скачать книгу бесплатно
Незаурядная Маша Иванова
Мария Кострова
Зимняя романтика
Представь, что в тебя моментально влюбляются все парни, встреченные в школе, в универе, в кафе и даже на кассе магазина! Тебе бы понравилась такая суперспособность? А вот Маше Ивановой, обычной московской девчонке, она только портит жизнь! Ведь мало того, что совсем не хочется строить отношения на основании "любовного морока", так ещё и всё легко разрушить, всего лишь поцеловав парня! Как тут встретить свою настоящую любовь и остаться с ним вместе навсегда?! Впрочем, Маше это обязательно удастся. Недаром она такая незаурядная…
Мария Кострова
Незаурядная Маша Иванова
© Мария Кострова, 2024
В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com
© С. Абрамова, иллюстрации на обложку
© ООО «Издательство АСТ», 2024
* * *
Глава 1. Пустой универ. Сейчас
Первое сентября. В воздухе звенело предвкушение чего-то нового. Неизведанных интересных знаний, незнакомых знаковых людей, непредсказуемых важных событий. Скоро зашуршат под ногами золотые листья. Но пока что все зелено и свежо. «Даже слишком свежо!» – подумала Маша, зябко кутаясь в розовый кашемировый палантин, который сначала и брать-то не хотела. Схватила, уже выбегая из квартиры, потому что мама кричала, мол, на дворе «не май месяц» и дочка там замерзнет. И, как всегда, оказалась права. Почему-то это странное явление – замораживание всех живых существ, имеющих смелость приступить к новому учебному году, – происходит в природе каждый год. Еще вчера солнце палило совсем по-летнему, на городских пляжах наблюдался ажиотаж, а мороженое купалось в зените своей сезонной славы. А уже сегодня Маше показалось, что по дороге к университету она видела изморозь на траве. Впрочем, может, и не показалось…
Нынешний День знаний выпал на пятницу, так что Маша сильно сомневалась, что к первой паре придет еще кто-то кроме нее. Да и ко второй тоже – все же четвертый курс бакалавриата. Все персонажи раскрыты, все расклады понятны, зачетка работает на студента. «Пожалуй, и в понедельник приползет в лучшем случае половина потока», – с этими мыслями девушка добралась до горячо любимого светло-желтого здания Лингвистического университета на Остоженке. Она обожала этот особняк не только за более чем двухвековую историю, уютное расположение и тихий сквер, но и за его противоречивость, так откликающуюся девичьей душе. Фасад трехэтажной усадьбы сочетал в себе классический портик из десяти белых колонн с коринфскими капителями, львиные маски в обрамлении окон, лепные розетки и – неожиданно, но органично – огромный советский герб, появившийся здесь после революции. Маше казалось, что каждый человек на планете – немножечко этот особняк, ведь в нас перемешаны истории предков, установки родителей, личный опыт и убеждения современников. Без всего этого мы уже будем не мы, и отделить одно от другого, сказав, что какая-то деталь важнее, а какая-то вовсе не нужна, невозможно. Выдернешь что-то – и вот уже прекрасное здание уникальной личности перекосилось и угрожающе накренилось в сторону небытия.
Маша поднялась на второй этаж и свернула налево. Переводческий факультет встретил ее полной тишиной, если не считать стука каблучков ее новеньких бежевых ботильонов о видавший виды старинный паркет. Высокая коричневая дверь, неподвластная движению лет и пропитанная солью слез студентов всех времен, была плотно закрыта. Девушка подергала ручку – не открывается. Кажется, первое сентября, выпавшее на пятницу, решили проигнорировать не только студенты, но и преподаватели.
– Никого? – раздалось за Машиной спиной, отчего она чуть не подпрыгнула.
Катька Котова, а это была именно она, – высокая темноволосая однокурсница с острым носиком и таким же языком, всегда умела взбодрить.
– Ты зачем подкрадываешься? – Маша все еще держала руку возле сердца, ощущая подскочивший пульс.
– Даже не думала. Просто я в кроссах, вот ты и не услышала шагов, – легко оправдалась девушка. – Ну что, будем ломиться во все двери или лучше кофе попьем?
– Кофе. И погорячее. Я пока сюда дошла, чуть не окоченела.
Катя окинула подругу цепким взглядом карих глаз: русые волосы до плеч, яркие голубые глаза, минимум макияжа, только обычно нежно-розовые пухлые губы и правда отдавали синевой.
– Ну а что ты в платье-то легком приперлась? – не церемонясь, спросила однокурсница. – Где куртка или плащ? – Сама она была одета в темно-синие джинсы, легкий белый свитер и вполне себе теплую кожаную куртку.
– У меня вот, палантин… – Маша плотнее замотала вокруг плеч мягкий широкий шарф.
– Палантин хорош для теплых южных вечеров, а для московской осени категорически не подходит.
– Завтра опять обещали потепление.
– Да? Вот и отлично. Посидим в кафе до завтра, – хихикнула Катя и отправилась в сторону выхода.
В доме через дорогу за большими видовыми окнами манили теплом желтые круглые светильники. Официанты разносили на подносах источающие пар прозрачные чайники с напитками всех цветов и вкусов: облепиховые, манго, мятные; маленькие чашки с крепким кофе и высокие стаканы молочного латте с пенкой.
– Надо было сразу сюда идти. – Маша сидела за небольшим столиком у окна и блаженно улыбалась, обняв руками горячий чайник чая с чабрецом, который перед ней только что поставила официантка.
– Надо было сегодня вообще не приходить, – резонно заметила Катя, отхлебывая из гигантской плошки с ручкой, именовавшейся в меню скромным словом «чашка», до краев наполненной капучино с корицей. – Ну что, как прошло лето?
– В целом неплохо. Папе удалили аппендицит. Теперь он говорит, что чувствует, как его внутренние органы борются за освободившееся место. Мама два месяца после операции хлопотала возле него, баловала. Устала и просится на море.
– Ну а ты? Много мужчин в себя влюбила?
Маша задумалась. Она уже давно перестала считать количество пристальных взглядов, смелых предложений и навязчивых приглашений со стороны противоположного пола. Даже, кажется, стала меньше замечать всю эту суету. Наверное, это стало рутиной, и теперь, чтобы Маша обратила на парня внимание и запомнила его, тому нужно сделать что-то по-настоящему необычное.
– Девушка, это вам, – вывела Машу из задумчивости официантка. Она протягивала ей клочок белой бумаги и стакан апельсинового сока.
Маша кивнула, принимая подарок.
– Что там? – вытянула шею Катя, когда подруга раскрыла записку.
«Ты – словно яркий солнечный луч на пасмурном небе. Можно подойти?» – прочла Маша.
– От кого это? – спросила она у официантки.
– Вон от того мужчины.
Девушка указала на столик в дальнем углу, откуда им помахал усатый мужчина средних лет, одетый в строгий синий костюм в едва заметную белую полоску. Усатик радостно улыбнулся, сверкнув такими белыми зубами, что в их керамической природе не осталось ни малейшего сомнения. Одними губами мужчина повторил свой вопрос: «Можно?»
Маша отрицательно покачала головой. Улыбка на лице мужчины погасла.
– Я уж за лето и забыла, как это бывает, когда с тобой в общественных местах появляешься, – задумчиво протянула Катя, отхлебывая капучино. – Машка, какая ж я тупица! – она вдруг ударила себя по лбу.
– Подумаешь, усы не вытерла от пенки! Что сразу тупица-то?
– Да я не об этом. Кстати, спасибо, что сказала. – Девушка вытерла рот салфеткой. – Мне ж Никита предложение сделал!
Маша застыла с поднесенной к губам чашкой. Отношения Кати и Никиты длились вот уже три года. Парня однокурсницы она никогда не видела, но об их истории, в которой были взлеты и падения, страсти и показное равнодушие, была наслышана. И Маше казалось, что еще недавно не было даже никакого намека на то, что все это может обернуться свадьбой.
– Поздравляю! Ты сказала «да»?
– Ну, вроде… – однокурсница как-то странно на нее смотрела. – А вот теперь думаю: что, если ему попадется такая, как ты? Мимо которой сложно пройти, не влюбившись?
– Таких больше нет, – весело отмахнулась Маша, – стой. Ты что, серьезно?
– Более чем.
– Если боишься, можешь не приглашать меня на свадьбу.
– Ну уж нет. Мир тесен. Не на свадьбе, так еще где-нибудь увидитесь. И – пиши пропало.
– Кать, ну ты что? Ты же знаешь, процент влюбляющихся-то невелик! Особенно если только мельком увидеться и не общаться. Если я его встречу, максимум поздороваюсь – и деру! Обещаю.
– А знаешь что… – кажется, Катя ее не слушала и продолжала смотреть с прищуром. – Лучше познакомься с ним до свадьбы. А еще лучше – сходите куда-нибудь вместе.
– З-з-зачем? – Маша почувствовала подвох.
– Чтобы я точно знала, чего от него ожидать. Любит ли он меня по-настоящему? Настолько, чтобы не страшно было замуж за него пойти.
– Сурово ты с ним, Кать.
– Нормально.
– Я против. Никуда я с твоим Никитой не пойду.
– А я говорю – пойдешь! – сказала, как отрезала, Катька и отхлебнула большой глоток кофе, снова пропечатав на верхней губе пенкой залихватские усы. Почти такие же, какие носил мужчина в синем костюме в едва различимую белую полоску, грустно уткнувшийся в свой планшет за столиком в углу.
Глава 2. Сепарация подруги. Сейчас
После вчерашней встречи с Катей, которая ни в какую не принимала отказ от идеи проверять своего будущего супруга на стойкость, Маша решила провести выходной в компании Олеси и попросить ее мудрого совета. Они дружили еще со школьных времен и, даже поступив в разные вузы, никогда не теряли друг друга из вида.
Когда утром Маша позвонила подруге и собралась попросить ее об услуге, выяснилось, что Олесе тоже срочно нужна помощь. Девушка решила наконец сепарироваться от родителей. Проще говоря, переехать. За неделю Олеся подобрала для себя небольшую съемную квартирку в том же районе («к маме на борщ заходить – святое дело») и запланировала на выходные упаковку вещей в коробки с дальнейшей их доставкой на новое место жительства.
– Это ты тоже берешь с собой? – Маша сидела на полу Олесиной комнаты, изобилующей девичьими элементами декора, и аккуратно складывала в картонную тару безделушки, некогда стоявшие на небольшом изящном розовом комоде возле кровати. Вопрос возник относительно выцветшего на солнце мятого чека, вставленного в небольшую белую рамку под стекло.
– Конечно! – отозвалась подруга с жаром. – Это же чек за первую брендовую вещь, которую я купила сама, без помощи родителей.
– Да? – Маша пристальнее вгляделась в столь знаковый фискальный документ. – А где деньги взяла?
– Накопила с подарков на дни рождения.
– Неплохо… – Маша попыталась разглядеть, на что именно были потрачены скопленные Олесей деньрожденческие купюры, но время и ультрафиолет не пожалели ни букв, ни цифр на памятном клочке бумаги.
Девушка всегда удивлялась любви подруги к шопингу, желанию обладать брендовыми (и не очень) вещами, стремлению быть в тренде. Сама она таким похвастаться не могла. Наверное, поэтому Маша мечтала переводить книги на французский язык, а Олеся – деньги на всякую ерунду. Однажды Маша спросила подругу, которая, кстати, и учиться-то пошла на товароведа, чтобы потом работать менеджером по закупкам (само собой, оптовым), зачем она живет? На что та не задумываясь ответила, что видела классную кофточку на витрине бутика в Третьяковском проезде и хочет ее купить. «Все умозрительное – фикция, – философствовала тогда Олеся. – А кофточка – мягкая и всамделишная». И в ее словах подруга признала наличие сермяжной, а точнее хлопчатобумажной, правды.
Маша бережно положила рамку в коробку, встала на ноги и размяла затекшую спину.
– А как мы все это потащим? – кивнула она на сложенные вдоль стенки коробки, уже нагруженные личными вещами, одеждой и обувью переезжающей девушки.
– Ну… я думала, что парня какого-нибудь попросим.
– Какого?
– Какого-нибудь покрепче.
– А где мы его найдем?
– Как где? На улице! Я тебя поэтому и позвала. Сейчас пойдем прогуляемся, встретим какого-нибудь молодого человека, а лучше двух. Ты их околдуешь, попросишь тебе помочь – и дело в шляпе.
Маша вытаращилась на подругу.
– Ты хочешь использовать мою способность влюблять мужчин для того, чтобы сэкономить на грузчике?
– А что такого?
– Я все чаще чувствую себя микроволновкой.
Маша вздохнула и снова плюхнулась на пол рядом с коробкой.
– В смысле?
– Знаешь, у нее ведь много функций – и разморозка, и гриль – а все используют ее только для того, чтобы разогревать еду.
– Э-э, что-то я не улавливаю…
– Я ведь разносторонняя личность, понимаешь? С кучей разный особенностей, заветных желаний, разнообразных целей… А всем от меня нужен только мой дар.
Олеся присела рядом, расправила юбку-солнце своего дорогого синего бархатного платья, которое так шло к ее большим серым глазам, и виновато посмотрела на подругу.
– Ты права. Прости. Это очень эгоистично с моей стороны – заставлять тебя растрачивать свою уникальную способность на такие мелочные цели.
– Не будем искать парня покрепче?
– Не будем. Сами перетаскаем.
Маша скептически посмотрела на подругу, перевела взгляд на внушительную стопку коробок и обратно.
– Ты ж так до завтрашнего вечера не переедешь!
– А куда спешить? – хмыкнула Олеся.
Сбрасывая с рук на пушистый белый ковер, лежащий по центру небольшой, но уютной студии – нового жилища Олеси – очередную коробку с ее вещами, Маша малодушно подумала, что уже и сама не прочь поискать на улице какого-нибудь крепкого парнишку. В конце концов, вдруг он окажется ее судьбой и дар будет использован не ради баловства, а ради самого что ни на есть настоящего человеческого счастья.
Маша тряхнула головой, отгоняя эту подлую мыслишку. В конце концов, осталось сгонять еще пару-тройку раз туда и обратно, и переезд будет завершен. Представив, что после этого нужно будет вскрывать все коробки и расставлять вещи по новым местам, Маша застонала.
– Ты чего? Руки болят? – участливо спросила Олеся. Она тоже выглядела не лучшим образом: длинные белые волосы неопрятно разметались по плечам и спине, а часть прядок и вовсе прилипла к вспотевшему лицу и шее, подол бархатного платья помялся, а белые манжеты на рукавах посерели от пыли.
– Может, сделаем перерыв?
– Отличная мысль. Я как раз в прошлый наш рейс принесла кофемашину. Сейчас заварю нам по чашечке кофе.
– А чашки мы принесли?
– Нет… Но где-то в коробках должны быть глубокие тарелки …
– Спасибо за помощь, ты – настоящая подруга, – поблагодарила Олеся, усевшись с ногами на подоконник и попивая кофе из миски для супа.
– Не могу сказать, что делала это с большим удовольствием, но все же рада помочь, – ответила Маша, восседая на единственной в комнате табуретке. Как радушная хозяйка, Олеся предложила этот роскошный предмет мебели гостье.
– Понимаю. И знай, если тебе нужна будет моя помощь, я всегда…
– Нужна! Олеська, мне ведь нужна твоя помощь! – встрепенулась девушка. – Я с этой мыслью пришла к тебе сегодня утром, но вещи, коробки и гудящие ноги вытеснили из головы все прочее.
