Мужчины всегда возвращаются

скачать книгу бесплатно


– Какого-какого дома?

– Гостевого! У нас с Юрой новый бизнес: сдаем койко-места работягам из города.

– А зачем работяги из города прутся в нашу деревню?

– Какая тебе разница? – огрызнулся Матвей. – Ты же только о себе думаешь! Своими делишками какими-то занимаешься, тоже мне, важная персона! Депутат растудыт твою сюды! А мы с Юрой день и ночь пашем, для семьи стараемся! Для детей, о которых ты, между прочим, забыла! То по курортам мотаешься, то с избирателями на приемах лясы точишь! А на семью наплевать!

Офелия растерянно хлопала глазами и не знала, что сказать. Такого приема она не ожидала и таких наездов в свой адрес тоже. Она считала себя женщиной исключительно правильной и достойной подражания. Чтобы какой-то хмырь, пусть и бывший сожитель, упрекал ее в том, что она забросила семью, это было уж слишком. А Матвей продолжал возмущаться: он де ходит за ней, хочет поговорить о семейных делах, а она носом вертит, семью на каких-то анонимных алкоголиков променяла.

Потом он начал упрекать ее в том, что ей с самого начала не нужен был нормальный муж. Матвей старался, во всем угождал, а она в депутаты подалась и все наперекор семье делала. Тут Офелия вообще растерялась, потому что такая трактовка их недолгой семейной жизни ей даже в страшном сне присниться не могла.

Чтобы как-то прервать возмущенный речевой поток Матвея, она легонько замахнулась в его сторону ридикюлем. Матвей удивился, что она так себя повела вместо того, чтобы повиниться, и замолчал ненадолго. Тут Офелия почувствовала, что уже не в силах сдержаться, и замахнулась посильнее. Потом она гонялась за Матвеем по всему дому и наносила точечные удары, сопровождая их матерной бранью. Однако в полной мере прочувствовать экзекуцию Матвею не удалось.

На шум прибежали постояльцы «гостевого дома», облепили Офелию со всех сторон и отобрали ридикюль. Она тяжело дышала, пыталась вырваться, громко ругалась, обзывая и Матвея, и гостей последними словами. Но никакого удовлетворения от этого скандала не получила. Приковылявшая к ним из кухни Тамара Михайловна тут же бросилась жалеть Матвея. Обнимала, прижимала его голову к груди и называла «сынком».

Офелия поняла, что силы не равны, и дальше драться смысла нет. Она потребовала, чтобы люди ее отпустили, вырвала у одного из постояльцев свой ридикюль, обвела присутствующих глазами и хотела уже послать всех подальше и сбежать, но тут Матвей все таким же недовольным голосом сказал:

– Мне некогда сейчас с тобой разговаривать, надо людей по объектам развезти. Юра вернется, тогда все вместе и поговорим! Если, конечно, в тебе совесть проснется, и ты о детях вспомнишь!

Сказал, развернулся и ушел в другую комнату. Тамара Михайловна продолжала смотреть на Офелию с некоторым презрением. Она процедила сквозь зубы какое-то обидное ругательство и направилась в кухню. Постояльцы стали заниматься своими делами: кто-то собирал постельное белье с раскладушек, кто-то перекладывал пожитки. Офелия заметила, что одна из женщин щеголяла по дому в ее халате. Она схватила ее за ворот и спросила: почему кто-то посмел трогать ее вещи?

Но наглая бабенка с пропитым лицом оттолкнула Офелию и сказала, что халат ей подарила хозяйка, то есть Тамара Михайловна. Офелия в очередной раз оторопела, психанула, развернулась и выскочила из дома. На улице постояла, подумала. Было какое-то чувство недосказанности, но желания возвращаться в дом и устраивать повторную разборку не было. Точнее, желание присутствовало, но Офелия не была уверена, что одержит первенство в этом скандале. Она резкими движениями сорвала с веревки свое постельное белье. Оно стояло колом на морозе.

Расстроенная, она брела по деревенской улице, прижимая простыни и пододеяльники к себе. Думала, что делать дальше? «А занесу-ка я белье домой к Лариссо и пойду-ка схожу в «Заготзерно», – решила она. – «Может, там душу отведу на ком-нибудь. А не отведу, так хоть на работе восстановлюсь!»

Глава 10

Как Офелия осерчала на всех и вернулась на старую работу

Автор, я балдею!!! Это же надо было такой образ придумать!

Террисимо/Яндекс. Дзен

Контора «Заготзерно» тоже встретила Офелию как-то недоброжелательно. Люди сновали по коридору, занимались своими делами, на нее никто не смотрел. Но в воздухе чувствовалась какая-то атмосфера нервозности и скандала. Вроде никто из встреченных сотрудников в коридоре ничего плохого ей не сказал, но было ощущение, что ей здесь не рады. Офелия никогда не доверяла таким ощущениям. Рады-не рады, не ее проблемы! Ей нужна была работа и зарплата. Поэтому она сдержанно отвечала на приветствия некоторых людей, которые соблюдали правила приличия и здоровались. А на тех, кто ее игнорировал и не здоровался, Офелия смотрела исподлобья, сверля глазами и как бы посылая человека подальше, куда-то очень далеко.

Проходя мимо отдела кадров, она столкнулась с выходившей из кабинета бабкой-кадровичкой, которая с самого начала Офелию недолюбливала и, как могла, пыталась пресечь ее попытки трудоустройства на предприятие. Бабка была рьяной поклонницей Забубырзика. По слухам, даже носила в кармане его фотографию и благоговела от одного упоминания его имени.

Увидев Офелию, кадровичка изменилась в лице. Ее мимика красноречиво выражала один вопрос: какого черта эта уволенная упаковщица здесь забыла? Они остановились друг напротив друга и молча, не моргая, пялились глаза в глаза. Офелия почувствовала, что вот она – отдушина для ее скандальной натуры, и первой прервала молчание:

– Тебе на пенсию не пора еще, старая мымра? Прости, Господи!

Бабка аж подпрыгнула на месте от такой наглости. Зашипела, замахала руками, хотела что-то сказать, но, вместо этого, только брызгала слюной. А Офелия наслаждалась моментом:

– Пойду к Забубырзику, походатайствую о твоей отправке на заслуженный отдых! Он меня вчера за ужином как раз просил подготовить предложения по кадровым перестановкам.

Бабка схватилась за сердце. Офелия же гордо подняла голову и, демонстративно размахивая ридикюлем, пошла дальше по коридору, к директору. Сзади раздался грохот. Бабка, похоже, упала в обморок. Офелия чертыхнулась, развернулась, но к кадровичке уже подбежали другие сотрудники, взяли ее под руки, принесли воды. Офелия постояла, посмотрела, как бабка приходит в себя, и пошла дальше, чувствуя, что на сегодня скандалов предостаточно.

…Секретарь сразу доложила о ее приходе Забубырзику, и он принял ее без промедления. В кабинете, кроме Антона Павловича, находился политтехнолог, который с интересом рассматривал какую-то карту-схему, лежащую на столе переговоров. На Офелию он в этот раз отреагировал в своей манере: не поздоровался, только снизошел до того, чтобы посмотреть в ее сторону. Антон Павлович вопросительно уставился на Офелию. Она тоже смотрела на него молча.

– А вы по ка-а-акому вопросу, Офелия Васильевна? На-а-апомните, пожалуйста!

– Здрасьте, приехали! – немного обиженно сказала Офелия. – По вопросу борьбы за трезвость в нашем районе! Ночь не спала, все думала, как этот вопрос решить. И вот придумала…

– Я понял, понял, – замахал руками директор, перебивая Офелию, чтобы она не вздумала рассказать про то, что видела его в обществе анонимных алкоголиков.

– Вы ж вчера весь вечер меня уговаривали на работу вернуться, болезного паренька вон того ко мне на прием присылали, сами кругами вокруг дома ходили. Вы выпивши что ли? Запамятовали?

Антон Павлович смутился, покраснел, виновато пробормотал:

– Нет-нет, что вы? Я-я-я не пью и все помню! Просто за-а-амотался немного за утро!

Офелии надоели эти разговоры вокруг да около, она решила, что надо устраиваться на работу прямо сейчас, пока то пьющий, то непьющий Забубырзик и его прыщавый политтехнолог не передумали или опять чего-нибудь не забыли. А они явно стали многое забывать!

– Вы же упаковщицей ра-а-аботали? – уточнил Забубырзик. – Сейчас я узнаю, свободна ли еще эта должность?

Офелия не выдержала, взмахнула ридикюлем и шваркнула им со всей силы об стол переговоров с картой-схемой.

– А ну, слушайте сюда! Я женщина вспыльчивая, горячая, не доводите до греха! Вот этот хлюпик мне обещал должность коменданта с зарплатой в два раза больше, чем у упаковщицы. Обещания надо выполнять. Иначе вы меня здесь больше не увидите, буду своей депутатской работой заниматься и помогать людям, которые своих обещаний не забывают!

Офелия для убедительности еще раз шваркнула ридикюлем по столу. Она бы с удовольствием огрела сумкой присутствующих, но они так быстро среагировали на ее эмоциональное выступление, что до рукоприкладства в отношении их дело не дошло.

Забубырзик подскочил, выглянул в приемную, попросил секретаря позвать кадровичку. Потом с удивлением спросил политтехнолога, зачем ему комендант на предприятии? Тот вздохнул и нудным голосом стал говорить:

– Антон Павлович, ну, мы же уже обо всем договорились. В свете действий Белинды по скупке акций нам нужен человек, который как бы будет контролировать работы по благоустройству, а на самом деле…

– Я понял! – перебил его Забубырзик. – Я по-о-омню, просто закрутился, отвлекся! Опять же, если Офелия Васильевна на это согласится! Может, она не захочет…

– Офелия Васильевна – женщина крайне разумная и, более того, материально заинтересованная, – рассыпался в комплиментах политтехнолог. – Я думаю, мы обо всем договоримся! Сейчас человека надо оформить побыстрее, чтобы уже запустить процесс. Составить для нее перечень трудовых обязанностей, для видимости. А об остальном мы потом с ней договоримся, после вхождения в должность, так сказать.