скачать книгу бесплатно
– По большей части. Зато, если вдруг что, именно твою жизнь он выкупит своей. – Имрал тремя движениями ножа располосовал толстый круглый хлеб на шесть ломтей. – Если успеешь отскочить. Но я в тебя верю, Иллаш.
– Добрые вы, – пробормотал я.
– И мы добрые, и жизнь добрая. Ешь!
Мне придвинули миску, где в густом сырном соусе лежали куски мяса и печеные овощи. Дали кусок хлеба. Я ел, разглядывая своих новых товарищей. Их было пятеро, каждый по-своему необычен, каждый, несомненно, знавал жизнь. Такие взгляды я замечал у хороших опытных тренеров, бывших спортсменов, да еще у ребят, побывавших в горячих точках, или у тех, кто в мирное время занимался социальной работой – с теми, кто оказался на самом дне.
– Тебе же сказали уже, что мы спускаемся на нижние горизонты, так? – спросил Иллаш, аккуратно заворачивая кусок мяса в лепешку. – Сам понимаешь, там обитают существа довольно сложные в работе.
– Это очевидно.
– Ты о демонах знаешь что-нибудь?
– Не-а.
– Ну дает… Ладно. Большинство из них интеллектом не выше собаки. Впрочем, этого хватает, чтоб броситься к горлу. Некоторые ядовиты. Их нельзя до себя допускать, но ими и занимаются наши мечники. Ты – «ближник», так что пока не забивай себе этим голову. В движении держись кого-то из нас, как получится, иди чуть позади, давая простор для размаха обеими руками, и прикрывай спину. Следить надо не только за тем, что происходит сзади, но и с боков.
– Твари что, и из стен лезут? – уточнил я, припомнив фильм «Чужие».
– Мелкие очень неплохо могут мимикрировать. А потом кидаться. Это бывает нечасто. – Иллаш сжевал полученный рулет. – А так все просто. Идешь с группой, не отстаешь, вперед не забегаешь, внимательно следишь за всем, что вокруг, беспрекословно выполняешь все указания капитана. Даже если он прикажет плясать джигу или лезть на потолок.
– Я не умею плясать джигу.
– Если не знаешь, как выполнять указание, выполняешь как-нибудь. Хуже нет, чем застыть на месте и разинуть варежку. На этом этапе охотника обычно настигает смерть.
– А команду?
– Я ж говорю, твари не слишком умные. Обычно они разом накидываются на того, кому первому пустили кровь, и занимаются им. Группа успевает уйти. – Иллаш помолчал и сердито добавил: – И не надо так смотреть. Мы всегда друг за друга держимся. До тех пор, пока тот, на кого накинулись, не сдался. Потому что если вытаскивать полурастерзанного, на этом сложатся все. Лучше один, чем все – не находишь?
– Нахожу. Особенно если один – никому не известный парень.
– И это тоже. С группой надо сходить как минимум раза три, чтоб стать ее частью. Чтоб уметь предчувствовать ситуацию. У Имрала есть книжечка с описанием основных типов демонов. Читать-то ты умеешь вряд ли, но хоть изображения посмотри.
– Читать я умею. Но не по-вашему. Впрочем, проблема невелика. Покажешь мне, как что пишется? Тогда я освою сам.
Иллаш покосился на меня с иронией.
– Думаешь, это так легко? Из нас всех читает только Имрал. Но вряд ли у него будет время тебя учить. А книжку все-таки посмотри. Там все понятно.
– Все понятно для опытного человека, – возразил капитан группы. – Эй, Серт, сядь-ка рядом со мной. По-каковски ты умеешь читать?
– На другом языке. Но могу попробовать освоить вашу письменность. Если ты согласишься посидеть со мной, показать мне основные знаки. Какая здесь письменность? Буквенная, иероглифическая, иератическая?
– Чего?.. Так, смотри сюда. – Имрал вытащил тетрадку, сшитую, как я смог понять, из некоего подобия березы. Страницы были наполнены вязью, в которой я сперва не разглядел концов – орнамент и орнамент. Потом присмотрелся. – Заголовки пропустим. Здесь начинается текст. Видишь вот эту строчку? Здесь написано следующее: «Демон – создание нижнего мира, чье существо пропитано магией и к магии обращено».
– Погоди, у тебя есть еще один такой листок? Не очень нужный? – На протянутом мне куске коры я кончиком ножа записал предложение по-русски. Наклонился над берестяной тетрадкой. – Где тут границы слов?
Я разглядывал знаки вязи, пытаясь уловить закономерность. Сейчас, спустя время, мне уже под силу было различить, где заканчиваются пределы родного языка и начинается сфера чужого, изученного магическим способом. Чужое наречие со всей логикой образования словесных конструкций, с правилами, которые проистекают из этой логики, – со всем, чем владели уроженцы этого мира, не обремененные излишним образованием, – существовало теперь в моем сознании по своим законам и все рвалось искать аналогии в родном для меня языке. Тем лучше. Четкость и правильность произношения подправило общение с теми из местных, кто считался здесь довольно образованным.
Теперь я мог примерно представить себе, как выразил бы в письменной форме текст на этом языке, чтобы постараться выделить дополнительно, на что обратить внимание. При должном упорстве можно было разобраться и в том, чем руководствовались создатели местной письменности, – особенно сейчас, когда ее образчик лежал передо мной с «переводом». Вот они, повторяющиеся элементы. Для себя я их переписал отдельно.
– Где гласные? Ну, поющие звуки?
– Вот. – Имрал ткнул кончиком ножа. К счастью, чистого.
– А вторую строчку мне озвучишь?
– «Существуя в своем мире, они впитывают обычную и магическую пищу равно…» Хвост предложения уже уходит на третью строку. Вот здесь заканчивается.
– Еще раз повтори. – Я доцарапал до края берестяного листка. – Ясно, сейчас попробую разобраться… Эти завитки отделяют слово от слова?
– Именно так.
– А эти разграничивают предложения?
– Части предложений. Будешь внимательнее, или мне придется все тебе растолковывать по два раза?
– Буду, буду…
Я углубился в дебри чужой начертательной грамматики, а над моей головой тем временем шли обсуждения вопросов, в которых ничего не понимал, с упоминанием имен, которых не знал, и мест, представления о которых не имел. Зато потихоньку начал вырисовываться смысл следующего предложения. Теперь следовало дождаться паузы, чтоб вставить слово.
– Продолжение звучит приблизительно так: «И поэтому, напитавшись магией, содержат в себе множество ценных»… Тут что? «Вещества» или «элементы»?
– «Крупицы», – усмехнулся капитан группы. – Но это устоявшееся обозначение. Не догадаешься. И – не «напитавшись», а «пропитавшись».
– Понял. – Я кое-что подправил в своих записях.
– Читай дальше. У тебя неплохо получается.
Сквозь записи о разных видах демонов приходилось продираться, словно сквозь заросли ежевики. Общую логику я уловил почти сразу, но добрая половина понимания таилась в мелочах. Письменность явно была не иероглифическая, однако ушла от нее недалеко. Отдельными знаками обозначались когда буквы, а когда и буквенные сочетания, чаще всего «согласный – гласный». Отдельные гласные превращались в черточки и извилистые полосочки над или под строками. Словом, в этой головоломке надо было привыкнуть разбираться.
– Можно ли ожидать, что в походе вы мне будете подсказывать, что и как делать? – уточнил я у Иллаша.
– До определенной степени, конечно.
– А когда выступаем?
– Завтра в ночь. Мы пропускаем вперед команды, работающие ближе к поверхности, чтоб они, образно говоря, расчистили нам путь, но идем почти сразу за ними, чтоб на очищенное от демонов место не успели набежать новые твари.
– Логично.
– Так что у нас есть время повеселиться ночью, отоспаться днем… Ну а тебе предстоит читать и читать. Давай изучай. – Парень прищурился. Его усмешку можно было счесть насмешливой, но я предпочел трактовать ее иначе. Имрал, прищурившийся в сторону Иллаша, нервно встряхнул головой – судя по всему, что-то из услышанного его насторожило.
– Значит, так. Ты сейчас отведешь Серта на тот постоялый двор, где мы остановились, проследишь, чтоб он устроился, сменишь при вещах Инсарда и дождешься, когда тебя в свою очередь сменит, скажем, Хусмин.
– Нет, но…
– Без «но». Вечером развлечешься, хватит тебе времени.
«Значит, их не пятеро, – сообразил я, – а шестеро. Я, значит, буду седьмым. Ясно…»
Судя по всему, команда была не из бедных. Хорошая одежда, неплохое оружие (то, что можно было разглядеть), хорошее снаряжение – я оценил его, пойдя в занятую ими комнату постоялого двора. Парень, сидевший там над грудой веревок с какими-то скобами, поприветствовал Иллаша взмахом руки.
– Пришел? А то я уже срубаться начинаю. Это кто?
– Это Серт. Новичок. Завтра идет с нами.
– Имрал – шутник. Ладно. – На меня взглянули с любопытством. – Устраивайся. Я пойду тогда, а?
– Иди, – с обреченным видом отозвался Иллаш. И добавил мне, очень хмуро: – Мы все спим либо в общей зале, либо на улице. Здесь – только тот, кто следит за вещами.
– Я так и понял. Не проблема. Что мне следует купить в первую очередь, как полагаешь?
– Нож у тебя есть? Нет, не этот, другой. Которым будет удобно потрошить, если что вдруг. Впрочем, и без него можно обойтись. У нас-то все есть. Тебе нужна лошадь. Иначе как ты доберешься до места? Ну и вообще – что у тебя есть из вещей? Одежда удобная есть? Этой недостаточно.
Я был вынужден опорожнить свою сумку прямо на пол. Ждал вспышки недоумения и подозрительности, но дождался только удивления, причем, в общем-то, совершенно неопасного. Мои новые товарищи ощупали спальный мешок и фонарик, в котором пока еще не подсели батарейки, осмотрели старую куртку, изобилие карманов на которой явно произвело на них впечатление. Потрогали старый ремень и изобразили брезгливость.
– Это никуда не годится. Тот, что на тебе, – лучше. А вот эта одежда – неплохая штука, в походе пригодится. Сгодится вместо перевязей, раз уж ты, как понимаю, к ней привык.
– Привык, да.
– В таком случае, тебе пока нужен только конь. Но если у тебя нет пяти или шести золотых на хорошую животинку, не траться на какого-нибудь одра. Запасные кони у нас есть, в «гармошке» скакун не нужен, а если выживешь после похода, купишь себе хорошего. – Иллаш был весел, и я сделал вывод, что о смерти здесь принято говорить спокойно, как бы насмехаясь над нею.
У себя на родине я привык совсем к другому подходу. Стоит только рот на эту тему открыть, сразу со всех сторон слышится шиканье: «Да как можно вообще на эту тему говорить?!», словно и в самом деле прямой разговор приманивает неудачу. Видимо, здесь бытуют диаметрально противоположные суеверия. Придется привыкать.
Остаток дня и изрядную часть ночи я прокорпел над берестяной тетрадкой. Здесь, на постоялом дворе, и чуть поодаль, на лугу, отданном под ярмарку, жизнь не замерла даже ночью. Крестьяне, привыкшие к строгому режиму, зевали, но спать шли лишь тогда, когда ноги отказывались нести их, а глаза – смотреть. Чувствовалось, что развлечений им выпадало немного, и жалко было упустить даже крохотную их толику. К тому же каждый час общения с пришлыми охотниками мог принести доход. Несложно было догадаться, что этот профит составлял значительную часть бюджета местных жителей. Недаром же они так старались с ярмаркой.
Усердствовали и держатели трактиров. Пива, сидра и закусок было вдоволь. Наевшись и напившись, гости валились спать где придется, им совершенно не мешал продолжающийся шум, а вот я оказался капризнее и уснул лишь после того, как разошлась большая часть гуляк.
И засыпая, и просыпаясь, я едва ли нагружал свое сознание мыслями о предстоящем новом испытании. Что я о нем знал? В сущности, ничего. Когда некоторое время назад меня ставили в известность о приближающейся необходимости участвовать в гладиаторских боях, я хоть приблизительно мог представить себе, что это такое. А сейчас… Фиг знает, как выглядят охотничьи рейды в области, где смыкается человеческий и демонический мир. Что за демоны такие, как они выглядят? По записям (по тому, что мне все же удалось прочитать) толком не поймешь степень опасности.
Ну и хорошо. Значит, я смогу со спокойной душой приступить к делу и не грузить себя заранее всякими страшилками и трагическими предположениями.
До «гармошки» оказалось сравнительно недалеко. Я ждал горной гряды не хуже, чем на Кавказе, но оказалось, что тут всего лишь цепочка холмов, кое-где в виде разнообразия сменяющихся скалами, довольно жиденькая на вид. Зато она образовывала относительно неглубокий лабиринт, как я мог рассмотреть с того места, где мы остановились. У входа в скромное ущелье обосновались почему-то сразу две команды охотников, одна из которых даже раскинула здесь свой шатер, и семейство местных жителей, торговавшее всякой всячиной, в основном припасами, и жарившее на жаровенке ломти репы.
Имрал спешился и очень неодобрительно посмотрел на меня.
– Можно подумать, ты никогда раньше не сидел в седле.
– Сидел мало, вынужден признаться.
– Одно дело сидеть, а другое – уметь себя вести в галопе. Если ты будешь сидеть в седле мешком, собьешь животному спину.
– Я научусь.
– Надеюсь. Иначе жалко будет давать тебе лошадей, пусть и не самых лучших. Даже худшая лошадь заслуживает того, чтоб с ней нормально обращались… Готовимся!
Все послезали с седел, и мне пришлось, принялись проверять ремни и перевязи, кармашки и заткнутые в петельки предметы вроде метательных звездочек или изогнутых «когтями» ножей для потрошения. Иллаш старательно подтянул голенища сапог, вытащил и засунул обратно спрятанные там ножи странной формы. Эти ребята были нашпигованы железом до отказа.
– Лошадей мы оставляем тут, – пояснил мне молодой охотник. – Сумку повесь на седло, бери с собой только то, что можешь нести в этих своих карманах, не нагружая плеч. Плащ еще можешь взять. Но неси его так, чтоб не мешал в случае чего мгновенно отреагировать на нападение.
– Я так и понял.
– Если все будет благополучно и Имрал решит, что стоит предпринять более длительный поход, возьмем с собой лошадей. Пока это ни к чему… Эй, хозяин, квас есть?
Я чувствовал определенное различие между нашим квасом и тем словом, которым в этом языке обозначался почти безалкогольный шипучий напиток, изготавливаемый чаще всего из ягод или фруктов, а иногда и из овощей с добавлением солода, – получался странный, необычный привкус, но местным нравилось. Однако уже не первый раз сознание мое искало аналогов в родном языке тем понятиям, которые существовали только здесь, и, найдя, успокаивалось. Так чужое наречие становилось все более «своим».
Ощупал себя с ног до головы, переложил из сумки в карман куртки фонарик – пока батарейки еще свежие, штуковина может на что-то сгодиться. Проверил и оружие, имевшееся при себе. Сняв с седла меч в ножнах, вопросительно посмотрел на Имрала.
– Брать?
– С оружием лучше, чем без него. Разве что оно, висящее у тебя на боку или за спиной, помешает действовать. Оцени сам, я ж тебя не знаю.
Поколебавшись, я аккуратно приторочил меч к спине. Так он мне не помешает, в случае чего совсем без оружия не останусь. Главное, чтоб было время его отвязать и «расчехлить».
Никто ничего больше не говорил, все происходило в сосредоточенном молчании. Капитан группы передал повод своего коня крестьянину, только что наливавшему из бочки квас, а теперь уже ждавшему, видимо, когда ему заплатят за то внимание, которое ему придется проявить к чужим лошадям. Других коней забрали его помощники и помощницы, видимо, домочадцы. Имрал кивнул кому-то из охотников, ждавших чего-то здесь же, у входа в скудное ущелье, и зашагал вперед, остальные – за ним. Я хотел пристроиться в хвост, но меня подтолкнул в спину бородатый охотник, мол, давай в середку.
По сторонам тропки медленно поднимались холмы, поросшие густой сочной травой (странно, что здесь не пасут и не косят, для крестьян такая трава – сокровище). Потом сквозь дерн проглянул камень, грубо изломанный, словно здесь без меры поработали кирка и человеческие руки. Небо над головой засияло особенно ярко, а может, так показалось из-за того, что сомкнутое камнем пространство вокруг нас теряло краски и становилось сумрачным. Прямо как во дворе-колодце.
Потом тропка раздвоилась, и мы свернули налево, в такой же ровненький коридор меж скал с редкими прогалинами. Почему-то я ждал, что охотникам предстоит лезть в подземелья – бог его знает, откуда взялось это предположение. Но пока никаких пещер на пути нам не попадалось, только другие развилки, среди которых Имрал выбирал путь то ли по наитию, то ли зная наверняка.
И никаких существ, хоть знакомых, хоть незнакомых, вокруг не было. Даже птиц.
– Слушай, а может, пересмотреть вариант? – сказал вдруг бородатый охотник. – Смотри же, все разворачивается как по маслу. И небо не тускнеет. Давай я вернусь за лошадьми, и попробуем сразу на двое суток?
– Далеко ушли.
– Не настолько.
– С нами новичок.
– Тем более.
Имрал с сомнением посмотрел на меня, потом – на товарищей.
– Что скажете?
– Можно.
– Почему нет! Давайте! – вставил Иллаш.
– А ты, Хусмин?
– Мне-то что. Давайте на пару дней. Не против. Припасы ж есть.
– Есть. Давай, приводи сюда лошадей, а мы подождем. Заодно посмотрим. Отдыхайте!
Я уселся прямо на траву и задрал голову. Надо же, действительно, небо не тускнеет. Казалось бы, уже вечер, время к закату, с запада должно наплывать разбавленное облачной белизной зарево, синева – выцветать и блекнуть. Но ничего похожего, словно, приблизившись к горизонту, солнце передумало и, направив время вспять, стало вновь карабкаться в зенит.
