Стальные небеса

скачать книгу бесплатно

– Королеву по возвращении положили в лазарет на обследование, и, конечно же, наш друг не мог не воспользоваться такой возможностью. Судя по всему, он проследовал в ее палату со взрывчаткой, но по пути на него напал огнедух-охранник, который уничтожил орвекс без вреда для окружающих и королевы и каким-то образом нейтрализовал и щиты, и мой амулет. – Черныш снова поморщился, куснул яблоко. – Я крайне разочарован, конечно. Столько резерва я потратил на копирование допусков под щиты и сцепок магдоговора из ауры девушки, на внедрение их в ауру Константина. А на амулет? Вины нашего друга, конечно, нет, он бы сделал все, как нужно, но появился один непредвиденный фактор – и вся подготовка провалилась. Константин схвачен, и пусть у него стоят блоки и он наше расположение и остальные операции не сдаст, но все равно потеря такого союзника, как Львовский, сильно ударит по нам.

– А я ведь изначально был против вашего плана, – напомнил Макроут, хмурясь. – Мне тяжело осознавать, что мы убиваем женщин и детей. И что тем самым подыгрываем захватчикам, с которыми сами же боремся.

– И мне нелегко, – резко отозвался Черныш, – но схема с подменой личины и элементов ауры не сработала бы ни с Бермонтом, ибо у берманов идеальное обоняние и они легко отличат запах одного человека от другого, ни с Желтыми с их ментальными способностями, ни с царицей, воспринимающей эмоциональный фон, как мы – холод или жару. Впрочем, мы уже это обсуждали. Благородство и великодушие прекрасны, лорд Макроут, однако не забывайте, что ими не вернуть вашего первопредка. Есть условие в предсказании, что сила владык Туры должна ослабнуть, и этого никак не добиться патетичными речами, не запачкавшись. Хотя вы, конечно, выйдете чистеньким, вам повезло.

Молодой темный побагровел.

– Хорошо, что в устранении монархов больше нет нужды, – примирительно вмешался Брин, пока не успела начаться перепалка. И пояснил в ответ на вопросительный взгляд Черныша: – Этой ночью те из нас, кто видит сны про Нижний мир, почувствовали, что Источник сильно сдвинулся в сторону равнины, на которую прибывают отряды наемников и рекрутов со всей империи. На ней же, у трех вулканов, открыты порталы. Значит, наша работа принесла плоды. Скоро Жрец будет на Туре. Значит, нет нужды больше в… исполнении предсказания.

Черныш доел яблоко, глянул на огрызок и, подумав, сунул его в рот. Лишняя влага не помешает.

– Жаль вас расстраивать, друзья мои, но не понимаю, где вы нашли повод для оптимизма, – сухо сказал он, дожевав, и присутствующие с недоумением посмотрели на него, похудевшего, серого, еще больше похожего на хищную птицу, чем раньше. – Судите сами: если бы бог был в состоянии пройти через порталы, что помешало бы ему сделать это в один момент? А если, как вы говорите, он переместился, но на Туру не вышел, да еще и эманации стали слабее, – не значит ли это, что порталы все еще его не пропускают? И нам, наоборот, нужно поторопиться с расчисткой пути?

В пещере воцарилась подавленная тишина. Макроут вскинулся, желая что-то сказать, но не стал, опустившись на грубую скамью у стола. На лице его читалось поражение.

Один из темных вдруг заговорил:

– Я слышал сегодня ночью, как говорили дар-тени из ближайшего к нашему убежища. Они прилетели к нам, потому что тоже ощутили ослабление защиты Источника и его перемещение. Говорили, будто к долине Источника, закрытой для всех нас, с неделю назад пошел охотник Охтор, один из старейших, и повел с собой крылатую женщину.

– И я это слышал несколько дней назад, – пробормотал второй. – Но я думал, выдумки. Откуда на Лортахе быть нашей женщине? Их никогда там не бывало.

– И я, – поддержали еще несколько голосов.

– Сейчас, когда вы заговорили об этом, я вспомнил, что видел ее, – глухо сказал Макроут. – Я тоже не все сны запоминаю, но сейчас вспомнил. Правда это. Она с Охтором была, совсем юная девушка. С крыльями. Не знаю, зачем ее повели к Отцу, я оставался на заставе.

– Говорили еще, – продолжал первый, – что Отец потребовал ее себе в жертву. Вдруг жертва уже свершилась и это помогло? Мы ведь не всё, что сказано в предсказании, понимаем. Вдруг не все зависит от нас? Да и что мы можем сделать теперь, когда отрезаны здесь от мира, от наших людей и один за другим умираем от проклятья? Есть ли смысл бороться дальше?

– А есть смысл сдаваться? – вмешался Оливер Брин, поднимаясь. – Даже если нет нужды в устранении правителей, в чем, как правильно обратил наше внимание Данзан Оюнович, нет никакой уверенности, то как вернется Жрец, если им удастся закрыть все порталы?

– Но что мы можем? – повторил его собеседник. – Снова убивать? Или ждать? Пока большинство из нас не будет уничтожено проклятьем?

– Ждать, – кивнул Брин. – Хотя бы несколько дней. Мы видим сны и ощущаем в них движение нашего праотца; подождем, посмотрим, что происходит с ним, и, возможно, сможем принять правильное решение.

Глава 7

Девятое апреля по времени Туры, Нижний мир

Алина

После переноса из долины Источника принцессе понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя: голова казалась пустой, мышцы в руках, ногах и крыльях были похожи на кисель и никак не хотели работать. Алина несколько раз пыталась встать и снова падала набок, на мхи, чувствуя, как вжимается в бедро объемистая сумка, и жмурилась от утреннего солнца, которое щедро заливало светом привычный папоротниковый лес. Наконец получилось кое-как сесть, опираясь на крылья. В глазах прояснилось.

Лорд Тротт не спешил ей помогать – он стоял в нескольких шагах от принцессы и задумчиво, словно прислушиваясь, крутил головой. На секунду взглянул на Алину – глаза его были снова полны чернильной тьмы, – и она поежилась. Ей было жутко смотреть на такого лорда Макса. Жутко еще и потому, что он принадлежал уже не себе, а богу, долгу и предназначению.

Внутри снова плеснуло растерянностью и горечью оттого, что случилось ночью. И черный брачный браслет на левой руке показался тяжелым и холодным.

– Думал я, – профессорским голосом проговорил бог в теле Тротта, обращаясь не к ней, а будто к самому себе, – дальше смогу вас перенести. Однако слишком мало сил осталось во мне. Хоть и взял я столько виты, сколько мог, чтобы не убить людей, живущих под защитой моей, большую часть ее я потратил на удержание купола над убежищами и наше сокрытие. Продержится защита над моими горами, пока мы идем, и боги мира сего не узнают, что я ушел, и не увидят нас. А вот люди и инсектоиды могут. Будь осторожен, птенец.

Жрец снова прислушался к себе.

– Нет, не рассеюсь за эти дни, – ответил, невидяще глядя сквозь принцессу, – хоть и много израсходовал сил, но нечего опасаться, сын мой. Есть еще время. Мнится мне, и к лучшему, что потратим время на путь до врат на Туру. Может, я ослабну сильнее и смогу пройти сквозь проход после этого, ибо чую, что недавно закрыт еще один из них. Четыре осталось. Оттого и яростью горят боги мира сего – их крик мы слышали перед переносом.

Алинка вспомнила многоголосый вопль, пробравший ее до костей, и, содрогнувшись, решила вступить в разговор, хотя и немного стеснялась. Это когда душа была полна эмоций и страха за лорда Макса, она могла свободно говорить с богом и даже требовать у него что-то, а сейчас вернулось понимание, кто он – и кто она.

– В-великий, – робко позвала принцесса, – но зачем вам становиться слабее? И если врат осталось четыре, что нам помешает пройти через одни из них? Если доберемся, конечно, – добавила она, снова чувствуя, как сердце сжимается от страха перед предстоящим.

Корвин повернулся к ней, улыбнулся отеческой улыбкой, совсем не похожей на троттовскую.

– Закрытие одного прохода ослабляет остальные, – объяснил он без раздражения. – Чем больше их открыто, тем крепче связь между мирами, ныне соединенными в мироздании как два корабля канатами. Одна веревка и лопнуть может, а сотня корабли корма к корме удержит. Я есть стихия мощи великой, – продолжал он невозмутимо, – хоть и ослаб здесь почти до иссякания. Чтобы пройти мне сквозь врата, нужно, чтобы они силу мою выдержать смогли. После ритуала с кровным камнем, что дети мои провели, после смерти двух королей и детей дома сестры моей Воды, после ослабления Туры могли проходы пропустить меня, да запрет брата не позволил бы пройти. И сил у меня не было богам мира сего противостоять, чтобы к переходам добраться. А сейчас и добраться могу, и запрет обойти, но, раз меньше врат стало, может проход от мощи моей разрушиться, когда внутри буду. Нужно, чтобы и я ослаб еще, и Тура, дабы не развеяло меня по мирозданию, да и вас вместе со мной. К лучшему эта отсрочка, к лучшему. Потому и боги Лортаха еще здесь, – добавил Черный. – Сильнее меня они сейчас, и раньше не выдержали бы их переходы, а сейчас, после закрытия нескольких, и подавно. Ждут, чтобы время еще прошло, чтобы еще ослабли стихии на Туре и кто-то из владык туринских пал.

Он снова словно прислушался к себе. Алина шагнула ближе и только потом спохватилась, что все равно не услышит общения лорда Макса и Жреца. Огляделась: жаркий лес, полный знакомых звуков, был очень похож на тот, по которому они шли вдоль залива, и сориентироваться не представлялось возможным.

– Но как мы сейчас поймем, куда идти? – спросила она осторожно.

Бог усмехнулся.

– Вы, птенцы, одновременно об одном и том же спрашиваете. Я сейчас покажу ему. Посмотрит сверху вместе со мной.

– А мне можно посмотреть? – ужасно стесняясь, выпалила принцесса.

– Дай мне руку, любознательная пташка. – Корвин благосклонно качнул крыльями.

Она вложила пальцы в холодную ладонь лорда Макса, подумав, что сразу ощутила бы, что это не он, даже если бы не видела его. Совсем по-другому он касался ее и совсем по-другому сжимал, когда держал за руку.

– Закрой глаза, – проговорил Черный.

Алина, сомкнув веки, мигом словно вознеслась в небеса. Сжалась, когда чужой взгляд, непослушный ее воле, выхватил маленькие фигурки внизу – одной из них была сама принцесса, вцепившаяся в руку лорда Тротта. Но себя она ощущала сейчас только здесь, под низкими облаками, оглаживающими сочный зеленый лес своими тенями.

– Тебе просто будет понять, – слышала она слова бога, однако говорил он не с ней. – Видишь, в полудне пути по правую руку деревня, мимо которой ты проходил, направляясь в Лакшию, когда искал, куда стекаются армии императора?

Невидимое могущественное существо, глазами которого смотрела принцесса, повернулось вправо – и Алина увидела вдалеке разбросанные у небольшого озерца черные домишки.

– Дойдешь до нее, а дальше уже по прежнему пути к равнине. Вон она, птенец, у трех вулканов.

Далеко-далеко за деревенькой лес начинал редеть проплешинами, кое-где переходя в луга и низины. А еще дальше, скрытые облаками и размытые от расстояния, поднимались три синеватые горы, окутанные парко?м и очень странно выглядевшие на плоской как доска равнине. Показалось принцессе, что она видит петляющие реки, крошечные сияющие порталы и странные черные пятна, заполнившие равнину, – но не успела она рассмотреть всё, как очутилась в своем теле, на земле, среди папоротников. Голова снова кружилась, и она вцепилась в руку Тротта.

– Как далеко, – прошептала Алина, покачнувшись.

– Не меньше десяти дней пути, – подтвердил Черный. – А то и дольше придется идти.

– Идти? – удивленно пробормотала принцесса. Она-то уже привыкла к полетам и думала, что снова предстоит добираться по воздуху.

Бог в теле профессора покачал головой.

– Не способна ты была увидеть то, что видел я, поэтому скажу: на равнине ждут своей участи тысячи и тысячи солдат и созданий богов мира этого.

Принцесса вспомнила черные пятна, устилавшие далекие луга, и с недоверием воззрилась на собеседника, с ужасом осознавая, что вовсе это не пятна были, а скопища людей и инсектоидов.

– Сейчас со всех концов Империи продолжают идти и прилетать к вратам отряды наемников и рекруты. Леса эти полны ими. И сейчас я чую людей в нескольких часах пути и по правую руку, и по левую, но пока не стоит бояться: двигаются они не к нам, а к равнине. Империя велика, чтобы добраться сюда с другого ее края даже на раньяре, нужно несколько недель, а пешком и месяцами идти можно. Чем ближе к равнине, тем вернее мы наткнемся на врагов. Поэтому идти придется по земле; лететь опасно даже ночью, слишком много в воздухе стрекоз.

Алина вздохнула. Предстоящий путь теперь представлялся и вовсе невозможным.

– Нужно мне оставлять вас, – сказал бог. – Слишком много сейчас трачу сил. Если нужен стану, птенец, позови, да и я по утрам поглядывать на мир твоими глазами буду. А в остальное время я буду спать, и не почуешь меня.

– Постойте, – шепотом попросила принцесса, вцепляясь в руку Черного. – Как мне спасти его? Как мне спасти его? Достаточно будет закончить обряд?

– Сила сути моей уже начала разрушать его суть, – тяжело ответил Жрец. – Но даже боги не имеют права лишать надежды. Делай что можешь, раз желаешь этого.

– Я желаю, чтобы он жил! – крикнула Алина.

– Если вы будете так кричать, то я умру куда быстрее, чем надо, – раздался сухой голос Тротта. – И вы со мной. Вы расслышали, что вокруг враги?

– В нескольких часах пути, – огрызнулась принцесса, с тревогой вглядываясь в его лицо. Но профессор выглядел таким же, как обычно, – язвительным и невозмутимым.

– Про лорхов вы забыли? – проговорил он. – Здесь водится вид, который прыгает и плюется паутиной. Это помимо других не самых дружелюбных тварей. Поэтому прекратите на меня смотреть как на умирающего, Богуславская, нам нужно идти. И отцепитесь от меня, наконец, я не упаду замертво без вашей поддержки.

– Тротт, – сказала она упрямо, разжимая пальцы и отступая.

– Что? – не понял он.

– Я теперь Тротт, – повторила она и подняла левую руку, на запястье которой чернел брачный браслет.

Лорд Макс, поправляя сумки, едва заметно усмехнулся.

– Если это поможет вам идти быстрее, то я готов называть вас хоть Синей Богиней, Алина.

– Мне нравится, как вы говорите: «Алина», – ответила она, задрав подбородок и моргая, чтобы снова не расплакаться: так пугали и злили и эта его невозмутимость, и черная ирония, и игнорирование ее страха и боли. Опустила глаза, чтобы тоже поправить сумки, – и тут профессор подошел к ней и несколькими движениями сделал это сам. Принцесса упорно смотрела в сторону, чтобы не дать волю слезам, и зажмурилась, когда он вдруг легко провел пальцами по ее щеке.

– Все будет хорошо, – сказал он глухо. – Главное нам – добраться до врат, не погибнув, а я не знаю пока, как пройти сквозь тысячи наемников императора. Но и это я решу. Об остальном не думай, Алина. Не нужно, девочка.

Она повернулась к нему, растревоженная непривычной нежностью в его голосе, – но лорд Макс уже шагал вперед, и принцесса бросилась за ним.

Максимилиан Тротт

В свое время, после того как Макс обнаружил, что заклятые на охрану дубы вокруг его поместья обзавелись собственными привязанными духами, он ознакомился с массой исследований, посвященных им, – потому что университетского курса было недостаточно, чтобы понимать, как сосуществовать дальше. И помимо прочей любопытной информации Тротт прочитал о случаях, когда стихийные духи подселялись к человеку и тот становился одержимым.

Свойственно это было только духам Разума, или равнове?сникам. Они, в отличие от порождений других стихий, почти не подражали животным – слишком основательны и гармоничны были для этого. Старшие из них, давно познавшие мир, не любили беспокойных людей и обитали далеко от городов и поселений. Иногда они принимали вид вечнозеленых деревьев – и такой гигант возвышался над лесом на сотню метров, а его корневая система гармонизировала окружающие земли; иногда – озер-колодцев, покоясь на их дне и поддерживая равновесие с помощью подземных вод. С этими духами, самыми загадочными и неизученными, было связано много легенд: например, что в их ветвях или на дне колодца можно найти чудесный артефакт или что любят они играть с путниками, давая им задания и щедро награждая за службу.

Конечно, больше всего равновесников встречалось в Йеллоувине, но и в дремучих лесах других стран они изредка попадались. Маленькие же духи были известны куда больше – достаточно любопытные и молодые, чтобы тянуться к человеку и эманациям его разума, они, как и порождения остальных стихий, всё же предпочитали деревни шумным городам. Они могли жить рядом с людьми в облике певчей птахи, паука с паутиной, вьюнка или даже грибной полянки с огромной грибницей – всего, что оплетало, соединяло, скрепляло окружающий мир. Также можно было обнаружить места обитания духов Разума по огромным симметричным рисункам, которые то и дело появлялись на полях или в лесах после их игр, – равновесники, будучи сами воплощением гармонии, даже безобразничая, производили красоту. Но в большинстве своем они все же предпочитали не иметь конкретного облика, хотя взаимодействие с людьми любили, как и их подношения.

В районах, где им поклонялись издавна, существовали и свои традиции – так, в Тидуссе вырезали из дерева разномастных идолов с запрокинутыми головами и после озвученной просьбы практично заливали ароматическое масло прямо в рот покровителю. А духи Разума, облюбовавшие каждый своего идола, за прикорм иногда оказывали посильную помощь – заболотившееся поле там высушить или сухое увлажнить, вернуть равновесие то есть.

Идолов этих, почитаемых тидуссами и созданных их же фантазией, были сотни: шестиглазый Шива?ла, многоглазый Ини?ра и прочие многоухие, – рукие, – ногие, – головые и так далее покровители, которым, по мнению простого народа, множество частей тела нужно было, чтобы все видеть, слышать и успевать.

«Негоже богов молитвами от небесных дел отрывать, – говаривали в Тидуссе, – если для людей помощники на Туре оставлены».

Изредка и на короткое время духи могли подселяться в самих людей. Чаще всего – по их просьбам, чтобы помочь в каком-то трудном деле: вспахать поле, совершить подвиг, очаровать милую сердцу девушку и (что важнее!) ее родителей. Но бывали и непрошеные гости, которым любопытно становилось пожить в человеческом теле.

Больше всего случаев одержимости было как раз в Тидуссе. По аналогии и возникла одна из гипотез про темных: что «демоны» одержимы какими-то недобрыми стихийными духами Смерти, которые придают мощи. Впрочем, гипотез про потомков Жреца было множество, и ни одна из них и близко не походила на реальность. В отличие от тидусских историй.

По легендам, человек, к которому подселялся один из духов-покровителей, мог летать под облаками, выдыхать пламя или вьюгу, прищурившись, сбивать финики за тысячу шагов, выпивать озера, вызывать дожди и так далее в соответствии с изысками народного фольклора, в котором отыскать зерна истины было сложно.

Достоверно было известно только то, что одержимые духами действительно существовали, что силы они становились немереной как физически, так и магически, и что ни одного из них официально исследовать не удалось, так как равновесники вовсе не горели желанием быть исследованными. С духами Разума плотно общались и шаманы, добровольно впуская их в свое тело на время транса и подкармливая, чтобы обрести помощников и силу. Говорили, что у сильнейших шаманов в теле жили до шестидесяти шести духов, но опять-таки никто это доказать не сумел.

Макс, ознакомившись с работами коллег, некоторое время задумывался о том, чтобы поставить на себе эксперимент – попробовать подселить в ауру кого-то из духов и проверить правдивость тидусских историй. Но в исследования аур и духов, как и во многие другие, на которые он обращал внимание, нужно было погружаться с головой или не лезть вообще. Макс, хорошо все обдумав, отказался от смены сферы интересов, тем более что он не мог предсказать, как его темная кровь отреагирует на подселение. К тому же в симбиозе «дух-человек» очень редко доминирующая роль доставалась человеку, а рисковать Тротт не мог. Он остался верен своим растениям и работе по усилению их магических свойств. И слава богам, что тогда не пошел на поводу у любопытства.

Потому что сейчас, несколько раз пережив ощущение запертости в собственном теле, которым распоряжается кто-то другой, неспособности заговорить, позвать на помощь или даже нос почесать без доброй воли подселенца, Макс ничего любопытного больше в этом не находил. Сплошной дискомфорт и страх, что больше никогда не станешь хозяином своего тела.

В настоящий момент ничего необычного Тротт не ощущал. Разве что – он перешагнул через корягу и прислушался к себе – в сердце чувствовался едва заметный холодок. Жрец, видимо, действительно спал, что бы это ни значило.

– Смотрите, – едва слышно позвала принцесса, показывая влево.

Макс кинул взгляд туда, где на поляне, скрытой в густой тени папоротников, на взрыхленной словно трактором земле росла сочнейшая трава, образуя небольшую воронку посередине, и кивнул:

– Да, это вехент.

Алина передернула плечами и поспешно переместилась вправо так, чтобы Макс находился между ней и логовом огромного муравья-землеройки, поджидавшего жертв в пустотах на сухих участках леса под созданными им же ловушками. Удобренная и перепаханная земля выглядела как мирное пастбище, привлекающее травоядных обитателей леса.

Вехент был неповоротлив и не любил гоняться за добычей, поэтому мог месяцами сидеть в норе, хватая еду, которая сама падала ему в пасть. Но, оголодав, развивал невероятную скорость и убойность – как носороги, что водились на юге Манезии. Только вехент был раз в пять больше и в период голода мог нападать даже на тхаохонгов, часто одерживая победу.

– А почему, – тихо спросила принцесса, когда ловушка вехента скрылась за гигантскими папоротниками, – этих вехентов и пауков-лорхов не используют в армии императора? То есть, может, и используют, но я знаю только про охонгов и раньяров…

– Не используют, – подтвердил Тротт. – Хотя на изображениях в местных храмах я видел и всадников на лорхах, и таких вот землероек, и других гигантских инсектоидов, что водятся дальше по континенту. Полагаю, вехентов использовали как таранные орудия. Но сейчас в армии лишь стрекозы и богомолы. Наверное, это как старые и новые модели боевой техники. Одни устаревают, им на смену приходят другие. Старые топлива потребляют больше, а боевые и ходовые качества у них хуже.

Алина выслушала его молча, хотя раньше забросала бы вопросами, и пошла дальше, на ходу пытаясь подвязать под грудью и стыком крыльев длинную сорочку. Из-за сумок выходило с трудом, но спутница справилась, и Тротт, оторвав взгляд от светлого живота и спины, которых касались кожаные ремни, покачал головой и сказал:

– Натрёте кожу.

– Жарко очень, – вздохнула принцесса, но сорочку послушно расправила. Солнце действительно грело нещадно; особенно это ощущалось после горных перелетов.

– Скоро будет легче, – пообещал он и, когда Алина вопросительно посмотрела на него, указал глазами на небо. – Слышите? К вечеру будет дождь. Придется искать такое убежище, чтобы нас не залило.

Она задрала голову и прислушалась – едва слышно прокатился по небесам отзвук далекого грома. А затем повернулась к Максу и окинула его внимательным и очень задумчивым взглядом – он уже ловил такие ее взгляды, ощущавшиеся как мимолетная ласка, словно к щеке прикладывали теплую ладонь. Принцесса посмотрела ему в глаза, нахмурилась решительно – и тут же покраснела, испуганно отвернувшись.

Нетрудно было понять, что она там себе надумала.

Тротт сделал вид, что ничего не заметил. Пусть лучше рвется его спасать – эти ее задумчивость и решимость были куда лучше эмоций, с которыми она смотрела на него во время утреннего инструктажа после переноса из долины Источника. Он проговаривал – а она шла рядом и горько кривила пухлые губы, заставляя его отвлекаться, и непонятно было, слышит ли она что-то, запомнит ли что-то.

– Напоминаю основные правила, – наставлял Макс. – Не отходить от меня далеко. Смотреть по сторонам и выполнять все команды без лишних вопросов. Не говорить громко, а лучше вообще молчать. Беречь воду – здесь нет родников на каждом шагу, а я плохо знаю эту местность, чтобы быть уверенным, что те источники, которые я видел в прошлый раз, не пересохли. Мы находимся в сотнях километров от моря, почва здесь, – он на ходу топнул по земле, и звук получился глухой, – как вы видите, гораздо суше, растительность богаче, и живность отличается большим разнообразием. И инсектоиды здесь водятся. Например, вехент, который будет очень рад, если вы, снова впав в печаль, заглянете к нему на обед…

На язвительность принцесса тоже не реагировала. Но, как оказалось, все услышала и запомнила, хотя почти целый день прошагала в напряженном, глухом молчании. Без жалоб и просьб об остановках, хотя за время перелетов ее тело должно было отвыкнуть от нагрузки на ноги. Только периодически смотрела на Макса – сначала с отчаянием, виной и жалостью, а затем как сейчас – словно окутывая теплом.