скачать книгу бесплатно
Мы шепчем людишкам в оба уха. Людишки ни чему не верят… Кроме, бестии, книг…. Не то, что трудно тягаться с талантами, гениями. Преодолеть мудрость земных веков… Чёрный принц грустно вздохнул: – Трудно тягаться с Всевышним… Вдох повторился:
– Покровителем книг…
Чёрный принц прервал речь. Нет, Люцифер, не подбирал слова, у него слов миллионы. Демон думал.
«Что можно произнести безнаказанно перед Создателем». Прежде всего его мысль зацепилась за фразу.
«Как прозвучат мои слова в ушах Всеслышашего – Сатаны».
Но речь текла. Люцифер остановить поток слов, прервать его не мог:
– Есть книги, которые льют воду на нашу мельницу.
Нажива – наше чувство. Ради наживы – книги – сеют насилие. Насилие, нажива наши любезные детки. Книги ради наживы, сеющие насилие, чем не прекрасно. Люцифер с наслаждение прищелкнул языком:
– Увы, эти книги однодневки. Им не доступно жить, даже в человеческих веках. Тем более в бескрайнем потоке – Вечности. К нашему большому сожалению, такие произведения скоро забудут, какие бы яркие обложки, картинки, эти книги не украшали.
Люцифер внимательно посмотрел на сына. Герцог поёжился и пропотел под взглядом отца.
– Если ты, Карро увидишь человеков, читающих такие книги или ещё лучше человека, не читающего книг. Присмотрись к нему… Летай над человеком…, шепчи…, людишка… Чёрный Принц перешёл на шёпот:
– Человечишка…, даже не подозревает, что попал в сеть демонов ….
Люцифер, радостно, подражая клоунам, напыщенно заговорил:
– Гетеро, гомо, лезбо, сада – маза.
Добро пожаловать! К нам! Великий Ад ждёт именно Вас! Все девять колен демонов приветствуют Вас! Великая тьма готова к встрече! Конфеты готовы: костры, вонючие болота, нефтяные горящие моря, очаровательные пещеры, полные замечательных зверушек, больше арахнидов и гадов. Развлечения.
Голос, Покорителя Вселенной, Правой Руки Великого Сатаны, далеко разносился над башней, озером – зеркалом Судьбы, над скалой – астероидом Судьбы, летящем, одному Создателю, известную даль.
– Вас ждут незабываемые встречи с лучшими демонами, зажигательно соблазнительными ведьмами, красавцами с лохматыми хвостатыми.
Люцифер на секунду замолк. Его распирало от удовольствия. Он продолжил:
– Друг мой! Этого мало. Тех, кто читает книги тьмы или вообще плюёт, на кладезь мудрости, наши подданные с потрохами, те, кто читает «книги светлые» – наш беспощадный враг, с ними бороться трудно, потому что они под защитой Создателя.
Демон помрачнел, стал говорить зло, отрывисто, стреляя словами:
Потому то! Во все времена! Всегда! Вечно! Мы! Силы Тьмы! Будем бороться с книгами! На всех планетах! Всех миров!
«Ну, папаша»! «Неутомим»! «Ангел его возьми».
Подумал Герцог Карро, но боясь гнева отца, загнал думы подальше в извилины.
– В частности, я, Люцифер, могу похвастаться успехами борьбы за Землю!
Во времена. Святой инквизиции. Правления диктаторов. Войны, «святые». Не святые набеги, так называемых варваров. Какие фонтаны крови лились. Как сладко пахло кострами еретиков. Сколько невинных младенцев загублено.
– Но Главное! – Чёрный Принц на секунду замолчал.
Наконец, подняв руку закричал:
– Под моим чутким руководством сжигали детей гениев – книги. Кстати, в публичных местах. Тысячи зевак криками поощряли казни тысяч книг. Истории многих стран от сотворения мира…
Карро устал слушать. Он отвлекся, заглядевшись на спящего дракона, защитника башни Судьбы. Очнулся Герцог, только тогда, когда папа повысил голос, до запредельных величин, перехода Чёрного принца в другой образ. Люцифер не перешёл в образ красного гигантского демона, а перешёл в другую области, по той же теме:
– Одни кричали, что сжигают книги, ради Одина. Другие – ради Христа. Третьи – ради будущего.
Люцифер стал пунцовым от восторга, но в обличие демона не перешёл:
– А на самом деле попали в тёмную западню. Мы с тобой уже проинспектировали несколько миров, упавших к ногам Великой тьмы. Я обязательно покажу тебе сынок все планеты Ада, завоёванные тёмными легионами. Но бывают случаи, когда «младенцы гениев», прячутся по подвалам, по подземельям. Там в сухости и чистоте книги ждут – времени…
Потом в самое неподходящее время – ангелы, наши враги, подсказывают людям, где они лежат. И вредное произведение наносит удар по нашим планам…
Книгу размножат до тысяч, а то и современная Лекарю Земная техника, до бесконечности, для достоверности снимают художественные и псевдодокументальные фильмы.
Люцифер отвёл взгляд, от мерцающего очаровательной нежной голубизной, озера – зеркала Судьбы, повернулся к сыну, посмотрел пристально в его глаза:
– Ты понял, как важно на стадии рождения книги нанести упреждающий удар. Надо бороться с автором! Нашим главным на сегодня злом – Лекарем! Важно не дать написать ему книгу.
Люцифер в возбуждении стал ходить от одной решетки ограничивающую смотровую площадку башню Судьбы, до другой.
– Нам осталось чуть – чуть! Планета Земля падёт!
Демон глубоко задумался, очнувшись Люцифер произнёс:
– Опубликование книги изменит всё. Создатель заинтересуется нашими происками. Не поможет щит чёрной мглы, который мы расстелили над Землёй.
Лицо Чёрного Принца похудело, черты заострились, так, что об нос можно было обрезаться:
– Вот почему меня радует, что юный Лекарь не написал ни строчки, не встретился с ищейкой Совета – Недоко.
Торжественный голос, Люцифера, летал, гудя над Скалой Судьбы, долетая, до звёзд и обратно:
– Я их разлучил! Недоко убыл срочно в будущее Земли. Там под моим чутким руководством предпринята замечательная атака серого воинства.
Люцифер смеялся:
– Тысячи жертв. Среди жертв – Дети!
Правитель восточной части Вселенской Тьмы – хохотал. От смеха на завоёванных, его Высочеством, планетах, реками лились кровавые дожди.
Грозы поражали живое и неживое на огненном пути. Гром разрывал миллионы перепонок. Миллиарды кубометров зелёных, чёрных, красных лесов полыхали тысячами ядовитых огней. Триллионы тонн лавы разорвав поверхность миллионов планет захлестнули материки, моря и реки.
Люцифер, давясь от смеха переливался от чёрного, до ярко-красного цвета. Тело демона линяло и изменялось от человеческого, до огромного, от одной головы, до множества, от двух рук, до многорукого и многоногого.
Демон перестал смеяться. Его вотчины охватила тишина.
Ладно сынок. Повеселились и будет. Вернёмся к нашим неприятностям.
Болезнь
Чёрный Принц подошёл к озеру Судьбы. Рука демона с перстнем Сатаны на пальце погрузилось в желе заблестел голубой огонёк. Желе засветилось голубым огнём. Поверхность озера судьбы оживило картины детства Славика Костина.
– Бедненький несостоявшийся гений – тяжело заболел! Только, только, выучивший на «отлично» английский алфавит.
Чёрный Принц с удовольствием комментировал события на стекле Судьбы:
– Благодаря нашему виртуозу по части болезни и обжорству князю Бегемоту…
Люцифер, прервав поток сладких рассуждениях, обратился к герцогу:
– Помнишь сынок, Бегемота, моего лучшего друга. Какой у него чудесный голос. Какие пиры Бегемот закатывал в Аду – на той планете, что дала нам укрытие. Глаза демона затянулись занавеской слёз, он прошептал:
– Тогда мы были лишь неразумными ангелами, низвергнутыми из Эдема.
Глаза Люцифера вновь изменили цвет на красный, выражение на готовность убивать:
– Потом вновь появились… Воины Господа – Архангелы. Они разили нас беспощадными огненными мечами. Шкура горела на нас. Чёрная кожа превращала из ангелов в чёрных демонов.
Серафимы, Херувимы. Эти, «ближние к Богу», разрывали нас. Жуть…. Только благодаря нашему предводителю Деннице, мы нашли чудесную планету. Она спрятала нас.
Глаза демона в очередной раз изменили цвет на тёплый – жёлтый:
– Это и твоя Родина, дорогой Карро. Тысячи гигантских вулканов горят негасимым светом. Море нефти – полыхает миллионами костров.
Люцифер мечтательно-томно прикрыл глаза:
– Как там восхитительно жарко… Какой прекрасный воздух, сладко – горький от сжигаемой плоти. Как может холодная атмосфера завоёванных мною, Люцифером, миров, сравнима с воздухом Родины. А какие пиры закатывал нам, чтоб утешить, несравненный Бегемот в образе огромного Слона.
Люцифер замолчал. Демон, не имеющий жалости, грустил о Родине.
Он хотел туда, где голые, растресканные, глинистые плато, чередовались с действующими вулканами, каждые пять минут трясло… И пахло серой – родиной.
– Пора посмотреть на работу Мастера – Обжорства и болезней…
Демон глубже опустил правую руку в железистое содержимое. Озеро ожило. Серая гладь зеркала трансформировалось. Его поверхность показало плоские образы, как на киноплёнке. Зеркало выделило из вселенной и приблизило единственную планету Землю, быстро, как будто невидимый автор кинофильма, хотел найти нужный кадр, зеркало показало огромный самолёт, летевший на большой высоте и косяк птиц… Пролетели все оболочки атмосферы. Небо – пугало ураганами. Облака чёрные с проблесками огромных молний, сменили белоснежные облака с тысячью лиц, навеваемых образов… Приблизился полуразрушенный горный хребет. Горы начинались от полярных льдов посередине набирали высоту, как кошка выгибает спину. Только голова гигантской кошки несоразмерно телу маленькая. Горы нисходили к огромным степным просторам. Показалась излучина реки. Река узкой голубой лентой вплеталась в холмы и ущелья некогда могучих гор. Городок примостился между пригорков, как гнездо огромной птицы, разломленное на двое, перевязанное лентой реки. Образы, над озером – зеркалом, увеличивались. Они воспарили над поверхностью, разделились, обратились многомерными картинами натуральной величины. Образовалась комната.
Комната спала… Одно радио орало во всю глотку:
– Союз нерушимых, Республик свободных, навеки сплотила, Великая Русь…
Радио завывало. Оно звало за собой. В мир дня… Славик не хотел вылезать из-под тёплого, за ночь ставшего родным, одеяла.
«Ведь только что прогромыхал первый трамвай».
Слава схватился за лазейку дававшую повод ещё поспать.
«Сумасшедший трамвай, грохотал на стрелках, как будто хотел разбить рельсы».
Думы текли медленно. Мысль сбросить одеяло была Славе неприятна. Она вызывала сильную дрожь в охваченной лихорадкой теле…
«Страшно болит горло» … «Три дня побыл дома». «Опять в школу». «Горло то не прошло» … «Кто спросил, как я себя чувствую»? «Врач – говорит достаточно» … «Это врачу достаточно мне нет» … «А то, что это третий раз за месяц» … «И стрептоцид не помогает» …
Слава, сынок, вставай, – переходя от шёпота к высоким нотам пропела, бабушка. Нэра Дмитриевна Хохлова, в девичестве Карпова, бабушка Славы актриса Орского драматического театра имени Пушкина. Сейчас Славу звал её прекрасный драматический голос:
– Надо в школу идти.
– Слава, подчиняясь голосу бабушки, приподнялся в постели. Бабушка вошла в комнату включила свет, улыбнулась внуку светлой, нежной, радостной улыбкой, протянула чашку.
– «Конечно, это горячее молоко с мёдом, растопленным маслом».
Подумал Слава.
«Как я это ненавижу, особенно масло».
Слава не стал огорчать бабушку, молча выпил лекарство, зажевав противным горьким стрептоцидом.
– Я уже давно не сплю, бабуль, – Слава вяло встал с постели, поправил пижаму, с трудом попал в тапочки.
– Где будешь кушать на кухне или в комнате? – Пропела из кухне бабушка.
«Даже дома бабушка актриса». «Вон как поёт». «Опять в каком-то образе»
– Что ты приготовила? – Есть мальчику не хотелось, но обижать любимую маму– бабулю Слава не мог.
– Ты же знаешь я люблю есть в комнате вместе с тобой, – Слава надел костюм.
Он поспешил в бабушкину комнату. Комната встретила ребёнка теплом и уютом. На окнах ладно пристроились зелёные в мелкий цветочек занавески. Диван, аккуратно перелицованный, блистал, как новеньким, коричневым орнаментом. Кровать аккуратно заправленная белоснежно сияла чистотой, казалось, тронь пододеяльник и улетишь в мир благоухающей чистоты. Слава еле-еле очнулся от ностальгии по бабушкиной комнате. Сейчас он спал в своей огромной комнате с высокими потолками, не проходная, даже отделённой от комнат четырёх комнатной квартиры, коридором и небольшим коридорчиком. Конечно, комната была не без недостатков, например отсутствовал балкон, но главным недостатком было единственное большущее окно на проспект с гремящими о рельсы трамваями.
«Трамваи просыпались, когда человеку очень хотелось спать».
«А всё почему»? «Потому что отчим, Кожевников Анатолий Петрович, сказал: «Стыдно мальчику спать в одной комнате с бабушкой». «Сказал про зубы, которых его лишила бабуля». «Сказал» … «Да что там говорить»!
«Для мужчины это обидные слова».
Слава глядел с нежностью на бабушку маленькую красивую женщину, а она, не замечая внука, копошилась у столика с лампой под зелёным абажуром и старым приёмникам. Столик небольшой и очень современный. На его железный каркас прикручена лакированная светло-коричневая столешница, три ящика приютились под ней.
«Невыносимо болит горло». «Пылает огнём».
Через боль он прошептал:
– Мам! Ты что приготовила? Так вкусно пахнет.
– Твои любимые блинчики со сметаной, – сказала бабушка и отошла от стола, оставив чудо кулинарного искусства пирамиду пышущих жаром и сливочным маслом тонких блинчиков. Лампа под зелёным абажуром и прямоугольный красный приёмник сдвинуты в сторону. Пирамида, как ратуша занимает красную часть площади,
салатница, как лодочка с белоснежной сметаной причалила с западной стороны блинной пирамиды. Серебряная ложечка с россыпью камней на ручке погрузилась в белое озеро сметаны.
