Вперед, сыны Эллады!

скачать книгу бесплатно

Первая: «побратимы» – для совсем неграмотных патриотов.

Вторая: «рекомендованные» – знавшие грамоту. Им после произнесения клятвы задавалось не менее 10 вопросов, а затем вручалось рекомендательное письмо, характеризующее вступившего в Этерию как «верного патриота и достойного человека».

Третья: «иереи» – патриоты, которые определенное время пребывали в степени «рекомендованных». Они держали суровый экзамен на верность идеалам «Этерии», на твердость духа и решимость идти до конца, даже если бы им угрожала смерть. Посвященные в иереи произносили «великую клятву». Зачитывал ее посвятитель, вослед которому произносил слова клятвы посвящаемый: «Клянусь, что буду питать в моем сердце непримиримую ненависть к тиранам моей отчизны, а также к их приспешникам и единомышленникам. Обязуюсь всеми мерами действовать им во вред, добиваясь, если позволят обстоятельства, их полной гибели». Далее шли обязанности «иерея»: не проявлять нездоровый интерес к деятельности «Этерии», вербовать новых членов, быть покорным этеристам высших степеней и т. д. Завершали клятву такие проникновенные и возвышенные слова: «Клянусь тебе, священная и несчастная Отчизна, клянусь горькими слезами, которые столько веков проливают твои несчастные дети!.. Целиком отдаюсь тебе! Впредь твои желания будут причиной и целью моих помыслов!.. Пусть святое правосудие истощит на мне все свои кары небесные, пусть имя мое станет ненавистным, а образ мой предан проклятию… если я не исполню своего долга…» «Иерей» получал «письмо превосходства» и диплом, написанный шифром.

Четвертая: «пастыри», в дипломе которых вместе с зашифрованным текстом был изображен полумесяц, от одной из оконечностей которого начиналось знамя с «двумя недремлющими очами», к другой был пририсован якорь, который обвивала змея – символ бдительности и глубокомыслия. В «пастыри» посвящались только люди, хорошо известные руководству «Филики Этерия».

Высшая власть принадлежала «архи». Э. Ксантос, Н. Скуфас, А. Цакалов взвалили ее на свои плечи и вовсе не считали вершину «Филики Этерии» закостенелой. Уже в 1815 году в составе «архи» появился видный общественный деятель Греции, ученый А. Газис, а несколько позднее А. Секерис, студент Московского университета, и А. Комизопулос, нежинский купец.

В 1818 году к пяти упомянутым степеням основатели «Филики Этерии» добавили еще три степени: «архипастыри», «посвященные» и «начальники посвященных».

Как только организация заимела надежную структуру, ее эмиссары отправились во все уголки Европы, где проживали греки. В самой же Греции, в неподвластных туркам областях Мани, Суфья, Сфакье, в горах Олимпа, Парнаса шла вербовка тех, кого турки называли клефтами, т. е. ворами. В народе же их именовали «партизанами», или защитниками, ибо они предпочитали смерть в бою, нежели рабское повиновение угнетателям.

По удивительному совпадению, в сентябре 1814 года, который принято считать годом основания «Филики Этерия», в Вене проходил конгресс европейских монархов, на котором решался вопрос об устройстве послевоенной Европы и разделе сфер влияния. На одном из заседаний, когда речь зашла о политике на Балканах, австрийский канцлер Меттерних без обиняков выпалил, словно стопушечный фрегат: «Греческой нации не существует!»

Статс-секретарь Министерства иностранных дел России Иоанн Каподистрия, который присутствовал на Венском конгрессе, мыслил иначе, а уж создатели «Филики Этерии» постарались воочию доказать, что высказывание Меттерниха не более чем ложь на длинных ногах и что единение нации не сокрыто вершинами Балкан, а близко и неизбежно.

Основатели «Филики Этерии» отчетливо сознавали, что без лидера, к которому греческий народ питал бы искреннее уважение, любая попытка свергнуть ненавистное турецкое иго была обречена на провал.

И тут, к несчастью Ксантоса и Цакалова[64 - И. Скуфас (1779–1818) бто время находилсяв Стамбуле, где и скончался от болезни сердца 31 июля (12 августа) 1818 г.], в Одессе объявился уже известный нам Галатис. Уж каким образом молодой аристократ расположил к себе российские власти, остается строить догадки. Вряд ли письмо, которое он вез с собой, представляло серьезный интерес для Александра Первого. Скорее всего это был предлог для того, чтобы добраться до Петербурга. Казалось, сам случай шел в руки триумвирату. Галатис стал членом «Филики Этерия» и отправился с важным поручением в столицу Российской империи. Как он распорядился доверием руководителей тайной организации, было сказано. Возможно, друзья трижды осенили себя крестным знамением, прознав, что угроза существованию «Этерии» миновала.

Отказ Иоанна Каподистрии от предложения возглавить тайное общество обескуражил триумвират и они перенесли центр тяжелой подпольной работы в Стамбул. Да-да, именно в самое логово султанского режима. Надо отдать должное Скуфасу и Цакалову: вербовщиками и конспираторами они оказались отменными. Правительству Порты, возможно, и в кошмарном сне не снилось, что в столице полным ходом идет работа, которая исподволь подтачивала основание империи зла и насилия; что все владения Порты в Греции руководители «Этерии» поделили на особые зоны, назначив во главе каждой из них, в противовес турецкой администрации, собственного «апостола»; что мимо турецкой казны проплывают огромные суммы, которые тратятся на закупку оружия и снаряжения; что большая часть российских консулов, преимущественно греков, невзирая на риск, состоит в рядах тайной организации, главная цель которой – свобода и независимость Греции.

Когда стало ясно, что российский монарх не собирается подвергать преследованию «Филики Этерию», деятельность ее в России приобрела широкий размах. Обязанности «архипастыря» вынудили Афанасиоса Секероса оставить учебу и перебраться из Москвы в Одессу. Выбор триумвирата был удачен. Молодость, энергия, умение расположить к себе, соблюдая при этом осторожность и рассудительность, позволили Секеросу в считанные месяцы привлечь в организацию многих единомышленников. Среди них выделялся несомненным организаторским талантом Андонис Цунис. И вскоре этеристские группы образовались в Измаиле, который стал опорной базой, и в Кишиневе.

Становилось очевидным, что без привлечения в организацию людей, имевших боевой опыт, главная цель «Этерии», вооруженная борьба с режимом, была невыполнимой. И вот тут-то Секерос и Цунис проявили немалую изобретательность. Количество офицеров-греков в русской армии и на флоте исчислялось сотнями, только вот были они разбросаны по гарнизонам и флотам. И всё же на юге России их оказалось достаточно много. А в желании помочь многострадальной родине им нельзя было отказать.

А теперь заглянем в русскую миссию в Стамбуле, где в качестве второго секретаря подвизался Г. А. Катакази, брат гражданского губернатора Бессарабии К. А. Катакази, который, как известно, был женат на Екатерине, родной сестре Александра Ипсиланти. Еще князь Константин Ипсиланти пытался возвратить хотя бы часть имущества своей семьи, которое нагло присвоили себе турки. Надо полагать, что его поверенным в имущественных делах был Гавриил Катакази. Но кроме официальной должности, последний некоторое время числился в «Этерии» в качестве «посвященного», а затем был причислен к третьей степени – «иерея». В Кишиневе в конце 1818 года втайне от родни Гавриил Катакази принял в «Этерию» Николая Ипсиланти с титулом «иерея», что позволяло тому завербовать своего брата Дмитрия, служившего, как мы помним, в ординарцах у генерала Николая Николаевича Раевского.

В то же время в Кишинев из Стамбула приехал двоюродный брат греческих князей Иоаннос Манос, уговорить которого о вступлении в Этерию Николаю Ипсиланти не составило особого труда.

Между братьями тайн не существовало, но самый старший из них, Александр, также гостивший у сестры в Кишиневе, сделать решительный шаг не спешил.

Глава 8. Генерал-эфор и «благодетель»

Александр Скарлатович Стурдза, родственник князя Александра Ипсиланти, обладая живым умом, наблюдательностью и литературным даром, в котором он вполне мог соперничать со своей сестрой, фрейлиной императрицы Елизаветы Алексеевны, более известной как графиня Эделинг, по горячим следам взялся за жизнеописание графа Иоанна Каподистрии, в котором, ничтоже сумняшеся, раздавал налево и направо весьма нелицеприятные оценки видным этеристам. «Тем временем, – сообщал Стурдза в своем опусе, – воинственные сонмы удальцов, встревоженных внушениями «Этерии», пылали нетерпением и яростью. Надлежало непременно подкрепить их усердие выбором начальника в самой России, и тем отвлечь их внимание от непреклонности Каподистрии. Жребий пал на генерал-майора князя Александра Ипсиланти. Дерзкий, безнравственный член «Этерии» Ксантос, отринутый графом Каподистрией за своекорыстные домогательства, приступил к неопытному юноше, одушевленному ревностью к отечеству, но не по разуму. В лице его соединялись все качества вождя патриотов, все, кроме высокого гения. Сын изгнанника, господаря Константина, внук князя Александра, умного старца, испустившего дух в мучениях в жестокой пытке за побег своего сына… прославленные раною на поле чести и осыпанный милостями Освободителя Европы, юный Ипсиланти блистал удалой наружностью, веселостью нрава и дышал пламенной любовью к стране своих предков. Все в нем способствовало очарованию умов, возбуждению страстей, мгновенному быстрому порыву его последователей: знаменитый род, гонение турецкое, свойства души, воинский сан, приближенность к Самодержцу, отвага и счастье, дотоле осенявшие юную главу ее…»

Напомним, шел 1820 года и Александру Ипсиланти исполнилось двадцать восемь лет. Ксантосу, которого А. Стурдза наградил нелестным эпитетом, было сорок восемь лет, и руководил им не столько порыв, сколько здравый смысл и опыт. Годы, проведенные в Стамбуле и поездки по Греции позволили окончательно утвердиться во мнении – почва к вооруженному выступлению подготовлена, недовольство умов достигло апогея. Клефты, моряки, учителя, студенты, священники пополняли ряды патриотов, и лишь греки-фанариоты и высшее духовенство стояли особняком – в «Этерии» к ним доверия не питали. Скуфасу и Цакалову на какое-то время удалось создать видимость «незримой верховной власти», предположительно состоящей из Каподистрии и Александра Первого. Однако основатели «Этерии» отдавали себе отчет, что созданный миф может обернуться против них самих, и потому 4 октября 1818 года было принято решение обратиться к Каподистрии с официальным предложением возглавить «Этерию». Как к этому отнесся статс-секретарь, нам известно из записок А. Стурдзы. Приведем строки, написанные Каподистрией, которые как нельзя лучше характеризуют его воззрения:

«Нравственное воспитание и образование Греции – вот чем единственно и только должны заниматься греки. Всякое другое стремление тщетно, всякая другая деятельность опасна». Сравним это высказывание с ответом Александра Первого эмиссарам повелителя Эпира Али-паши: «…Его императорское величество, в строгом смысле системы своей, не изменит правилам оной и в восточных сношениях». Сказанное надо понимать так: никакие перевороты, никакие восстания, никакие революции на Балканах царь не поддержит, и следовательно, грекам, сербам, черногорцам, болгарам необходимо проявлять сдержанность и запастись терпением. А вот на какое время? Сей вопрос так и остался без ответа.