роста, сухощавый капитан 2 ранга в сопровождении дежурного офицера.
Шум сразу же затихает, все изображаю строевую стойку и едят глазами начальство.
– Что за шум? – чуть сутулясь и заложив руки за спину, окидывает моряков взглядом капитан 2 ранга.
– Так что разрешите доложить! – по рачьи пучит глаза выступив вперед строевой старшина Жора Юркин. – Тут Антоненко притащил модель парусника, ну и возник спор, какого он типа.
– Парусника говоришь? – высоко вскидывает брови офицер. – Ну-ка, ну-ка посмотрим.
Стоящие у стола подаются в стороны, старпом (такую должность отправляет капитан 2 ранга на корабле) подходит к нему, осторожно берет модель в руки и с интересом рассматривает.
– М-да, – в наступившей тишине, через минуту произносит он. – Точная копия «Катти Сарк», причем мастерски выполненная. Антоненко, ты где ее взял?
Серега мнется, переступает с ноги на ногу и мычит что-то нечленораздельное.
– Ты где взял модель, лишенец! – делает зверскую рожу дежурный.
– Я это, выменял ее на свой жетон «За дальний поход» в школе мичманов, – тяжело вздыхает Антоненко и опускает голову.
– Так он же у тебя наградной, – укоризненно произносит офицер. – Как можно?
– Походы еще будут, – шмыгает носом Серега, – и жетоны тоже. А вот такого, – кивает он на парусник, – я больше не найду. Штучная работа.
– Может отправить его на гауптвахту? – наклоняется дежурный к старпому, – за промотание, так сказать, казенного имущества?
– Да нет, жетон у этого бойца именной, – чуть улыбается старпом. – О чем имеется запись в его военном билете. А посему он вправе им распорядиться. Так, значит, любишь парусники, Антоненко? – бережно ставит модель на стол.
– Люблю, – тряхнув русым чубом, с чувством отвечает Серега. – Очень уж они красивые, как мечта.
– Ну что ж, в таком случае береги свой чайный клипер. Глядишь, он принесет тебе удачу.
Окружающие стол моряки начинают перешептываться, подталкивать друг друга локтями и вперед снова выходит Юркин.
– Товарищ капитан 2 ранга, – обращается он к старпому, – тут ребята интересуются, что это за чайный клипер, мы о таких никогда не слыхали. Думали того, Антоненко заливает.
Старпом на минуту задумывается, поддергивает рукав тужурки и смотрит на наручные часы, а потом кивает всем на рундуки – садитесь.
Сам он тоже присаживается за стол на поданную дневальным разножку, снова внимательно смотрит на летящую модель парусника и приступает к рассказу.
– Перед вами, парни, модель чайного клипера. Клипер был спроектирован Геркулесом Линтоном и построен в 1869 году в шотландском городе городе Дамбартон по заказу капитана Джона Уиллиса, имевшего прозвище «Белый цилиндр».
Капитану требовался самый быстрый корабль в мире для перевозки чая из колонии Британии – далёкой Индии.
Конструктивно это был композитный корабль: остов – из ковкого чугуна, обшивка – из тика и особой породы вяза. Дно судна ниже ватерлинии было обшито пластинами из сплава меди и цинка.
Интересна история его названия. В переводе с шотландского «Катти Сарк» – «Короткая рубашка». Будущий владелец клипера, Джон Уиллис, зайдя в одну из картинных галерей, увидел картину, изображающую молодую ведьму в короткой ночной рубашке, летящую над болотами на шабаш. Судовладелец влюбился в картину (а может быть и в ведьму). Когда он решал, как назвать корабль, то сначала хотел дать ему имя ведьмы.
Однако моряки – народ суеверный, и на корабль, носящий такое имя, невозможно было бы набрать экипаж. Тогда и пришла Уиллису в голову идея названия, которое бы и не раздражало суеверных, и соответствовало его желанию. Ну а в носовой части установили фигуру этой красавицы.
Клипер использовался для доставки чая из Китая, в то время, представлявшей из себя беспощадную конкурентную гонку вокруг земного шара из Китая в Лондон.
Призом была существенная разница в прибыли получаемая тем, кто привозил первый чай нового урожая.
В этой гонке «Катти Сарк» не выделялась ничем особенным. Известность ей принесло состязание на скорость с клипером «Фермопилы» в 1872 году. Оба судна одновременно вышли из Шанхая 18 июня, однако через две недели «Катти Сарк» потеряла руль и в результате прибыла в Лондон на неделю позже «Фермопил»– 18 октября, затратив на путешествие 122 дня.
Тем не менее, клипер навсегда вошел в историю благодаря тому, что после аварии капитан не сдался, а принял решение продолжить гонку, соорудив импровизированный руль в открытом море (вместо того чтобы сойти с дистанции на ремонт в порт), и при этом отстал всего на одну неделю.
Впоследствии клиперы были вытеснены пароходами, которые хотя и были медленнее, но обеспечивали стабильные поставки чая через открывшийся Суэцкий канал.
После этого «Катти Сарк» отлично зарекомендовала себя на перевозках шерсти из Австралии, добираясь до Англии за 67 дней. Утверждается, что в свои лучшие времена она могла пройти 360 морских миль за сутки, что может считаться рекордом для судов такого размера.
В 1895 капитан Уиллис продал судно португальской компании «Ферейра». После этого судно ещё несколько раз перепродавали, переоборудовали, пока в 1922 году «Катти Сарк» не была куплена капитаном Уилфредом Доуменом, который восстановил ее исходный вид и оснастку и начал использовать клипер в качестве стационарного учебного судна.
Вопреки суевериям, «Катти Сарк» ожидала самая счастливая судьба из всех чайных клиперов. Она не пропала в море и не была разобрана, а поставлена в 1954 году на вечную стоянку в сухой док Гринвича.
Вот такая история, парни.
После этих слов в кубрике воцаряет тишина, и только слышно как за бортом тихо плещут волны. Может они тоже что-то рассказывают?
«Заслуженный отпуск»
– Вольно-о! Разойдись! – гремит металлом динамик с высокой рубки плавбазы и выстроенные вдоль ее бортов сине-белые шеренги рассыпаются.
Сегодня воскресенье и после завтрака и подъема флага, одни готовятся к желанному увольнению и сходу на берег, а вторые, как говорят, пустому времяпрепровождению.
Мы с Витькой Допиро и Славкой Гордеевым относимся к последним и, засунув руки в карманы роб, лениво шаркаем в корму, предаться страсти табакокурения у наполненного водой обреза.
На флоте она культивируется, и нам даже выдают табачное довольствие.
«На палубе матросы,
Курили папиросы,
А Славке дураку,
Не дали табаку!»
отбив у обреза дробную чечетку, весело поет Витька и выщелкивает из пачки себе и мне по беломорине.
