скачать книгу бесплатно
– На допрос? – его брови приподнялись.
– Куда ж ещё, – снова кивнул я.
– А как же?.. – начал было он, но я тут же его оборвал, повторив:
– Едем.
Мы неспешно двинулись к выходу. Я старался не обращать внимания на взгляды, и вёл себя так, будто всё и планировалось подобным образом.
Ко мне двинулся какой-то усатый толстяк и попытался было мне что-то сказать (видимо, я теперь должен стоять и принимать соболезнования), но я лишь отмахнулся и прибавил шаг.
Выйдя из Петропавловского собора, вдохнул полную грудь воздуха, пытаясь очистить легкие от духоты и запаха ладана, спросил:
– А где наш автомобиль?
– Автомобиль? – растерянно переспросил Пегов. – Так ведь движение-то сегодня остановлено, я машину у Зимнего оставил.
Если бы это был не Пегов, обматерил бы, честное слово.
– Семен Иванович, а как я обратно должен возвращаться?
– Так вроде бы, вы в карете должны быть, с вашей матушкой. А мы, пешим ходом, следом за вами.
Не разговаривая больше, я отправился к выходу из крепости. По дороге меня сразу же взяли «в коробочку» ребята из охраны. Вот молодцы, исправляются. А я на них бочку катил.
Выйдя за стены, увидел припаркованный автомобиль, возле которого суетился некий субъект в вицмундире чиновника средней руки. Интересно, почему же для всех движение закрыто, а для него открыто?
– Берем, – сказал я, кивая на авто. Подходя ближе, милостиво сообщил владельцу. – Сударь, огромное вам спасибо.
– За что, господин генерал? – слегка удивился тот.
А кто тут у нас генерал? Точно, это же я теперь генерал.
– За ваш автомобиль, – ответил я, поднося палец к губам. – Т-с-с… Никому ни слова. Большой брат следит за вами.
– Какой брат, господин генерал? – обалдел тот, а потом до него дошло, с кем он разговаривает. – Виноват, ваше величество. А что за большой брат?
Забирая ключи у чиновника, передал их Пегову.
– Это такой брат, который за всеми следит и сохраняет порядок в империи. – объяснил я чиновнику, усаживаясь на переднее сиденье. Пегову, который попытался указать мне на мое место, пояснил. – Это чтобы городовые не останавливали.
– Так вы хоть фуражку наденьте, – вздохнул штабс-ротмистр (пока ещё с приставкой), протягивая мне головной убор. Правильно. Военный чин без головного убора – непорядок. Это же я, когда стоял в храме, снял фуражку и передал ее кому-то, даже и не запомнив, кому именно.
Пегов сам сел за руль, остальной народ уселся на заднее сиденье и мы тронулись.
– Семен Иванович, поздравляю вас ротмистром, – сообщил я старшему группы. Именно так. Не «с ротмистром», а «ротмистром». Подумав, добавил. – Приказ о звании будет в самое ближайшее время, но новые погоны можете прикреплять прямо сегодня.
– Благодарю вас, ваше высочество, – поблагодарил меня Пегов, стараясь сдержать чувства, которые его буквально распирали. Вот это я понимаю искренние эмоции, не то что… А, к чёрту.
Пегов был очень рад. Какой служивый человек не жаждет заполучить очередное звание? Вон, помню, как в своё время радовался, заполучив третью лычку и, право слово, дал бы в морду тому, кто обозвал бы её «соплей».
– И «крестик» будет, – сдерживая улыбку пообещал я, решив еще порадовать хорошего человека. – Только нужно уточнить, какой именно. Кажется, «георгием» награждают только за ратные подвиги… Может, Владимир?
– Владимир четвертый, с мечами, у меня уже есть, – скромно сказал Пегов. – И «аннушка». Вот только, «Станислава» мне не давайте. А ещё лучше, вообще без ордена. Ротмистра дали – так уже много. Все-таки, я свою работу делал.
Я лишь усмехнулся.
Скромный ты парень, Семен Пегов. Ишь, работу он делал. А я даже и не знал, что начальник моей группы охраны имеет орден святого Владимира четвертой степени, да еще с мечами, что даются за воинскую доблесть. Да и орден святой Анны четвертой степени, именуемой «клюквой» из-за помпона красного цвета, за просто так не давался. Не случайно же, что если кавалер получал старший орден, то младший обязан сдать в орденский капитул, а вот «клюковку» он продолжал носить.
Чего он «Станислава» испугался? А, у него репутация скверная. Типа – возьми, да отвяжись.
– Семен Иванович, а как вы умудрились террориста заметить? – поинтересовался я, исключительно с целью нарушить молчание. – Там же толпа была, а он ещё и из-за колонны выскочил. Будто у тебя дар какой имеется, – я искоса глянул на него.
– Дар имеется, – кивнул Пегов, от чего-то вздохнув. – Я когда-то взводом командовал в… в общем, в одном жарком месте. Несколько раз бывало, что свой взвод мимо засад проводил. Или большие отряды врагов заранее чувствовал. Шесть месяцев отмотал, ни одного бойца не потерял, за это «клюковку» получил и Владимира. Потом, на следующие шесть, мне поручика присвоили, на роту поставили. И тоже самое. Чувствовал – вот сюда заходить нельзя, а тут заслон стоит, а вот там пулемет замаскирован, а с той горушки снайпер станет бить, надо бы кого-то послать, чтобы снайпера снять. Вначале решил – интуиция это, удача, а оказалось, что дар. Мне тут и «аннушка» вышла третья, я уже штабс-капитана ждал, думал, что по завершению второго срока в академию подамся, а тут – бац, люди генерала Кутепова, говорят – поручик Пегов, государству нужно, чтобы ты в другом месте послужил. А чтобы не так скучно было – вот тебе штабс-ротмистр. Зато жалованье в двойном размере, казенная квартира и служба в столице.
Понимаю. Боевого офицера, имевшего собственные виды на службу, на дальнейшую карьеру, определили в охранники. Интересно, почему Пегов не отказался? Никто бы не заставил поручика стать штабс-ротмистром. Впрочем, Кутепов уговаривать умеет. Этого не отнять. Умеет, его высокопревосходительство находить рычажки и болевые точки, на которые можно нажать…
Автомобиль не принадлежал к представительским, но вид молодого императора, сидевшего рядом с водителем, заставлял городовых вставать по стойке смирно и отдавать честь. Народ, правда, шатался по улицам, словно по тротуару, но до Гороховой мы доехали быстро. Я прикинул, что времени для допроса более чем достаточно.
В здании Охранного отделения наличествовал дежурный офицер, а больше никого не было. К счастью, он меня узнал, поэтому не нужно было предъявлять верительные грамоты и документы, где было бы прописано, что я «царь земли русской». Впрочем, их у меня все равно не было.
– Где задержанный? – сразу же поинтересовался я, прервав попытку дежурного отдать мне рапорт.
– В камере, ваше величество, – доложил тот, даже не уточняя кого я имею в виду.
– Допрашивали?
– Никак нет, – сообщил офицер, потом пояснил. – Допрашивать некому, потому что весь личный состав, включая следователей, на улице. Приказ генерала Кутепова.
Ясно-понятно. У нас тоже, во время больших праздников, всех сотрудников правоохранительных органов отправляют охранять общественный порядок. Иной раз посмотришь, а на улице, в качестве регулировщика, стоит целый майор полиции.
– Давайте так, – приказал я. – Мы тут за вас покараулим, а вы задержанного в допросную приведите. – Офицер едва не раскрыл рот от удивления, но под моим взглядом, так его и захлопнул. – Поторопитесь, будьте добры, – усмехнулся я, и служивый, кивнув, чуть ли не бегом отправился исполнять приказ.
Пегов, быстро сориентировавшись, остави пару людей из сопровождения в вестибюле, и уверенно повёл меня в допросную.
– Я с вами останусь, – сказал ротмистр не терпящим возражений тоном.
– Хорошо, – не стал я спорить. Кто знает, что за тип этот террорист? Может, мастер восточных единоборств или еще что-то?
Вскоре дежурный привел и террориста.
В момент покушения я его не разглядел, да и некогда было, все очень быстро произошло. А тут…
Мужчина лет шестидесяти, в довольно-таки дорогой, но изрядно замызганной одежде, с трехдневной щетиной. А он ведь мне кого-то напоминает. И где-то я его фотографию видел. Ба, так это же… отец моего покойного друга детства, Андерсон-старший.
– Присаживайтесь Петр Прохорович, – пригласил я, мысленно похвалив себя за то, что вспомнил имя и отчество Андерсона-старшего. А ведь я всего-то карточку посмотрел, перед встречей с ныне покойным Алексеем.
– Благодарю, – глухо отозвался тот, усаживаясь на табурет.
– Скажите мне, дражайший Прохор Петрович, почему это действительный тайный советник – простите, не помню вашей должности, бросается на императора? – решив не ходить вокруг да около, напрямик спросил я. – Понимаю, что вам очень тяжело, сочувствую вам из-за потери вашего сына, но отчего же вы решили меня убить? В чем я провинился перед вами?
– А тем, что вы убийца, – взвился было он. Голос мужчины дал петуха. Он тут же поник и снова опустил взгляд в пол.
Глаза попривыкли к полумраку и я снова внимательно его оглядел. Вид очень неопрятный, под глазами залегли тёмные круги, кажется, он давно не спал. Мужчину била крупная дрожь. Взгляд бегал из стороны в сторону, будто у психически больного, нижняя челюсть тряслась. Либо нервный срыв, либо и вовсе тронулся умом. На этом можно было бы и закончить, передав дело профессионалам, но слишком уж много всякого в последнее время происходит. Не удивлюсь, если в ходе беседы, выплывет что-то любопытное.
– Вот как? – удивлённо приподнял я брови. – А не подскажете, кого я убил? Возможно вы считаете, что я косвенным образом стал виновником смерти вашего сына, но видит бог, я не хотел его смерти.
– Не лгите мне. Как смеете вы лгать отцу человека, которого вы убили?
Голос у Андерсона-старшего был негромким, но он снова взвился и едва не перешел на крик.
Вот так вот… Нет, я все понимаю. Газеты визжали о возможной причастности цесаревича к смерти, но ни одна из писучих шавок не вякнула, что наследник собственноручно убил своего старого друга.
– Петр Прохорович, – глядя ему в глаза начал я, – знаю, что у Алексея были денежные затруднения. Почему вы не помогли своему сыну? Не заплатили его долги, не определили на лечение? У вас были какие-то причины? Вы поссорились со своим сыном?
Хотелось добавить: Не думает ли он, что сам довёл сына до такого состояния, что он на будущего императора решил покусится, но сейчас не до того.
– Наверное, я плохой отец, – скривил рот в горькой улыбке Андерсон-старший. – Я не просто плохой отец, я чудовище. Я почти отрекся от собственного сына, когда узнал, что он скатился по наклонной. Вино, развратные женщины, а потом наркотики. Я много мог бы простить, но когда узнал, что Алексей подделал подпись на векселях, то выставил его из дома. Наш род триста лет служит дому Романовых и, поступок Алексея, это позор для всей фамилии. Да, я плохой отец, но я все-таки отец. И я не позволю, чтобы мерзавец и убийца управлял нашим государством.
– Петр Прохорович, если вы действительный тайный советник, то вы персона, равная либо министру, либо начальнику департамента.
– Я – товарищ министра юстиции, – ответил Андерсон-старший. Усмехнувшись, добавил. – Вероятно, теперь уже бывший.
– Значит вы юрист. Да уж, надо хорошенько разобраться, чему там учат правоведов. Я точно знаю, что любому юристу, прежде чем утверждать нечто подобное, требуются доказательства. Коль скоро вы считаете меня виновным, да ещё и вынесли мне приговор, хотя бы объясните – почему вы считаете, что именно я убил Алексея? Неужто вам хватило пары газетных публикаций в продажных газетах? А официальные газеты вы не читаете? Там же все разъяснялось. Есдли не читали, давайте я вам расскажу. Ваш сын решил сыграть шутку со своим другом детства, но шутка не удалась. Более того, как оказалось, пошутить он решил не по своей воле, а по подсказке недоброжелателей. После задержания экс-студент Андерсон был найден повесившимся в камере. Для меня это было неожиданностью, как и для многих. Да будь я даже тем, кем вы меня называете. Неужели вы считаете, что я приказал бы такое? Я ведь сам себя подставил бы. Но это не имеет значения. Более важно вот что: Имеются ли у вас доказательства моей причастности? И что вас больше тревожит? То, что я якобы убийца вашего сына или то, что этот якобы убийца стал императором?
– А это неважно, – отмахнулся товарищ министра. – Я не делаю разницы между убийцей сына или убийцей на троне. Главное, что вы виновник всего того, что случилось с моим сыном, а если вы останетесь на престоле, то множество невинных парней, таких же как Лёша, однажды умрут! А я этого не допущу! – нн хотел вскочить, но встретился глазами с Пеговым и снова поник. – Прежде всего, я хотел отомстить за сына.
– То есть, это я виноват в том, что Алексей пустился во все тяжкие? – уточнил я.
– Именно так. – заявил он, будто говоря нечто очевидное.
Самое интересное: Андерсон-старший считал, что он говорит истинную правду. Меня ничего не кольнуло, не торкнуло. Не солгал ни единым словом. Я бы даже поверил, что действительно мой двойник виноват во всех бедах, упавших на голову несчастного Алексея, если бы точно не знал, что после тех курсов по переплетному делу они ни разу не виделись. Нет, что-то тут не так.
Я немного подумал, пытаясь сформулировать вопрос правильно. Что-то в этом всё было, но что именно я не понимал. Однако чувствовал, что ещё чуть-чуть и я узнаю что-то очень важное.
– Петр Прохорович, а кто дал вам убедительные доказательства? – наконец, спросил я.
– Я… Я не желаю больше с вами разговаривать.
Да, упирается. Я посмотрел на Пегова и кивнул – дескать, вступайте в игру.
– А вот мне вы обязаны отвечать, – резким голосом заявил Семён. – Я являюсь сотрудником службы охраны императора. Кто предоставил вам доказательство того, что император убил вашего сына? Без доказательств вы тоже станете простым убийцей. Хладнокровным и безжалостным.
Похоже Семён тоже заметил неадекватное поведение мужчины, и выбрал верную тактику.
– Доказательства мне предоставил доверенный человек… – начал Андерсон-старший, потом нахмурился, задумался и замолчал.
– Что за человек? Как фамилия, имя? Как он выглядит? – заторопил Пегов, раскручивая задержанного на ответ. – Вами могли манипулировать. Может тот человек и есть убийца вашего сына. Давайте, Петр Прохорович, скажите кто это.
Допрашиваемый озадаченно покачал головой, будто страдающий амнезией старик:
– А я… Не помню…
– Что значит не помните? Вы же сказали, это был доверенный человек.
– Ну да, доверенный, – подтвердил мужчина.
– Как же он может быть доверенным, если вы его не помните? – продолжал давить Семён.
– Он сам мне так сказал… А я поверил. Он был очень убедителен.
Вот чёрт!..
– Приметы, как он выглядел?
– Не помню, его лицо всё время было скрыто… С какой стороны не посмотри, везде тень…
– Он был в шляпе? – спросил я, уже заранее зная ответ.
– Точно, шляпа была, – заявил он. – чёрная, с красным размерником.
У меня аж дежавю случилось. Он почти дословно повторил слова своего сына. Тот тоже, помнится шляпу хорошо запомнил. И тоже про красный размерник говорил.
Ну вот похоже загадка и решилась. Правда на половину. И от этого мне совершенно не становится легче.
Глава 3. Маменька
В итоге я успел всё. И злоумышленника допросил, и на поминальный обед не опоздал. Более того – благодаря своему финту, умудрился ускользнуть от разговора с «матушкой». И предлог был вполне благовидным – приведением в порядок и себя и мундира. Генеральские штаны после падения оказались слегка испачканы, а мундир отчего-то треснул подмышкой. Я-то этого поначалу не заметил, а вот, поди же ты. Фотографы, небось, успели заснять? Впрочем, чёрт с ними.
В повседневном мундире идти на поминки не полагалось, а второго парадного у меня ещё нет. Я, вообще никак бы не подумал, что царям потребуется два парадных мундира, а теперь придется снова в расходы входить, мундиры заказывать. Не то чтобы я скупердяй, но что-то мне подсказывает, огромные растраты начинаются с таких вот мелочей. Сегодня мундиры как перчатки меняем, а потом дыра в бюджете. Но лучше перестраховаться. Трудно нам царям жить, ох как трудно.
Мой верный камердинер собственноручно отпарил штаны, очистил какое-то пятно с лампаса, а девушка, из числа дворцовой прислуги, быстренько зашила мундир. Надо будет отдать портному, чтобы привел все в надлежащий вид, а пока и так сойдет.
Мне, как старшему представителю мужской линии, да ещё и главе государства, предстояло сказать первую речь. К счастью, никто не требовал от меня экспромта, текст уже был написан канцеляристами и лежал, придавленный бокалом для минеральной воды. Но все равно, читать по бумажке неловко, поэтому, пока звучала молитва, я быстренько скользнул взглядом по листу, выявил ключевые абзацы, а когда церемониймейстер предоставил слово его величеству (на самом деле он перечислял мои титулы минут пять, не меньше) начал вещать. Сказал о выдающейся роли покойного императора в деле укрепления России, о его скромности в быту, о той любви, что питал народ к своему правителю, о том, что государь-император сам очень любил народ, а ещё о том, что я должен продолжить дело, начатое Николаем Александровичем. Многое еще хотел бы добавить, ох многое. Что страну от беды уберёг, хотя кто об этом знает… Не покажешь ведь сводки из своего мира. Как минимум не поверят, начнут шушукаться по углам, что новый император не в себе.
Аплодисментов я не дождался, да и не положены они на похоронах и поминках, зато присутствующие остались довольны, что молодой царь был краток, а им бы уже и выпить пора. Виноват, ага, помянуть в бозе почившего государя.
Обратил внимание, что на поминках не было вдовствующей императрицы. Мне говорили, что Александра Федоровна плохо себя чувствует, что она не придет на похороны, но на поминки явится обязательно. А вот, не пришла. Надо бы справиться о здоровье императрицы. Как-никак, она бабушка императора. Впрочем, сам я видел свою «бабушку» всего один раз, в Александровском дворце, да и то, она не удостоила меня ни единым словом. Мазнула взглядом, кивнула, вот и все. Видимо, не очень довольна поступком мужа взять на роль престолонаследника двойника, но промолчала и не стала спорить. Ну, это если она в курсе, конечно.
Поминальный обед длился часа четыре. Выступали, вспоминали и поминали. Жаль, но я не услышал ничего нового. Так или иначе, но выступающие говорили все тоже самое, что уже сказал я. Говорили о выдающейся роли Николая Александровича, сравнивая его с выдающимися предками, о его скромности, о народной любви. Кто-то из присутствующих предложил добавить к имени покойного государя эпитет «Мудрый», на что я благосклонно кивнул, но про себя решил, что «Мудрые» и даже «Вещие» в нашей истории уже были, а Николаю Второму повезло, что его не именовали «Кровавым», как двойника в моей истории. Нет, эпитеты должны появляться во время жизни, а не после смерти. Хотя его и так уже прозвали пророком, или провидцем.
Но все-таки, нужно как-то увековечить память о неродном дедушке. Например, памятник поставить? Так наверняка купечество тряхнет мощной, объявят подписку, да и поставят. Может, приказать выбить медаль или учредить орден святого Николая? Вроде, награда во имя святого покровителя Николая Второго, но все прекрасно поймут, в честь кого. Это как с Санкт-Петербургом или Екатеринбургом. Вроде, названы в честь святых, но все равно все ассоциируют названия городов с конкретными личностями.
Идея с орденом мне понравилась. Решил, что нужно ее обсудить со сведущими людьми. А медаль сам прикажу отчеканить. Серебряную, на ленте российского триколора. На аверсе – портрет покойного императора и его имя, а на реверсе – годы жизни и годы правления. А вот кого этой медалью станем награждать, пока не знаю. Опять ведь первыми награжденными станут царедворцы и чиновники. Ну или Пегову как раз вручить.
Поминки по венценосным особам мало чем отличаются от обычных поминок по простым людям. Разве что – народа побольше, да речи длиннее и витиеватее. А так… Народ, несмотря на рафинированность и аристократизм, потихонечку «надирался», с дальних сторон уже слышался смех, кое-кого пришлось брать под белы ручки, и уводить от греха подальше. Правда, как во времена моего предка Петра Великого, под стол никто не упал и матерные частушки не пел. Впрочем, историки литературы до сих пор спорят – существовали ли во времена Петра частушки? Вот мат, тот существовал.
Как говаривал один мой знакомый – все всегда заканчивается. Мне полагалось первым покинуть свое место, а уже потом должны выйти остальные гости. Правда, кого-то придется выносить, но это издержки, о которых не положено знать широкой публике. Фотографы допускаются на такие мероприятия лишь в начале церемонии, чтобы сделать протокольную съемку, а скрытых камер в этой реальности еще не появилось.
