скачать книгу бесплатно
Но, безусловно, Виктория с большим пристрастием отнеслась и к созданию своего нового гардероба, и к урокам танцев и придворного этикета, потому что собиралась предстать в свете в самом безупречном виде, никого не стремясь, однако, покорить и не мечтая заполучить в мужья никакого столичного богача, потому что такой богач у неё уже был.
Они с графиней как-то никогда не поднимали эту тему. Виктория – по малолетству и из скромности, а леди Оливия считала, что дочка ещё слишком юна для брака. Да и повода поговорить об этом у них не было, пока где-то через неделю после известия о гибели Генри они не получили ещё одно взволновавшее их письмо.
Сев напротив матери, которая, предварительно ознакомившись с его содержанием наедине, позвала девушку со словами, что речь идёт о ней, Виктория приготовилась внимательно слушать.
Письмо гласило:
«Милостивая государыня, помня о своём слове, данном в присутствии Вашего покойного супруга, моего батюшки, почившего почти пять лет назад, а также в Вашем присутствии, чему минуло уже четырнадцать лет, сообщаю Вам, что готов в любой удобный для Вас и Вашей дочери день и час обсудить возможность исполнения моего священного долга по отношению к своей наречённой невесте.
При этом признаю за нею право расторгнуть нашу помолвку, которая является безусловным, почётным и счастливым обязательством исключительно в отношении меня, если на то будет её воля.
Прошу вас нижайше ответить мне в кратчайшие сроки, чтобы я мог знать, какими должны быть мои дальнейшие действия по исполнению данного мною обещания.
С глубоким и искренним почтением, Ваш покорный слуга, лорд Мэнфорд герцог Берновиа.»
Виктория ахнула, и леди Оливия подняла глаза от письма.
– Мэнфорд! – в страшном волнении воскликнула девушка. – Вот откуда я знаю это имя! Его тоже зовут Мэнфорд!
– Да, я всегда его помнила, – графиня сложила письмо. – Вот такая неожиданность… Хотя когда-то он бы должен был обратиться к нам с этим вопросом…
Но Виктория думала сейчас не о помолвке. Она встала и прошлась по комнате:
– Мама, а что если… если это он?!
– Ты имеешь в виду дуэль?
– Да!
– Мы не знаем полного имени того человека, но, дорогая, Мэнфордов в Блиеме несколько семей… И это всё не имеет значения…
– Для меня имеет! Неужели вы думаете, я дам согласие на брак с человеком, убившим моего двоюродного брата?!
– Виктория, дуэль и убийство – не одно и то же. Это мужские способы выяснять отношения. К тому же, мы всё равно не можем прямо спросить герцога Берновиа, он ли это. А сейчас нам нужно дать ответ. Этого требует вежливость. И твоё будущее зависит от того, как мы отреагируем на письмо.
– Я ничего не могу сейчас ответить, – растерянно произнесла Виктория. – Я его не знаю. И о замужестве не помышляю…
– Разумеется, вам надо познакомиться. Что касается брака, то, значит, этот вопрос сегодня встал перед ним, а он связан словом, поэтому нам придётся пойти навстречу и договориться о вашем будущем. Совместном или врозь.
– Знакомиться…
– Не будем спешить, милая. Знаешь, как мы поступим? Я отвечу, что в октябре мы приедем в Беллингстоун, где встретимся и всё обсудим. Ты за эти полтора месяца привыкнешь к мысли о необходимости замужества, всё взвесишь, наберёшься уверенности…
– Да, матушка, так будет лучше всего, – согласилась Виктория, в задумчивости подойдя к окну. Её неотвязно преследовала мысль о совпадении имён.
Глава 7. Тайны открываются
В этот вечер Райли одевался с особенной тщательностью.
– Я не узнаю тебя, – ворчал Герберт, заехавший за ним по пути на бал у герцогини Дарби. – Ты вот уже битый час крутишься перед зеркалом!
Райли не ответил, оглядывая себя придирчиво, как никогда. Из дюжины принесённых лакеем костюмов он выбрал наконец строгий дымчато-голубой, как ему казалось, более всего подходящий к случаю и к его нынешнему настроению.
– Ну, готов? – лорд Уайли нетерпеливо бегал по комнате.
– Да, – выдохнул Райли.
– Ты, никак, волнуешься?! – изумился Герберт, взглядывая на затаившего дыхание друга, шагнувшего к двери.
– Признаться, да. Не каждый день знакомишься с девицами, с которыми помолвлен столько лет. Даже не знаю, какое хочу произвести впечатление… Эта встреча сегодня или осчастливит меня на долгие годы, или закабалит постылым браком… Моя судьба решится сегодня, а ты говоришь…
Садясь вместе с герцогом в экипаж, Герберт улыбнулся:
– Уверяю тебя, впечатление ты произведёшь такое, что девушка влюбится в тебя по уши. А заодно и вся остальная женская половина гостей.
– Как остроумно! – огрызнулся Райли, откидываясь на спинку сиденья.
– Давай лучше отвлечёмся, – сказал Герберт. – Как леди Эмили?
– Она уже встречалась мне позавчера в театре. Мне удалось найти предлог и улизнуть.
– Она преследует тебя?
– Надеюсь, она поймёт, что наши отношения в прошлом.
– А ведь какая красивая женщина! Молодая, восхитительная, богатая вдова, – с воодушевлением произнёс Герберт.
– Может быть, тебе жениться на ней? – усмехнулся Райли. – Кое в чём, как мне известно, она тебя точно не разочарует.
– А ну-ка поподробнее, если можно!
– Нельзя. Это секрет, – улыбнулся Райли, глядя на приближающийся особняк Дарби, ярко освещённый и окружённый множеством карет.
Нет ничего удивительного, что Эмили Хартли, миледи Корнгейт стала одной из первых, кто подошёл поздороваться с сэром Райли. Спутник его, увлечённый кем-то из гостей, оставил их наедине, и красавица, одетая сегодня в алый бархат, смело взяла молодого человека под руку:
– Я оставлю для вас несколько танцев.
– Благодарю, миледи, очень польщён, непременно воспользуюсь этим, – Райли склонил голову, скользя тем временем мимо неё взглядом в поисках знакомых лиц и кивая на приветствия. Внезапно глаза его остановились, и он прослушал реплику Эмили, отчего она стукнула его веером по плечу:
– Куда вы там смотрите, Райли?
Он не ответил, а внимание его привлекла русоволосая девушка в голубом платье, в которой он сразу узнал свою случайную встреченную в лесу – на пути к Уитримерам – незнакомку. Она тоже, видимо, узнала его, но почему-то смотрела с неприязнью, бледная и холодная, отчего он сдержал приветственную улыбку и отвёл взгляд, размышляя, чем мог так обидеть её в ту августовскую встречу, что она и по прошествии почти двух месяцев глядит на него так сурово.
К его облегчению, Эмили отошла от него, кем-то приглашённая, и он снова посмотрел в ту сторону, где в дальнем конце залы увидел девушку. Она уже не смотрела в его сторону, и он догадался, что она пришла вместе с дамой в серебристо-сером, такого же роста и поразительно на неё похожей, только значительно старше. Райли уже подумывал, что пора отыскать среди гостей обещавшую быть на этом балу свою невесту, как говорилось в полученном вчера письме, но что-то влекло его к этой незнакомке в голубом, отчего молодой человек направился к хозяину дома, решив попросить того представить его даме в сером и её юной спутнице.
Виктория была сама не своя от известия, полученного пару минут назад. Встреченная ею и матерью дама, рассказавшая летом о дуэли Генри, почти сразу, как только они обменялись приветствиями, указала им и присутствующим здесь же тёте Эмме и Алисе на высокого черноволосого мужчину в дымчато-голубом:
– А вон там, взгляните, тот самый лорд Мэнфорд, дравшийся на дуэли с вашим сыном, Эмма…
Виктория, разумеется, стремительно повернула голову вслед за остальными и, к своему изумлению, узнала в этом мужчине своего спасителя, мгновенно вспомнив то утро, когда понесла Каролина. Надо же было и ему в тот миг повернуться к ней! Она побледнела и вложила в свой взгляд всю ненависть и боль, отвернувшись почти тотчас же.
– Как его полное имя? – спросил кто-то, но леди Оливия уже увела Викторию, потому что к ним навстречу шла ещё одна знакомая пара, спешившая поздороваться и отпустить лестные замечания в адрес повзрослевшей дочери графини.
Виктория постаралась взять себя в руки. Конечно, ей хотелось хорошо провести свой первый вечер в свете, потанцевать, познакомиться с новыми лицами, среди которых должен был появиться и герцог Берновиа. Когда они уже собирались пройти по залу дальше, Виктория в смятении схватила мать за руку: лорд Мэнфорд в сопровождении герцога Дарби шёл прямо им навстречу.
– Милая, возьми себя в руки, – шепнула леди Оливия, приветливо улыбаясь хозяину бала и делая шаг вперёд.
Герцог Дарби подвёл к дамам своего высокого молодого гостя и произнёс с приличествующей случаю церемонностью:
– Сын моего хорошего друга, к сожалению, давно усопшего, сэр Райли Мэнфорд, герцог Берновиа.
Молодой человек низко поклонился, упустив из виду, как при звуке его имени побледнели обе дамы, и услышал:
– Графиня Оливия Лейден и её дочь Виктория.
Райли, едва веря собственным ушам, стремительно выпрямился, не сразу сообразив, что перед ним самым чудесным образом оказалась его невеста.
Глава 8. Герцог Берновиа ждёт ответа
Виктория поднялась непривычно поздно – вчера они с матерью за полночь возвратились с бала, от которого у девушки остались бы только хорошие воспоминания, если бы ей не пришлось почти половину танцев танцевать с этим отвратительным ей человеком, оказавшимся, по злой иронии судьбы, её женихом.
Конечно, вёл он себя безукоризненно, был предупредителен и вежлив настолько, что ни единым намёком не напомнил о первой их встрече. Он почти всё время молчал, не проявлял назойливости, а уж танцевал просто божественно, отчего их несколько раз ставили открывающей парой, и Виктория постоянно ловила на себе восхищённые и завистливые взгляды. Правда, никто не знал, что они помолвлены, и выбор герцога, тем более, был загадкой для всех: половину вечера протанцевать с никому не известной молоденькой девушкой, едва покинувшей родительское гнездо! И как им пришло в голову даже оттенки туалетов подобрать одного цвета? Словом, сама того не желая, своим первым выходом в свет Виктория произвела фурор.
Разумеется, графиня настояла на том, чтобы пригласить герцога Берновиа сегодня к обеду, и это очень смущало и беспокоило Викторию. Они долго говорили с утра с матерью, и девушка не знала, как ей следует поступить.
– Я не могу отказать ему от дома, дорогая, даже на этом основании, – твёрдо возразила дочери графиня.
– Но дуэли запрещены. Это – преступление.
– И, тем не менее, мужчины продолжают с их помощью выяснять отношения. И не нам их судить за это… Как бы тяжко у нас ни было на сердце. Виктория, если бы это был не Генри, ты не придала бы…
– Но это Генри, матушка!
– Это было делом чести между ними…
– Чести? Разве можно назвать честным поступок, который порочит имя девушки и провоцирует любящего её мужчину жертвовать жизнью, чтобы его защитить?!
Графиня покачала головой:
– И здесь, Виктория, мы ничего наверняка не знаем. Пока ты танцевала вчера, я много с кем говорила об этом скандальном случае. И далеко не все считают, что… что Дженни Вейл вела себя… словом…
– Вот видите, мама! – с горечью воскликнула Виктория. – Тот, кто делает зло, кто сильнее, ловчее, коварнее, остаётся невредимым, и даже репутация его от подобного скандала лишь выигрывает, делая его личность привлекательной в глазах света! А бедная оскорблённая девушка, к тому же потерявшая своего защитника, подвергается сплетням…
– Прошу тебя, милая, не горячиться и не спешить с выводами, – покачала головой графиня. – Как бы то ни было, он приглашён сегодня. И мы должны принять его и выслушать. Ты всегда была разумная девочка. И не забывай: твой отец, хоть ты и была малюткой, когда его не стало, всегда любил тебя и знал, что может составить твоё счастье.
– И с этим я считаться намерена, безусловно, – согласилась, вздохнув, Виктория.
– Старый герцог Берновиа был прекрасный человек. И сына, думаю, он стремился воспитать достойного.
– А что вышло, то вышло…
Несмотря на всё своё возмущение, Виктория встретила лорда Мэнфорда достаточно приветливо, хотя за те два часа, что он провёл в их доме, ни разу не улыбнулась ему. Впрочем, молодой человек тоже был очень серьёзен и, по-видимому, взволнован гораздо больше, чем его невеста, которая, если бы не мрачные мысли о кузене Генри, и вовсе не испытывала бы никаких эмоций по поводу его визита. Она разглядывала его хладнокровно, подмечая, что, без сомнения, он пользуется огромным успехом у женщин. Загар, полученный за время пребывания в Индии, почти сошёл, и здоровый свежий цвет лица очень гармонировал с тёмными волосами и яркими красками глаз и губ. Он был очень привлекательно сдержан, немногословен, тщательно подбирал слова, а голос его – негромкий, бархатный – просто ласкал слух. Он был умён, и его было очень интересно слушать – за обедом графиня, взявшая разговор в свои руки, видя пассивность дочери и явное смущение гостя, очень увлеклась беседой с сэром Райли на разные темы, не касающиеся самого важного для всех вопроса.
– Ну, что же, – произнесла леди Оливия с мягкой улыбкой, когда они перешли из столовой в гостиную. – И я, и Виктория очень ценим оказанную нам честь. И теперь, когда мы немного вспомнили друг друга, – она перевела ласковый взгляд с дочери на её жениха, – пора обсудить вопрос, заданный Вами, милорд, в Вашем августовском письме.
– Вы правы, графиня, – Райли мельком взглянул на Викторию. – Собственно говоря, ответ на этот вопрос может дать исключительно мисс Лейден, – голос его дрогнул, когда он прямо обратился к ней.
Виктория почти впервые за всё время нарушила молчание:
– Я до сих пор не задумывалась о супружестве, сэр Райли.
– Виктория ещё ведь совсем дитя, – пояснила графиня.
Сэр Райли слегка кашлянул, овладевая голосом, и произнёс:
– Я буду ждать ответа столько, сколько потребуется… месяцев… или лет. Если у Вас, – он снова взглянул на девушку, – нет причин для… расторжения нашей помолвки.
– Но может быть, – уверенно возразила Виктория, – Вы сами имеете причину желать расторжения? Если, скажем, Ваше сердце занято? Тогда я уверяю вас, что вы свободны от своего обещания.
– Моё сердце, – он запнулся, – занято. И причин желать расторжения у меня нет.
На этот раз даже невозмутимость Виктории уступила место румянцу. Графиня с интересом посмотрела на молодого человека, который замолчал и опустил глаза.
– Думаю, – заметила леди Оливия, – вам обоим ещё рано говорить о чём-то конкретном. Нужно получше узнать друг друга. И наше пребывание здесь весьма этому поспособствует.
– Вы правы, – согласился сэр Райли. – Если моё общество не будет неприятным мисс Лейден, я сочту за честь пригласить вас сегодня вечером в свою ложу в театре.
– Разумеется, мы примем приглашение, – ответила вместо дочери графиня.
Глава 9. Когда приходит любовь…
С того вечера лорда Мэнфорда можно было постоянно видеть в компании этих двух дам, к немалому удивлению света. Он ещё летом написал прошение о продлении отпуска для решения вопроса с женитьбой, и, в случае, если свадьба не состоится, должен был отправиться в свой полк после Рождества. В случае согласия Виктории на брак, Райли собирался уйти в отставку.
Все, кто знал его, удивлялся, что уверенный в себе, общительный, остроумный молодой человек, легко и свободно чувствующий себя в светском обществе, хотя и удостаивавший его своим присутствием в редкие периоды отпусков, стал вдруг очень молчаливым и сосредоточенным. Куда девались его искрящиеся улыбкой глаза, его шутливые замечания и галантные комплименты, где были его безграничное обаяние, энергия и жизнерадостность? Многие знакомые графине Лейден женщины откровенно говорили ей:
– Не иначе, герцог без памяти влюбился в вашу дочь. Он сам не свой!
Райли присутствовал подле Виктории, словно тень, когда она, очарованная действом, внимательно смотрела на сцену в театре или опере, сопровождал её с матерью на балы и званые обеды, танцевал с нею, раз в несколько дней обедал у графини, ловя, кажется, каждый вздох этой ничем не примечательной, хотя и очень милой девушки. Виктория же являла собою воплощённое спокойствие, принимая его внимание почти холодно, но не отталкивая и глубоко размышляя над своей дальнейшей судьбой.
За эти дни она пришла к выводу, что у неё нет никакого сколько-нибудь уважительного мотива отказать герцогу. Единственное – это гибель Генри, но мать настаивала, что здесь всё непросто, а сэр Райли всем своим поведением доказывал ей, что он мог бы стать для неё подходящим мужем. На робкие вопросы графини о любви Виктория пожимала плечами: она была из тех редких не романтических натур, которые не верят в это чувство, считая, что основой брака являются уважение и привязанность, а страсти до добра не доводят. Графиня знала, что эти истины Виктория усвоила от бабушки, и не пыталась переубедить дочь, надеясь, что пылкое сердце и преданность избранника сделают всё гораздо лучше родительских наставлений.
Смесь лёгкой симпатии и отчуждения – таковы были чувства Виктории к сэру Райли. Она оправдала данные себе обещания оставаться невосприимчивой ни к безусловной внешней красоте лорда Мэнфорда, заставляющей трепетать почти всех знавших его женщин, ни к его явной душевной склонности, которая казалась осторожной девушке отчасти притворной, а уж богатство, статус и прочие «мелочи» и вовсе её не волновали.
Леди Оливия, как сказала ей дочь, тоже «пала жертвой чар этого человека», а всё потому, что в разговоре с Викторией позволяла себе утверждать, что считает его умным, красивым, добрым и прекрасно воспитанным.
Что касается самого сэра Райли, то он обнаружил почти с первых часов знакомства, что Виктория проникла в его сердце глубоко и крепко, что мысли о ней не выходят у него из головы, а присутствие её волнует его нестерпимо, лишая и красноречия, и весёлости. Он не решался даже наедине с самим собой произносить слово «любовь»: прежде казавшееся ему доступным для употребления лишь избранными, оно теперь представлялось ему слишком слабым для описания того состояния, в каком пребывала его душа.
Герберт Брэкстон был самым первым и самым посвящённым очевидцем сердечных переживаний своего друга, с которым он, будучи человеком очень чутким, не смел, против обыкновения, ни словом, ни взглядом шутить на эту тему. Он видел прекрасно: Райли получил удар в самое сердце, произошло нечто такое, чего не испытывал ни один из них до сих пор.
