скачать книгу бесплатно
– Как и с уборкой комнаты и посещением матушки Афении!
– Разумеется. И кстати: Рейчел я видел недавно, на прошлой неделе! И мы с ней даже очень мило побеседовали. Не думаю, что она успела по мне соскучиться.
Джек вспомнил, как она кричала за то, что он не соизволил появиться на заранее приглашенный ужин с ее отцом. И что с того? Он просто забыл! Стоило ли раздувать такую шумиху?
Это случилось в ювелирном магазине Петерсена. Джек проспорил Майклу, и должен был по договору проторчать в магазине битый час, выбирая подарок для Кетти, девушки Майкла. Рейчел в очередной раз примеряла дорогую безделушку, когда через витрину увидела Джека с Луисом. Жаль, что не он ее первый заметил!
– Не повезло мистеру сэру Петерсону. Вернее очень даже повезло, когда она пулей вылетела из магазина, сбив по пути стеклянную витрину с дорогой бижутерией. Шерифу Гордону придется раскошелиться.
– Иногда ты действительно бываешь просто несносным, – заметила мать.
Она прошла в комнату. Наклонилась подобрать брошенные возле кровати носки. Взяла со стула футболку. Переложила разбросанные диски с кровати на стол.
– Ты неисправим. Девочке придется потратить много сил, чтобы из тебя получился толк!
– О, да! Надеюсь, у нее хватит терпение. Хотя после последней сцены я бы не загадывал.
Забрав грязное белье, мать спустилась в столовую. Джек глянул на часы над овальным зеркалом и ужаснулся: сколько времени! Приняв душ и почистив зубы, он попытался причесать непокорные волосы, торчащие в разные стороны. Вышло не очень, но видит Бог, он сделал все, что мог. Надев джинсы и любимую футболку с изображением Майкла Джордана, хмыкнул, вспоминая слова матери.
– Вот еще! Рейчел! Не думаю, чтобы она очень уж скучала, разбивая сердце очередному поклоннику!
Джек извлек из стереосистемы диск и швырнул на кровать. Уныло обведя комнату взглядом, забросил видавшие виды кроссовки под кровать, кое-как прикрыв ее покрывалом. Поставил на полку школьные книги, проведя по пыльной поверхности рукой, оставляя разводы. Уборка произведена!
Мать сидела за круглым столом, подперев голову рукой, мечтательно устремив взгляд в окно. Рядом остывал омлет. На фарфоровой тарелке лежал, нарезанный на тонкие ломтики бекон, свежие булочки, а в прозрачном графине апельсиновый сок.
– Привет! – Джек опустился рядом, взял вилку и улыбнулся. Она продолжала смотреть в окно. Тонкая струйка дыма медленно поднималась к потолку, и часть пепла от наполовину истлевшей сигареты в ее руках, грозил свалиться прямо в стакан. Джек помахал ладонью перед ее лицом.
– Земля вызывает Настромо! Мама спускайся вниз.
– О, извини. Просто… просто задумалась, вспомнила… Когда ты был совсем маленький и только научился ходить, а Сэму шел десятый год – вы постоянно спорили за завтраком, – Джек осторожно отодвинул от нее стакан с соком. – Ты пытался забрать вилку, а ему отдать пластиковую ложечку. Ты все время лепетал, это не справедливо, не честно. Дело доходило до крика и рева, и пока отец не отвесит каждому по подзатыльнику, не пригрозив ремнем, завтрак обычно не начинался. Прошло всего несколько лет, и теперь мы остались с тобой совсем одни, – ее рука дрогнула, и пепел упал на стол.
– Мама, эй, пожалуйста! – Джек дотронулся до холодной ладони, протянувшись через стол.
– Да ты прав, извини, – она сжала его руку. – Время так быстротечно. Ты вырос, почти мужчина: через год окончишь школу, поедешь учиться.
– У тебя сегодня плохое настроение?
– Нет. Все замечательно. Просто, не обращай внимание. Ты, почему не ешь?
Джек отметил черные круги под глазами, глубокую складку, пересекающую лоб, неестественную бледность лица. Опять мать провела очередную бессонную ночь в слезах. После трагической смерти старшего сына она долго приходила в себя, отстранившись от окружающих и спрятавшись в непроницаемой скорлупе. Когда вскоре после трагедии от инфаркта умер муж – его отец, она выжила лишь благодаря Джеку, не отходившему от ее постели ни на шаг. Он выходил, вытащил мать из пасти безумия, которое шаг за шагом поглощало ее. Но временами все возвращалось. Он не мог уловить факторы, способствующие этому, но депрессия снова открывала пасть, тянула на глубину, оставляя взамен страхи, тоску и слезы.
– Ты придешь на обед?
– Разумеется, если будет время, – Джек виновато посмотрел на мать.
– Понятно. Обед будет ждать в микроволновке. Если ты все же придешь – то просто разогрей. Сегодня у меня собрание в двенадцать, и я могу не успеть вернуться. К тому же, оттуда я проеду в галерею.
– Ты уже закончила картину? Покажешь?
– Конечно, в первую очередь. Хочу узнать твое объективное мнение прежде, чем она попадет на глаза критикам-садистам.
«Хорошо, что мать решила заняться живописью профессионально. Это отнимает все свободное время, не давая окончательно расклеиться и начать жалеть себя».
Керол продолжала делать вид, что занята завтраком, хотя рассеянный взгляд блуждал по кухне, шкафам с посудой, задержался на миг около посудомоечной машины, скользнул к окну.
– Мама, тебя что-то волнует?
– Только моя предстоящая презентация.
– Хм… Ты что-то недоговариваешь, верно?
– Меня действительно волнует, что скажут критики. Дело только в этом, уверяю.
Они продолжали завтрак в полной тишине, когда с улицы послышался свист. Керол вздохнула, отодвигая полупустой стакан сока:
– Я уже начала волноваться, почему Майкла так долго нет?
– Майки, заходи! – Джек засмеялся, когда из-за двери показалась виноватая конопатая физиономия. Рыжие пряди беспорядочно падали на бледный лоб. Казалось, на лице нет ни одного свободного места, где бы ни сидела рыжая клякса.
Он выглядел немного наивным, немного зажатым, но это лишь на первый взгляд. В глазах блестели озорные огоньки, а за робостью угадывалась тяга к безумным поступкам и чрезмерная импульсивность, временами граничащая с патологическим неумением сдерживать себя. Парень находился в отличной физической форме, играл с Джеком в одной команде и был закадычным другом.
Майкл, некогда гроза садов и головная боль мистера Гордона, шефа полиции, теперь заметно повзрослел, но от этого безумных идей в голове не убавилось. Его проделки продолжали сводить с ума церковного садовника мистера Паркера, не прекращающего лелеять надежду когда-нибудь застукать его за очередной шалостью. Но талант Майкла состоял именно в том, что он всегда чувствовал, когда необходимо «делать ноги». Линялые джинсы с порванными коленями и белая футболка с черепом на спине завершали облик бесшабашного парня.
– О мэм, приветствую! Я кажется не вовремя? Глубоко извиняюсь, проходил случайно мимо и…
– Майкл, отлично. Мило, что зашел! Присаживайся и позавтракай с нами, – Керол наконец-то улыбнулась, и Джек был благодарен другу за это наивное оправдание.
– Я, конечно же, с удовольствием! Я вас не стесню? Как-то не совсем удобно?
– Брось придуряться, Майки. Хитрая физиономия выдает тебя с потрохами! Садись уже, – Джек указал на стоящий рядом стул.
Керол поставила перед Майклом чашку с омлетом, пододвинула булочки, сок, поставила рядом бекон и чистый стакан.
– Как поживает Генриетта?
– О, она передает вам привет. Спасибо, все нормально.
Майкл говорил с набитым ртом, и поэтому сказанное произнесено примерно так: «Она пер…ет вам пывет, спсбо, вс номалн».
– Чем занимается маленькая Сью?
Майкл хрюкнул, тщательно переживал пищу, скривился, будто ему наступили на любимую мозоль:
– Только тем, что везде сует свой нос. Покоя от нее нет.
Керол звонко рассмеялась, подымаясь из-за стола.
– Твоя сестренка просто чудо! Вы уже уходите? – Растерянно спросила она, видя, что Джек поднялся вслед за ней и теперь нетерпеливо переминается с ноги на ногу, выразительно поглядывая в сторону жующего друга. – Но, Джек, Майкл ведь…
– Спасибо, мама, все было вкусно. Но нам пора, – Джек подтолкнул Майкла в бок.
– Ой, спасибо миссис Керол. Нам действительно пора.
– Джек, я надеюсь, ты не забыл о моей просьбе.
– Нет, мама конечно!
– Зайди к матушке и навести Рейчел!
– Э…м… конечно, как освобожусь!
– Ничего подобного. Сегодня же! И не забывайте делать пожертвования, – она сделала вид, что сердится, но Джек тут же раскусил уловку. Керол не умеет притворяться.
Джек с Майклом торопливо вышли из дома, направляясь к стадиону. По пути предстояло сделать круг и зайти за Луисом. Джека охватывала легкая дрожь нетерпения. Так всегда происходит в предвкушении тренировки. Чего нельзя сказать о Майкле, спокойно жующего булочку, стянутую из кухни Керол, и беззаботно мурлыкающего под нос мелодию:
– Тот темный лабиринт забытой бесконечной злобы,
Единственным моментом возвестил. Ты проклят и забыт. Ты проклят и забыт.
***
Утопающий в зелени городок оживал. За лесом, на склоне горы Маун-Худ, в монастыре зазвонили колокола. Мелодичный звук опустился на город, словно клубы тумана, проникая в каждый дом, через распахнутые настежь окна, который завораживал, манил, впечатлял. Люди поднимали головы, бросая взгляды в сторону старого замка.
Кто-то торопился в церковь «святого Доминика» на окраине Файерлейка, кто-то на службу, кто-то скорее внести пожертвования в чашу «Подношений», в надежде умилостивить капризную, переменчивую удачу и обратить ее лик в свою сторону.
Старик Герри Дик, чинил на лужайке возле дома на Бруксонхилл старый разбрызгиватель, с завидной периодичностью выходящего из строя, смачно изрыгая проклятья на головы парней из службы наладки. Вся улица в который раз выслушивала о «зажравшемся Бене Сандовеле и ленивом Шоне Марке».
Местами облупившийся от старости фургон молочника проехал мимо, обдав Джека и Майкла порцией выхлопного дыма. Молочник работал даже в праздники и воскресенье. «Люди пьют молоко и выходные дни», – любил поговаривать мужчина, ворчливо отвечая на недоуменные взгляды жителей.
Белый фургончик с эмблемой фабрики «Скьюета» останавливался возле очередного коттеджа, и не высокий толстый человечек, кряхтя, выходил из машины, неся в руках молочные бутылки. Из ушей торчали неизменные наушники. Он подпевал, покачивая головой в такт, совершенно не обращая внимания на неодобрительные взгляды. Молочник начисто лишен слуха.
Майкл хихикнул, глядя на него:
– И я еще думал, это тебе медведь на ухо наступил! От такого тромбона у кого хочешь крыша поедет. Интересный персонаж для комиксов ужасов!
– Да, и чем же?
– Да странный он какой-то чувак, нелюдимый. Ни разу не видел его в чьей-либо компании. По-моему, даже в «У Босса» не ходит, чтобы пропустить пару стаканчиков сливочного пива после трудового дня и потрепаться о своей паршивой жизни, как это делают все нормальные мужики! В церкви стоит особняком, возле самой двери, будто так и ждет момента, когда отец Сэмуил на проповеди закатит глаза к потолку, как он это любит делать, чтобы поскорее слинять незамеченным.
– Человек любит одиночество, и что с того? Есть такой тип людей, которые тяготятся общением. Я в этом ничего плохого не вижу.
– Ну да, ты никогда ничего плохого не видишь. А что если он маньяк? – Парень подозрительно покосился в сторону молочника. – Видел репортаж про тех типов, что живут особняком в каком-нибудь Богом забытом уголке? Классический случай.
– Майкл, ты почти в каждом видишь маньяка.
– Разумеется. У меня дар. Вот ты, к примеру, маньяк футбола.
– Отлично! К твоему сведению, мы увеличиваем тренировки еще на два часа. Думаю, необходимо больше сил отдавать подготовке к чемпионату. Предстоящая игра не за горами.
– Да это же… Это невозможно. Садизм. Ты и Уокер! Только не сейчас! Я и так прихожу домой, как выжатый лимон. У меня, по твоей милости, ни на что не хватает времени.
– Это не обсуждается, Майки. Я созвонился с тренером. Он только «за».
– Ну конечно, он будет «за». Он же чертов садист! Еще бы ему быть против.
– Нужно увеличить время. Это не садизм, а необходимость. И когда мы отделаем «Плохих парней» и возьмем кубок, ты станешь благодарить тренера. Мы должны взять кубок, и мы его возьмем, если для этого нужно будет ночевать на поле – значит так и будет, – упрямо сжал губы Джек, мимолетно глянув в небо на пролетавшую мимо тройку черных птиц.
– Ты же, вернее мы всегда побеждаем! «Орланы» и так выиграют.
– Никто не может все время побеждать, Майкл. На каждого крутого игрока, найдется еще круче! Рекорды рано или поздно побеждаются, тебе ли это не знать. На спортивном пьедестале не удержаться лишь верой в свою непобедимость. Для этого требуются годы тренировок, самоотдача и, не скрою, доля фанатизма. Неоспоримый спортивный закон, друг. Луизиана – одна из сильнейших клубов. И ребята там далеко не слабаки. Поэтому…
– Поэтому мы увеличиваем время тренировок, бла-бла-бла, – проворчал Майкл.
– И не только, должен кое-что продемонстрировать. Я разработал прием для команды нападения.
– Что, еще один?! Надеюсь, меня не убьют, как это чуть не случилось в прошлый раз, – почесав затылок, нахмурился Майки. – Или его не запретят, как жесткий или опасный. Черт, ну надо же – фанатизм!
Совсем не хватало времени на девчонок. Майкл пользовался огромной популярностью, даже не смотря на порой бестолковый вид и глупые проделки. Но он обладает неповторимым шармом и может очаровать, просто рассказав слезливую историю про несчастную любовь очередной «жертве» – «Ромео и Джульетта» в современной интерпретации признанного гения Майкла Гранда!
Зато девчонки такие истории обожают, и, что немаловажно, он один из лучших принимающих в команде Джека. Все игроки «Белокрылых орланов» являются предметом воздыхания более половины женского населения Файрлейка. И Майкл этим успешно пользуется!
Они решили срезать путь и, проходя мимо церкви, повернули на аллею вязов, ведущую к дому Луиса. Каждый думал о своем.
– Теперь я точно сегодня не успею встретиться с Кэтти! – Вздохнул Майкл. – Эх, через год уеду из унылого городка, вырвусь из-под опеки шерифа, с его нудными речами. Ему бы с отцом Сэмуилом в пару! Тот еще дуэт бы вышел! Поступлю в какой-нибудь престижный университет подальше от этого тоскливого городка с его неусыпным надзирателем Гордоном, и прощай беззаботная жизнь!
Джек улыбнулся. У Майкла все так просто: учеба, игра, жизнь, дом. У него же все спутано, а будущее туманно. Он хотел уехать, но как оставить мать совсем одну? Без него она пропадет. Жесткие правила ордена, чьим активным членом была Керол, не давали покоя. Он волновался за нее и небеспочвенно.
Настоятельница монастыря, она же одна из семи руководителей или «первых» ордена, для членов культа являлась главным лидером и вдохновителем. Уставы, написанные ей собственноручно, напоминали указы инквизиторов восемнадцатого века в борьбе с истринскими ведьмами. Джеку мало верилось, что это манускрипты древней пророческой книги огня, увековеченные его основателем, как она утверждала, демонстрируя толстый старый потрепанный фолиант в красной бархатной обложке, расписанный серебреными иероглифами.
Прочесть манускрипт, по ее словам, имели право и могли только прошедшие обряд «Просветления», то есть избранные, в число которых входила матушка. Кто были остальные, Джек даже предположить не мог. Зная только, что его мать и Скайокеры входят в их число. Обряды, таинства, проводимые на частых собраниях, строжайше охранялись от посторонних глаз, и чем конкретно занимался орден – никто из непосвященных даже не догадывался.
Но все бы ничего, Джек был готов мириться с паранойей, как он называл правила ордена, если бы не одно из нерушимых законов этой организации. Дети руководителей – их приемники, не могут самостоятельно выбирать партнера. Лишь звезды и прорицатель может указать на избранного. Кровь не должна смешаться и прервать рождение очередного «первого».
Лишь руководители могут дать окончательное согласие и закрепить выбор. Сразу после рождения приемника настоятельница забирала малыша в монастырь, располагающийся на склоне горы Маун-Худ далеко в зеленых джунглях, чтобы провести с младенцем несколько дней.
Впадая в медитацию, она совершала ряд таинственных обрядов. После чего возвращала малыша родителям и объявляла решение: называя дату рождения другого ребенка, его имя и имя матери. Почти всегда это были коренные жители Файерлейка, как это произошло с Джеком, но иногда случались редкие исключения, как однажды рассказывала Керол.
Это все, о чем он знал.
– Не всегда люди имеют право выбора, но это не делает их несчастными. Дела и помыслы способны изменить мир, а любовь всегда приходит туда, где живет гармония. Чувство долга и обязательства перед обществом всегда должны быть приоритетом в наших желаний, этим человек и отличается от животного.
– Прежде всего, он думает о ближнем. Не этому ли учит Библия? Не много ли приводит примеров веры в нелегком пути и вознаграждения, достающиеся тем, кто чтит испытания, выпадающие на его долю? Только пройдя тернистый путь, и исчерпав тяготы, уготованные свыше, мы возвысимся и сможем достойно исполнить то, что должны.
Естественно Джек, как человек, рожденный в век Интернета и нанотехнологий, относился ко всему с легким юмором. Он привык, что с раннего детства, ему постоянно твердят о Рейчел Скайуокер, как о спутнице, с которой проведет жизнь, но в серьез он никогда об этом не задумывался. Хотя городской шериф Гордон Скайуокер, отец Рейчел, часто любил напоминать об обязательствах перед городом, орденом и его жителями. Он говорил, что Джек избранный, и миссия, возложенная на него Богом – оберегать этот город и хранить ценности ордена, как это делали его отец, дед и дед деда.
– Оберегать от чего? – Спрашивал парень. Гордон багровел, открывал рот и замирал на некоторое время.
– Все узнаешь, когда пройдешь обряд.
