скачать книгу бесплатно
Собственно, это Батт научил меня решать сложные задачи с использованием простых вещей. Например, чинить машины примитивным ручным инструментом и без шлема механика, где всегда голографическая инструкция перед глазами. Другой мой учитель, космический охотник Чакт, который вот уже полтора десятка лет вынужден жить на Имллт, с тех пор как его корабль упал на окраине столицы, называет это «планетянским мышлением». А Батт, знакомый с ним только заочно, услышав в свой адрес такие слова, отвечает на это: «Здесь по-другому нельзя». Повторив это несколько раз, он хмыкает своим широким курносым носом, чешет крепкую башку с коротким ёжиком светлых волос, смеётся, грозит мне пальцем и, зажав в руке мочалку, разлаписто шагает в чем мать родила через всю зелёную лужайку под свой космического вида душ с вечным подогревом от ближайшей к нам звезды… А его молчаливая востроносая жена с неизменным ведром в руках только качает головой…
Именно потому, что грунтовка была не езжена, я и заметил след. Травинки были примяты, причём только в одной колее. Подумаешь, казалось бы… Но ведь я агент! Следопыт, можно сказать…
Я остановил джип, выбрался из него и какое-то время прислушивался, даже принюхивался, осматривал траву дальше по колее… Сомнений быть не могло: кто-то тут проехал, причём только что. Проехал на чём-то типа маленького мокика. Неужто Батт в посёлок за чем-то мотался?
Я знал, что он обустроился с особым расчётом, отстроил собственную семейную базу на огромной территории заброшенного военного объекта. До крайних домов Выселок тут было всего-то чуть больше пяти километров – это если пересечь Надречное шоссе и рвануть по тропинкам, напрямую… А в Выселках у него был дом, получил он его ещё в бытность свою офицером. Правда, насколько я знал, они с женой там почти не появлялись – только если что-нибудь захватить после того, как заезжали в посёлок за продуктами. Если этим путём ехать на мокике, тропинками, то почти по пути получается…
И тут же я соображаю, что в посёлок Батт, наверное, поехал бы с утра, а сейчас время уже ближе к обеду… Пока я проспался после смены, пока собрался с мыслями…
«Это точно не Батт», – решил я, забравшись обратно в джип. У него несколько мокиков, некоторые из них самодельные. Штуки три на базе, всегда под рукой. А часть стоит дома, в сенях… Но на Выселки за продуктами он в последнее время чаще ездил на своём наполовину самодельном пикапчике, достопримечательности местных дорог – его следы я хорошо знаю. А супруга Батта по имени Лиол на мокик ни за что не сядет… Ну, и кто же это тогда? Рука моя сама тянется к боевому шлему, что лежит на пассажирском сиденье.
Стаки, мой напарник, подначивая меня, часто говорит, что я в шпионов никак не наиграюсь. Может, он и прав. Конечно, уж он-то, со своим лейтенантским прошлым, может претендовать на глубокое понимание того, что ничего в мире нет загадочного, всё банально, просто, скучно и является либо службой, либо личной жизнью… Но я беру с сиденья шлем и сую в него голову. Да, я не наигрался в шпионов. Поиграю ещё немножко…
Летний день уступает место сформированной боевым шлемом виртуальной реальности. В мягких пастельных тонах лес выглядит полупрозрачным, и, хотя у меня нет с собой дополнительных датчиков для шлема, я сразу вижу впереди, сквозь чуть отдающую фиолетовым листву, фигурку с мокиком. Лица не разобрать: тепловизору на солнце сложно пробиваться сквозь кусты и листву и он поначалу только обозначает интересующий меня объект мозаикой оранжевых и зелёных пятнён. Но постепенно шлем накапливает данные и поднимает разрешение. И вот я уже могу разобрать, что это девушка… Шлем идентифицирует цель, определяет дальность и сообщает, что для пистолетного выстрела дистанция слишком велика…
От боевой техники не спрячешь фигуру под одеждой… И не только длинные волосы позволяют мне угадать пол. Девушка поворачивается, прислушиваясь – и я вижу контур её груди под ветровкой… В руке она держит лёгкий мотоциклетный шлем, из-под коротких бриджей торчат наколенники…
Увидев наколенники, я сразу догадался – это Битти, дочка Батта. Ни одну девчонку с Выселок не заставишь их напялить. А Битти недавно устроилась работать в столичное отделение секретариата Парламентской Миссии Малого Кольца. У них там строгий дресс-код: тёмная блузка и юбка определённой длины. Не слишком короткая, но всё же… Вот Битти и боится поцарапать коленки.
Видимо, она услышала мотор моего джипа и насторожилась – всё-таки выросла в этих местах, кое-что понимает. И время для её появления вполне подходит. Если Битти приехала навестить родителей тем автобусом, что катит по Шоссе всю ночь и прибывает в Кодд утром… Потом ждала на главной площади Верхнего Кодда автобуса до Выселок… Потом топала через все Выселки к полузаброшенному домику Батта, где можно взять отцовский мокик, чтобы не тащиться пешком ещё шесть километров… То как раз к обеду она и должна быть здесь, на этой заброшенной дороге.
За спиной у Битти рюкзачок, совсем небольшой. В нём мой всевидящий шлем разглядел смену белья, какую-то мелочь, баллон с дезодорантом. Если она и в гости, то очень ненадолго.
Я решил не скрываться. Снял шлем и потихоньку поехал дальше. Без шлема я её теперь не видел, потому и не торопился – ещё выскочит мне под колёса…
Битти поджидала меня на придорожной лужайке, примерно за километр до отцовских ворот. Подъезжая, я всё думал – почему я ею никогда не интересовался? В личном смысле, я имею в виду… Только ли потому, что она дочка Батта? Хотя, как это препятствует, хм? Возможно, дело было в другом… Она мне почему-то всегда казалась маленькой девочкой. А ведь, если задуматься, ей уже двадцать два, если не ошибаюсь… А мне ещё только двадцать семь. И то, что я подсмотрел, используя шлем… Нет. Несмотря на все мои знания, полученные с использованием служебного положения, – нет… Почему-то нет…
В детстве Битти больше походила на мать, чем на отца. А сейчас – наоборот. Тот же высокий лоб, курносый носик. Волосы у Батта светлые, у Лиол – тёмные. У Битти я сейчас вижу тёмные, у корней светлые. То ли красится, то ли вопрос между материнскими и отцовскими генами ещё не решён. Но глаза точно отцовские – голубые.
– Привет! – сняв руку с руля и сделав вежливый жест, я первым поприветствовал девушку, которая стояла, придерживая мокик, в нескольких метрах от дороги. Та молчала, как-то очень напряжённо глядя на меня.
Первым делом я подумал, будто Битти недовольна тем, что наши визиты совпали по времени. Ну, это можно понять – приехать в такую даль, чтобы побыть недолго с родителями, а тут ещё какой-то тип в гости… Но, с другой стороны, а что тут такого? Я ведь не собирался сегодня у Батта засиживаться до утра, не собирался пользоваться его знаменитым душем или подсматривать, как это делает кто-то ещё…
– Я могу заехать в другой раз, – добродушно предложил я, решив проверить эту версию, первой пришедшую в голову.
– Я так и знала, что это вы! – резко сказала девушка.
Ой, а вот это уже интересно…
– Ты о чём, милая? – я повернулся к ней, положив локоть на спинку пассажирского сиденья.
Помолчав секунду, Битти выдала:
– Мне рассказали, что вы даёте им деньги и они спиваются! И всё уговариваете папу с мамой не уезжать! И сами тут с ними… Закладываете…
Да… Вот это был удар! Интересно, и кто же это рассказал ей?
И ведь не скажешь, что это целиком неправда…
Пил ли я тут с Баттом и его супругой Лиол? Пил! И не однажды это было… Пару раз даже назюзюкались мы в общей компании капитально… Но это всё же были единичные случаи – и за сколько лет! Разве так спиваются?
Впрочем, от своих знакомых на Выселках я знал, что они попивали тут и без меня… Но, насколько мне было известно, всё это держалось в неких рамках…
Отговаривал ли я когда-нибудь Батта уезжать? Да не было у нас такого разговора вообще! Слыхал я разок, как в подпитии, празднуя удачный демонтаж очередного узла с умершей машины, парочка инженеров с Западной площадки провозглашала что-то типа: «Не жить нам без тебя, старик! Пока ты здесь – наши воздушные силы могут летать!» Но это же было не всерьёз. Правительство Басуты даже на содержание свалки денег практически не выделяло, так что всё это были восторженные слова – и только. Они даже обещать ему на трезвую голову ничего не могли… И последний раз грузовик с Западной площадки приезжал сюда, как я уже говорил, два года назад…
Носил ли я Батту деньги? И это было… Я несколько раз заказывал ему всякие технические штуковины, нужные мне по работе – вроде универсальных отмычек и открывающих всё на свете электронных ключей. Батт был талантливым инженером и мастером на все руки – и он делал такие вещи, которые даже у контрабандистов, что таскали к нам товар из более высокоразвитых миров, достать было нельзя. Но сколько их было, тех заказов? И, опять же, за сколько лет!
Даже если предположить, что я был не единственным поклонником его таланта, на таких мелочах особо не заработаешь. Оружие же Батт делать категорически отказывался – отказал мне, значит, отказал и другим. Мне он всё повторял, что мой пистолет, как простейший механизм без электронных компонентов, – лучшее вооружение для агента в нашу эпоху автоматизированных боевых систем: они просто не принимают такие железки в расчёт… Первое время я думал, что он издевается…
Кстати, о деньгах – как раз сегодня я действительно вёз Батту некую заметную сумму. Я решил пожертвовать свою прибавку к жалованию за несколько месяцев и сделать первый взнос… Батт давно обещал мне сварганить что-то посерьёзней отмычки. Например, моей тайной мечтой был личный летательный аппарат – чтобы можно было, если что, мигом добраться до Космодрома своим ходом. Ну уж об этом-то точно никто не мог знать… Я попросту никому не говорил!
А Битти, похоже, расценила моё ошарашенное молчание как признание вины… У неё потекли слёзы по щекам… И тут я вспомнил про то, что она теперь сотрудница Парламентской Миссии Малого Кольца!
– Это тебе на новой работе таких страстей нарассказывали? – догадался я.
Ну конечно, где же ещё могут так тонко сформулировать, как не в этом змеином гнезде! Уж не сама ли госпожа референт по региону юго-западного побережья постаралась? Ну да, почему бы девушке не зайти ненадолго с дороги в местное отделение своей же конторы…
– Какая вам разница! – злобно махнула на меня рукой Битти, чуть не уронив мокик, – Ведь правда же!
– Нет, Битти, всё это неправда! – спокойно ответил я.
Как можно спокойнее – как только смог…
Бедная девочка… Мне и самому это давление было не просто выдержать… Но как же ей объяснить… Откуда я знаю как! Кто научит меня состязаться с этими холёными профессионалами с утончёнными ходами мышления и тонкими навыками манипулирования перекрёстными смысловыми оттенками… И я решил начать с простого – как сам Батт меня учил…
– Послушай, Битти, ты ведь меня с детства знаешь… – глубоко вздохнув, сказал я.
– Знаю! – закричала Битти, заливаясь слезами. – В том-то и беда!
Но сейчас я не должен был обращать на это внимания. Я должен был говорить дальше. Хорошо, что вокруг шумели кусты и наш разговор уже с двадцати шагов никто бы не услышал…
– Не обсуждая того, что ты тут наговорила… – я жестом сумел остановить новый взрыв её возмущения. – Просто подумай вот о чём… Если очень далёкие от нашего круга, от дел твоего отца люди в таких подробностях знают про всё плохое в его жизни… И очень вовремя рассказывают об этом тебе… Так может, твой отец – пока он здесь, на своём месте – может, он им просто мешает? Последний здесь инженер, который знает, что можно открутить от брошенного катера, чтобы починить ещё летающий.
– А вам того и надо! – снова закричала Битти. – А он… Здесь… А мог бы…
Ах, вот оно даже как…
– Милая, ты слышала про Послание? Мы все, как ты говоришь, – здесь. Вся колония скопом. За исключением инопланетных господ, пожалуй…
– Да что вы про них знаете! – Битти оттолкнула свой мокик и топнула ногой. – Как вам не стыдно!
Мокик завалился в высокую траву, жалобно звякнув зеркалами и выставив оттуда вывернутое переднее колесо. Похоже, Битти сама не сразу поняла, что сделала… Я с интересом посмотрел на неё. Но даже в таком запале она почувствовала: мне есть, что добавить к сказанному…
– Ну, что ещё! – вытерев слёзы рукавом ветровки, девушка в отчаянии взмахнула руками…
– Почему только сейчас сказали? Почему именно это сказали? – задал я пару наводящих вопросов для размышления. – Это же надёргано за все годы твоей учёбы, пока ты дома не была…
Секунду Битти постояла, открыв рот, но потом снова переключилась на прежнюю волну.
– Анкету мою проверяли в местном отделении… – сердито пояснила она, уже раздумывая, как поднять мокик.
– Я могу помочь! – миролюбиво улыбнулся я.
Но едва я приподнялся, чтобы выбраться из джипа, Битти встрепенулась.
– Нет! – она выставила руку.
– Ты что, меня боишься? – удивился я, снова откинувшись на сидение.
Ну конечно, агенты адвослужбы, все до единого, непрерывно ведут двойную игру и непременно должны быть подкуплены контрабандистами – её просто обязаны были предупредить. Неофициально, на дружеской ноте…
– Нет! Не знаю! – Битти замешкалась на секунду, но быстро нашлась:
– У меня нет сейчас сил в этом разбираться! Просто не подходите ко мне!
– Хорошо, Битти, – вздохнув, сказал я, наблюдая, как она, пыхтя, возится в траве, пытаясь поднять мокик, не такой уж лёгкий для девушки. – Можно дать тебе один совет?
– Нет! – сразу отреагировала она, замерев на мгновение, но потом передумала. – Хотя – давайте. Я послушаю…
– Как бы ты ни относилась ко мне, что бы тебе ни говорили люди из Парламентской Миссии, что бы ты ни думала о них, что бы ты ни решила сделать, – никогда, ни при каких обстоятельствах не рассказывай им про своих отца с матерью. – я волновался, понимая, что у меня был только один шанс, дальше она просто перестанет слушать. – Можешь говорить, что ты гордишься ими… Можешь признаться, что стыдишься их… Но никогда не раскрывай никаких фактов! Любых – важных или нет. Никаких! Этим ты можешь им очень сильно навредить… И ещё помни, что твой отец всегда был там, где хотел быть, и никто его к этому не принуждал…
– Вы закончили? Это и был совет? – Битти снова держала свой мокик и яростно вытирала слёзы с раскрасневшихся щёк.
– Да, – повернувшись на сидении в её сторону, я примирительно развёл руками.
– Ещё раз говорю – я могу заехать позже, – напомнил я о своём предложении.
Битти колебалась пару секунд. Решение её было неожиданным…
– Нет уж! – решительно заявила она. – Это я приеду позже! Через два часа! Вам хватит двух часов, я надеюсь?
Вообще-то я собирался посидеть у Батта до вечера. Может, до темноты… Ну и да, собирался с ним выпить… Но ситуация поменялась: и сюда уже эти поганцы добрались со своей концепцией одновременного давления по всем жизненным сферам… У них всё точно как по учебнику специальной тактики, раздел «Предвоенный период»…
– Вот я приеду и посмотрю, как вы тут не пьёте! – сказала дочка моего друга, напялила свой светло-зелёный шлем в розовый цветочек, завела мокик и, лопоча мотором, скрылась за кустами, направившись по лесной дороге обратно к Выселкам.
Конечно, вечер был испорчен. Да ладно вечер… Теперь уже было не до того. Я не сразу поехал дальше. Минут пять думал, что сказать Батту. И давать ли ему деньги, которые привёз? А вдруг он и вправду пьёт в последнее время, просто я об этом не знаю? Я ведь не был здесь уже пару месяцев… И ещё я понимал, что так просто Битти мне не поверит. Сейчас вернётся через пару часов – и понеслась…
Я сидел, слушая шорох ветра в кронах деревьев, и думал. И даже барабанил пальцами по рулю, в точности как делал это на стоянке для тяжёлых грузовиков у Космодрома, когда в памяти профессиональной карточки ждало моего решения Послание, в тот момент ещё с маленькой буквы…
Вдоль забора Надречной авиабазы, а ныне свалки бывшей боевой техники, кто-то когда-то додумался посадить сосенки. И теперь они вымахали, как сторожа, словно стараясь уберечь то, что не смогли сохранить сами люди…
Я глядел в высокое голубое небо над вершинами сосен вдоль забора заброшенной авиабазы. Что значит для человека возможность творить? Да, именно возможность творить, чтобы хоть на шаг приблизиться к нему, к этому небу, к этой потерянной мечте? И к своей мечте, и к чужой… Самому сделать этот шаг, своими руками вновь проложить этот путь… Ради такого, возможно, стоит жить на помойке! Хотя, если разобраться, – есть всё-таки разница между городской свалкой и кладбищем лётной и космической техники. Но многим этого, конечно, не понять…
– Нет, – решил я, трогая джип с места. – Нет, Батт, я не оставлю тебя без твоего кусочка неба. Даже если ты и вправду пропьёшь все мои деньги… Но я в тебя верю! Я знаю, я готов поручиться, что ты этого не сделаешь…
Детонатор страха
Страх – он как бомба, вечно таящаяся в душах непосвящённых. Эту всеразрушающую субстанцию не нужно даже доставлять на объект поражения. Если там есть люди – он уже там. Нужен лишь детонатор, чтобы рвануло…
Кута Ш, Улл. «Руководство по активной политике», св. 1, стр. 16
Я за рулём. Я опять веду машину к столице, к Инаркт. В этот раз никакого лимузина: Крылатый остался в гараже на базе. Я на джипе, хотя тысячу километров на нём пилить довольно утомительно. Даже по Шоссе. Но в этот раз дело серьёзное – мне поручено расследование. Может быть, придётся помотаться по окрестностям столицы. Я посчитал, что «на той стороне» мне понадобится джип, чтобы колесить по местным дорогам, которые немногим лучше, чем у нас, в Кодде. Лимузин для этого не подойдёт.
Какое расследование? О, сейчас расскажу! Тема что надо! На контейнерном терминале, что примыкает к лётному полю Космодрома у Восточного портала, по ночам были замечены какие-то таинственные явления. То ли блуждающие огни, то ли призраки… Да ещё и пост Гражданской гвардии у посёлка Пятидесятка запеленговал исходящие оттуда же какие-то отрывочные радиосигналы. Вот это класс! Самая настоящая таинственная муть! Первыми пожаловались на эту ерунду таможенники, которым приходится коротать ночи среди многокилометровых рядов громадных герметичных восьмигранных металлических ящиков. Стандартизованных универсальных контейнеров для межпланетных перевозок, которые давно уже никто никуда не перевозил…
Большинство этих контейнеров попало сюда вместе с грузами многие десятилетия назад, когда товарооборот был ещё вполне приличным. А теперь, когда корабли на Имллт стали летать куда реже, пустые контейнеры безнадёжно ожидают обратных порожних рейсов. Такие рейсы случаются, конечно, однако их слишком мало, чтобы всё это вывезти. Но я знал и то, что удивило бы многих обывателей: далеко не все контейнеры на этом терминале площадью в десяток квадратных километров были пусты. Да-да, там было полно контейнеров, которые никогда даже не распаковывались! Конечно, рядовому здравомыслящему жителю нашей нищей колонии, незнакомому с основами межпланетной экономики, это может показаться противоестественным расточительством, но это так…
Какие-то грузы заказывались правительством по всяким льготным программам, да потом, в связи с перманентным финансовым кризисом, их так и не удалось выкупить… Какие-то товары завозились сюда торговцами впрок, попутным грузом, в расчёте потом продать – и расчёт не оправдался… И перспективы до сих пор неважные… Что-то поступило в рамках экономической помощи по линии Малого Кольца, но поскольку уже первые этапы всяких реформ и программ реструктуризации Кондукторией обычно проваливались или бесконечно затягивались, то грузы, которые должны были быть переданы правительству на втором, третьем и последующих этапах, так и оставались за таможенной границей, на контейнерном терминале.
О том, чтобы вернуть это всё обратно отправителям, и речи быть не могло. С учётом стоимости космических перевозок, особенно если вспомнить, что при возврате грузов автоматически исключались льготные транспортные дотации со стороны Космодрома… Так и томилось тут всё это добро долгие годы. Жарилось под летним солнцем… Поливали его бесконечные осенние дожди… Зимние ветра стегали метелью… Но звёздная сталь гермоконтейнеров не боялась ни жары, ни дождя, ни снега. Даже краска на них выглядела всё такой же свежей – не облупилась, не потускнела. Но какая-то обида, как мне кажется, может накопиться и в неодушевлённых предметах… Особенно когда их так много да в одном месте! И всех их так одинаково обижают… Давно уже пора было призракам завестись на контейнерном терминале у Восточного портала!
Насколько я понял, сами призраки как таковые никому не мешали. Радиопередачи вряд ли могли содержать нечто важное – что нового, ранее неизвестного, можно узнать среди тысяч и тысяч заброшенных на года герметичных стальных ёмкостей? Но рядом был Юго-Восточный портал, Главная Резиденция Космодрома, как-то неприлично получалось… Словно мыши у нас в чулане завелись… В итоге ещё и запрос по этому поводу недавно поступил – по линии Парламентской Миссии Малого Кольца. Вот и отправили меня разбираться!
С утра небо хмурилось. И Уарата с высоты Первого моста выглядела как-то неприветливо, тяжело отблёскивая неровной поверхностью своих вод на перекате. А как раз после Круга пошёл моросящий дождик. Ужасно лень было останавливаться у самой столицы и поднимать складную крышу джипа… И я только скорость прибавил, надеясь на тайны аэродинамики – полагал, что за счёт вихря у лобового стекла не так сильно намокну. Да и тёплый летний дождик – это вовсе не ледяной осенний ливень.
Сержант велел мне не торопиться: прежде чем лезть к таможенникам на терминал, сначала изучить обстановку, посетить контору Папаши Корна и проглядеть таможенные ведомости по скопившимся на терминале контейнерам. А ещё я хотел заехать посоветоваться к Чакту – может, старый звёздный охотник что-нибудь подскажет по поводу призраков на площадке для космических контейнеров? Да и Сержант мне это настоятельно советовал… В общем, получалась целая операция, на несколько дней. Это и правильно: расследование – так расследование. Всё нужно делать обстоятельно. Куда спешить?
Вот я проехал Континентальную стрелку Шоссе. Всё-таки странно, что стрелка у столичных в черте города. Выглядит как не слишком большая площадь, вокруг тротуары и даже скверик. И житейская суета, по-моему, как-то скрадывает значимость этого объекта – машины снуют туда-сюда, люди ходят… На мой взгляд, должной торжественности нет. То ли дело у нас, в Кодде – восьмиугольную бетонную площадку Океанской стрелки Шоссе окружают величественные сосны. И ни души, тишина… Хотя, возможно, жителям Инаркт просто трудно понять значение идеальной дороги длиной в тысячу километров. Зачем куда-то ехать из столицы?
На проспекте Торжества Кондуктории я постоянно кручу головой. Я редко бываю в Инаркт, и мне здесь всё интересно. Магазины, нарядно одетые люди, лёгкие цветные зонтики вместо привычных для меня капюшонов тяжёлых рыбацких плащей… Ну конечно, я ведь деревенщина… С другой стороны, как призраков на контейнерном терминале гонять – так меня позвали! Ни за что местная полиция к инопланетным контейнерам не полезет! Тут нужен специалист соответствующего уровня. Странно, но эти два вроде бы взаимоисключающих начала как-то во мне сочетаются…
Вот остался позади поворот на улицу, ведущую к Правительственной площади. Я не видел сейчас, проезжая, но легко представил себе, как равнодушно смотрит на неё своей глухой, подмоченной дождём стеной тяжеловесное здание Кондуктории. А на стене той – след пулемётной очереди, как знак памяти событий на пятое Переворота.
Мне нужно проехать ещё несколько кварталов. И вот она, штаб-квартира таможенного крыла адвослужбы. Это прямая противоположность организованной по-военному базе оперативного крыла, где я служу. Таможенная штаб-квартира – это банальный офис. Ну, может быть, шикарный, по нашим колониальным меркам, офис. Но не более того…
Лениво ворочая рулём, я выписываю размашистый вензель по обширной стоянке, размеченной, наверное, на сотню автомобилей. Однако у многоэтажного здания с фасадом передового дизайна, сплошь из дымчато-зеркального пластика, не припаркована ни одна машина. Нет, сейчас будет одна – моя.
Идеально гладкий асфальт пустой парковки, мокрый от дождя, отражает хмурое небо. И дымчатое зеркало фасадных панелей – тоже… И опять мне почему-то вспомнилась пустая стоянка у Главной Резиденции Космодрома под проливным дождём… Теперь эта история с Посланием, наверное, вечно мне в голову будет лезть…
Впрочем, аналогия сейчас была вполне очевидная – что-то общее действительно наблюдалось. И не только образная ассоциация: таможня вполне логично связана с внешним грузопотоком. И если его почти нет, то пусто будет и тут, перед зданием с зеркальным фасадом, и там, на площадке для грузовиков-контейнеровозов. А там уж и до какого-нибудь Послания совсем недалеко…
Первым делом я поднял крышу джипа: а то вернусь потом к машине, усядусь за руль – и сразу зад намокнет… Я не торопился: был только третий час дня, недаром же я затемно из Кодда выехал. Судя по полному отсутствию машин, Папаши Корна на месте не было, а девчонки из его секретариата начнут по домам разбегаться не раньше шести. В том, что все материалы для меня готовы, я не сомневался – Сержант вчера сказал, что с таможенным адвомаршалом всё улажено…
В коридоре центрального офиса таможенного крыла адвослужбы явственно висела пыль. Две молоденькие брюнетки с нашивками младших референтов выглядели измученными и смотрели на меня затравленно. Рукава их белых блузок были закатаны, тёмные форменные юбки все в серых полосках – следах прикосновений пыльных папок. В зале для брифингов огромный стол был завален разноцветными стопками древних коносаментов…
– А что, электронный архив уже отменили? – искренне удивился я, представившись по форме и предъявив свою профессиональную карточку.
– Не отменили. Но шеф велел всё заново вручную сверить! – развели руками девушки.
Это они не моего, а своего шефа имели в виду – Папашу Корна. Тот, оказывается, тоже бывает строг…
– Сверить? – я растерянно оглядывал бесчисленные кипы пыльных листов писчего пластика, заполненного убористыми надписями и таблицами на языке технический итик.
– Да, сверить весь зависший груз за двадцать пять лет! – жалобным хором сказали девицы.
Двадцать пять лет! Двадцать пять лет назад мне было ещё только два года от роду! И уже тогда, оказывается, поступали на планету какие-то ценные грузы, не востребованные до сих пор… Обалдеть…
– И вы вдвоём… – я просто не знал, что и сказать.
