скачать книгу бесплатно
– Я приду через… – Я взглянула на часы. – …К двенадцати, Люк. Сейчас, соберусь с духом, позавтракаю…
– Жду тебя.
– Угу, – уныло откликнулась я. Безалаберная свободная жизнь с каждой минутой отдалялась все явственнее.
– Не грусти, детка, – насмешливо и чуть виновато сказал Кембритч своим неподражаемым голосом. – Я бы все равно добрался до тебя и вынудил выйти за меня замуж. И, клянусь, я рад, что это будет так скоро. Мне не хватает тебя в моей постели.
Я улыбнулась и закрыла глаза от удовольствия. И язвительно напомнила:
– Я еще не дала своего согласия, Люк.
Короткий, все понимающий смешок.
– Жду тебя, Марина. К двенадцати.
Я немного повалялась в постели, не желая вставать в новую пугающую жизнь. На тумбочке рядом с кроватью лежал мешочек с иглами – и каждый раз, когда я смотрела на него, по телу пробегал холодок.
Наконец я так устала бояться, что села на кровати, решительно сунула руку в мешок, закусила губу, закатала рукав пижамной кофты – и воткнула иглу в левую руку. По телу пронеслась обжигающая волна – и я застонала, упав на бок, глотая слезы и судорожно дергая ногами.
Это было невыносимо больно. Зато потом, когда ожоговые ощущения ушли, я сразу успокоилась. Хуже этого точно ничего не может быть, поэтому я перестала оттягивать неизбежное, встала и пошла в душ.
За поздним завтраком собралась вся наша уменьшившаяся семья. Обычно в десять все уже занимались своими делами, но, видимо, крепкий сон после вчерашнего накрыл не только меня. И если Василина и Мариан были обеспокоены, как и отец, а Каролинку интересовало только то, какое я надену платье, то Алина имела вид чрезвычайно рассеянный и немного безумный. Вилкой она ковыряла омлет с пряными травами, что-то шептала, сердито хмурясь и повторяя свою бессмыслицу. Иногда подносила кусочек ко рту, даже делала кусательное движение – но вилка уходила в сторону, а сестричка снова начинала бормотать.
– Ребенок, – позвала я настойчиво, когда так и не съеденный омлет шлепнулся обратно в тарелку. Алина вздрогнула, сфокусировала на мне взгляд. – Поешь, – я кивнула на пустую вилку, и она недоуменно перевела взгляд на прибор. – Будет обидно, если ты не сдашь свой жутко важный экзамен только потому, что от голода упадешь в обморок.
На лице Алинки отразился ужас, и сестричка поспешно начала поглощать завтрак. Василина с нежностью посмотрела на нее, улыбнулась мне.
– Не передумала?
– Нет, – надеюсь, голос мой был так же тверд и беззаботен, как мне хотелось. – Мы встречаемся с Люком в двенадцать. От него вернусь уже с браслетом.
– Я хочу пообщаться с ним до этого, Марин, – настойчиво и даже немного повелительно проговорила Василина. Королева в ней проглядывала все чаще. – Мы должны защитить твои интересы в браке и согласовать срок официальной церемонии, обсудить приданое – принцессы Рудлог никогда не выходили замуж с пустыми руками. Кроме меня, – она с улыбкой коснулась плеча мужа, он повернул голову, а я залюбовалась тем, как они смотрят друг на друга. – Я бы хотела присутствовать на свадьбе, как и вся твоя семья. Пусть брак тайный и поспешный, это не значит, что мы не окажем тебе поддержки. Уверена, Ангелина тоже хотела бы быть рядом с тобой.
– А я не смогу, – грустно проговорила Алина, уже уничтожившая омлет и с наслаждением поедающая оладьи с вкуснейшим клубничным джемом и взбитыми сливками. Кажется, теперь от нервов у нее проснулся зверский аппетит.
– Василина, – умоляюще попросила я. – Я и так в ужасе. А если там будете вы, то церемония выйдет и вовсе скорбной. Буду думать, что меня под конвоем замуж ведут.
– Ну что ты придумываешь, – растерялась старшая сестра. – Мариш… я же говорила, я не заставляю тебя. Я тебя люблю, и тут такое событие. Мне важно быть рядом.
– Прости, – пробурчала я с неловкостью. – Если хочешь, я позвоню тебе, когда мы с Люком поговорим. Дождемся вас и устроим церемонию для семьи. На самом деле мне будет приятно вас видеть, я просто язвлю от переживаний, ты же понимаешь?
Она кивнула, ничуть не рассердившись, и я продолжила:
– А приданое и прочие важные статусные вещи вы с Люком обсудите после свадьбы, хорошо?
– Хорошо, – мягко согласилась Василина, и остаток завтрака прошел очень мирно.
Вернулась в покои свои я к одиннадцати и, стараясь потянуть время и прогнать навязчивое желание покурить, выбрала из забитой гардеробной более-менее подходящий к семейной традиции наряд – красное короткое платье с пышной юбкой до колен, кружевным лифом и рукавами до локтей. Посмотрела на себя в зеркало – лицо было белым, большие глаза от ужаса стали еще больше, и вид я имела не свадебный, а агрессивно-жертвенный. Пришлось смягчить наряд широким жемчужным поясом с цветочными мотивами.
Время текло ужасающе медленно. Часы все еще показывали двадцать минут двенадцатого. Еще раз взглянув на себя в зеркало, улыбнулась – сердце билось как сумасшедшее, и меня захлестывало радостью и паникой, – тут же засмущалась, представив, как явлюсь в этом к Люку, и накинула сверху белый плащ до колен. Надела туфли, тронула губы красной помадой, вдела в уши рубиновые серьги, взяла маску – и не выдержала, позвонила Зигфриду и попросила немедленно открыть мне телепорт в замок Вейн.
Лучше уж решить все поскорее. Иначе ожидание меня убьет.
Через десять минут, за которые я пришла в состояние нервной неадекватности, я вышла из портала в Дармоншире. Меня встречало знакомое уютное тепло замка Вейн: зал, украшенный гобеленами, чудесные витые светильники под потолком, зеркала в тяжелых рамах. И дворецкий, Ирвинс, который определенно был очень взволнован и поклонился мне куда глубже, чем стоило.
– Добрый день, Ирвинс, – дрожащим голосом проговорила я. – Отведите меня к его светлости.
– Моя госпожа, он завершает дела в своем кабинете, – учтиво сообщил слуга. – Позвольте, я предложу вам дождаться его в гостиной.
– Никаких гостиных, – отрезала я. – Проводите меня к кабинету, Ирвинс.
– Но… его светлость не велел… – дворецкий был в отчаянии, и я взяла себя в руки, ласково улыбнулась и пообещала:
– С лордом Лукасом я договорюсь, Ирвинс, и на вас он не будет сердиться. А вот я – буду. И сильно.
Это было несправедливо и некорректно по отношению к старику, но я уже была готова сама обежать замок, врываясь во все двери, только чтобы прекратить невозможное ожидание. И мне очень хотелось увидеть Люка.
Дворецкий дрогнул, склонил голову и произнес:
– Прощу прощения, моя госпожа. Следуйте за мной.
Люк Дармоншир
Его светлость терпеливо дождался, пока разбуженный старенький священник завершит утренние дела и отправится с ним в замок. Машину пришлось вести очень медленно и аккуратно, чтобы старик, впечатлившись манерой вождения, не ушел раньше времени на перерождение.
Сверкающую красными бортами «Колибри» Люк оставил у парадного крыльца, почтительно проводил гостя в столовую, где они вместе вкусили превосходный завтрак, заодно деловито обсудив предстоящий обряд – и нужды часовни, конечно. Затем, вполне довольные друг другом, разошлись: служитель отправился приводить в порядок часовню и готовиться к свадебному обряду, а Люк – лично проверять семейные покои и действия охраны.
Замок гудел. По лестницам вверх-вниз, запыхавшись, носились поджарые слуги и вспотевшие горничные, таская стопки полотенец и белья, шторы, ведра и тряпки. Саму лестницу тоже намывали, чистили ковры – видимо, Ирвинс под шумок решил увеличить масштаб срочной уборки. Из окон виднелись люди Леймина: похоже, дополнительные силы были срочно вызваны из Лаунвайта – казалось, что их не меньше сотни. Они прочесывали парк, часть встала в оцепление вокруг замка. Во внутреннем дворе, где среди клумб, срочно украшенных цветами из оранжереи, черных деревьев и чищеных дорожек находилась часовня, тоже вовсю кипела работа.
На кухне готовили праздничный обед и ужин, и раз конкретный повод никто не озвучил, как и количество персон, – хотя о поводе догадаться по приготовлениям было нетрудно, – то повара в панике требовали от дворецкого более точной информации. Когда старик рискнул с этим вопросом подойти к Люку, тот усмехнулся и ответил:
– При хорошем исходе – на двоих, Ирвинс. А на случай плохого проверьте запасы коньяка.
Как всегда бывает в спешке, не обошлось без проблем. Оказалось, что в семейных покоях барахлит верхний свет – пришлось срочно вызывать бригаду электриков. Ирвинс находился на грани сердечного приступа, Майки Доулсон спешно отменял встречи и посетителей и бегал по поручениям Люка со скоростью, способной посрамить «Колибри». В часовне не нашли чаш для жертвенных масел, и никто не мог вспомнить, куда они делись, – и в поиске ритуальных предметов спешно вскрывали кладовые. В лесу, к свирепой радости охраны, обнаружили журналистов, жаждущих сфотографировать владения герцога и пробиться нахрапом к нему на интервью по поводу брака Ангелины Рудлог, и для бедных писак этот день наверняка стал худшим в жизни. Сначала их допросил лично Леймин, а затем во избежание эксцессов журналистов отправили в полицейский участок за нарушение границ частных владений, строго приказав местным чинам продержать незваных гостей до завтрашнего дня.
Ко всему прочему задерживалась Софи, и Люк напряженно поглядывал на часы: было уже одиннадцать. В кабинет тихо скользнул Майки Доулсон, которого и послали привести госпожу Руфин.
– Милорд, она подойдет с минуты на минуту, – коротко доложил секретарь. – У нее дочери разболелись после поездки на море. Сейчас у них врач и виталист.
Люк досадливо поморщился: переселять женщину с болеющими детьми – не самый красивый поступок. Но необходимый.
Софи появилась минут через пятнадцать. Такая же фигуристая, очень загоревшая, томная, в обтягивающем ярком платье – теперь оно было зеленым. Но под глазами виднелись синяки, хоть и почти скрытые искусной косметикой, и рыжие кудри были в беспорядке, и взгляд казался обеспокоенным.
– Ваша светлость, – пропела она, приседая в книксене. Люк хмыкнул: и успела же зачем-то научиться за это время. – Я опоздала, вы не сердитесь?
– Нет, Софи, – проговорил он, кивая на кресло. – Садись. Нужно поговорить.
Она села, скрестив ноги, и чуть потянулась, выставляя напоказ грудь.
– Прекрасно выглядишь, – отметил Люк, вставая и закуривая.
– Для вас, лорд Клевер, – ответила она своим грудным голосом. – Дадите сигарету?
Люк прислонился бедрами к столу сбоку от нее, протянул пачку, зажигалку. Софи закурила, быстро и настороженно взглянула на него.
– Что с детьми?
– Простуда, ваша светлость, – без всякого кокетства, совершенно человеческим голосом объяснила бывшая проститутка. – Видимо, после тепла от нашей инляндской слякоти застудились. Но все равно спасибо вам за поездку. Мы же никогда не были на море, и девчонки так радовались! И Майки помог следить за ними.
– Майки от тебя в восторге, – небрежно заметил Люк. Софи махнула рукой с зажатой в пальцах сигаретой.
– Вижу, да на что он мне, ваша светлость? Мальчик чистенький, порядочный. Да он, если узнает, чем я занималась, презирать меня будет. Тут же воспитание. А жить и бояться, что вот-вот он прознает и все рухнет, я не хочу.
– Разумно, – нехотя признал Люк. – И что думаешь дальше делать?
– А вы оставьте меня себе, лорд Клевер, – мурлыкнула Софи и облизнулась. – Мне много не надо, только ваша защита и обеспечить будущее для девочек. Потребности я ваши знаю, что умею – вы тоже в курсе. Или, думаете, не понимаю, зачем вы меня вызвали? Конечно, не с моей историей в приличном доме жить, особенно если вы жениться собираетесь. Весь замок с утра об этом болтает.
Люк смотрел на нее со смешливым прищуром – не сказать, что он не ожидал этого предложения.
– Так ты богатая женщина, Софи. Зачем тебе вообще мужчина, тем более я? Тебе Билли оставил клуб. «Поло» ведь – золотая жила.
– Да шлепнут меня, ваша светлость, – грубовато высказалась Софи. – То, что на бумажках написано, – это понятно, клуб мой. А по факту я ни связей не имею, чтобы его продать, ни силы его удержать. Слишком лакомое место. Пусть я школу не закончила, но понимаю: стоит мне туда вернуться – и недели не проживу.
– И тут ты права, – Люк затянулся, выпустил дым, с уважением глядя на собеседницу. – Мне нужно было самому об этом подумать, раз я взял тебя под защиту. Я поговорю с Леймином. Напишешь на моего человека доверенность, он займется продажей. Деньги тебе переведут. А пока переедешь в другой дом, Софи, тут же, в Дармоншире, но дальше на юг, на побережье. Там купаются с мая по октябрь, спокойный город, детям будет хорошо. Вещи тебе собрать помогут, девочек перевезут со всей осторожностью, будут прислуга, охрана, няня, повар, сейчас с вами отправится и врач. И это нужно сделать срочно.
– Как скажете, ваша светлость, – Софи затушила сигарету, поднялась, шагнула вперед, оказавшись прямо перед ним, прошлась рукой по груди. – Но вы все же подумайте. Жена ваша про меня и не узнает, наглеть я не буду, зато спокойно сможете ко мне приходить. Если вдруг в семейной жизни не заладится – я всегда встречу и приласкаю. Подумайте, – она взяла его за руки, провела ими себе по бокам. Люк любовался этим представлением с усмешкой. – Неужто откажетесь?
– Я женюсь, Софи, – напомнил он беззлобно.
– Ай, – она махнула рукой, – сколько у меня таких бывало, ваша светлость. Сначала на прощание порезвиться приходили, мол, женюсь, больше не вернусь. А потом через месяц-другой – снова у меня, только разве что браслет на запястье блестит. Но Софи умеет не навязываться. Я сейчас же уеду, не буду вас беспокоить. Спасибо за вашу доброту, лорд Клевер. Вы действительно хороший человек.
Она подалась вперед, обвила его шею руками и прижалась пухлыми губами к губам в сладком многообещающем поцелуе. По спине скользнул холодок, но Люк даже позволил себе пару мгновений баловства, прежде чем отодвинуть женщину от себя. Не то. Совсем не то.
И тут же понял, что чутье орет об опасности. В кабинете похолодало, от порога раздался сдавленный звук. Кембритч выругался и застыл – в дверях стояла Марина, бледная как снег, и глаза ее стремительно светлели. Рот принцессы был открыт, она пыталась что-то сказать, но не могла; одна рука дернулась к горлу, другая стянула маску, и Марина судорожно запрокинула голову, хватая ртом воздух.
Люк рванулся к ней – а она наконец-то вздохнула, и его обожгло, оглушило ледяным ударом. За спиной вскрикнула Софи – крик получился глухой, оборвался. Кабинет стремительно покрывался узорами инея, а перед герцогом, снова дернувшимся вперед, возник тонкий щит – как тогда, когда в него стреляли. За спиной третьей Рудлог, охая, ковылял подальше Ирвинс.
Принцесса снова судорожно вздохнула – и щит Люка мгновенно покрылся слоем льда. В кабинете потрескались стекла, начали взрываться лампочки на люстре, разлетелся кувшин с водой. Кембритч колотился изнутри об ледяной купол – а Марина, вытирая слезы, на мгновение бессильно прислонилась к двери, провела по инеистым узорам рукой – и бросилась прочь.
Драгоценные минуты утекали, и Люк, разбив кулаки в кровь, все же сломал ледяную скорлупу. Оглянулся – Софи, серая, сжавшаяся, лежала на полу и стонала. Герцог, вытирая кровоточащие кулаки о рубашку, бросился по коридору к лестнице – и остановился, услышав на улице знакомый рев мотора. Не поверив своим ушам, распахнул окно – его «Колибри», вихляя как безумная, неслась, ускоряясь все сильнее, по узкой дороге от замка к шоссе. И была она уже очень далеко.
Краем глаза Дармоншир увидел, как из-за угла коридора кто-то осторожно выглядывает.
– Ирвинс! – рявкнул Люк, распахивая вторую створку окна и забираясь на подоконник. Дворецкий схватился за сердце. – Виталиста срочно в кабинет!
И средь бела дня, на глазах опешившей охраны, Леймина, застывшего в ужасе, и слуг, убирающих двор перед замком, его светлость прыгнул из окна, на лету оборачиваясь в огромного змея воздуха, и рванул за уносящейся машиной.
Глава 2
Марина
– Дура, какая же ты дура, – твердила я, до боли сжимая руль в руках. Машина неслась по дороге, подпрыгивая и почти взлетая на ухабах. – Доверчивая, влюбленная, безмозглая дура! Люди не меняются… поверила, что изменится для тебя, поверила, да?!!
Я резко вывернула на шоссе, чуть не потеряв управление, – «Колибри» занесло, машина завизжала, пошла юзом, вырывая руль из рук, – и я, мгновенно покрывшись холодным потом, кое-как удержала ее, понеслась дальше вдоль черных деревьев. На дороге лежал вязкий грязный снег – видно было, что ее чистили, но с тех пор, видимо, прошел снегопад. Машин было очень мало. И к лучшему – не хватало еще устроить аварию.
«А история-то повторяется! Опять ты бежишь, опять на его машине…»
Я всхлипнула раз, другой, изо всех сил сдерживаясь, – и слезы хлынули потоком, выворачивая меня изнутри. Ну как же так? Что это за банальная, пошлая нелепица? Как мне забыть это, не видеть, вернуть ощущение нетерпения, страха и счастья, когда я осторожно приоткрывала дверь в кабинет; как вернуть невозможную нежность к этому мужчине, мое доверие вопреки всему разумному?
Я вытерла мокрые щеки и сильнее вдавила педаль газа. Рано или поздно должен мелькнуть указатель на Иоаннесбург. А не будет его – отъеду до ближайшего города с телепорт-вокзалом и уйду к себе домой. И больше никогда, никогда никому не поверю.
«Ты и в прошлый раз это себе обещала».
Память услужливо подкинула картинку увиденного в кабинете, и я зарычала сквозь зубы. Ведь в первые секунды я даже не поняла, что происходит. А потом пришло осознание, в глазах потемнело и стало не хватать воздуха.
Горло сдавил спазм; я рванула из ушей тяжелые рубиновые серьги, со злостью бросила их в стекло машины и снова тыльной стороной ладони вытерла слезы, которые и не переставали течь. На руке остались разводы туши и помады. И белый мой плащ весь был в черных мокрых пятнах.
Как хорошо, что на улице стояла машина и я оказалась избавлена от унизительного выяснения отношений. Не хочу слышать его, не хочу видеть, ненавижу! Как хорошо, что я сообразила: телепорт мне никто не откроет, – и решила бежать. Как хорошо, что в замок зажигания были вставлены ключи.
На «Колибри» меня точно никто не догонит, даже если Кембритч поднимет в погоню всю полицию герцогства.
«А как ты вернешься домой? Что скажешь родным?»
– Вася обещала, что не будет меня заставлять, – пробормотала я. – Скажу, что поняла: он не мой человек. А там решим. Главное сейчас – добраться домой.
«Колибри» летела по шоссе вдоль моря на пределе моих возможностей. Я еле справлялась с управлением и не могла заставить себя сбросить скорость. В зеркале заднего вида что-то мелькало – я сощурилась, пытаясь понять, что вижу, и выругалась. Почти над самой дорогой, метрах в двадцати, за мной несся огромный крылатый змей. И он, черт бы его побрал, меня догонял.
– Не хочу, не хочу, не хочу!!! – я прибавила скорость. Змей сложил крылья и рванул следом, как молния, как хищная птица, падающая на добычу. Там, где он пролетал, останавливались машины, люди выбирались из них, показывали вслед пальцами.
– Нет! – заорала я, чувствуя, как меня накрывает истерика, и впиваясь ногтями в ладони, обхватывающие руль. – Не хочу!
В голове вдруг наступила тишина и ясность. Змей был уже почти надо мной и снижался, выставив кривые лапы, – и я, понимая, что лучше умереть, что не вынесу ни разговора, ни звука его голоса, что случившегося слишком много для меня, – в каком-то жутком спокойствии дернула руль влево и вылетела с шоссе в воздух с обрыва, у подножия которого кипело ледяное море.
Меня вдавило в сиденье, я увидела, как стремительно приближается ледяная каша морской поверхности, – и, вцепившись в руль, зажмурилась от страха и завизжала. Автомобиль дернуло, меня подбросило вверх. Я открыла глаза: вокруг клубился, завывал, гудел ураганный ветер, и машина дрожала так, будто кто-то в ярости тряс ее, пытаясь сломать.
Так и было. Я неслась в клубах ветра над морем, а «Колибри» скрипела от разрушающей ее бури. Металл стонал и гудел. Покрылись трещинами стекла и рассыпались, в одно мгновение унесшись наружу. Загудела и рванулась вверх крыша – я задрала голову, щурясь от слез, холода и яркого солнца, – никого там не было, кроме ветра. Он не касался меня, но буйствовал, со злостью рвал на клочки машину, терзал хлопающие двери, пока не оторвал и их.
– Прекрати! – закричала я зло. – Прекрати, Люк! Ты достаточно сегодня натворил!
Ветер взвыл с такой яростью, что я сжалась. Лопнул ремень безопасности – меня выдернуло наружу, в воздух, а под моими ногами летела вниз, в море, красная измочаленная машина. Я даже двинуться не могла: тело сжимали невидимые жесткие руки, и ураган нес меня обратно к берегу, и я орала ругательства, выплескивая весь страх, всю горечь, всю ненависть к человеку, который в одно мгновение уничтожил меня.
Меня опустили на дороге недалеко от замка – и, пока я приходила в себя, переживая тошноту и головокружение, вокруг перестали со скрипом и грохотом валиться от ветра высокие дубы и тополя, а передо мной из туманных струй соткался Люк, и глаза его горели белым. Он был одет.
Я размахнулась и врезала ему по липу. Он перехватил мою руку, сжал плечи, затряс, заорал как сумасшедший:
– Дура бешеная! Как ты посмела!!! Как ты посмела!
– Одной бабой меньше, одной больше, какая тебе разница! – крикнула я в ответ, чувствуя, как сдавливает горло. – Ненавижу! Не смей меня трогать, не смей, Люк!
