скачать книгу бесплатно
«Все равно. Мне все равно!»
– Как будет проходить день всех святых в Либертоне, – говорил диктор: дежурная улыбка, пустые глаза. – Репортаж Герри Парсона.
– Осталось совсем немного времени до Хэллоуина. Вы запаслись огромными тыквами? А страшными масками, нет? Тогда вы не из Либертона…
Джек смотрел на экран, продолжая думать о своем. Рука все еще болела, и бессонная ночь дала о себе знать. Очень хотелось спать. Наверное, он задремал, когда его разбудил телефонный звонок. Керол сообщила, что она только что удачно приземлилась в аэропорту Сиэтла – самолет не разбился, аэропорт не взорвали и вообще все чудесно, фальшь в голосе так и резала слух, ее встретили и скоро она примет ванну с лепестками лаванды и выспится в уютном номере люкс.
– Мы вынуждены прервать программу для экстренного сообщения: частный самолет рейса сто сорок девять компании «Трайсел» потерпел крушение сегодня днем на территории национального парка Крейтер Лейн. Все члены экипажа и три пассажира погибли. Одним из пассажиров был корреспондент «Белого вестника» Джонатан Грейбс, известный скандальными разоблачениями в руководящих кругах Финикса, – Джек сделал звук громче.
– Как известно, накануне мистер Грейбс выступил с заявлением на нашем телеканале. Он говорил, что в скором времени предоставит сенсационный материал, затрагивающий интересы весьма высокопоставленных лиц и доказательства коррупционных действий руководителя управления полиции одного из городов штата Орегон. Более подробно о результатах проведенного им расследовании мистер Грейбс обещал рассказать на пресс конференции, которая должна была состояться после публикации материала.
Одна из первых причин крушения авиалайнера названа – отказ двигателя и неверные действия пилота в критической ситуации. Пока не исключена возможность террористического акта, но более подробный отчет следственная комиссия предоставит после расшифровки черного ящика, найденного на месте аварии. Приносим глубокие соболезнование родным и близким по поводу трагической гибели…
На экране отобразился список погибших. Затем показали короткий сюжет о репортере Джонатане Грейбсе. Он оказался парнем двадцати восьми лет, очень энергичным и жизнерадостным. Его имя отчего-то казалось знакомым, но Джек не мог вспомнить, как не старался, где мог слышать его.
Необъяснимая тревога отозвалась в сердце острой болью, словно по нему провели остро заточенной бритвой. «Хорошо, что Керол позвонила…»
***
Джек выполнил обещание, устроив спарринг между Фредом и Грегом. На первый взгляд все выглядело как простое состязание, не вызывающее подозрения о подвохе. Джек как бы, между прочим, предложил Фреду участвовать в гонках: Фаейрлейк против Финикса, на безопасном почти прямом участке дороги за городом. Ранее распространенная по школе дезинформация братом Майкла, Максом, утвердила всех во мнении, что водитель из Грега никакой, и лучше ставить на Фреда, что лишь укрепило в Керлине веру в победу. Он мечтал о публичном унижении гостя из Аризоны. Керлины не прощают неуважение, и этот тип получит сполна.
Фред Керлин сразу же согласился, считая себя первоклассным гонщиком и предвкушая поражение соперника. Но его ожидал большой сюрприз: Грег плюс ко всем своим достоинствам, еще и профессионально занимался гонками.
Случилось так, как Джек и предполагал. На первом же повороте Грег столкнул Фреда Керлина в кювет, изрядно помяв его машину. Зрители, собравшиеся поглазеть на соревнования и поставившие на Фреда, а их было большинство, пришли в ярость – и это еще мягко сказано, будучи уверенные в победе Керлина на все сто. Теперь, помимо потери денег, они почувствовали себя еще и обманутыми.
Макс Гранд, выигравший приличную сумму денег, купил скутер и теперь рассекал по городу на зависть другой половины мальчишек, чьи родители считали, что им еще рано иметь мотоцикл. Как Максу удалось вывернуться из ситуации и не схлопотать за дезинформацию, осталось загадкой. Младший брат Майкла только подхихикивал, когда Джек спрашивал об этом.
Гнев Фреда был безумен, когда он униженный выползал из покореженного автомобиля под смех Луиса, Дэна, Майкл и Джека, которые как-то слишком уж подозрительно быстро оказались первыми на месте аварии. Майкл, сделавший пару снимков распластанного на земле Фреда, тут же отправил их в школьную газету. И Джек даже не мог представить, как Майки сумел уговорить Рейчел их напечатать!
Грег Мэтьюсон получил удовлетворение, которое искал, хотя не преминул заметить, что намылить физиономию Фреда все равно бы не отказался. Он до сих пор считает это наиболее верным решением.
«Керлин из таких типов, которые признают лишь грубую силу»!
Когда Дэнни возразил, Грег расхохотался и ответил, что все равно, когда подвернется случай, это сделает.
«Плохие парни» и их фанаты уезжали на третий день. Джек обменялся с Грегом номерами телефонов и адресами электронной почты. Он даже и предполагать не мог, что будет иметь в его лице еще одного друга. Расставаясь, Грег взял с него обещание, что сразу после окончания школы хотя бы на пару недель Джек с ребятами приедет к нему погостить.
– Но если буду нужен – звони незамедлительно. Понадобится помощь, только скажи: все брошу и примчусь. Я ведь еще надеюсь рассчитаться с Керлинами по-своему, – крикнул Грег из отъезжающего автобуса. – Не забудь!
***
С отъездом гостей и туристов жизнь покатила по налаженной схеме. Город готовился к балу на день всех святых. Ученики раскупали страшные маски и длинные балахоны, радуясь предстоящим каникулам.
Луис снова ремонтировал «монстра».
– У старика сдали нервы, – бурчал он на молчаливые вопросы ребят. Приходя очередной раз в гараж, Джек находил его лежащим под днищем машины, откуда, как правило, торчала еще пара детских ног, которым Луис терпеливо объяснял, как нужно чистить двигатель, каким маслом лучше пользоваться и как правильно менять колесо.
Рейчел уехала в Сайлем, и Джек был несказанно этому рад. Правда она звонила по пять раз на дню, но все же, никто не требовал неизменного присутствия на ужине и не приставал с дурацкими вопросами типа: тебе нравиться вот это платье или моя прическа или вот это кольцо или:
«Правда, Бретт Питт такая лапочка»?
Он возобновил работу на лесопилке, помогая Дэну и каждый раз замечая, как тот при его появлении краснеет, молчит и то и дело вздыхает. Джек прекрасно понимал, отчего он продолжает вести себя глупо, но не лез с советами, дабы не бередить и без того открытую душевную рану. Зато у Майкла все было превосходно. Их роман с Кети набирал обороты, и он вновь становился самим собой: беззаботным смешным парнем, цокающим вслед проходящим девушкам, правда, перед этим Майкл теперь внимательно оглядывался по сторонам.
Дела в галереи в Сиэтле, как выражалась Керол, идут превосходно. Верен обещанию, Джек звонил матери перед сном и слушал повествование о том, как та провела день. Вертя в руках именной перочинный нож «Бэйнчмейд», он тщательно скрывал скверное настроения, нервно хихикая всякий раз, когда мать выдавала какую-нибудь глупость, дабы его развеселить.
Он все чаще вспоминал брата. Смешные рассказы, которые слушал раскрыв рот, веря в выдуманные истории о волшебниках и феях. Сэм часто читал младшему брату книгу о Гарри Потере, уверяя, что и к нему тоже обязательно на день рожденья приедет на волшебном мотоцикле великан Хагрид, чтобы увезти в волшебную школу.
Джек верил в написанные страницы, с нетерпением ожидая этого дня, но не оттого, что мечтал скорее покинуть дом, а лишь потому, что хотел попасть в сказочный мир. Туда, где в чудных лавках продают волшебные палочки и таинственные книги, а по выходным все собираются на квидич и с замиранием сердца всматриваются в небо, где, словно реактивные торпеды, мчатся на метлах юные волшебники, уклоняясь от шаров-вышибал.
Теперь он вырос, и тот наивный маленький мальчик, веривший в чудеса, остался в прошлом. Теперь, когда не было рядом Сэма, готового сделать ради него все что угодно, даже самую большую глупость, не было отца, а его окружили жесткими рамками обязательств, он знал, для чего люди придумывают сказки, а затем верят в них. Для чего бегут от реальности, выдумывая несуществующие миры. Зачем уходят в мечты, воспевая их в песнях и стихах.
Обрести потерянную надежду, вернуться к началу, не перестать верить, что мир состоит не только из меркантильных запросов и выгодных предложений, рационализма, удачных сделок и продвижений по служебной лестнице. Возможно, еще осталось место для чуда, которое в один прекрасный день постучится в твою дверь, и ты неожиданно осознаешь, что счастливей тебя на свете никого нет…
***
Тридцать первого октября погода резко испортилась: на небо набежали тяжелые тучи, принеся с собой холодный пронизывающий ветер и моросящий дождь, который лил с самого утра до позднего вечера, превращая улицы в грязевые потоки.
Несмотря на это подготовка встречи Хэллоуина шла полным ходом. Дети, разряженные в длинные балахоны, надев страшные маски, громкими криками распугивали прохожих, стуча в двери домов в надежде получить сладости.
Старик Герри Дик отчитывал малышню, которым не повезло попасться на глаза. Седые волосы в беспорядке торчали из-под замусоленной кепки, прикрывающей огромную залысину. Всякий раз, когда он произносил очередную тираду, в гневе размахивая руками, она грозила свалиться на грязные ступени, но он ловко поправлял ее скрюченными артритом пальцами.
Разозлившись из-за разбрызгивателя, который продолжал работать когда вздумается, Герри Дик забыл занести корзину с яблоками. Он собрался выйти во двор прямо под дождь, но распахнув дверь и увидев на пороге что-то маленькое и ужасное, так испугался, вообразив, будто узрел самого дьявола, пришедшего за его грешной душой, что стал безостановочно икать, из-за чего разболелся живот и заныло сердце. Из-за треклятого дождя он всегда был не в духе, и последующее лишь подлило масло в огонь.
Джек, проходя мимо, от души смеялся над сварливым дедом. Герри Дик, вдоволь накричавшись, захлопнул дверь перед носом малышни, грозя, что вернется вместо сладостней с ремнем, и те тут же с визгом бросились в рассыпную.
Джек любил дождь. Монотонная песня и успокаивающий шелест листьев старого вяза под окном всегда несли с собой покой, уводя из реальности в далекое путешествие. Он видел в дожде себя, обреченного на вечное скитание, ищущего то, что никогда не суждено найти. Холодные капли падали на горячее лицо, лаская кожу, словно невинные поцелуи девушки, шептали, вымаливая прощения за то, что растворяют в себе без остатка, увлекая в безумный водоворот мыслей, отрывая от этого мира, унося далеко от этого времени.
Охватило странное предчувствие, будто надвигается что-то темное, злое – перемены, которые бесповоротно изменят его жизнь. Как тогда в далеком детстве, когда за Сэмом медленно закрывалась дверь, и он оставался один в темноте. Его будто запечатали в той комнате без окон, из которой он не может выбраться. Дверь надежно закрыли на тысячи замков, от которых никогда не существовало ключей. Паранойя… или может безнадега?
Сквозь витрину кафетерия, напротив полицейского управления, он увидел детектива Бекса, важно восседающего за столиком у самого окна. Бекс маленьким глотками пил горячий шоколад из фарфоровой чашки. Вид, как всегда, безупречен: строгий деловой костюм, белая накрахмаленная рубашка, синий в полоску галстук. Глаза полуприкрыты и, казалось, ко всему безучастны. Похоже, он полностью погружен в раздумья, и когда Джек опустился рядом, коп совсем не удивился его внезапному появлению, будто ждал, что он придет.
– Не возражаете?
– Присаживайся, рад видеть. Отлично сыграл на матче. Подобное можно увидеть только в Файерлейке! Надо же такое придумать! Травма серьезная? – Доктор Снейк буквально только вчера снял лангету с руки Джека, так как он пригрозил, что в противном случае сделает это сам.
– В порядке. На мне заживает, как на собаке. Давно вас не видел. Уезжали? – Он покачал головой, давая понять подошедшей официантке, что не собирается делать заказ.
– Да, отлучался из города по служебным делам.
Джек помедлил, прежде чем задать следующий вопрос. За окном с криком пронеслась кампания детей, одетых в маскарадные костюмы. Затихающий было дождь ударил по окнам с утроенной силой.
– Как ваше расследование? Слышал: дело Пола закрыли с формулировкой «несчастный случай».
– Да, официально дело закрыто, но у меня еще остались вопросы.
– Остались вопросы? Вы хотите сказать, что продолжаете расследование. Разве это законно? – Джек не знал, может ли он настолько доверять Чаку, чтобы поделиться подозрениями.
– То, чем я занимаюсь вне рабочего времени мое личное дело, понимаешь?
– Но разве шериф позволит вам продолжить?
– Шериф ничего не знает, – он равнодушно посмотрел на Джека. – Даже если ты расскажешь ему, нужно сначала доказать что ты не лжешь.
«Интересно, зачем Бекс говорит все это, хочет подбить на взаимную откровенность? Кто знает, какую игру он ведет?»
Официантка снова подошла, спрашивая, может все-таки что-нибудь принести. Джек заказал крепкий кофе без сахара. Они молчали, искоса поглядывая друг на друга, до тех пор, пока не принесли заказ.
– Детектив, значит, вы убеждены, что та авария не была случайностью?
– Теперь, да, – одними губами ответил коп. Джек мгновенно вспотел, он был прав!
– Вы могли бы мне…
– Нет! – Отрезал Бекс.
– Но вы направите официальный запрос на продолжение расследования?
– Поверь, Джек, если б мог, то уже сделал бы. Все намного серьезнее, чем может показаться.
– Я всегда считал, что смерть человека самое серьезное.
– К сожалению, меня переводят в другое управление, – Бекс будто бы не расслышал реплику Джека. – Я уезжаю из города на следующей неделе.
– Как это переводят? Вы не можете вот так взять и все бросить! Только не теперь…
– А кто сказал, что я собираюсь бросить, – впервые Чак Бекс посмотрел на Джека без ложного притворства. Впервые парень увидел глубокие морщины возле волевого рта, сдвинутые брови, образующие на лбу складку и решительный взгляд человека непривыкшего останавливаться на полпути.
– Почему вы ничего не расскажите, ведь меня тоже втянули в это? Я имею право знать. – Мгновенно пересохло в горле. В голове все время вертелся один и тот же вопрос:
«Зачем детектив рассказывает мне об этом»?
– Ты должен пообещать одну вещь, парень – забыть обо всем и продолжать жить дальше. Я же в свою очередь отвечу: как только распутаю этот клубок, и виновные понесут заслуженное наказание – найду тебя. Договорились? – Он допил шоколад и раздраженно отодвинул от себя кружку.
– Кто изъял и испортил видеозапись из госпиталя, хоть это вы можете сказать?
– Нет! Ты все равно не поймешь.
– О чем это вы? Я, что, похож на идиота? Это шериф, так?
– Джек оставь. Могу сказать одно – это не он. Хотя сэр Гордон – человек, не допускающий огласки и перекрывающий утечку информации на любых уровнях, он относится с большой нелюбовью к репортерам…
– Репортерам? – Перед глазами всплыла бардовая физиономия Гордона, орущего в трубку телефона:
«Если кто-нибудь разнюхает, твоя тощая задница может распрощаться с удобным креслом и со службой вообще. Ты меня знаешь – я слова на ветер не бросаю. Мы справимся своими силами. Нам не нужны здесь эти чертовы федералы, понял? Засунь этому вонючему чистоплюю Грейбсу в задницу его гребаную статью, вместе с его законами…»
Джек вспомнил, откуда слышал о репортере Джонатане Грейбсе – из уст шерифа, в день после аварии…
– Господину шерифу есть что скрывать, – задумчиво протянул коп. – Впрочем, как и нам всем.
– Так значит, сэр, шериф перекрывает утечку информации на любых уровнях, – констатировал Джек, глядя детективу прямо в глаза. – Почему вы говорите мне все это?
Детектив поднял взгляд на Джека, задумался, всматриваясь в его лицо, будто видел впервые.
– Почему разбился самолет на борту которого находился Грейбс – репортер, пообещавший предоставить на пресс конференции сенсационные разоблачения? Разоблачение неких официальных лиц одного из городов штата Орегон… Файерлейка? – Даже не спросил, а констатировал факт Джек, но вместо ответа детектив бросил на стол пять долларов, проигнорировав вопрос.
– Помните, вы говорили о звонке Пола в ту роковую ночь… Вы взяли распечатку с моего телефона? – Джеку безумно захотелось пить, но чашка с кофе была пуста.
– В этом городе твориться черти что! – Буркнул коп. – Да, я взял распечатку, которую ты видел. Но в другой распечатке говориться, что звонок поступил к тебе… лишь через сутки! Джек, только не спрашивай, что это означает. Похоже, ты не обманывал, когда говорил о звонке, но, черт возьми, будь я проклят, если понимаю как такое вообще возможно!
– Другая распечатка? А не мог ли, допустим, некто изменить данные в главном компьютере? – Он с нетерпением ждал ответа. Но Бекс, вытерев губы салфеткой, скомкав, бросил на стол и поднялся.
– Мы договорились. Пока забудь и живи дальше! Это дело не для человека, оканчивающего в этом году школу. Сделаю, что должен и повторяю, найду тебя, когда все будет позади, – он вышел из кафе, быстро пересек улицу и исчез за массивными дверями полицейского управления.
Джек так и остался сидеть с раскрытым ртом, даже не успев попрощаться. Он растерянно смотрел на противоположный конец улицы и на силуэт, исчезающий в здании управления, переваривал только что услышанное, и сердце начинало колотиться быстрее. Вопросы, словно растревоженный рой лесных пчел, возникая один за другим, жалили все сильнее. У него не было ответа даже на один.
– Я был прав, черт возьми! Пола убили. Но за что? Что он сделал или что он видел? Возможно, случайно стал невольным свидетелем? Оказался не в том месте, не в то время? И зачем Бэксу находить меня, когда закончит расследование? Почему именно меня?
Предположим, в аварии замешан шериф, а это, несомненно. Устранить, как Пола, он меня не сможет, ведь Рейчел придется уйти в дом «Плача». Такого Гордон не допустит. А если процессом руководит рыбка намного крупнее шерифа? Тогда на что шериф пойдет ради спасения любимой дочери?
Репортер Грейбс – какое странное совпадение и совпадение ли?! Если предположить, что Джонатан собирался раскрыть информацию об управлении Файерлейка пошел бы Гордон на устранение? Ему есть, что скрывать – так сказал Бекс! – Джек дрожащей рукой вытер вспотевшее лицо.
– Бекс намеренно вставил ключик и завел, провоцируя меня на определенные действия. Он не мог не понимать, что я непременно проглочу наживку и не оставлю дело, пока сам не докопаюсь до истины. Для чего?
Это более чем странно. А перевод детектива в другой штат? Это уже выше компетенции Гордона. Не из-за того ли, что старания в деле Бекса кому-то как кость в горле? Гордону – естественно. Но есть некто, обладающий более влиятельной властью. Наверняка, перевод его рук дело.
«Уважаемому мистеру Гордону есть, что скрывать»!
Что если к этому делу причастен орден? Как глубоки корни организации, ведь я практически ничего о ней не знаю: туманные намеки, брошенные невзначай фразы. Меня словно безропотную овцу ведут на заклание, а я даже не пытаюсь сопротивляться!
Почему отец Сэмуил и мать Афения твердят, что я должен дождаться совершеннолетия, прежде чем они смогут меня посвятить? Что может измениться тогда? Зачем тянут время, чего выгадывают, что ждут? И почему молчит мать? Чем они могли так напугать ее, что спрашивая об этом, кроме страха, мгновенно вспыхивающего в ее глазах, я ничего не вижу?
Они твердят одно – я не пойму, не смогу принять, не смогу справиться! С чем? Возможно, это касается и Пола? Нет, уж! Я больше не намерен ждать, и когда Керол вернется, заставлю ее рассказать обо всем! – Джек с силой хлопнул по столу рукой, на миг забывая, где находиться. Впереди сидящий парень буквально подпрыгнул на месте, недоуменно глянув в его сторону.
– Извините, – бросил Джека.
Полный решимости он поднялся из-за стола, намереваясь сейчас же посоветоваться с ребятами и решить, что делать дальше, а затем до приезда матери, поговорить с отцом Сэмуилом и Афенией. Он бросил мимолетный взгляд в окно на полицейское управление: никто не выходил оттуда. Ливень шел, как из ведра. Холодные струи барабанили по окну, стекая ручьем. Мокрые стены зданий, деревья и даже та фигура человека напротив, казались размытыми из-за серой пелены дождя.
Джек отвернулся, расплачиваясь за кофе. Стоп! Будто пронзило током, все еще не веря глазам, он медленно поднял голову. Старый индеец стоял прямо перед ним за стеклом. Как он мог так быстро перейти дорогу и оказаться перед ним?
Черные глаза горят ненавистью, рот искривлен в презрительной ухмылке, обнажив ряд желтых кривых зубов. Джек узнал его. Он видел незнакомца тогда, в начале сентября, когда возвращался с друзьями с тренировки. Это было еще до смерти Пола. И вот теперь этот странный человек стоит прямо напротив, вызывая бурю эмоций: удивление, смятение, страх… Почему, страх?
Ветер безжалостно трепал цветные перья, но индеец, казалось, не замечает пронизывающего холода и ледяных капель. Он медленно поднял правую руку, ткнув в него указательным пальцем. Парень заметил тоже кольцо, длинные обломанные ногти. Старик с остервенением тыкал в него грязным пальцем, что-то крича через стекло, но из-за шума дождя Джек не мог расслышать ни слова.
Он оглянулся, надеясь, что странное видение обращается не к нему, но в пустом зале кроме него и впереди сидящего парня, никого не было. За стойкой одинокий бармен лениво крутил в руках стеклянный бокал, натирая полотенцем и совершенно не обращая ни на кого внимания. Официантка куда-то отлучилась.
Старик явно обращался к нему. И, похоже, индейца кроме него никто не замечал. Джек протянул вперед руки, показывая жестом, что сейчас выйдет, и пусть он его дождется. В ответ незнакомец сжал руку в кулак и потряс над головой, затем снова ткнул пальцем. Джек в ответ кивнул, и, что есть силы, бросился к дверям, на ходу нечаянно опрокинув стул. Бармен недоуменно поднял на исчезающего в дверях Джека сонные глаза и, пожав плечами, взял новый бокал.
Меньше трех секунд понадобились для того, чтобы оказаться на том самом месте. Джек был поражен и сбит с толку: никакого старика за стеклом не оказалось. Он бросился сначала в одну сторону, затем в другую, пожалев, что не взял машину, как делал всегда, когда шел дождь и, постепенно осознавая тщетность метаний, закричал:
