скачать книгу бесплатно
Она и так чревата
Последствиям, —
Люди говорят.
Вперед, по Невскому!
Коней придумал Клодт,
Как символ укрощения стихии.
Им посвящали звонкие стихи и
Художников нахрапистый народ
Их рисовал.
И вряд ли мы теперь
Найдем оригинальное сравненье.
Парение коней?
Парение творенья?
Скорей по Невскому
От будущих потерь!
…Спешим, спешим.
А Невский безграничен.
Бежит толпа.
Непрочен снежный наст.
Куда нам деться от своих привычек,
Как принимать нам мир
Без скобок и кавычек?!
…Но Невский…
Он сегодня необычен.
…И вдруг печаль охватывает нас…
Гуляя по Обводному каналу
В моем окне на весь квартал
Обводный царствует канал…
Н.Заболоцкий
Я буду мотаться по табору
улицы темной…
О.Мандельштам
…Ты права: нас цыгане украли
И укрыли в таборе темном,
И в своих разноцветных кибитках
Нас возили по белу свету.
А потом ты куда-то пропала,
Да и я в одночасье сгинул,
Мы забыли друг друга надолго,
Мы вообще себя позабыли,
И, ведомые чувством долга,
Любовались, но не любили,
Дом крепили, детей растили,
Убеждались в надежном тыле,
В общем, жизнь вели неплохую,
Да и в ожиданье не стыли.
А зачем оно, ожиданье?
Жизнь бежит, куролесит, смеется,
Преступленье – не наказанье,
Наказанья не остается.
И когда внезапной кометой
Нас метнуло навстречу друг другу,
Предаваясь страсти кромешной,
Мы пошли по второму кругу.
И рождалось в нас исступленье,
Затмевало оно всё на свете;
«Наказанье – не преступленье…» —
Повторяли мы строки эти,
Словно дети, не знавшие ране
Ни банальных истин, ни злости.
На каком-то огромном экране
Мы смотрели кино нашей жизни,
Где цыгане, кибитки, медведи,
Полушалки, гитары, напевы,
Конский топот, дыхание ветра,
Посвист плети и вещие карты —
Всё смешалось, как в доме Облонских,
Без надежды на провиденье,
Но с надеждой на встречу в финале,
Где любовь, словно в ночь привиденье,
Словно ночь на Обводном канале,
Обводя все причины протеста,
Приближается грозно и стремно
То ль по табору улицы темной,
То ли в таборе, снявшемся с места…
Прощание с Петербургом
Петербургу быть пусту…
Приписывается царице Евдокии Лопухиной перед насильственной отправкой ее в монастырь
…Погибнет город, созданный Петром,
Трудом и потом, славой и позором;
Погибнет город, созданный позером,
Законником, хозяином, шутом!
А строили добротно, на века;
А пестовали город и любили;
Плели легенды, сочиняли были,
Пускали над церквями облака,
Как змея запускает детвора,
И он трепещет, вьется и резвится…
Нам остается, право, поразиться,
Какая это славная пора.
И этот город, – сей великий град, —
Переживал младенческую пору,
Когда наряды были только впору
И чудеса случались, – говорят.
Но детство минуло.
Проспекты и дворцы,
Дома и реки, башни и каналы, —
Всё обветшало вдруг,
Всё кануло в анналы.
И вот уже состарились творцы,
И дерзкий дух смутило славословье,
И укротила суета сует;
И всё, что называется любовью
К родному городу —
Лишь выдумка и бред.
Высокий бред!
Нам заменяет он
Сомненья, страхи, радости и страсти…
А с городом давно уже несчастье:
К исчезновению, увы, приговорен.
Да, этот город обречен не быть.
Как змей воздушный,
Встречным ветром сброшен,
Внезапно изумлен и огорошен,
И всё слабей
Живительная нить.
Ленинградские коммуналки
Эх, коммуналки, коммуналки!..
Здесь сухопарые весталки
Готовят ужас молодым.
Здесь ор гуляет беспричинно,
Здесь плиты выстроились чинно:
Стоит над ними едкий дым.
Изломы длинных коридоров,
Многообразие затворов, —
Знакомый с детства нам уют, —
Смешались комнаты и люди;
Как залпы тысячи орудий,
Приемники, хрипя, поют.
И в гаме, дыме, крышек стуке
Проходит жизнь.
Какие муки
Сулит нам коммунальный рай?
Что в будущем, пока неясно,
А настоящее – прекрасно,
А прошлое – не вспоминай…
В ленинградском метро
1
(Н.П.)
Неужели вон тот – это я?
В.Ходасевич
…Отражаюсь
в дверном
стекле
вагона:
хмурое лицо,
куртка с капюшоном,
сумка через плечо…
Голос в динамиках
звучит горячо:
«Гостиный двор!».
Двери закрываются,
и кто же этот вор? —
нет отражения:
нет хмурого лица,
куртки с капюшоном,
сумки через плечо…
